{IF(user_region="ru/495"){ }} {IF(user_region="ru/499"){ }}


Георгий Костюк Психиатр. Главный внештатный специалист Департамента здравоохранения города Москвы, главный врач Психиатрической клинической больницы № 1 им. Н.А. Алексеева. Д.м.н., профессор 06 июня 2018г.
Настоящее и будущее Московской психиатрии
Слухи о реформе здравоохранения многим не дают покоя. Какая конкретно реформа проводится в психиатрической службе? Почему закрываются клиники и куда реально обращаются пациенты? Как работают диспансеры, ставят ли сейчас на учёт? Смогут ли врачи общей практики лечить депрессию и тревогу наравне с психиатрами?

Виктория Читлова:

Здравствуйте, дорогие друзья. С вами снова передача «Пси-лекторий» и я, ее ведущая, Виктория Читлова – врач, психиатр, психотерапевт. Сегодня у меня в гостях интереснейший и очень замечательный врач, главный внештатный специалист, психиатр Департамента здравоохранения города Москвы, главный врач психиатрической клинической больницы имени Алексеева №1, профессор, доктор медицинских наук, врач-психиатр высшей квалификационной категории и полковник медицинской службы запаса Георгий Петрович Костюк. Георгий Петрович, здравствуйте. Очень Вам признательна, что Вы нашли время в своем плотном графике и к нам пришли.

Георгий Костюк:

Здравствуйте, Виктория, здравствуйте, дорогие радиослушатели, я весь внимание.

Виктория Читлова:

Георгий Петрович, несколько слов о Вас хотелось бы узнать. Вы стали главным психиатром Москвы не так давно, но Вы ярко и очень энергично вошли в развитие современной психиатрии. Очень хотелось бы узнать, как развивался Ваш интерес к психиатрии и к организационной деятельности.

Георгий Костюк:

Я главный психиатр уже чуть больше двух лет. Те изменения, которые происходят сейчас в службе, совпали с моим видением, и мне просто повезло. Они были уже не просто назревшими, они были перезревшими настолько, что это понимало и руководство департамента, и правительство Москвы, и вице-мэр по социальным вопросам Леонид Михайлович Печатников, и эти вопросы неоднократно обсуждались на уровне мэра. Поэтому, когда встал вопрос о том, что нужно что-то менять, мне это было очень близко, мы это уже проделали в небольшом сегменте, в небольшом территориальном объединении, которым я руководил. Это была 3-я психиатрическая больница имени Гиляровского, она располагалась в Восточном округе, 1 300 000 прикрепленного населения. Вот там мы отработали те технологии, которые потом были востребованы и тиражированы в городе. Поэтому это было очень интересно. И повезло, что запрос и социальный заказ совпал с моим видением, мне было очень легко это все реализовывать. Мы сейчас не все еще сделали, но мы на этом пути и уже с него не свернем.

Виктория Читлова:

Мы сегодня это обсудим обязательно. Мне бы очень хотелось такую цель поставить перед нами в эфире – раскрыть Вас как личность и раскрыть для наших зрителей те факты Вашей деятельности, которые уже осуществлены и которые предстоит сделать. И поэтому у меня вопрос: расскажите немного, как проходило Ваше становление как психиатра, где Вы учились, какие интересы у Вас были?

Георгий Костюк:

Я закончил военно-медицинскую академию. Я очень хорошо помню, какое неизгладимое впечатление на меня произвели занятия по психиатрии. Тогда я еще не очень был намерен становиться психиатром, но впечатления были неизгладимые и очень яркие. А затем так получилось, что я проходил военную службу в должности врача-психофизиолога. Это малопонятная специальность для обычно гражданского здравоохранения.

Виктория Читлова:

И чем же Вы занимались?

Георгий Костюк:

Вы знаете, я служил в учебном центре военно-морского флота, который занимался формированием экипажей, которым в дальнейшем предстояло проходить службу на подводных лодках. Это очень непростая задача, должна быть психологическая совместимость, нужно было помогать людям корректировать себя. И врач-психофизиолог, помимо исследования профессионально важных качеств, занимался исследованиями различных психологических сторон и личности, и коллектива. Такая была у нас задача. И в ходе этой службы, этой работы, она была очень непродолжительная – 2 года, я все время ощущал некоторую ограниченность этого подхода, очень унитарный подход.

Человек раскладывался на какие-то векторы, на какие-то лучи, на какие-то параметры, цельного представления все-таки не складывалось, по крайней мере у меня. Я тогда почувствовал, что мне необходима клиническая подготовка. Я поступил в клиническую ординатуру, на кафедру психиатрии военно-медицинской академии, обучение 3 года. Вот так я стал психиатром.

