{IF(user_region="ru/495"){ }} {IF(user_region="ru/499"){ }}


Вадим Степанцов Поэт, автор песен, музыкант, актер 01 апреля 2019г.
Над чем и кем мы сегодня смеемся?
Над чем и кем мы сегодня смеемся?

Иван Кононов:

Здравствуйте всем! Меня зовут Иван Кононов, я главный редактор издательского дома «Отечественные товаропроизводители» и вновь создаваемого канала телевизионного, который называется «Лес-ТВ». Это программа «Третье дыхание», о тех, кто добился в жизни многого, но не останавливается на достигнутом, идёт вперёд и вперёд, и у него уже открывается третье дыхание. Таков сегодняшний мой гость, Вадим Степанцов. Привет, Вадик. 

Вадим Степанцов:

Приветствую всех.

Иван Кононов:

Создатель культовой группы «Бахыт-Компот», а ещё одной, которая появилась позже, «Мастодонт». Музыкант, поэт, актёр, я бы сказал, что человек культовый. Естественно, сам бог велел тебе, Вадим, 1 апреля посетить наш замечательный эфир. Потому что ты поэт не просто, ты поэт-иронист. Как ты себя вообще позиционируешь? В своё время ты назывался маринистом. 

Вадим Степанцов:

Маньеристом. Бывший мой коллега по ордену, Дмитрий Львович Быков называл нас «мануальными куртуазистами», за что был с позором из ордена куртуазных маньеристов изгнан. 

Иван Кононов:

То есть это было принижением вашего высокого звания. 

Вадим Степанцов:

Как-то так, да, это была такая, как это назвать, подстава что ли, не знаю. 

Иван Кононов:

А потом ты сам пошёл, что называется, вразнос. 

Вадим Степанцов:

Как-то жизнь не стояла на месте. Орден куртуазных маньеристов, как пиитическое объединение начинался, хотя и с иронических и саркастических стихов, но которые были написаны в виде отвлечённых пейзажей, такие маркизы, красные каблуки, пудренные парики. 

Иван Кононов:

Но всё-таки это была романтика такая. Эротика. 

Вадим Степанцов:

Половая эротика, да, правильно, правильное сочетание. Тем не менее, всё это было, какой-то такой антураж сродни антуражу художников мира искусства. Потом как-то всё современные сюжеты, реалии и герои стали проникать в наши стихи. И уже начиная с третьего, четвёртого сборника мы такие уже совсем были современные и актуальные. Что публика и почувствовала. 

Иван Кононов:

Приняла. 

Вадим Степанцов:

Приняла. И в 90-е годы мы достаточно неплохо, как поэтическая группа собирали. 

Иван Кононов:

Не группа вы были, между прочим, а группу ты имеешь в виду поэтов. А у тебя появилась банда. 

Вадим Степанцов:

Орден. 

Иван Кононов:

Секундочку, какой орден, вандал-рок-банда. 

Вадим Степанцов:

Нет, это уже другое, это околомузыкальная моя деятельность. 

Иван Кононов:

Я и говорю, появилась музыкальная вот эта банда. 

Вадим Степанцов:

Появилась музыкальная банда. Потому что стихотворцем я был довольно изящным и умелым, а вот петь учился в процессе. Как в Великую Отечественную войну солдаты всё в окопах, в окопах постигали воинскую науку. Соответственно и я так в рок-н-ролле. И многие так начинали. 

Иван Кононов:

По-моему, ты так до конца не доучился. 

Вадим Степанцов:

Этот жанр не о том, чтобы брать четыре октавы на сцене Большого театра. Хотя есть прецеденты, скажем, Слава Петкун пел в мюзикле «Нотр-Дам», мимо нот, но пел. «Горбун уродливый с пипиской на челе. Твой шланг огромный волочится по земле». Где-то так примерно пел Слава Петкун. 

Иван Кононов:

Но он пел всерьёз. 

Вадим Степанцов:

Он верил в то, что он певец, а я к этому отношусь иронически. 

Иван Кононов:

И ты стал с 89-го года со сцены уже со своей группой «Бахыт-Компот». 

Вадим Степанцов:

С 90-го. В 89-м мы были на Арбате, мы были ещё арбатская такая история. 

Иван Кононов:

А потом вы стали той самой группой, которую, по сути дела, я считаю предтечей всех последующих, в т.ч., нынче такой совершенно запредельной по культовости группы «Ленинград». 

Вадим Степанцов:

Нет, на самом деле, у группы «Ленинград» были другие предтечи, в частности, «Сектор газа», вот это ближе. Если «Сектор газа» слушали такие поселковые бакланы, то их младшие братья подались в большие города деньгу зарабатывать и стали офисным планктоном. Но бакланами быть при этом не перестали. «Ленинград» - эти наследники «Сектора газа» и более успешные, потому что всё-таки офисная работа, она научает обращаться с деньгами. 

Иван Кононов:

Но я не по поводу денег, на самом деле, я по поводу лексической основы. Потому что твоя «пьяная пионервожатая», это культовое словосочетание, которое вошло уже в кровь, по крайней мере, тех, кто тебя начинал слушать. И это уже стало таким расхожим определением твоего направления деятельности в этом направлении. Извини за направление. Тем не менее. Что сейчас, у тебя ещё «Мастодонт» появился. 

