Дана Марковская:
Здравствуйте, это программа «Попались в сети» и ее ведущие Даная Марковская и Алексей Елистратов. И в гостях у нас сегодня Владимир Анатольевич Глазунов. Я не буду перечислять все его регалии, потому что мы все прекрасно знаем, он и режиссер, и телеведущий, и актер, и жена у него хореограф.
Алексей Елистратов:
У меня внутри все ликует, дело в том, что я мечтал много-много лет попасть на эфир к Володе в программу «Рожденные в СССР», и мне посчастливилось там побывать.
Дана Марковская:
Можно подумать, ты один мечтал, а остальные не мечтали.
Владимир Глазунов:
Леша просто прославленный артист, я рос на его песнях, и он понимает, что он уже ностальгия. Этот эфир свершился, и я рад, что имею отношение, хоть небольшое, к твоей мечте, это же редкий случай, когда видишь человека, и с тобой была сопричастна какая-то его мечта. Поэтому смотрю на тебя, вечно молодого, в твои серые глаза с поволокой и понимаю, что ты не лукавишь, ты действительно мечтал. Я помню тот эфир, он был действительно классный.
Алексей Елистратов:
А сегодня время как будто делает круг, и мы встречаемся вновь, чему я несказанно рад.
Владимир Глазунов:
Но мы встречаемся на молодом радио, потому что телеканал «Ностальгия» все-таки о тех, кому есть что вспомнить, а Медиаметрикс — это радио, которое живет сегодняшним днем, живет новостями, на пульсе времени держит руку.
Дана Марковская:
Вы себя больше к кому относите — режиссеру, композитору, актеру?
Владимир Глазунов:
Я не композитор точно, музыку никогда не писал, просто был такой известный композитор Глазунов, который написал балет «Раймонда», а есть еще художник Илья Глазунов. У меня недавно внук родился, назвали его Илья, и у меня все время спрашивают — родственник я Глазунова или нет, теперь я во всех интервью отвечаю — да, я его дед.
А что касается к кому причисляю, сложно говорить, потому что режиссер — это такая вещь, которая соотносится с твоим пожизненным призванием. Если ты режиссер, то режиссер по жизни, как ты выглядишь, как говоришь, как смотришь в глаза, как ты учишь говорить или смотреть в глаза, ты режиссируешь все на свете.
Алексей Елистратов:
Тяжело с такими людьми, которые все время режиссируют?
Владимир Глазунов:
Да я про себя сейчас говорю.
Алексей Елистратов:
Вот я и говорю — тяжело с такими людьми, как ты?
Владимир Глазунов:
Мне с собой комфортно, легко, а мои близкие просто счастливы от того, что есть рядом такой человек, который за них все срежиссирует, который скажет, куда мы едем, куда мы идем, что мы смотрим, куда нас папа поведет и так далее. Я люблю готовить, тоже режиссирую за столом, поэтому режиссер по жизни. А в последнее время больше все-таки исполнитель поэзии, чтец, поскольку запала в меня эта история, я полюбил стихи каким-то страстным образом и стал их преподносить публике уже с больших сцен. Сложно назвать площадки, на которых я не выступал, и те города, в которых я не перегастролировал, только что приехал из Белгорода, и там происходят поэтические спектакли, мне радостно от того, что у меня есть возможность доносить со сцены то, что я хочу доносить.
Дана Марковская:
Вы читаете свои стихи?
Владимир Глазунов:
Нет, я читаю не свои стихи, потому что свои читать, во-первых, не очень ловко, во-вторых, я давно не пишу, в-третьих, я когда влюблялся в такую красивую девушку, как Вы, в молодости, конечно, мог начертать рифмованную строчку, но потом это прошло, и на меня навалилась такая лавина современной поэзии, есть из чего выбирать, и с тех пор, как я стал выступать публично с этими стихами, каждый день — я не лукавлю — мне люди присылают свои стихи с просьбой обязательно их прочитать либо на своем YouTube-канале, либо куда-то еще донести.
Дана Марковская:
Есть стихи, которые Вы категорически не читаете?