Виктория Читлова:

А в дальнейшем как происходило становление, как Вы определили для себя, что Вам интересна организация здравоохранения?

Георгий Костюк:

Меня просто жизнь все время выталкивала в эту организационную сторону. У меня моя диссертация кандидатская посвящена клиническим вопросам.

Виктория Читлова:

Шизофрении.

Георгий Костюк:

Я изучал отдаленный катамнез у военнослужащих, точнее, уже не военнослужащих, которые во время службы заболели шизофренией, были уволены, и в горизонте до 30 лет мне удалось проследить катамнез порядка 200 человек.

Виктория Читлова:

Хорошая цифра для кандидатской.

Георгий Костюк:

Вы знаете, я хочу Вам сказать, что 20%, как и у Блейлера, оказались с одноприступным течением. Так что подтверждаю его исследование. После окончания ординатуры меня отправили служить в Калининград, на Балтийский флот, где буквально через несколько месяцев назначили главным психиатром. Я был заведующим отделением, отделение было на 60 коек, у нас проходили лечение и пенсионеры Министерства обороны, и военнослужащие, и с психозами. Ну, и на меня легла вот эта организационная функция, мне нужно было заниматься вопросами психического здоровья, профилактики суицидов, наркологической проблематикой на флоте. Это во многом была организационная работа, и меня все время туда выталкивала жизнь. Потом главный психиатр Министерства обороны часто меня привлекал для работы над годовым отчетом по Министерству обороны. В общем, видимо, какие-то были у меня способности в этом плане.

Виктория Читлова:

Совершенно очевидно.

Георгий Костюк:

А как только они появляются, сразу туда начинают подтягивать. Это все вытесняло. Но клиническая работа всегда была очень интересна, я всегда к ней тянулся и настоящее удовольствие получал, когда занимался клинической работой.

Виктория Читлова:

А когда произошел переход к организации уже практической для гражданской психиатрической деятельности?

Георгий Костюк:

Я был уже 6 лет на кафедре психиатрии военно-медицинской академии, я был в должности сначала заместителя начальника кафедры по клинической работе, потому что это не просто кафедра, учебные классы, это была клиника на 150 коек. Там были представлены все отделения, и наркологическое в том числе, женские, мужские, острые, пограничные, реанимация. А потом я перешел на заместителя, но в компетенцию входили вопросы науки и образования. И теми, и другими мне пришлось позаниматься достаточно долго, 4 и 2 года. А затем в Министерстве обороны проходили реформы, и психиатрическая служба перестала быть военной, не осталось военных. То есть осталась кафедра, но начальник кафедры теперь гражданский, и педагогический состав гражданский. Мне был 41 год, и я тоже уволился. Меня пригласили в Москву, я стал главным врачом сначала больницы №4 имени Ганнушкина, потом №3 – Гиляровского, а теперь №1 имени Алексеева, которая до сих пор более известна, как Кащенко.

Виктория Читлова:

Георгий Петрович, когда Вы приехали в Москву, с какими проблемами Вы столкнулись, отличаются ли они от питерских, от Калининграда, например, и с чем пришлось в первую очередь работать?

Георгий Костюк:

Когда я приехал в Москву, я стал главным врачом, и как главный врач, конечно, мне пришлось заниматься в первую очередь хозяйственными, финансовыми, экономическими, кадровыми вопросами. Это совсем другая деятельность, конечно, это не клиническая работа. Я очень хорошо помню, что в больнице Ганнушкина тогда была военно-врачебная экспертиза, там проходили лечение и освидетельствование военнослужащие внутренних войск, и я был председателем комиссии. Вот те редкие случаи, раз в месяц, может быть, чуть чаще, мне приходилось на комиссии смотреть этих ребят, и я получал очень большое удовольствие.

Виктория Читлова:

Ностальгировали?

Георгий Костюк:

Да. Во-первых, я неплохо разбирался в экспертных вопросах военно-врачебной экспертизы, потому что я до этого все годы этим занимался, а во-вторых, это была клиническая работа, не лечебная, но хотя бы оценка состояния. Бываю в отделениях, иногда просят посмотреть больных, но организация занимает все время.

Виктория Читлова:

Тем не менее, организационная работа очень активная, и я бы хотела уже наших зрителей начать знакомить с результатами и перспективами, которые Вы открыли в своей деятельности. Вы у руля, я так понимаю, если верно прочитала и не ошибаюсь, полтора года главный психиатр Москвы.

Георгий Костюк:

Нет, 2 года главный психиатр Москвы. В Алексеевской больнице я полтора года.

Виктория Читлова:

За это время произошли изменения в организации московского психиатрического здравоохранения, расскажите нам, что конкретно.