Вадим Степанцов:

Да, группа «Мастодонт». 

Иван Кононов:

Чем отличается от «Бахыт-Компота» с его вот такой ироничной насыщенностью? 

Вадим Степанцов:

Скажем так, для «Бахыт-Компота», как правило, писались специальные тексты. Одно дело, стихи, как стихи, которые не нуждаются в звуковых подпорках, которые самодостаточные и которые слушатели слушают или читают, и ничего больше не нужно, вот этих звуков лишних. А что касается песенных текстов, то они пишутся, как правило, по-другому. Очень редко на наших подмостках были такие удачи, что артист или группа попадали в поэта. Исключение, может быть, альбом Тухманова «По волне моей памяти». Может быть, парочку попаданий Пугачёвой с Пастернаком и Мандельштамом, и то так условно. 

Иван Кононов:

Адаптированные. 

Вадим Степанцов:

Ещё, может быть, где-то у Носкова промелькнуло, но про «Свеча горела». Как написал Носков «Свеча горела». Ну и всё. Всё-таки это как режиссёрский театр, он требует, чтобы в пьесе был воздух, чтобы было пространство для жестов, для движения героев. 

Иван Кононов:

Ты сегодня разыграл кого-нибудь? Как вообще к 1 апреля относишься? 

Вадим Степанцов:

Да никак, никак не отношусь. 

Иван Кононов:

А тебя разыгрывали? Когда-нибудь. 

Вадим Степанцов:

Когда-нибудь может, но я уже запамятовал. Жизнь, она течёт и становится все серьёзнее и хмурее. 

Иван Кононов:

Но это не шутка то, что было в Магадане. 

Вадим Степанцов:

Это не шутка. Мы с группой «Бахыт-Компот» посетили Магадан две недели назад. Прекрасный край, очень живописный. 

Иван Кононов:

Сразу представляешь себе, что ты выступал на зонах, среди зеков. 

Вадим Степанцов:

Да, синим раскрашивал пальцы. Нет, там нет уже давно блатной романтики, там вся блатная романтика уехала вместе с носителями в тёплые края. Они делят какие-то места пожирнее, наверное. Люди, с которыми я там встречался и сталкивался, в основном такие, очень интеллигентные, приятные. Очень хорошие там рок группы. Я вместе с группой «Бахыт-Компот», мы сидели в жюри на специальном конкурсе. В конкурсе есть гран-при, первая, вторая, третья премия, и они такие, не маленькие. 

Иван Кононов:

А как называется конкурс, и он среди кого?

Вадим Степанцов:

Среди рок-групп. 

Иван Кононов:

Это рок-конкурс?

Вадим Степанцов:

Да. 

Иван Кононов:

Авторский? 

Вадим Степанцов:

«Золотая лестница» он называется. Он вытек из какого-то сначала бардовского конкурса, потом перешёл в какую-то более сложную фазу, сейчас этот конкурс рок музыкантов.

Иван Кононов:

Это условно рок или это прямо рок-рок? 

Вадим Степанцов:

Это рок-рок, причём очень разнообразный, от какого-то такого инструментального инди до совершенно разнообразных форм, там такие фьюжн, арт-рок, до какого-то фолк-рока, прекрасные ребята из Якутии были, например. В общем, очень разнообразные. 

Иван Кононов:

Их паства, это там, где они живут, там и выступают, там их слушают. 

Вадим Степанцов:

Может быть, и не выступают даже. Рок группы, если они не вошли в первый эшелон 10-15-20 групп, условно говоря, которые собирают стадионы или двух-трёх тысячники, живут очень скромно, в том числе и «Бах-Компот». Но все мои музыканты где-то так или иначе работают, это не основной доход с концертов. А группы, которые живут по градам и весям, которые играют, что называется, в ящик или стол, это подвижники такие. Да, у них иногда бывают фестивали, иногда бывают вот такие фестивали с премиями таких щедрых дарителей, которые ностальгически вспоминают былые годы, поднялся один парень на рыбе, и он это проплачивает, это очень здорово, что такие фестивали есть. 

Иван Кононов:

А богатый край, в принципе? Живёт он как, ты видел? Жизнь ты видел там? 

Вадим Степанцов:

Живёт он как такой, как среднерусский город такой, не богатый, не бедный, средний. 

Иван Кононов:

Надбавки там и прочее? 

Вадим Степанцов:

Я не залезал. 

Иван Кононов:

Интересно. Ты же сам первый раз туда попал, и даже не подозревал, что тебя туда занесёт. 

Вадим Степанцов:

Как средний по России, но не в таком совершенно заброшенном регионе, такой, среднестатистический русский регион. 

Иван Кононов:

Ты сам говоришь, что конкурс собрал людей отовсюду. То есть рок, он жив, что называется? 

Вадим Степанцов:

Он жив для немногих. 

Иван Кононов:

Там молодые ребята были на конкурсе?

Вадим Степанцов:

Молодые. 