Владимир Глазунов:
Я не очень люблю пошлость, хотя есть такие авторы, которые на этом строят свою карьеру на сегодняшний день, где граничат пошлость, цинизм, немножко стерва, я сейчас про Солу Монову говорю, известная поэтесса на сегодняшний день. Не очень нравится муссировать то, что связано с темой войны и мира, потому что тема очень скользкая, она, с одной стороны, актуальная, но, с другой стороны, очень часто предлагают однобокие вещи, когда люди видят исключительно свою позицию и ничего другого слышать не хотят. Поэтому есть вечные темы о любви, дружбе, о человеческом мире, который внутри нас живет, духовные стихи очень люблю.
Дана Марковская:
Вы затронули тему войны, понятно, что у каждого своя картина, мы не будем это обсуждать, но Вам не кажется, как человеку, который любит, разбирается в поэзии, что сейчас нужно выпускать больше патриотических стихов?
Владимир Глазунов:
Все хлынули в эту нишу, дескать, пока не поздно, давай будем ее занимать, это будет хвалебно, сейчас нам звание дадут: «Ой, давай мы сейчас напишем что-нибудь такое, сейчас же это в фаворе». Это дань моде, безусловно.
Алексей Елистратов:
И очень мало искренности, ты это чувствуешь моментально.
Владимир Глазунов:
Меня просят какие-то вещи, которые пишут мои знакомые, друзья, пропиарить, разместить на своей странице. Я это делаю с такой неохотой, своим очень сложно отказать, но иногда напишешь какой-то комментарий, чтобы угодить людям. На самом деле это все дань моде, конъюнктура, и на этой волне люди пытаются себя проявить, что, на мой взгляд, не очень правильно, хотя у каждого должна быть своя позиция, и не всегда правильно ее высказывать в прямом эфире. У меня очень часто спрашивают: «А почему вы молчите, почему не выскажете?» Все не так просто. Я не хочу пока сидеть за решеткой в темнице сырой, так бывает, у нас есть наказуемые вещи, есть моя личная позиция, которую я могу в личном кругу высказать сколько угодно, и все это может быть слишком перевернуто. С одной стороны, тебя могут неправильно понять или причислить к той стороне, которой ты не являешься, я могу твердо и честно сказать — я люблю свою страну, я люблю свою родину. Не могу сказать, что костьми за нее лягу, но я прослужил в армии в свое время 2 года на Украине, в Белой церкви и под Харьковом была моя учебка, и я все равно буду со своей Родиной, что бы с ней ни происходило.
Алексей Елистратов:
Человек, который говорит, что любит, точно знает, за что он любит. За что ты любишь свою страну?
Владимир Глазунов:
Как можно любить за что-то? Близкого или родного человека разве любят за что-то? Есть такое стихотворение — любят не за что-то, любят вопреки. Даже невозможно объяснить, за что ты любишь близкого человека. За что любят маму?
Алексей Елистратов:
За то, что она заботится о тебе, что она искренне относится, что она единственная, кто может сказать то, чего не скажет человек со стороны.
Дана Марковская:
Но не все же мамы такие.
Владимир Глазунов:
Ты сейчас идеализируешь материнство, мамы действительно должны быть такими, но, к сожалению, так не всегда. Твоя мама любит тебя, поэтому она необъективна, она не будет критиковать тебя так, как можем критиковать мы.
Алексей Елистратов:
Она хлещет иногда так, что я говорю: «Мама, как ты можешь так говорить?»
Владимир Глазунов:
Моя мама была категорически против моего творческого пути, мне все в школе пророчили карьеру педагога, я был секретарем комсомольской организации, лидером в школе, устраивал вечеринки, тогда это были дискотеки, и все говорили: «Посмотри, у тебя такой прекрасный организаторский талант, иди, пожалуйста, в педагоги, тебе туда прямая дорога». И мальчик пошел поступать в педагогический институт, написал сочинение на два и не поступил.
Дана Марковская:
Многие спрашивают, когда Вы участвуете в каком-то проекте как режиссер, актеры, которых Вы регулируете, как будто играют Вас: «Но ты же здесь должна вот это сделать», — есть такое или просто так выглядит со стороны?