Георгий Костюк:

Они ведь начались не сейчас, а еще в 2011–2012 году. И все началось с того, что в Москве было 40 различных медицинских организаций, оказывающих психиатрическую помощь, – 24 диспансера и 16 больниц, 40 разрозненных.

Виктория Читлова:

Друг с другом не корреспондирующих практически.

Георгий Костюк:

Формально вроде бы как да, но пациент в больнице получает одно лечение, выписывается – там ему назначают другое лечение, либо по причине того, что доктор по-другому смотрит на эти вопросы.

Виктория Читлова:

Лично сталкивалась с этой проблемой.

Георгий Костюк:

Либо нет таких лекарств, которые есть в больнице. Преемственность была очень-очень условная, обмен информацией был очень длинный. По почте пока дойдут медицинские сведения, пациент уже успевал повторно поступить из-за того, что он не получил медикаменты. Эта ситуация была неприемлема. И первый шаг заключался в том, что присоединили диспансеры к больницам. Получилось 6 территориальных объединений разного масштаба. Алексеевская больница, например, прикрепила к себе 3 900 000 населения, а больница Гиляровского – 14-я больница, 15-я – в пределах 1 300 000–1 400 000.

Очень разные получились объединения и территориально. Например, 15-я больница находится на юге города, возле станции метро Каширская, а население, которое она обслуживала, это население Северо-Восточного административного округа, то есть на противоположном конце города. И для скорой помощи, и для родственников очень много неудобств. Были и другие не очень удачные примеры. Я был главным врачом в это время уже 3-й больницы. Это была больница очень компактная, диспансеры были примерно равномерно удалены, и одинаковое примерно количество прикрепленного населения. Это позволило нам отработать все те новые возможности, которые открыл только что появившийся, введенный в действие порядок оказания медицинской помощи при психических поведенческих расстройствах. И мы начали внедрять стационар совмещающей технологии. Мы не ставили во главу угла экономику, вовсе нет. Нахождение в круглосуточном стационаре – это очень десоциализирующее явление для пациента, он должен находиться в закрытых условиях только то время, которое совершенно необходимо, когда он действительно небезопасен для себя или окружающих. И как только его можно отпускать, это нужно делать. Другое дело, что он должен оставаться под врачебным контролем. И все это мы внедряли, это было все непросто.

Нахождение в круглосуточном стационаре – это очень десоциализирующее явление для пациента, он должен находиться в закрытых условиях только то время, которое совершенно необходимо, когда он действительно небезопасен для себя или окружающих. И как только его можно отпускать, это нужно делать.

Виктория Читлова:

По факту, количество коек сокращалось…

Георгий Костюк:

Вы знаете, мы убирали пустующие койки. Наша больница всегда была загружена не более, чем на 90%. У нас не было такого, что коек по штату 500 или 700, а 800 пациентов лежат в коридорах, такого не было. Была еще одна проблема в Москве. В Москве никогда не было нормального количества квадратных метров на одного пациента, это было очень скученно, 3-4 квадратных метра – это уже было хорошо, а иногда 2,5 на одну койку. И это создавало, конечно, очень тяжелые условия содержания пациентов. И мы смогли таким образом создать более или менее приличные условия. Но и это не было самоцелью. Самоцелью было организовать нормальный медицинский процесс, лечебный процесс, чтобы пациент получал помощь в остром состоянии в круглосуточном стационаре, в дневном стационаре он мог проходить стабилизирующее лечение, а затем у участкового врача получать противорецидивное лечение, направленное на то, чтобы не было обострений, все это уже в амбулаторных условиях, максимально близко к месту проживания, в кругу родных.

Виктория Читлова:

А сократилось ли время пребывания пациента в стационаре?

Георгий Костюк:

Да, очень сильно сократилось.

Виктория Читлова:

Какие были и какие стали?

Георгий Костюк:

В больнице Гиляровского, где я в это время был главным врачом, мы начинали порядка 45, а закончили 29. Там были свои нюансы, у нас было очень много иногородних больных. Тогда был еще очень большой поток больных с наркологической патологией, они тоже немножко сокращали средний койко-день, но не определяли его в полной мере. Да, мы вышли на 29. Это достаточно высокий койко-день. Если взять в среднем по Европе, то это высокий, у них порядка 2 недель.

Виктория Читлова:

То есть больший акцент сейчас отводится на амбулаторную сеть?

Георгий Костюк:

Да, сейчас фокус внимания, центр тяжести смещается в амбулаторную службу. В Москве мы очень значительно нарастили льготное лекарственное обеспечение. Пациенты могут получать медикаментозную поддержку вне стен больницы бесплатно, те пациенты, которые имеют на это право, льготная категория так называемая.