Иван Кононов:

Совсем? 

Вадим Степанцов:

Не совсем, там разной степени молодости, но не старые. 

Иван Кононов:

Слушай, смотри, от такой эротической лирики ты потом перешёл к тому, на чем сейчас, я всё-таки на этом буду настаивать, Шнур делает сногсшибательную карьеру. То есть такую инвективную лексику, скажем так, которую называют ещё... 

Вадим Степанцов:

У Шнурова это сознательное педалирование, у меня в песенных текстах, если и присутствовала инвективная лексика, то в самом начале моей рок-н-ролльной карьеры. Потом я понял, что я могу выражать те же слова, те же понятия и явления более витиевато и изящно. Я как-то в песнях ушёл от этого. В стихах, да, инвективная лексика присутствует, потому что стихи мои, они такие сюжетные, как правило. Там есть герои, которые говорят так, как говорят люди в нашем социуме. Говорят они очень часто матом, особенно в стрессовых каких-то ситуациях. 

Иван Кононов:

Я хотел на этот счёт поумничать, потому что меня всю телевизионную жизнь сопровождает какой-то карнавал во многих шоу. Есть люди, которые обратили внимание на то, что был такой выдающийся Михаил Михайлович, не Жванецкий, не Зощенко, а культуролог, великий Бахтин Михаил Михайлович, который говорил... 

Вадим Степанцов:

В литинституте мы касались. 

Иван Кононов:

Да, ты же заканчивал. 

Вадим Степанцов:

Я заканчивал с отличием. 

Иван Кононов:

Это не мне тебе рассказывать, как он писал о карнавале, о том, что такое карнавальная культура именно для славян, для Руси. То есть это и скоморохи, и шуты. 

Вадим Степанцов:

Глумилы. Модный писатель Рубанов сейчас выпустил чудесную книгу, читаю «Финист ясный сокол». Эти люди, которые развлекают прочих, называются глумилы. 

Иван Кононов:

Глумилы, хорошо, замечательно. Я как-то однажды вдруг тоже написал сам неожиданно для себя матерные какие-то вещи. И позвонил своему другу и учителю многих поэтов нашего поколения, Косте Кедрову, знаешь ты его, наверное. 

Вадим Степанцов:

Знаю Костю Кедрова. 

Иван Кононов:

Константин Александрович, что такое я сделал. Он говорит: ты не понимаешь, это же огромный пласт культуры, который корнями... И прочитал мне целую лекцию. Сказал, что это мощнейший энергетический заряд и прочее, прочее. Я замечаю странную вещь. Я не говорю уже о нынешних классиках этого жанра, Орлуши, например. Когда люди слышат, со сцены особенно, я думаю, ты тоже обращал на это внимание, упомянутые слова, у них сразу же импульсивно смешок возникает такой, тут же, мгновенно. 

Вадим Степанцов:

Людей надо подготавливать. 

Иван Кононов:

Это иногда нервно. Он обязательно возникает. 

Вадим Степанцов:

В течение концерта, но мы с моим коллегой, Александром Вулыхом, который завтра будет здесь вещать, мы называем это политикой мягкого ввода. Это значит, что в начале концерта, особенно когда публика смешанная, надо читать хиты, которые без обсценной лексики. Потом как-то так потихонечку развивать. То есть приучать неподготовленного... 

Иван Кононов:

Не бить обухом по голове. 

Вадим Степанцов:

…Слушателей и слушательниц вот к этому, надо давать понимать, как Крылов говорил «вкус, батюшка, отменная манера». Не важно, что ты говоришь, а важно, с какой интонацией, с каким эмоциональным посылом ты это говоришь. И не все люди знают разницу, не видят границу между этим. 

Иван Кононов:

Ты у Ошанина учился? 

Вадим Степанцов:

Я учился в литинституте, Ошанину я не мешал и он мне не мешал тоже. Он учил всяких разных таких колдырей из деревни, с гор спустившихся, учил азам поэзии, что называется. 

Иван Кононов:

Ты тогда серьёзную какую-то лирику писал? 

Вадим Степанцов:

Я писал разную лирику, но я был, как версификатор, на 2 головы выше всех прочих. Поэтому я так, присутствовал. 

Иван Кононов:

То есть ты был признанным лидером. 

Вадим Степанцов:

Я был таким уже, парень-огонь. Я не только в стихах был огонь, я в те глухие советские годы после картошки в Волоколамском районе накопил денег и специально в волоколамский магазин съездил за отрезом леопардовой ткани. Потом у своей знакомой попросил сшить леопардовые штаны, это 84-й год, на минуточку. Носил я кольца и клипы в ухах, мелировался. 

Иван Кононов:

Как тебя терпел литинститут?

Вадим Степанцов:

Литинститут мной любовался и гордился. 

Иван Кононов:

Серьёзно?

Вадим Степанцов:

Конечно. На старших курсах я вообще был... 

Иван Кононов:

Это какие были годы? 

Вадим Степанцов:

Это был 83-88-й. 

Иван Кононов:

Кто был ректором?

Вадим Степанцов:

Сидоров. 

Иван Кононов:

Сидоров, поэт, он, по-моему. 