Владимир Глазунов:
Режиссеры делятся на две категории. Первая из них показывает, как нужно сделать, а вторая объясняет. Я из той категории, которая объясняет, как нужно прийти к результату, мне кажется, это вернее. Но иногда, как руководителю, проще сделать самому, чем заставить сделать подчиненных, так и здесь, когда у тебя время поджимает, проще показать человеку, даже своим ученикам, которых я обучаю словесности, правильно говорить, правильно читать стихи, ораторскому искусству, мне проще самому это стихотворение несколько раз с той подачей, с которой я вижу, почитать, показать, объяснить и расставить все знаки препинания, паузы, логическое ударение.
Алексей Елистратов:
Актерская манера Глазунова настолько яркая, что, по-видимому, не перенять ее остается мало шансов.
Дана Марковская:
Ты учился ораторскому искусству?
Алексей Елистратов:
Технике речи — да, конечно.
Владимир Глазунов:
Сцена речи есть в любом театральном институте в обязательном порядке, года два идет стабильно, а потом меньше.
Дана Марковская:
Мне кажется, многим людям не хватает ораторского искусства, грамотного обучения, может быть, предложить внести на законодательном уровне в школы, потому что многих людей вообще не понять.
Владимир Глазунов:
Собрались трое человек за столом, которые работают публично, каждый из них априори должен владеть языком хорошо, и решили пообсуждать тех, кто за воротами на Кутузовском проспекте не владеет.
Дана Марковская:
Что Вас вдохновляет?
Владимир Глазунов:
Вдохновляет любовь, семья, новые члены семьи, я про Илью Глазунова уже говорил некоторое время назад, вдохновляют поездки, путешествия, встречи с новыми людьми. Леша тоже много гастролирует, я за ним слежу в соцсетях, я тоже очень много гастролирую, всегда стараюсь приезжать в любой город и оставлять какой-то день для себя, не просто галопом прочесать, а обязательно попутешествовать, почувствовать этот город, почувствовать людей, потому что для меня всегда основная достопримечательность в любом городе — это все-таки люди, не памятники архитектуры, не уникальные или развалившиеся здания и какой-то новодел, а люди, которые тебя принимают определенным образом. Они тоже всегда разные, динамика жизни у них очень разная, и меня часто спрашивают: «Как Вам Ижевск, как Вам Тюмень, Пенза?» Я говорю, что только приехал, я еще ничего не успел посмотреть, но заметил, что в вашем городе очень быстро передвигаются, или в вашем городе люди медлительные, как будто в Латвии находишься. Разные темпоритмы людей, и это передается тебе вместе атмосферой города, который ты посещаешь.
Дана Марковская:
Какой город запомнился больше всего, или воспоминания, которые произошли в каком-то городе?
Владимир Глазунов:
Свежая история, в Белгороде закончилось выступление, и обычно цветы несут, поклон, и сзади по плечу хлоп-хлоп — женщина из середины оркестра выбежала и вместо здравствуйте или до свидания: «На поезде или самолете? — На поезде, сейчас самолеты не летают. — Я Вам сейчас варенье принесу».
Алексей Елистратов:
Она молча улетает и возвращается уже с банкой малинового варенья.
Владимир Глазунов:
И вот это отношение людей к тебе — это и есть трогательная забота.
Алексей Елистратов:
Вот за что я люблю свою страну, за эти спонтанные истории, потому что только в нашей стране это возможно, нарушение всяких личностных границ, но с большой любовью и заботой.
Владимир Глазунов:
Я хотел прочитать вам новые стихи, потому что есть определенные стихи, которые я сто лет читаю, а сейчас хочу новые почитать. Я же говорил, что мне присылают каждый день огромное количество стихов, что-то западает, но чаще всего не очень западает в тебя, в твою тему, ностальгию. А вот это абсолютно запало и в ностальгию, и в то, что я чувствую на сегодняшний день. Я всегда хочу прийти и почувствовать обратную связь: если у вас звонки, кто-нибудь пишет во время эфира. Самый звонкий эфир был в Рязани, какое количество обрушилось, потом в Бишкеке, вот таких эфиров, где есть обратная связь, на сегодняшний день, к сожалению, очень мало. Стихотворение будет ностальгическое.