Виктория Читлова:

Какая льготная категория, кто это, давайте озвучим для наших зрителей.

Георгий Костюк:

Тут есть нюансы, но я постараюсь понятно объяснить. Есть федеральная льгота. Федеральная льгота определяется наличием инвалидности.

Виктория Читлова:

По психическому заболеванию?

Георгий Костюк:

Нет. Обращаю Ваше внимание: если ты имеешь инвалидность, неважно, I, II, III группа, даже пускай по сахарному диабету либо по опорно-двигательному аппарату, ты имеешь право бесплатно получать лекарства, в том числе и нашего профиля. Если ты не имеешь инвалидности, то бесплатно получают лекарства те пациенты нашего профиля, у кого есть диагноз шизофрении, ну и еще одна такая категория, которая то ли к неврологам, то ли к нам – эпилепсия. Вот эти пациенты.

Если ты не имеешь инвалидности, то бесплатно получают лекарства те пациенты нашего профиля, у кого есть диагноз «шизофрения».

Виктория Читлова:

А аффективные состояния?

Георгий Костюк:

Нет.

Виктория Читлова:

Георгий Петрович, раз идет больший акцент на амбулаторию, что же стало теперь с диспансерным отсеком психиатрической помощи?

Георгий Костюк:

А это большая проблема. В Москве на конец 80-х годов-начало 90-х было 24 диспансера. Население было порядка 8 миллионов человек. Сейчас население около 13 миллионов человек, а в Москве до недавнего времени даже стало меньше диспансеров, их стало 21, 3 было закрыто по причине полного несоответствия тех помещений, где они находились. И совершенно очевидно стало, что Москве необходимы новые амбулаторные подразделения, новые адреса. Были очень большие территории, где вообще эта служба отсутствовала, не было пространственной доступности. И тогда была поставлена задача удвоить число таких подразделений в Москве. Проводилась очень серьезная аналитическая работа, во внимание принимались и густонаселенность, и транспортная доступность, и естественные преграды. Очень много факторов было учтено, эти площадки определены, районы, и на сегодняшний день почти все площадки тоже определены. Мэр поставил задачу к 2020 году решить вопросы, и чтобы в Москве появилось 20 новых площадок. На сегодняшний день 18 определены. По двум еще идет работа, но пока у нас только 2018 год.

Виктория Читлова:

А как понять термин диспансерные модули?

Георгий Костюк:

Вот смотрите, у нас есть такой диспансер, 13-й, на улице Зюзинская, дом №1. К нему прикреплено 2 миллиона человек – жителей города Москвы. Туда было невозможно зайти, там были очереди, в буквальном смысле это метро в час пик. При этом, находясь на улице Зюзинской, было прикреплено население и новой Москвы частично, и, например, Бутово. Это очень далеко, людям было очень неудобно, ни о каком дневном стационаре речь не могла идти, потому что люди просто не могли добираться туда. Мы долго вели поиск, это начиналось еще с предыдущим главным врачом, и в Бутово в 121-й поликлинике была возможность нас разместить. Главный врач нам предоставил необходимые площади, почти 2 000 квадратных метров на сегодняшний день, прямо в поликлинике.

Виктория Читлова:

А было это целенаправленно, что именно в поликлинике?

Георгий Костюк:

Да, мы и хотели этого.

Виктория Читлова:

Хотели интеграцию диспансера в обычную поликлинику?

Георгий Костюк:

Мы очень хотели. Это было очень сложно. Вы знаете, нам пришлось преодолеть очень серьезное внутреннее сопротивление врачей поликлиники, сестер поликлиники. Они считали, что здесь появятся какие-то другие больные, они нездоровы, как они будут себя вести, не опасно ли это. Страхи преодолевать было очень сложно.

Виктория Читлова:

Стигма среди врачей, к сожалению, пока еще большая.

Георгий Костюк:

Сначала предполагалось, что будет какой-то отдельный вход, отдельный лифт. И нам очень было непросто, но в итоге, когда открывался этот модуль, там был один вход и для наших пациентов, и для пациентов поликлиники, одна рецепция, один гардероб, одни лифты, одна навигация.

Виктория Читлова:

Но этически это очень большое значение имеет.

Георгий Костюк:

Но когда это все организовалось, 1800 пациентов диспансерной группы вот к этому модулю относилось, оказалось, что 1500 из них – это пациенты, которые по ОМС прикреплены к этой поликлинике. При этом 800 из них являются постоянными получателями медицинской помощи в этой поликлинике. То есть эти люди – наши пациенты, приходят в поликлинику, получают помощь, никто этого даже не знает. Поэтому уже этот факт как-то стал немножко смягчать отношение наших коллег.

