Олег Гончаров:
Друзья, коллеги, единомышленники, и снова здравствуйте, канал Mediametrics, программа «ФармаЛогия». И тема нашего сегодняшнего эфира — «Обеспечение потребностей национального здравоохранения: лето 2022 года». У нас долгожданный гость Юрий Крестинский, основатель и председатель правления Группы компаний «Бионика», директор Института развития общественного здравоохранения, выдающийся человек, для меня весьма знаковый человек, потому что благодаря его неравнодушию, острому уму наша программа стала называться в какой-то период времени «ФармаЛогия», а не как она называлась первоначально «Фармакология».
Не так давно в Москве случилось одно отраслевое мероприятие «Платиновая унция», расшифровывалось как «Обеспечение потребностей национального здравоохранения: лето 2022 года». Вы являетесь председателем организационного комитета «Платиновой унции», и всегда «Платиновая унция» воспринималась как отраслевая премия. Почему случился другой формат мероприятия — я так понимаю, это начало большого пути. В чем его ключевые отличия от существующих отраслевых мероприятий, которых достаточное количество, и в том числе площадки «PROекции будущего», которую Вы также активно развивается в рамках Группы компаний?
Юрий Крестинский:
Конкурс «Платиновая унция» проводим с 1999 года, считаем его основной отраслевой премией Российской Федерации, надеюсь, не без оснований. Почему в этом году «Платиновая унция» проводилась не только в формате всероссийского конкурса профессионалов отрасли, но и под этим же брендом был запущен цикл конференций под названием «Потребности отечественного здравоохранения». Не секрет, что толчком, основным импульсом этому послужили последние события в политике, во внешней экономике Российской Федерации, коренная перестройка всех экономических связей как на территории России, так и между Россией и внешними контрагентами. Мы понимаем, что те вызовы, которые стоят перед нашей страной сейчас, не обходят стороной и отечественное здравоохранение, поэтому возникла насущная потребность общения на тему поиска выходов и наиболее эффективных решений в новых экономических, политических условиях.
Мы посчитали возможным под брендом «Платиновая унция» запустить целый цикл конференций, который будет отвечать на вопросы не только потребности фармацевтической отрасли, но и здравоохранения в целом. Если «Платиновая унция» изначально была конкурсом профессионалов фарминдустрии, то цикл конференций предполагает освещение различных аспектов функционирования национального здравоохранения и поиска наиболее эффективных путей в его развитии. Надеемся, что наше начинание получит поддержку, и та первая конференция, которая прошла в начале июня, себя оправдала, надеемся продолжить этот опыт.
Олег Гончаров:
В чем отличие от «PROекции будущего», той площадки, которую Вы развиваете уже достаточно давно?
Юрий Крестинский:
«PROекции будущего» — это такая субплощадка, которую проводит редакция газеты «Фармацевтический вестник», и касается она в основном различных аспектов взаимодействия двух ключевых звеньев фармацевтической отрасли: производителей и аптечных сетей. В том или ином ключе «PROекции будущего» обсуждают взаимодействие между этими двумя сегментами нашего рынка и рассматривают эти взаимодействия в разных аспектах: коммерческом, маркетинговом, регуляторном. Когда мы говорим о потребностях отечественного здравоохранения, то смотрим гораздо шире, смотрим и на регуляторику, и на производителей медицинской техники, лабораторный бизнес, медицинский бизнес, страховые компании, на все, что связано с отечественным здравоохранением. Просто разные фокусы, поэтому были разделены франшизы, бренды, для того чтобы «PROекции будущего» продолжили подсвечивать важные аспекты взаимодействия производителей и аптечных сетей, а новый цикл конференций касался здравоохранения в целом.
Олег Гончаров:
Я предлагаю сейчас вернуться к площадке «Платиновая унция», которая произошла в начале июня этого года, Вы являлись ведущим пленарного заседания самой первой сессии, которой началась эта конференция. И я предлагаю пройтись по темам, которые обсуждались, и сформировать некое резюме, то есть проблемы, решения задач на ближайшее время, то, что услышали от участников. Как меняются сейчас стратегии компаний, поставляющих на рынок основные виды продукции для здравоохранения? Мы говорим о лекарствах, медицинских изделиях, БАДах, медицинской технике, потому что я сам был на конференции и видел, что были все представители данных отраслей нашей системы здравоохранения.