Несет наш поезд жизни в никуда,
А в общем-то и даже ниоткуда,
Летят недели, месяцы, года,
И не узнать, доедем мы до куда.
Промчались остановку «Детский сад»,
И где-то в прошлом остановка «Школа»,
Когда конфетке и мороженому был рад,
И лимонад был лучше пепси-колы.
Промчали остановку «Институт»,
Любовные интриги, стройотряды,
Хоть не у всех через нее маршрут,
Но возрасту тому все были рады.
Доехали до станции «Любовь»,
Проехали и станцию «Разлука»,
Кипит адреналин, играет кровь.
Но были станции «Отчаянье» и «Скука».
На станции «Семья» на тормозах
Остановился поезд наш надолго,
У многих слезы счастья на глазах,
А у кого-то просто чувство долга.
Одни судьбу свою благодарят
И не желают в жизни перемен,
Другие о свободе говорят,
Сойдут они на станции «Измены».
А поезд не меняет свой маршрут,
Всю жизнь свою из окон его видим,
Кто дальше едет, кто-то сходит тут,
Но в результате все из него выйдем,
Посадим мы в него своих детей,
У поезда нет станции конечной.
Его маршрут от самых первых дней
Наверное, до полустанка «Вечный».
Сергей Грачев написал это замечательное стихотворение.
Алексей Елистратов:
Вчера мы были на концерте у ребят в клинике, и ты читал стихотворение, которое посвятил мамам, я не смог слушать, ушел, плакал. Почитай, пожалуйста, я вспомнил это ощущение.
Владимир Глазунов:
Леша мне напомнил другую историю, в прошлом году в Ижевске опять аплодисменты, заканчивается моноспектакль, зрители стоят, и женщина стоит у входа и кричит: «Я вчера в углу стояла». Я ничего не понял. «Я вчера в углу стояла, прочитайте это стихотворение». И тут я вспоминаю, что сто лет назад я записал какое-то стихотворение буквально на ходу «Я вчера в углу стояла», и она стоит ради этого стихотворения в проходе и просит. Я давай прикалываться над ней, шутить, обыгрывать эту ситуацию: «Где вы стояли, кто вас туда поставил», — а потом меня совесть замучила, думаю, что же я не прочитал стихотворение? Во-первых, не все помнишь вот так сходу, и я не смог его прочитать в тот момент.
В этом году в Ижевске летом по традиции прихожу, обычно фотосессия после выступления, подходит ко мне женщина и говорит: «Помните, я в прошлом году Вас попросила прочитать стихотворение «Я вчера в углу стояла»? — Я отлично помню, меня совесть мучила год, что я вам тогда его не прочитал. Можно, я сейчас в фойе отдельно вам его прочитаю? — Да, правда так можно?» И я прочитал. Оно забавное, детское, послушайте, это маленькая девочка читает:
Я вчера в углу стояла, я наказана была,
А за что мне вдруг попало? Так понять я не смогла.
Я на папиной Тойоте у руля, ближе к рулю
Нацарапала отверткой — пап, я так тебя люблю.
Нацарапала красиво фразу из красивых слов,
Разве это справедливо, ставить в угол за любовь?
Леша просил про маму прочитать стихотворение, всем мама его посвятим, в данном случае всегда на концертах говорю, что в памяти о моей маме, поскольку ее уже нет, и во здравие тех мам, которые живы. Но на самом деле о себе, когда читаешь, очень часто примеряешь на собственную шкуру эти строки. Написал его замечательный автор из Полтавы Ирина Самарина-Лабиринт:
Сейчас мне всего лишь годик, я заболел немного,
По комнате мама ходит и просит о чем-то Бога.
Я вижу, как плачет мама, ее так легко обидеть,
Я буду здоровым самым, чтоб слезы ее не видеть.