Вадим Степанцов:

Нет, он критик. 

Иван Кононов:

А был поэт ещё. 

Вадим Степанцов:

Такого не знаю. 

Иван Кононов:

Подожди, а вот с Индией который был связан. 

Вадим Степанцов:

Этого не знаю. 

Иван Кононов:

Не знаешь. Сидоров, это критик. 

Вадим Степанцов:

Да. И министр культуры впоследствии. 

Иван Кононов:

А, я помню, министр. А Кедров не преподавал там?

Вадим Степанцов:

Кедров преподавал, он вел древнерусскую литературу и ещё что-то. 

Иван Кононов:

Он потом почему-то там пострадал как раз в отличие от тебя. 

Вадим Степанцов:

Потому что Кедров, по мнению прочих преподавателей, он при всей своей обаятельности и велеречивости, он всё-таки жулик и шарлатан. Он не преподавал русскую литературу, он что-то пел... 

Иван Кононов:

В хорошем смысле этого слова. 

Вадим Степанцов:

Он что-то пел, как птица Сирин, что-то волхвовал, но это не были уроки академические, что называется. **здеть -не мешки ворочать, извините. Больше не буду. 

Иван Кононов:

Вадим, Роскомнадзор не дремлет. 

Вадим Степанцов:

Хорошо хорошо. Роскомнадзор, извиняюсь, не то сказал. Так вот Костя, вот так верещал. Но поначалу слушать его было забавно, а потом ты понимаешь, что тебя как-то обманывают. 

Иван Кононов:

Не знаю, как моя мама всегда говорила: Ванечка, я к тебе отношусь без критики. К Кедрову я не могу относиться с критикой, для меня он при всем своём многообразии жанров, человек классики. 

Вадим Степанцов:

Одно дело - пиитическое вещание, поэтические семинары, которые вели Ошанин, Винокуров, Долматовский, кто-то ещё. Там байки какие хочешь. 

Иван Кононов:

Ну да, когда речь идёт об аудитории. 

Вадим Степанцов:

Когда речь идёт об академической науке, ты хоть дай какие-то азы. 

Иван Кононов:

Хорошо, я думаю, всё равно это не пропало втуне, его слушать можно по любому поводу. 

Вадим Степанцов:

Да, Соловей, Сирин, Алконост. 

Иван Кононов:

Слушай, как тебе нравится вообще сегодняшнее 1 апреля, когда нас перещеголяли, нас, москалей, говорю специально так, чтобы сказать хохлы. И чтобы не обижать их, потому что я их люблю. 

Вадим Степанцов:

Сейчас Цукерберг вас вычеркнет из вещания в Фейсбуке. 

Иван Кононов:

Я вас люблю и обожаю, потому что там пришла моя молодость армейская, я там служил в Киеве, там была моя первая любовь. Смотри, как перещеголяли по части юмора. Нешуточный вариант, когда 1 апреля уже объявлено, что первое место на промежуточных выборах Володя Зеленский. 

Вадим Степанцов:

Ну да. 

Иван Кононов:

Я его, кстати, с упоением смотрю в «95-м квартале», с упоением. 

Вадим Степанцов:

Я как-то мало смотрел «95-й квартал», больше его рожица мелькает в так называемом новом русском кино, я очень желаю, чтобы он победил. Потому что наконец он будет меньше сниматься и мозолить мне глаза своей посредственной актёрской игрой. 

Иван Кононов:

А мне нравится. 

Вадим Степанцов:

Мне нет. Такой, на автомате у него всё, души нет. Но это моё мнение. Короче, дело к ночи. Как сказал мой один умный товарищ: Украина - это Россия позавчера. У нас тоже было комиков, может быть, не на президента, Евдокимов губернатор. Царство небесное. Но что, а Собчак Ксения Анатольевна - не комик что ли? 

Иван Кононов:

Это драматический пример Евдокимова. 

Вадим Степанцов:

Та же самая клоунада. Всё это, все эти карты у нас уже тасовались в разное время. Сейчас говорят «не свободные выборы», а что у нас президентские выборы последние были не по той же схеме? Клоун Собчак, полуклон-полукоммунист Грудинин, и Владимир Владимирович, конечно. То же самое. 

Иван Кононов:

То же, да не то. Собчак-то у нас... 

Вадим Степанцов:

Если бы у нас такая же была, такая же ужасная история с полыхающими окраинами, ценами на коммуналку, было бы то же. Вот при этом раскладе было бы то же, просто украинцев уже достало. Если бы нас достало... 

Иван Кононов:

Вы считаете нас не достало пока ещё? 

Вадим Степанцов:

Как украинцев, выбрали бы Грудинина. Грудинина бы выбрали. А может быть, даже и Собчак. 

Иван Кононов:

Послушай, ты же Донецкий уроженец. 

Вадим Степанцов:

Я Донецкий уроженец. 

Иван Кононов:

Хоть у тебя в паспорте написано Тула, насколько я знаю. 