Юрий Крестинский:
Я постараюсь быть абсолютно откровенным и скажу то, что думаю. С моей точки зрения, стратегия некой компании Х на российском рынке в том виде, как она представляется в штаб-квартире, отличается от стратегии той же самой компании в том виде, как она представляется менеджментом этой компании, находящимся в России и работающим в России. Первое, что мы заметили, это некий диссонанс у подавляющего большинства компаний с точки зрения их глобальных позиций и видения из-за границы, как компания будет вести в России, и того видения, тех пожеланий и стремлений, которые есть у менеджмента, управляющего состава тех же самых компаний, которые находятся здесь. Это парадокс, но он объясняется чисто психологическими факторами, потому что менеджеры, которые строили, развивали команды, которые поддерживают рост бизнеса в России, в глубине души вовсе не разделяют порой кардинальные позиции, с которыми нам приходится сталкиваться, если мы наблюдаем заявления офисов тех самых компаний.
Практически все без исключения, кто находится в России, как бы они не относились к специальной военной операции, считают, что социальная сфера — это некое табу, она не должна никоим образом касаться санкций и поставки лекарств, развития того, что связано с охраной здоровья граждан Российской Федерации, не должна соприкасаться с санкционными действиями иностранных государств или компаний. И все, кто живут и работают в России, намерены и хотели бы продолжать развивать бизнес как он есть.
Позиции штаб-квартир в основном умеренные, но есть и те, кто настроены более кардинально и более радикально. Единичные компании приняли решение об уходе с российского рынка, но даже те, кто ушли, не уходят с рынка полностью, они просто передают свой бизнес доверенным лицам, доверенным компаниям, которые будут заниматься дистрибьюцией их продукции, их препаратов в Российской Федерации, в том числе развитием маркетинга этих препаратов. На мой взгляд, это ключевое отличие.
Кардинально меняются те активности фармкомпаний, которые не связаны непосредственно с поставками лекарств в Россию, то есть если мы говорим о
клинических исследованиях, которые до этого очень активно и широко проводились в Российской Федерации, о научном взаимодействий, то эти программы в большинстве компаний сворачиваются практически до нуля, что повлияет на рынок, но не на фармрынок и фармотрасль как таковую, а на научное взаимодействие, на сферу клинических исследований, на получение данных о том, как те или иные лекарства работают в отношении наших пациентов.
Надо признаться, что и до этого не слишком много информации о той части исследований, которая локализовывалась на территории России, публиковалась и популяризировалась на территории России, это те данные, которые уходили в штаб-квартиры, там общались, агрегировались и в последующем использовались в глобальных проектах. Поэтому в этом аспекте что-то поменяется. В остальном, к счастью для отрасли, для системы здравоохранения, я не наблюдаю кардинальных изменений.
Олег Гончаров:
Я тоже присутствовал на этой конференции и почувствовал, потому что мы все помним мартовский ажиотаж, случилась некая паника, и все предрекали гораздо более радикальные изменения на фармацевтическом рынке, но вроде бы все не так страшно. Есть потери, есть компании, которые приняли решение, есть грустные лица представителей этих компаний, которые начинают искать себе работу, но тем не менее. Также очень горячо обсуждалось, коль наша отрасль социально значимая, какие меры поддержки со стороны государства могут оказаться сейчас наиболее действенными. Что говорили участники, как расставлены акценты, что они ждут от государства и что уже делается?
Юрий Крестинский:
Сейчас мы понимаем, что то, что связано с поставкой готовых лекарственных форм на территории России, нормализовывается. Паника возникает, когда возникает неизвестность, когда ты не знаешь, что тебя ждет завтра, будет ли твой следующий шаг шагом в пропасть, либо ты сможешь идти дальше. Сегодня пока понятно, что с поставками лекарств более-менее все в порядке, поставки продолжаются. Были сбои логистические, были сбои коммерческие, связанные со скачком курса рубля к международным валютам, сейчас ситуация стабилизируется.
Проблема связана с производством лекарств на территории России. Когда мы говорим о производственном оборудовании, о запасных частях, ремонте этого оборудования, расходных материалах, таких как фольга, пленка для ламинации таблеток, баночки для упаковки, когда мы говорим о фармацевтических субстанциях, вспомогательных компонентах для фармпроизводства, вот здесь есть значительные проблемы. Но эти проблемы тоже решаются, какие-то будут решены более дорогими закупками на новых рынках либо просто закупками на новых рынках, чему требуется время. В каких-то случаях требуется участие государства с точки зрения стимулирования выпуска тех же самых компонентов на территории России, Минпромторг работает над этим, где-то требуется финансовое участие в виде субсидирования кредитной ставки и прямого субсидирования не только ставки, а в целом затрат компаний на технологическое перевооружение либо даже на поддержку текущей операционной деятельности. Здесь достаточно много обещаний, заявлений, но обстоит все несколько хуже, чем хотелось бы. Но в целом я также не вижу каких-то критических моментов, которые могли бы поставить нашего пациента под угрозу неполучения лекарств. Я думаю, что в 99 процентах случаев все осталось неизменным и по крайней мере не хуже, чем было до сих пор. Еще раз подчеркнул, есть лишь некоторые моменты, связанные в первую очередь с логистикой.