Но выявилась другая группа пациентов, и это было очень печально – 700 пациентов вообще не получали общемедицинскую помощь, 700 из 1500, почти половина. И вот этой группой мы уже стали заниматься целенаправленно, мы стали проводить по существу их диспансеризацию. Мы уже полтора года работаем вместе, все эти страхи давно в прошлом. После Южного Бутово уже открылся модуль на Чертановской, 26, это 2-й филиал 2-й поликлиники. Сейчас мы получили лицензию на еще один модуль в 210-й поликлинике, у них есть филиал на Борисовских прудах. В ближайшее время мы сдадим документы на лицензирование на улице Расторгуевской, это уже в центре города у нас будет такой модуль. Затем у нас впереди Крылатские холмы, в 195-й поликлинике.

Но для нас было, конечно, очень важно, чтобы первый блин не стал комом. И мы прикладывали очень много усилий, я очень благодарен команде, которая там начинала работу. Это было очень важно.

Виктория Читлова:

Я имела удовольствие и честь присутствовать при старте.

Георгий Костюк:

Вика, я прекрасно помню, мы начинали это с Вами вместе. Вы занимались психообразованием врачей.

Виктория Читлова:

Которые проявляли немалый интерес, надо сказать.

Георгий Костюк:

Немалый интерес, очень востребованы наши знания. И я тогда напомню, что был как раз год, посвященный проблеме депрессий, и проходил под девизом «Депрессия, давай поговорим». Мы проводили массовые акции в Южном Бутово. Все это имело очень большое значение и, конечно, складывало такой позитивный образ. Кстати, Вы участница этого проекта, без Вас он бы не состоялся в таком виде, наш проект стал номинантом премии правительства Москвы в области медицины этого года. И я надеюсь, что в ближайшие дни, ко Дню медицинского работника мэр будет нам вручать эту награду.

Виктория Читлова:

Я Вас поздравляю, Георгий Петрович.

Георгий Костюк:

Спасибо.

Виктория Читлова:

Скажите, пожалуйста, Георгий Петрович, существует ли понятие «учет»? Все боятся этого слова, как гиены огненной.

Георгий Костюк:

Вы знаете, это слово давно вышло из официального и неофициального оборота. Иногда по какой-то досадной привычке оно все-таки срывается с языка.

Виктория Читлова:

Кстати говоря, из уст врачей-психиатров.

Георгий Костюк:

К сожалению, да. Нет такого понятия. Есть 2 формы оказания медицинской помощи в амбулаторной сети – есть диспансерное наблюдение и лечебно-консультативная помощь. Что такое диспансерное наблюдение? Оно устанавливается в отношении пациентов, страдающих тяжелыми, хроническими, с частыми обострениями психическими расстройствами.

Понятие «учет» давно вышло из официального и неофициального оборота. Есть 2 формы оказания медицинской помощи в амбулаторной сети – есть диспансерное наблюдение и лечебно-консультативная помощь.

Например, такое заболевание, как шизофрения, причем не каждый с шизофренией попадает в диспансерный учет. Здесь можно по-разному это трактовать, давать разную оценку. Но не все пациенты с таким диагнозом находятся под диспансерным наблюдением, только те, у которых заболевание протекает действительно в тяжелой форме, с частными обострениями. Ведь какая здесь еще есть особенность? Наши пациенты не всегда отдают себе отчет в этом и не всегда хотят получать помощь.

Виктория Читлова:

То есть у них нет критики, как говорится.

Георгий Костюк:

Да, и если поликлиника чаще всего работает в режиме обратился – помогли, то в нашем случае мы берем на себя такую проактивную роль, мы сами напоминаем пациенту, мы, возможно, приходим к нему домой, звоним родственникам, пытаемся добиться того, чтобы пациенты получали как минимум медикаментозное лечение.

Виктория Читлова:

Но это не преследование никакое. Георгий Петрович, разъясните людям, всем очень интересно.

Георгий Костюк:

Я даже не знаю, как прокомментировать это слово. Нет, конечно, это напоминание.

Виктория Читлова:

Это социальная поддержка в том числе.

Георгий Костюк:

Это социальная поддержка.

Виктория Читлова:

Ведение пациента по ходу его болезни.

Георгий Костюк:

В структуру диспансера входят специалисты по социальной работе. Наши пациенты иногда теряют документы, они не могут в социальных службах их оформить, восстановить, это и пенсионные, большой спектр, мы этим занимаемся.