Вадим Степанцов:

Да, туляк, рождённый в Донецке. Когда получал свидетельство о рождении, мама и папа получали в Туле, никто тогда не рождался, кроме как в Туле, записали туляком. А мама дончанка, украинка, бабушка - учительница украинского языка, до войны была учительницей, потом бухгалтером. Я корнями туда ушёл. 

Иван Кононов:

А кто-то остался там ещё? 

Вадим Степанцов:

Там нет, там у меня у другой бабушки могила, которую я, сколько я не был в Донецке, а я был уже четыре раза, я не могу посетить, потому что туда не пускают. Там уже почти линия фронта, там и растяжки, и снаряды летают, и мины, туда просто так не пускают. И я как-то не очень рвался, наверное, просто меня все отговаривали. От женщины, которая там сейчас сдаёт квартиру моей бабушки до Захарченко и Мартынова, туда не надо. 

Иван Кононов:

Но ты сегодня что-нибудь почитаешь так, чтобы не залезать в дебри, которые.

Вадим Степанцов:

Почитаю. А мы не залезем, я почитаю, у меня есть такой цикл, называется «Имена бывших». Начал я со стихотворения «Имена РФ», могу встык прочесть «Имена РФ», потом «Имена Украины», если ты не против. 

Иван Кононов:

Тоже имена? 

Вадим Степанцов:

Тоже имена, да. Они такие, достаточно весёлые и не злобливые эти именные вещи. Итак, «Имена РФ».

Жить прекрасно с именем Андрюха, 

Всё всегда в порядке у Андрюх,

Хулигану вкатит оплеуху,

А любимой почитает вслух.

Жить надёжно с именем Серёга,

Никогда Серёга не предаст,

Мало говорит, а знает много,

Он - романтик и чуть-чуть фантаст.

Дамы в курсе, замуж за Ивана,

А для секса всё-таки Артём.

Ваня пьяный, дрыхнет под диваном,

А с Артёмом будет всё путем.

Бесконечно сладостный любовник

Человек по имени Вадим.

Если муж твой псих и уголовник,

То Вадим тебе необходим.

Не бери в любовники Гафура,

Сам Гафур-то вроде ничего,

Но подруги обзовут «профура»,

Если станешь привечать его.

Как коняга пашет на работе

Верный муж по имени Олег.

Юркий Саня, пленник грешной плоти,

Без разбору в койку тащит всех.

Моисей, Ефим или Аркадий -

Неплохие тоже имена.

Есть ещё Рамзан, Курбан, Мовладий,

Мы - мультикультурная страна.

Выбор есть у русских у девчонок,

Просто мегамолл! Не потому ль

Я живу с тобою, мой зайчонок,

Мой цветок по имени Айгуль.

Ну вот, шли годы и друзья, поклонники меня теребили. 

Иван Кононов:

Это давнишняя история? 

Вадим Степанцов:

Продолжение, нужно продолжение. 

Иван Кононов:

Айгуль у тебя вообще это допотопная история. 

Вадим Степанцов:

Бибигуль. Но тут мужские имена, и меня просили вот этот список, эти святцы продолжать. И тут на Украине случилось то, что случилось, я подумал, вот продолжение, вот оно в руки идёт. И написал «Имена Украины». 

Жить неплохо с именем Мыкола,

У Мыколы ствол стоит, как кол,

В клинику по перемене пола

Никогда б Мыкола не пошёл.

Володимир – имя очень секси,

Княжье имя, что там говорить,

И в честнОм бою, и в честном сексе

Всем даст Володимир прикурить.

Ничего вам не скажу плохого

О парнях по имени Тарас:

И усы к лицу, и мастер слова,

И любимец дам, и лидер масс.

Человек по имени Арсений

Утончен, изыскан и умен,

Если ж он бычара, а не гений,

То тогда Арсен зовется он.

Как чешуйчатый боа-констриктор,

Пряча тело в джунглях средь лиан,

Ждёт своей добычи хитрый Виктор.

Булавой бахвалится Богдан.

Если ж вместо булавы булавку

По ошибке даст Господь Дмитру,

То Дмитро на жизнь не станет гавкать,

А приладит к жопе кобуру.

Пан Виталий - ласков и заботлив.

Пан Михайло - щирый хлебосол,

Как кавказец храбр, словоохотлив,

Да, грузин, но истинный хохол.

Есть на Украине молдованы,

Есть у них Ринат и Мустафа,

Есть в Крыму Айдеры и Османы -

Нет здесь наций, все здесь антифа.

Есть у них ещё жидобандеры:

Беня, Геня, Сеня и Петро -

Все красавцы, все миллиардеры,

Богатеют и творят добро.

Украина, ты дитя и мама,

Лоно мира, божий вертоград!

Впился в листья черный жук Обама,

Корень гложет Путин-колорад.

Иван Кононов:

Да, вот так через имена можно проникнуть в суть происходящего. 

Вадим Степанцов:

Но у меня, кстати, на Украине осталась студия. Студия в городе Николаев, где мы писались. 

Иван Кононов:

Что значит осталась? 