Мне 10, подрался в школе, синяк, в дневнике не очень.
А маме съязвил фривольно, что я ведь пацан, не дочка.
Я вижу, как плачет мама, волнуясь опять за сына.
Я буду достойным самым, я должен расти мужчиной.
Я вырос, и мне 15, гулять не пускают снова.
А мне пора влюбляться, но мама со мной сурова.
Я вижу, как плачет мама, увидев мой блог в инете,
Я буду культурным самым, чтоб слезы не видеть эти.
Мне 20, женюсь, ребята, невеста с татуировкой.
Ну мам, не суди предвзято, ей тоже уже неловко.
Я вижу, как плачет мама, невестку обняв, как дочку,
И шепчет: «Будь самой-самой, роди для него сыночка».
Мне 40, семья и дети, а в сердце надежда тлеет,
И солнце так тускло светит, ведь мама моя болеет.
Я плачу, и шепчет мама, увидев слезу мужскую:
«Я буду здоровой самой, ведь вами, сынок, дышу я».
Вот такое трогательное стихотворение, я очень много Ириных стихов читаю, к своему стыду не всегда называю автора, поскольку уже сроднился с этой поэзией. Ну вот, все прослезились, надо что-нибудь смешное срочно почитать.
Дана Марковская:
Тут спрашивают, Козерог Вы или Водолей.
Владимир Глазунов:
Я на стыке родился, 20 января, ни рыба ни мясо.
Дана Марковская:
Следующий вопрос — как Вы относитесь к хейтерам?
Алексей Елистратов:
Мне кажется, не может быть у Глазунова хейтеров.
Владимир Глазунов:
А почему ты считаешь, что не может быть?
Алексей Елистратов:
Потому что слишком идет из глубины и слишком искренне, нужно быть особым циником, особой породы, чтобы вот это хейтить.
Владимир Глазунов:
Мне кажется, нет у нас людей, которые бы за нами пристально не следили, помните старую поговорку — мы же не полтинник, не доллар, чтобы всем нравиться. Поэтому критики всегда много поступает, иногда справедливо, иногда несправедливо. Как правило, нас, творческих людей, критика не радует, и сколько раз мы бы не говорили, какие мы прекрасные, и нам это все на пользу, во благо, и спасибо вам, мы обратим на это внимание, конечно, где-то на подкорке это сидит, и ты обращаешь внимание на то, что на тебя льется.
Дана Марковская:
Это называется правда, когда человек заявляет, что у него на такое иммунитет, вообще не замечает, даже не блокирует. А у меня 50 комментариев, два из них гадость, и я все равно сижу и думаю о них.
Владимир Глазунов:
Этот червяк все равно в нас сидит, подглаживает.
Дана Марковская:
Мне кажется, подглаживает людей, которые хотят развиваться.
Владимир Глазунов:
С другой стороны, что бы ни говорили, все равно это нам на пользу, где-то в подсознании сидит, что когда тебя бесконечно хвалят, а чаще всего ведь хвалят, чем ругают, как ты говоришь, из 50 один червячок, и почему он задел? Если бы был один хороший, а все остальные плохие, ты бы сказал: «Да ладно, мне плевать на вашу критику, я такая распрекрасная». А здесь один, и он гложет, и ты начинаешь думать — что не так, а может быть он прав, надо заблокировать. Я первое время вообще не мог терпеть, блокировал сразу, думал, я потом буду нервы еще трепать, на споры тратить время, лучше сразу убрать и забыть, как правило, быстро забывается в суете. А сейчас я тоже не убираю, такой поток информации идет о тебе, и в комментариях огромное количество людей хотят высказаться, я на это не очень обращаю внимание. Раньше я скрупулезно пытался если не ответить человеку, то сердечко поставить за его добрый отзыв или лайкнуть, сейчас не всегда хватает на это времени. Друзья мои, кто меня смотрит или слышит, я правда все читаю, просто не всегда хватает времени для того, чтобы оценить тот комментарий и поблагодарить или поругать за то, что вы меня ругаете.