Говоря об отрасли в целом, она меняется, если мы говорим не только о получении лекарств нашим потребителем, то мы понимаем, что уходит такой сегмент, или значительно сокращается, как международные клинические исследования. На территории Российской Федерации этот рынок в 80 процентах существовал и функционировал благодаря активности международных компаний на территории России. Маркетинговая сфера, то, что связано с продвижением лекарств, тоже серьезно пострадавший элемент отрасли, потому что подавляющее большинство международных компаний прекратили прямую маркетинговую активность, по крайней мере то, что связано с прямым продвижением лекарств, и это высвобождает значительную часть маркетингового персонала, работающего в фармкомпаниях по территории России. Есть некие субсегменты фармотрасли, которые серьезно пострадали, и в этом плане предстоит найти новые нетривиальные пути решения этих проблем.
Олег Гончаров:
В марте месяце в рамках Группы компаний «Бионика» Вы проводили конференцию для производителей, это было буквально после начала военной операции, тогда собралось более 300 делегатов. И я помню, там было очень горячее обсуждение, в том числе были представители бигфармы, и они говорили, что не хотелось бы покидать рынок, в том числе и с позиции продвижения маркетинга, потому что выход рубль, а вход потом два. Все, что происходит, дает дополнительные возможности для отечественного производителя, и наш производитель готов к тому, чтобы сейчас активно занимать определенные ниши и начинать там доминировать?
Юрий Крестинский:
Если мы говорим с позиции здравоохранения, то для того чтобы обеспечить бесперебойную работу самой системы, бесперебойное снабжение пациентов, отечественный производитель пока не готов полностью принять на себя всю ответственность обеспечения российского здравоохранения лекарствами. Говоря о шансах расширения рыночных ниш, роста доли отечественного производителя, я думаю, что текущая ситуация как никогда подталкивает к увеличению доли той самой задекларированной локализации производства, производства не только готовых лекарственных форм, но и производства по полному циклу, хотя это очень непростая задача, учитывая тотальную зависимость не только России, но и всего мирового фармацевтического рынка от децентрализованно производящейся компонентной базы, сырьевой базы.
Не секрет, что не только Россия, но весь мир на 70 процентов зависит от китайских, индийских поставок субстанций исходного сырья, и мы не являемся здесь исключением. Вопрос тех самых тонких настроек, вопрос производства инновационных препаратов, локализации полного цикла на территории России. Надо признаться, что их пока не так уж и много в нашей стране, но такая задача стоит, и это открывает определенные возможности российским производителям. Если мы в целом меняем политику с политики открытого рынка и кооперации на политику аквариума, когда всем необходимым мы должны обеспечивать себя изнутри, что казалось немыслимым еще несколько лет назад, но становится более возможным с течением времени, то Россия располагает теоретически, я надеюсь и практически, всем необходимым потенциалом для полной локализации вообще всего, что необходимо нам в нашей стране, за исключением бананов, ананасов и некоторых других продуктов, которые могут производиться только в определенных климатических зонах. В остальном надо рассуждать — а нужно ли это, нужно ли нам строить свою политику таким образом, чтобы становиться независимыми не только от тех компонентов, которые производятся в Западной Европе или Америке, но и от того, что производится в Азии, на Ближнем Востоке, или все-таки кооперационные механизмы должны сохраняться, и в каких-то случаях они могут оставаться в приоритете. Этот вопрос остается открытым, но дает ли в целом текущая ситуация дополнительные возможности для российской фармы — да, конечно, дает.
Олег Гончаров:
По поводу бананов и ананасов мы пока спокойны, потому что есть ряд дружественных стран, которые не попали в тот самый список, которые готовы нам эту потребность удовлетворить.
Юрий Крестинский:
Если бы было так, было бы здорово, но боливийские фермеры испытали колоссальный экономический шок, и многие обанкротились, потому что бананы они нам поставлять готовы, а вот корабли, которые эти бананы перевозят, и судовладельцы отказываются перевозить, и это серьезная проблема, которая тоже требует перестройки всех логистических систем.