Вадим Степанцов:

«Бахыт-Компот». Не, как осталась, просто мы там писались, а потом у парня, который этой студией владеет, его подвели под махинации какие-то финансовые, совладелец и стали списывать за долги. Я просто, когда у меня было с деньгами покудрявее, я просто эти деньги ему дал. А потом случился майдан, теперь я на миротворце и не въездной, ну осталась. 

Иван Кононов:

Там кто-то рулит этой историей?

Вадим Степанцов:

Там рулит мой товарищ, с которым мы...

Иван Кононов:

Там местные какие-то записывает. 

Вадим Степанцов:

Он местный, он украинец, с украинской такой щирой фамилией, Андрей Николаевич Усатый, очень хороший звукорежиссёр. Если кто въездной на Украину, цена-качество прекрасные, если писать живую музыку, рекомендую, тем более, что студия находится в таком историческом намоленном месте, в школе имени Римского-Корсакова. 

Иван Кононов:

Но это подконтрольная чья территория? 

Вадим Степанцов:

Это 150 км от Одессы. Это не Донбасс, это Николаев, город корабелов, Украинский город русской славы, как я когда-то написал. Это город русской славы, город адмиралов, город верфей, город Потёмкина. Теперь он такой. Там раньше, в начале войны, их агрессии на Донбассе, там буржуйки делали, сейчас, по-моему, даже буржуек не делают, всё похерили просто нафиг, всё умерло. 

Иван Кононов:

Вадик, а вообще, сегодняшняя твоя жизнь, она из чего складывается? Вот так повседневно. 

Вадим Степанцов:

«Пан усмехнулся, спасения я уж не чаял давно. В мире я чту только женщину, золота власть и вино». Из этого и складывается, а что, жизнь артиста. 

Иван Кононов:

5 апреля у тебя концерт какой-то. 

Вадим Степанцов:

Спасибо, заговорились. У меня с группой «Мастодонт», о которой мы говорили, это группа, которая более лирические вещи, в более мягкой манере исполняет, чем «Бахыт-Компот». У нас концерт в клубе «Форте» на большой Бронной. Сразу чуть ниже Макдональдса. 

Иван Кононов:

Я знаю, одноэтажный такой дом, по-моему. 

Вадим Степанцов:

Да, это бывшая столовая Литинститута. А до того это было... 

Иван Кононов:

Родные пенаты практически. 

Вадим Степанцов:

До того это была часть усадьбы герценовского дома, там Герцен родился. Он был бастардом, Герцен, родился в доме капитана Яковлева, и каковой капитан Яковлев, единственный вельможа, оставшийся при Наполеоне. Видно некуда ему было деть детей многочисленных, в том если бастардов. Не двор, но остался. И Наполеон, когда не получил ответов на все свои запросы от Александра, он этого капитана нарочным отправил в Петербург, чтобы о мире договориться. Но Александр и на это письмо не ответил. Более известен широким читательским массам этот дом, как дом Грибоедова. Где Арчибальд Арчибальдович держал ресторан. 

Иван Кононов:

Этот дом? 

Вадим Степанцов:

Да, это в литинституте. 

Иван Кононов:

Я думал ты в доме литераторов. 

Вадим Степанцов:

Нет, дом литераторов был построен позже. Это именно этот дом. Там было правление Союза писателей до войны и ресторан, который описал Булгаков. 

Иван Кононов:

Открыл глаза. 

Вадим Степанцов:

Так что это булгаковская такая история. Так что приходите, люди добрые, 5 апреля в бывшем ресторане Арчибальда Арчибальдовича. Нынешний владелец, его зовут Альберт, почти так же. Приходите в клуб «Форте» 5 апреля в 20 часов, будем играть. А кому повезёт, вот такую пластиночку получит и послушает. 

Иван Кононов:

Это новый диск какой-то? Который «Мастодонт». 

Вадим Степанцов:

«Мастодонт», да. 

Иван Кононов:

Хорошо, скажи мне, пожалуйста, как пишется тебе, что-то свеженького, и вообще, как муза тебя нынче посещает, по каким поводам, как ты с ней взаимодействуешь, как она с тобой? 

Вадим Степанцов:

По-разному. Иногда жёстко, как писал Маяковский, «Чувствую, темой владею, без вдохновения справиться могу». Я же ещё сейчас немножко подзабросил это дело, а вообще меня привлекли, как рифмача колумниста на сайт РЕН-ТВ. Помимо телевизионной истории, там у них есть портал. 

Иван Кононов:

Сейчас?

Вадим Степанцов:

Уже много лет. Там выступает Захар Прилепин, там такой рэпер Рич, пишет разные культурологические околомузыкальные обзоры. И ваш грешный слуга. 

Иван Кононов:

Ты выдаёшь какую-то современность? 

Вадим Степанцов:

Я пишу в рифму, иногда, когда на меня находит стих написать о сиюминутном, злободневном, я пишу о чём -то таком сиюминутном и злободневном. 

Иван Кононов:

Что последнее? 

Вадим Степанцов:

Что последнее, дай бог памяти. Последнее не помню, а последние, что вызвало бурю эмоций читательских, это помнишь, год назад мастурбировал один украинский гастарбайтер в аэропорту Домодедово прямо на глазах. Была такая хайповая новость. 