Дана Марковская:
Могу подвести итог, что своих хейтеров Вы любите.
Владимир Глазунов:
Надо с пониманием к ним относиться.
Дана Марковская:
Вопрос по поводу программы «Диалог с Америкой»…
Владимир Глазунов:
Это то, с чего начиналась передача «Рожденные в СССР», до нее мы общались исключительно с американской публикой, но с русскоязычной американской публикой, которая уехала туда и смотрела русское телевидение, канал наш тогда назывался «Русский мир». Мы тогда вещали исключительно на Америку, и приглашали к себе огромное количество даже не артистов, хотя артистов было тоже много, а политиков, политологов, потому что людям, уехавшим туда, было важно знать, что они не зря отсюда уехали, посмотрите, как политологи сейчас разберут по косточка вот этого президента или еще кого-нибудь, а вот мы-то про Россию вам все расскажем. И тогда это был «Русский мир» и «Диалог с Америкой».
Когда мы перешли на платформу НТВ Плюс и другие платформы спутникового телевидения, нужно было как-то по-другому называться, и канал приобрел другое название «Ностальгия», программа «Рожденные в СССР». Мы долго сопротивлялись, нам не нравилось, у нас было так красиво, «Диалог с Америкой», а тут «Рожденные в СССР». Теперь я думаю — как убого было раньше. А сколько людей заимствовало это название за эти 20 лет.
Алексей Елистратов:
Огромное количество гостей, звезд, ярчайших личностей, любимейших актеров было у тебя в гостях. Встреча с кем самая яркая, самая любимая?
Владимир Глазунов:
Вопрос, который мне задают везде, где бы я ни был, поэтому я часто отвечаю заготовками. Но сегодня, идя к вам на эфир, подумал, что надо называть других гостей, а не тех, которых обычно называю. Всегда Гурченко вспоминаю, потому что была отдельная история с Людмилой Марковной, где-то на десятый год моего ведения эфира, я уже давно перестал волноваться перед прямыми эфирами, как было раньше, когда в первый раз входишь, волнительно, вдруг не так сидишь, не так выглядишь, вдруг что-то не то сказал, а прямой эфир, пауза, и тебе кажется, что все нарушено, все плохо, или не тот вопрос задал.
Дана Марковская:
Или спросить то, что все и так спросили сто раз.
Владимир Глазунов:
У меня тоже был страх не раскрыть каким-то образом гостя, тем более у нас программа не событийная, а портретная, нужно рассказать о человеке все и желательно не повториться, какая-нибудь крутейшая звезда дала огромное количеств интервью. Интервью с Гурченко было для меня незабываемое, но я волновался. Она приходила однажды, но мы встречали в жизни, виделись с ней на других эфирах, встречах, я же человек не одной программы. На «Рожденные в СССР» она приходила один раз, и я сказал: «Почему Вы решили к нам прийти, нам же сказали, что Вы не ностальгия, Вы будущее, а не настоящее и не прошлое тем более». На что она сказала: «Мы с Сережей (это ее муж) очень любим вашу программу, я все время думаю — чего они меня не зовут? Все время с Сережей смотрим, а они не зовут. — Так ведь нам сказали… — Да кто это мог такое сказать? Пойдемте, посмотрим вашу студию, надо спеть — спою, надо станцевать — сделаю», — она была с великолепнейшим настроением и огромным желанием говорить в этой программе. Поэтому это был один из немногих эфиров, когда я очень мало говорил. Иногда приходит какой-то гость, и хочется рот открыть и слушать, наслаждаться, только не останавливайся. Гурченко такая мегапланета, мегавеличина, поэтому я старался особо не перебивать ее, мы целовались в эфире, обнимались по просьбе гостей, типа: «Поцелуй от меня», — говорят харьковчане. А Людмила Марковна говорит: «Да вы мне сами нравитесь, с удовольствием поцелую». Это был такой теплый эфир, в конце она спела песню Бернеса, и свет был тот, хотя он у нас достаточно скудный в студии, и звук был тот, хотя микрофон совершенно простой, но главное настроение в человеке. А иногда приходят какие-то звездульки, которые никто и звать никак, и при этом начинают говорить: «Да мы знаем, что говорить, не надо нам про ваши традиции рассказывать. О чем будем разговаривать, стоит ли нам об этом говорить?» Здесь ничего этого не было, то есть мы очередной раз подтверждаем простую истину — чем выше звезда, тем она проще, чем она настоящее, тем она круче, доступнее. Такая же для меня и Алла Борисовна Пугачева, она в эфире не была, но все время мне обещает: «Я приду к тебе с какой-нибудь группой». Когда она не в настроении, говорит: «Я вообще не хочу о прошлом думать и вспоминать», — но так в эфир и не пришла. На юбилей свой звал, на пятидесятилетие, хотя бы позвонить: «Да, я позвоню», — но так и не дошла. В жизни она человек очень доступный, простой и понятный. Извините, если сейчас кого-то поддержал, политически невыгодного, но я ее люблю.