Виктория Читлова:

Если говорить о пациентах, допустим, в модуле, который находится на территории обычной поликлиники, пациент с депрессией, он имеет право на получение квалифицированной психотерапевтической или психиатрической помощи. Кстати, там еще сидят клинические психологи. Для него будут какие-то последствия, что он туда обратился? Ведь он в диспансер приходит за справкой для работы, за справкой для вождения.

Георгий Костюк:

В нашем законе, а он федеральный, закон, закон Российской Федерации, прописано, что обращение за медицинской помощью нашего профиля не может быть основанием ни для каких ограничений. Есть специальные виды деятельности – военная служба, некоторые другие, где это все имеет значение. В остальных случаях это не может иметь значение – это во-первых. Во-вторых, при обращении за лечебной помощью в случаях, когда это не относится к категории диспансерного наблюдения, медицинская карта заводится, она находится в архиве.

Виктория Читлова:

Как в стоматологии, к примеру.

Георгий Костюк:

Как в стоматологии, как в любом медицинском учреждении, не более того. Вы знаете, мне приходилось сталкиваться с ситуациями, вот как мы говорили про учет, иногда врачи допускают не всегда точное выполнение этого правила, но мы всегда эти случаи комиссионно рассматриваем, и если видим, что врач несколько переоценил тяжесть состояния, мы не поддерживаем такое решение и комиссионно его отменяем. Поэтому я не буду отрицать того, что какие-то отдельные ситуации в 13-миллионной Москве происходят, но это единичные случаи, которые мы осуждаем.

Виктория Читлова:

Георгий Петрович, а как выглядит в реальности вот это смещение нагрузки на амбулаторию, хватает ли кадров, как происходили кадровые перестановки в связи с видоизменением стационарной помощи, какой фидбэк есть на этот счет?

Георгий Костюк:

Сегодня стационарной помощью в Москве, все, кто в ней нуждается, обеспечены. На сегодняшний день загрузка стационарного звена не превышает 90%. Мы не имеем перегрузки. Допустим, Алексеевская больница сегодня загружена на 85%.

Виктория Читлова:

Научный центр психического здоровья до 95.

Георгий Костюк:

Да. И для меня лично, как для главного врача, это становится некоторой проблемой, потому что у меня спрашивают: «А что 15% пустых коек делает, может быть, их надо как-то пересмотреть?» Но это действительно так, потому что они обеспечены штатом, а пациентами не обеспечены. И я так немножко отбиваюсь, говорю: «Бывает некоторая сезонность, вот сейчас они на 85%, а что-то изменится, и будет 95». Поэтому не стараюсь как можно быстрее, но если бы это было 80%, я был бы уже вынужден рассмотреть вопрос, чтобы как-то дойти до загрузки 90, уменьшая число свободных коек. Но не об этом сейчас речь. Мы сейчас говорим о том, что естественным образом за эти 6 лет число коек уменьшилось примерно в 2 раза.

Виктория Читлова:

А число врачей и перестановки?

Георгий Костюк:

И когда мы об этом говорим, то все думают, что, наверное, сколько же людей было лишено работы, сколько врачей было. Да нет, не уменьшилось число работающих врачей – это раз.

Виктория Читлова:

А нагрузки на них увеличились?

Георгий Костюк:

Оно уменьшилось ровно настолько, сколько врачей перешли в другие ведомства. У нас 3 больницы за последнее время поменяли свой профиль – были психиатрические, стали тоже психиатрические, но интернаты, психоневрологические интернаты. Там тоже работают врачи. И те врачи, кто захотел остаться работать в интернате, ушли из Департамента здравоохранения в Департамент труда. Вот ровно на это количество врачей общее число уменьшилось.

Могу сказать даже точные цифры – было 950, сейчас 910. А вот распределение между стационаром и амбулаторной службой изменилось: если раньше 65 где-то были в стационаре, а 35 в амбулаторной службе, то сейчас это пока что не обратная зависимость, но это 45 на 55, больше уже в амбулаторной службе. И что мы имели в амбулаторной службе: у нас были участки по 60 000 человек, по норме 25 000. На полторы ставки 37 500 человек. 60 000 – это больше, чем в 2,5 раза. Это была вынужденная мера. Не было врачей, а если такое количество людей прикреплено, то врач просто не может так, как нужно оказывать помощь. Он начинает работать поликлиническим врачом: обратился, выписал рецепт, сделал назначение. Не обратился и забыл про него – участковый врач-психиатр должен помнить про своего пациента, планировать его визиты, отслеживать, напоминать, не сам, конечно, у него есть участковая сестра для этого, и менеджировать процесс лечения своего пациента. В этом и состоит диспансерное наблюдение.

Участковый врач-психиатр должен помнить про своего пациента, планировать его визиты, отслеживать, напоминать и менеджировать процесс лечения своего пациента. В этом и состоит диспансерное наблюдение.