Иван Кононов:

А у нас сейчас много таких хайповых. 

Вадим Степанцов:

И вот человеку, видимо, так тоскливо стало, что он просто стал двигать телом прямо перед лифтом, в общем, попал в кутузку. Но этого я, наверное, читать не буду, я что-нибудь другое прочту из того, что. 

Иван Кононов:

Так это на сайте, Вадик? Это именно на сайте. 

Вадим Степанцов:

Это именно на портале РЕН-ТВ. Одно из последних. Алмазоторговец из Израиля решил увеличить свой пенис и умер на операционном столе во Франции. 

Иван Кононов:

Это я помню как раз. Причём миллиардер какой-то. Чего ему не хватало. 

Вадим Степанцов:

Как писал Кононенко, с такими деньгами я бы даже не парился о размерах. Ладно, давай обойдём и это. Давай я не самое сиюминутное прочту, но такое стихотворение, которое начал лет 10 назад, а закончил только в 2016-м. Называется «Кукольные люди». 

Пусть мой рассказ для вас нелепым будет,
Пусть скептики смеются надо мной,
Но есть на свете кукольные люди
Пришедшие из сказок в мир земной.

Любой ребёнок обожает кукол,
Девчонки любят их до зрелых лет.
Я с Буратино милую застукал,
Когда зашел некстати в туалет,

И где был нос мерзавца Буратино,
Я вам, как джентльмен, просто не скажу,
Но так меня прибила та картина,
Что я с тех пор на женщин не гляжу.

Но кукольные люди - не тряпицы,
Не просто целлулоида куски,
Они сумели здорово развиться,
Забыв о предках из простой доски.

У них есть кровь, и волосы, и кожа -
Всё как у нас, не отличить вблизи,
Но есть одно различие, быть может:
У кукол все делишки на мази.

Что человек? Корячится, натужась,
Потом вскипит: «Да в рот оно вались!»
А кукла прёт, в людей вселяя ужас,
С одежды отряхая кровь и слизь.

Любую трудность кукла перемелет,
В любую щель пролезет, словно клоп,
Где надо - человеку мягко стелет,
Где надо - заколачивает в гроб.

С широкой деревянною улыбкой
Спешат по жизни куклы там и тут,
Буравят нужных баб дубовой пипкой,
А если надо, дяденькам дадут.

Но, выйдя в люди, проявляют норов,
Им денег мало, им давай любовь.
Вампиры-куклы Галкин и Киркоров
Из нашей Аллы выпили всю кровь.

А пупс Борис, стяжав трибуна славу,
Шарнирами гремел десяток лет,
Сам развалился, развалил державу,
Разбил всем яйца, сбацал нам омлет.

Пупс Михаил растоптан был Борисом,

Но кажется, всех нас переживет.

И кукла-бард, осклабившись, как крыса,

На юбилее с ним вдвоем поет.

Куда ни глянешь - куклы, куклы, куклы,
Резина, биомасса, провода,
В Госдуме друг на друга пялят буркалы,
Возводят замки, рушат города.

Они нам постепенно заменяют
Мозги на йогурт, кровь на пепси-лайт,
Людей в театры кукол загоняют,
Бьют шомполами с криком «Шнелль, играйт!»

Чтоб не сердились кукольные люди,
Мы кукольные песенки поём,
Целуем силиконовые груди,
Танцуем с силиконовым бабьём,

И эти бабы нам детей приносят
Из силикона, гноя и пластмасс,
И кукольные дети пищи просят,
И с сочным хрустом пожирают нас.

Иван Кононов:

Вадим Степанцов. Почти Макаревич, мы все марионетки. 

Вадим Степанцов:

Ну да, Андрей Вадимович - мой постоянный муз. 

Иван Кононов:

Ты говоришь, 10 лет назад начал. То есть у тебя бывает такое, что ты проносишь сквозь года какой-то замысел, и потом он, осемененный современностью, рождается заново. 

Вадим Степанцов:

Да это как, знаешь, чем зарабатывали ребята из группы Queen?

Иван Кононов:

Нет. 

Вадим Степанцов:

Это, кстати, в этом попсовом кукольном фильме не показано. Они много лет, лета шесть просто, будучи группой Queen, они перелицовывали старые шмотки. Вот так и торговали. 

Иван Кононов:

Барахольщики.

Вадим Степанцов:

Тряпичный делали вот такой винтаж. 

Иван Кононов:

Уже будучи группой?

Вадим Степанцов:

Да, винтаж из старья. Не сразу у них карьера задалась, не сразу. 

Иван Кононов:

А у тебя есть какой-нибудь побочный ещё бизнес, шьешь? 

Вадим Степанцов:

Я немножечко шил. Мне, как колумнисту на РЕН-ТВ платят довольно неплохие деньги. Но плюс ещё, знаешь, чего-то с каких-то музыкальных историй стало перепадать. Вот в мюзикле «Стиляги», недавно была премьера, они попросили, просто подписали документы за песню «Король «Оранжевое лето» я получил какие-то. 

Иван Кононов:

Между прочим, это уже такая классика. 