Алексей Елистратов:
Я же не просто так задал вопрос, я просто хотел услышать еще раз, как Володя говорит о Гурченко, и мне сейчас стало опять так тепло, и вот почему…
Владимир Глазунов:
Потому что ты ее тоже любишь, ценишь ее настоящий актерский талант, потому что к ней тоже очень многие неоднозначно относились, вот кого хейтерили по полной, вот кто получал по голове неоднократно, и она говорила, что я в эфире у вас открылась абсолютно, а часто приходишь, готов в разговоре открыться и получаешь под дых, потом закрываешься, спряталась и думаешь — куда ты пришла, зачем ты пришла. А здесь ей хотелось говорить, и шла такая неимоверная теплота от этой мегазвезды.
Что удивительно, гости очень часто убегают, особенно звезды крупного полета, а мы долго разговаривали после эфира, она собиралась улетать уже буквально через несколько часов в Германию и рассказывала про будущие гастроли, как она устала от этих поездок, что ее там ждет, что она уже видела, что знает, что увидит и что давно не видела и хотела посмотреть. И ты думаешь — Боже мой, это такой редкий случай. Подобная ситуация была с Аллегровой, когда она была не в фаворе, когда отошли от нее Крутой и Николаев на какое-то время, и она запела шансон. Всю ночь мы курили, рассказывали анекдоты друг другу, она никуда не спешила, понимая, что сейчас не самое благостное для нее творческое время. А потом, когда Ира пришла в другой раз, сказала: «Сколько у нас еще есть времени? Давайте быстренько». Мы показали сюжет, где Аллегрова на бэк-вокалах поет у Гурченко, я этого не знал. Стоит троечка девочек, и среди них Аллегрова на бэках поет, для меня это хорошо. Когда врач, светило медицины рассказывает о том, что он работал медбратом — что в этом плохого, это начало пути. Ире очень не нравятся эти моменты.
Алексей Елистратов:
Это может унизить, в чем нежелание посмотреть назад?
Владимир Глазунов:
Видимо, на бэках стоят те, кто не состоялся с самого начала, не сверканул как звезда, сам же знаешь, как сегодня проявляются звезды. Ты на конкурсе засветился, завтра тебя таскают везде, Гагарина засветилась на «Фабрике звезд», стала мегазвездой, Лазарев засветился где-то, стал мегазвездой.
Дана Марковская:
Вопрос от зрителя — с кем было Ваше первое интервью?
Владимир Глазунов:
Алла Будницкая, муж ее Александр Орлов, который снимал фильм «Женщина, которая поет». Алла блистательный кулинар, она очень вкусно готовит, у нее было кулинарное шоу на одном из каналов, издала кулинарную книгу, и первый эфир у меня был с ней, а первые эфиры были выездные, мы выходили в прямой эфир только рассказать о том, где мы были сегодня. И мы приехали во Внуково к Алле, она налепила пирожков, пельменей, по ходу все рассказала, а раньше принцип был такой — приехал, быстро снял, быстро отсмотрел, быстро выдал в эфир и рассказал, где ты был сегодня ночью или вечером. Это геморрой, проще, когда они к тебе приходят, ко мне 18 лет уже ходят — хорошо, а когда ты ездишь, как корреспондент, и еще быстро смонтировать... Алла потрясающе нас приняла.