Олег Гончаров:
Большая часть производителей говорит, что основные проблемы логистического характера, а не стратегические решения о том, что работаем-не работаем, не могут просто довезти. Какие изменения в отношении с ключевыми партнерами, это и дистрибьюторы, и аптечные сети, уже реализовали и планируют в будущем фармпроизводители, которые являются системообразующими на нашем рынке, то, о чем говорили участники конференции, то, что Вы заметили сами?
Юрий Крестинский:
Основные изменения касаются логики бизнеса, и есть составляющие компоненты, которые являлись и являются очевидными. Например, вопросы страхования, мы знаем, что сегодня невозможно страховать ту часть перевозки, которая связана с перевозкой по территории Беларуси и Российской Федерации. Производители отказываются поставлять лекарства, если они не застрахованы. Это потребовало создания и подключения новых схем, дополняющих логистические процессы, когда стали подключать российские страховые компании к этому, это тоже потребовало определенных усилий, внесения изменений в контракты, это целая процедура.
Вопросы расчетов, я сейчас не говорю о сложности расчетов из-за того, что значительная часть банковской системы оказалась под санкциями, я говорю о доверии к контрагентам на территории России и о том, что формировало подушку безопасности российского фармрынка, это так называемый товарный кредит. Если еще в прошлом году средняя продолжительность товарного кредит, то есть отсрочки между датой поставки и датой оплаты со стороны дистрибьютора, составляла порядка 3-4 месяцев, что было кредитом для всего российского фармрынка, это тот товар, который без оплаты получало вначале дистрибьюторское звено, а потом аптечное, и очень часто только когда потребитель покупал, будь то государство либо частное лицо, происходил расчет с производителем, то сегодня это повсеместный переход на предоплату, что требует совершенно другой финансовой нагрузки на субъекты фармотрасли на территории России. Если это раньше должен был быть товарный капитал, сегодня это либо собственные средства, либо банковский кредит, неважно, любые деньги имеют стоимость. И когда в какой-то момент стоимость ставки рефинансирования поднялась до 20 процентов, а кредит до 25, факторинговые схемы вообще до 30 процентов, мы должны понимать, что все это ложится на себестоимость, когда 25-30 процентов годовых накладывается на цепочку поставок, то 6-7 процентов себестоимости ложится на цикл поставки, значительная цифра, плюс непредсказуемость курса, который в какой-то момент скакнул до 120. Все это создало дополнительные страховые буферы внутри цепочки поставок, что неминуемо привело к росту стоимости, и в какой-то момент мы наблюдали, что стоимость лекарств значительно возросла.
Сейчас с падением курса есть некое снижение стоимости, но все эти факторы повлияли, плюс такой фактор, как рост стоимости логистики, которая в какой-то момент выросла в 6 раз, спустилась до 4 относительно дофевральских значений. Все это повлияло на себестоимость операций на территории России и привело к росту стоимости лекарств для потребителя, будь то государство либо конкретный пациент.
Олег Гончаров:
Существует некий прогноз или даже предвидение того, что до конца лета доживут не все аптечные сети, и в первую очередь из-за того, что сильно поменялись условия сотрудничества с дистрибьюторами, как Вы справедливо заметили, отсрочки сократились. На той же конференции я задавал прямой вопрос представителям фармдистрибьюторов, там был и Протек, и Грандкапитал, и Пульс, я попросил, чтобы они примерно оценили, на какой процент сократили отсрочки, и они сказали, что не менее, чем на четверть сократили отсрочки в адрес аптечных сетей. Приведет ли это к тому, что у нас до конца лета доживут не все аптечные сети, потому что есть же предсказание, что сейчас начнутся массовые банкротства аптечных сетей?
Юрий Крестинский:
Я был поначалу более пессимистичен, чем сейчас, и мне представлялось, что дистрибьюторы даже более жестко себя поведут, чем они ведут себя сейчас. Сократились отсрочки, возникли требования по представлению банковской гарантии либо по предоплате. И это очень серьезный повод для очередного передела сфер влияния в области фармацевтической розницы, когда те компании, которые имеют наибольшую финансовую подушку, у кого более отстроены процессы взаимодействия с банковской сферой, с возможностью получения кредита либо соответствующей банковской гарантии, находятся в более привилегированном положении. Это приведет к увеличению концентрации игроков в фармацевтической рознице, когда значительная часть крупных игроков может усилиться, а часть мелких игроков может уйти с рынка, но все зависит от конкретной ситуации, от подушки безопасности и устойчивости каждой конкретной аптечной сети или даже отдельной аптеки, здесь все очень по-разному происходит.