Виктория Читлова:

Что делать людям в острых ситуациях, как у нас выглядит сейчас острая скоропомощная психиатрическая служба, куда звонить, куда обращаться?

Георгий Костюк:

Звонить 103, это единый телефон, почти весь город покрыт еще возможностями неотложной помощи. Это выездная служба, которая сегодня организована в 4-й психиатрической больнице и работает в интересах Северо-Западного, Северного, Северо-Восточного и большей части Восточного, всей Северной части Восточного округа, все, что выше шоссе Энтузиастов на карте. Это неотложная помощь психиатрической больницы №4. А Алексеевская психиатрическая больница, ее служба неотложной помощи, выездная служба, подчеркиваю, работает в интересах Западного, Центрального, Юго-Западного, Южного и всей новой Москвы.

Виктория Читлова:

Какова навигация, что делать?

Георгий Костюк:

Происходит таким образом: лучше, конечно, звонить в неотложную помощь. Все диспансеры знают эти телефоны, все врачи знают, эти телефоны есть на сайте больниц, там работает круглосуточная диспетчерская, принимают вызовы, работает 5 постов у 4-й больницы и 6 постов круглосуточных у 1-й больницы, то есть 11 круглосуточных постов готовы оказывать помощь в любое время, причем каждая служба своим пациентам.

Служба 103, скорая психиатрическая помощь существует, мы стремимся к тому, чтобы она работала только в тех случаях, когда требуется действительно экстренная помощь, когда речь идет о небезопасном поведении для себя, окружающих, когда это носит угрожающий характер. Если вызов в службу скорой помощи на 103 поступает не экстренный, то чаще всего этот вызов передается в неотложную помощь, а если в неотложную помощь поступает экстренный вызов, то наши диспетчерские службы передают его на скорую помощь. Таким образом осуществляется выездная работа, и нужно не бояться, не стесняться, если требуется, то вызывать эти бригады.

Виктория Читлова:

В 1-й психиатрической клинической больнице под Вашим руководством открыто совершенно особенное отделение первого психотического эпизода, у нас был эфир, посвященный его открытию в том числе с Ольгой Карпенко, Александром Борисовичем Шмуклером. Расскажите о работе отдела и успехах.

Георгий Костюк:

Пока мы анализируем небольшой отрезок работы, полгода, но уже можно сделать какие-то выводы. Вывод основной: пациенты к нам приходят слишком поздно, попадают в поле нашего зрения слишком поздно. Средний возраст госпитализируемых пациентов в это отделение – 29 лет. Средний возраст заболевания эндогенным психозом – от 18 до 25.

Виктория Читлова:

Мы говорим о шизофрении.

Георгий Костюк:

Да, мы говорим об этом расстройстве, но не только. Мы говорим и о рекуррентной депрессии, и о биполярном аффективном, и шизоаффективном расстройстве. Что это значит? Это означает, что уже несколько лет идет процесс болезни. Это означает, что мы уже получаем по факту не совсем первый эпизод, а, скорее всего, не один год болеющего пациента.

Виктория Читлова:

Впервые замеченный эпизод, получается?

Георгий Костюк:

Впервые выявленный, замеченный. Это большая проблема, и это не наша недоработка.

Виктория Читлова:

Мне бы хотелось подчеркнуть особенность работы Вашего отдела. Вы собрали молодую, энергичную, интеллектуальную психиатрическую общественность, элиту, наших коллег-психиатров, которые занимаются еще и психореабилитацией прямо на месте.

Георгий Костюк:

Да, это так. Что еще очень важно: очень важно, чтобы пациент, впервые столкнувшись с этой проблемой, находился в кругу таких же, как он сам, и чтобы он не находился в отделении с долго болеющими пациентами, потому что это производит демотивирующее влияние на него. И мы стремились их выделить в отдельную когорту. Есть, я думаю, в этом большой смысл, мы уже в этом убеждаемся не теоретически, а практически. Но какие-то итоги подводить еще рано.

Очень важно, чтобы пациент, впервые столкнувшись с проблемой, находился в кругу таких же, как он сам, и чтобы он не находился в отделении с долго болеющими пациентами, потому что это производит демотивирующее влияние на него.

Виктория Читлова:

Хотела бы рассказать нашим зрителям о том, что Георгий Петрович активно занимается научно-просветительской организационной деятельностью, под его руководством ежегодно выходит не одна научная конференция. И в том числе под руководством Георгия Петровича в прошлом году и в этом году был реализован проект «Московский врач. Отсек психиатрии», где ведущие специалисты преподаватели-психиатры в нашей стране написали задачи, тесты и давали лекции для того, чтобы врачи Москвы могли повысить свою квалификацию.