Вадим Степанцов:

Кстати, да, многие может быть не знают, что лучшие хиты для группы «Браво» за исключением парочки, типа «Московский бит» и «Стильный оранжевый галстук», лучшие я написал я. Когда ещё не был «Бахыт-Компотом», рок певцом. 

Иван Кононов:

Здорово, Вадик. Я не знаю, я смотрю сейчас за теми, кто нас смотрит, начинаешь читать стихи и народу прибавляется. Поэтому давай, ударь ещё что-нибудь. 

Вадим Степанцов:

Жги. Хорошо. Попытаюсь более лаконичные формы избирать. «Гудермес».

Мотал я перцем в караоке,

Хлебнув литруху вискаря,

Но девки были там жестоки,

Не дали, я разделся зря. 

А ведь надеялся на что-то,

Особенно когда одна

Запела, сунув пальчик в шорты

«Я одинокая Луна». 

Да, ты - Луна, а я - ракета,

Подумал я и подмигнул. 

И скинув галстук и штиблеты,

Стакан шотландского махнул. 

Ещё полташка, сотка, двести,

На мне ни пиджака, ни брюк.

Спою-ка песню о невесте,

Эй ты, Луна, давай спою-к. 

Луна куда-то убежала

И остальные звёзды с ней.

Напрасно выдвигал я жало

И убеждал, что не еврей. 

Зато смеялись до усрачки

Из Гудермеса пацаны. 

По мне б всю жизнь такие скачки,

Лишь только б не было войны. 

Иван Кононов:

Ну да, вот видишь, заканчивается всё равно как-то у тебя с таким каким-то горьким подтекстом. Даже вся твоя на грани фола лексика, она несёт всё время, даже в именах, которые ты перечислил, подтекст не очень весёлый. Поэтому праздник 1 апреля. 

Вадим Степанцов:

Я бы так не сказал, я бы не сказал. На самом деле, стихотворение «Гудермес», оно отчасти вдохновлено, отчасти только, моим другом, Сашей Вулыхом, у него есть прелестная поэма «О чеченском хоккее». У него там такие имена тоже на границе фола, Умри Замиров хоккеист, Порви Баранов, такие. Но это, в общем-то, написано с достаточной теплотой, без какой-то национальной фанаберии. Кстати говоря, я недавно в январе отдыхал в Турции, и как-то так познакомился с молодыми, достаточно молодыми чеченскими, там двое были постарше, но всё равно не такие старые, как я. Просто когда я сказал, что в Чечне был недавно, просто как-то очень мило пообщались. То есть правильно Захар Прилепин как-то так заметил и замечает, что вот, все говорили, что 100 лет ещё не будет мира. Да нет, повзрослели и мы, и чеченцы. И слава богу, что у них есть такой командир, как Рамзан, потому что другая форма правления там невозможна. Наверное, как и у нас. Я за авторитаризм, за просвещённый авторитаризм. 

Иван Кононов:

Ты поглядываешь всё к себе в телефон, у тебя осталось полторы минуты, Вадик, полторы ровно. 

Вадим Степанцов:

Даже и не знаю. 

Иван Кононов:

Что, у тебя нет на полторы минуты?

Вадим Степанцов:

Искать долго. Я ещё раз повторю приглашение. 

Иван Кононов:

Но полторы минуты ты не будешь повторять, все поняли. 

Вадим Степанцов:

5 апреля клуб «Форте», будем концертировать и кувыркаться. А если нас смотрят на северах, в Мурманске, Архангельске, то тоже следите за рекламой, 17-го «Бахыт-Компот» в Мурманске, а в конце апреля и начале мая в Архангельске, Архангельской области. 

Иван Кононов:

Я тебе скажу так, это смотрят все, кто хочет смотреть и смотреть это можно везде. Потому что это интернет радио, интернет картинка, интернет ресурс, который везде, где есть интернет, везде при желании можно увидеть, послушать. Поэтому 1 апреля, я считаю, мы отметили самым выдающимся образом, потому что не только позубоскалили, но ещё вспомнили. 

Вадим Степанцов:

Полуминуты есть?

Иван Кононов:

Давай. 

Вадим Степанцов:

Я хочу в поликлинику Кинешмы
Где в купальники девки наряжены,
Где приник бы я к телу графинишны,
Только еду с концертом в Коряжму.

Ах, врачихи, училочки нынешние,
На триумф в Инстаграме заряженные,
Облизнусь на врачиху из Кинешмы,
И отправлюсь, рыдая, в Коряжму.

Подскажите же мне, устроители,
В городке, где гигант есть бумажный:
Не найдётся ли в вашей обители
Уголка для слиянья с Коряжмой?

Иван Кононов:

Хорошо, мы здорово слились с тобой сегодня и в истории, и в поэзии, и во многих вещах, которые у нас пересекаются по жизни. Спасибо тебе, Вадим, большое. 

Вадим Степанцов:

Спасибо тебе, Иван. Счастья вам, люди, мира, мира нашей стране, мира Украине, мира всей планете. 

Иван Кононов:

Я прощаюсь с вами до следующего понедельника, всего вам доброго, понедельник, как известно, как говорят у нас на передаче - это день надежды.