Олег Гончаров:
Но те же дистрибьюторы признались, что сокращение отсрочек началось не после начала военной операции, а еще до ковидных историй, потому что тогда еще начали очень сильно ужесточать условия, и в какой-то момент времени они помогли рынку подготовиться к этой ситуации. Мелкие и средние аптечные сети, небольшие региональные игроки уже давно работают на очень коротких отсрочках, они уже выстроили у себя определенную финансовую модель и чувствуют себя более устойчиво, уверенно в текущей ситуации.
Юрий Крестинский:
Но когда к отсрочкам вдруг добавляется история, когда извините, господа, теперь не отсрочки, теперь предоплата, был и такой период, что теперь отсрочки нет, а только предоплата, вот тут ситуация кардинально меняется.
Олег Гончаров:
Получается, что более подготовлен к этому будет крупный бизнес, у которого есть соответствующий источник. Поговорив обо всех участниках, важно сказать о нашем святом человеке, это покупатель или пациент. Как меняются покупательские предпочтения или новые критерии выбора и требования к системе здравоохранения?
Юрий Крестинский:
Покупатель, он же пациент в первую очередь, у нас уже пуганый, опытный, поэтому если вдруг случаются какие-то катаклизмы, то в случае с продуктами мы покупаем гречку и тушенку, а в случае с лекарствами от греха подальше нужно закупиться на 3, 6, 9 месяцев, на срок годности тех лекарств, которые мы постоянно потребляем, особенно когда речь идет о хронических больных, которые знают, что им жизненно необходимо на протяжении продолжительного времени. Поэтому то, с чем мы столкнулись в конце февраля-марте, это скупка лекарств впрок в ожидании кабы бы чего не вышло, дабы не остаться без необходимой медицинской помощи, и был ажиотаж, когда покупали по любым ценам на 3, 6, 9 месяцев. Это формировало некую подушку у значительного числа хронических больных пациентов в Российской Федерации и внесло свои искажения в динамику потребления на рынке, в динамику потребления аптечного звена.
Сейчас общая ситуация нивелируется, те, кто закупился впрок, а тем более за дорого, перестали покупать, и по этим наименованиям наблюдается даже снижение покупок, но в целом потребительское поведение стабилизируется. То, что люди закупили, потихонечку потребляют, а те, кто не сделал этого, имеют возможность в подавляющем большинстве случаев приобретать необходимые лекарства. Основные страхи покупателя — это уход лекарств, недоступность лекарств как таковых, ценовая доступность, а именно риск подорожания, и исходя из этих страхов и опасений люди определенным образом и действуют, формируют запасы.
Олег Гончаров:
Хотелось бы от Вас услышать рекомендации и пожелания всем участникам рынка, чего ожидать, к чему готовиться и на что обратить особое внимание в текущей ситуации.
Юрий Крестинский:
Я не хочу быть оракулом, тем более черным оракулом, я остаюсь оптимистом, как говорится, в той истории, когда пессимист считает, что ситуация очень сложная, даже плохая и хуже не бывает, оптимист считает, что бывает и хуже. Так вот я остаюсь оптимистом, но считаю, что бывает и лучше. Что бы там не происходило, жизнь продолжается, мы работаем в такой отрасли, которая является критически важной для социальной сферы нашей страны, и эта отрасль очень благородная по своим базовым целям. Да, она является также бизнесом, который предполагает наличие маржи, прибыли, других аспектов коммерции, которые не очень хорошо воспринимаются обществом, но тем не менее это наукоемкая, благородная социальная отрасль, и я очень рад, что волею судьбы являюсь участником системы здравоохранения России.
Лекарства были и будут нужны, поэтому несмотря на потрясения, связанные с курсовыми разницами, с закрытием границ либо их открытием, мы будем искать новые возможности, и я надеюсь, что это будут возможности не только для выживания, но и для развития. Сегодня ключевой вопрос в нашем будущем стоит между тем, как нам уйти и психологически, и в наших конкретных проявлениях от философии выживания к философии развития. Хотелось бы всем нам пожелать, чтобы мы больше жили в категориях развития, чем в категориях выживания. Есть ли на это возможность? Есть. Каковы шансы? Я считаю, что в текущих условиях 50 на 50.
Олег Гончаров:
Да прибудет с нами сила добра, ведь хорошие дела мы делаем. С нами был Юрий Крестинский, основатель и председатель правления Группы компаний «Бионика», директор Института развития общественного здравоохранения. Спасибо большое, спасибо и вам, уважаемые зрители и слушатели за то, что все это время были с нами, до новых встреч.