Георгий Костюк:

Да, это так. И на сегодняшний день очень многие врачи-психиатры уже получили статус «Московский врач».

Виктория Читлова:

Что он дает?

Георгий Костюк:

«Московский врач», во-первых, дает прибавку к зарплате 15 000 рублей ежемесячно в виде гранта правительства Москвы для каждого, кто подтвердил. Но сделать это не так легко. Во-первых, оригинальные тестовые задания, они были подготовлены именно для этого проекта, они не были почерпнуты из старых наработок.

Виктория Читлова:

По себе знаю, мы их писали в прошлом году.

Георгий Костюк:

Да, Вы часть писали, там же было много разделов. Симуляционные ситуации, когда врачи обязаны оказывать неотложную помощь, проводить сердечно-легочную реанимацию, участвовать в некоторых коммуникативных тренингах. Вот это все месте. Примерно только треть врачей, которые заходят на эти тестовые процедуры, получают статус. Очень серьезный уровень мы задали, но уже очень много врачей его получили.

Виктория Читлова:

У меня 2 вопроса, наш эфир завершается, буквально по минуте на каждый. Вы выступаете с докладами на английском языке за рубежом и обмениваетесь опытом с коллегами в области организации психиатрического здравоохранения. Поделитесь с нами, пожалуйста, какие у нас могут быть преимущества и пожелания?

Георгий Костюк:

У нас есть несомненное преимущество: у нас есть столетний опыт работы амбулаторных служб. Это то, чего нет у наших зарубежных коллег, в следующем году мы будем отмечать столетний юбилей этой общественной психиатрии в Москве. Это безусловное преимущество, которое очень сильно дает нам выигрышные позиции. И это вызывает интерес у наших коллег за рубежом. Мы сейчас публикуем в «Ланцете» материал. Это что касается наших коллег, чем они интересуются.

Виктория Читлова:

Второй вопрос касается Вашей научной деятельности. Как происходит Ваше взаимодействие с научной элитой, так сказать, психиатрической, помимо практики?

Георгий Костюк:

Очень активно. Мы получили грант Российского фонда фундаментальных исследований. Сейчас ведется очень серьезное фундаментальное исследование, которое включает и генетические, и иммунологические, и психофизиологические аспекты. Идет формирование банка данных. Это очень большая работа, но я не могу не сказать, что мы 15 мая получили лицензию на образовательную деятельность по программам высшего образования, и с 1 сентября мы набираем 10 клинических ординаторов, которых будет готовить наша больница, и выпускать будет не первый мед, не второй мед, а Алексеевская больница. Милости просим.

Виктория Читлова:

Спасибо. И в самом конце, мы, к сожалению, этой темы не успели коснуться широко, под инициативой Георгия Петровича сейчас производится пересмотр законодательства о возможности врачей общей практики назначать психотропные препараты.

Георгий Костюк:

Не так стоит вопрос. Мы за то, чтобы, как во всем мире, а вчера мы узнали, что даже Казахстан уже это сделал, чтобы врачи общей практики знали и имели право осуществлять краткосрочные лечебные курсы, очень алгоритмизированные, для пациентов, страдающих распространенными легкими психическими расстройствами.

Виктория Читлова:

Например, тревожно-депрессивными.

Георгий Костюк:

Невротическими, связанными со стрессом и соматоформными. Это те расстройства, с которыми пациент не попадает к психиатру никогда.

Виктория Читлова:

Да, в последнюю очередь.

Георгий Костюк:

А попадает к врачу – терапевту, кардиологу – с непонятными симптомами, которые не умеют эти специалисты лечить, а мы не имеем право их этому учить. И получается, что в нашей стране эти пациенты квалифицированной помощи не получают.

Виктория Читлова:

Георгий Петрович, я готова поддерживать Вашу инициативу, она мне очень нравится, тем более, что я таких пациентов лично лечу. Это очень сложный контингент. Я благодарю Вас за то, что Вы сегодня здесь.

Георгий Костюк:

Спасибо за приглашение, Вика.

Виктория Читлова:

Спасибо Вам, Георгий Петрович.

Георгий Костюк:

Приглашайте еще.

Виктория Читлова:

С удовольствием увижу Вас в нашей студии.

Георгий Костюк:

А я приду обязательно.

Виктория Читлова:

Дорогие друзья, наш эфир завершается. Если вы заметили, передача «Пси-лекторий» теперь проходит по средам. Я с вами прощаюсь, благодарю Георгия Петровича еще раз, всего доброго, до следующей среды.

Георгий Костюк:

До новых встреч, может быть, если меня позовут, спасибо.

Виктория Читлова:

Спасибо, всего доброго.