Дана Марковская:
Соблюдаете ли Вы какие-нибудь семейные традиции, праздники? Я каждый Новый год 31 числа моюсь в бане.
Владимир Глазунов:
На Новый год, скажу по секрету, это эксклюзивно, я никогда этого не говорил, мы готовим оливье.
Алексей Елистратов:
Володя, у тебя потрясающее стихотворение про Дедушку Мороза.
Владимир Глазунов:
Говоря про традиции, мне часто пишут, что у нас есть такая традиция на Новый год — наряжаем елку, готовим оливье, смотрим «Иронию судьбы» и это стихотворение пересылаем друг другу как поздравление.
Алексей Елистратов:
Просто моя соседка Лена призналась тебе в любви и сказала, что обожает тебя и может слушать это стихотворение бесконечно. Прочитай его.
Владимир Глазунов:
Я прочитаю стихотворение, по которому меня узнают даже те, кто меня не знал, потому что это письмо получила каждая русскоязычная женщина на телефон за последние года четыре, называется «Письмо Деду Морозу от женщины».
Ну, здравствуй, Дед, пишу тебе не часто,
Ты много разных писем получал.
Не отниму я времени напрасно,
Там у тебя и без меня аврал.
Не попрошу ни Bentley, ни Armani,
И даже Apple не нужно мне дарить.
А можно, я к тебе залезу в сани
И до рассвета будем говорить
О том, чего хотелось в этой жизни,
Хотелось много, помнишь, в 25
Просила кольца, шубы и браслеты
И в отпуск на Мальдивы улетать.
А в 27 хотелось мне карьеру,
Чтоб без проблем и сразу же на взлет.
А кто в подарках нынче знает меру?
Ты бровь не хмурый, тебе ведь не идет.
А помнишь 30, помнишь эти планы,
Огромный дом и баня во дворе.
Не бойся, я просить опять не стану,
Как я просила в прошлом декабре.
Ты знаешь, не хочу я на Мальдивы,
Да и в Armani некуда ходить,
Ты сделай так, чтоб не замерзли сливы,
Я их старалась потеплей укрыть.
Ну, ты же знаешь русские морозы,
Померзнут — значит в том твоя вина.
Я в палисадник посадила розы,
Смотри, чтоб не погибла ни одна.
Не то, чтоб я грешила на погоду,
Но полояльнее можно хоть слегка,
Чтоб без дождей, без бурь, без гололеда,
А видел во дворе снеговика?
Сама слепила, радостный и белый,
Старалась очень и спешила в срок.
Ты знаешь, я сказать тебе хотела —
А ты бы мне подарочек не мог?
Духи хочу, и платье, и помады,
Шучу, шучу, постой, не убегай.
Ты знаешь, Дед, мне ничего не надо,
Ты только никого не забирай.
Владимир Глазунов:
Вот такое стихотворение о главных жизненных ценностях, потому что мы все с годами начинаем понимать, что самое главное для нас — это здоровье, даже не наше, хотя наше очень важно, а здоровье близких людей, чтобы их никто не забирал, чтобы они оставались с нами, чего я всегда всем искренне желаю, и зрителям на концертах, и зрителям вашей замечательной радиостанции.
Дана Марковская:
Ваша жена балерина.
Владимир Глазунов:
Она хореограф, закончила Пензенское хореографическое училище, а потом мы познакомились в институте, тоже пошла на режиссуру, мы вместе режиссеры, теперь она просто мама двоих детей, прихожанка одного из храмов.
Дана Марковская:
Моя мама бывшая балерина Большого театра, к сожалению, она умерла, у нее первый муж был тоже кинорежиссер Ермолаев, у меня вопрос — всем режиссерам нравятся балерины?
Владимир Глазунов:
Мужчинам нравятся хореографы, потому что они пластичны, гибки, стильны, они утонченно относятся к жизни, жестко следят, не много едят, они на диете. Мы с женой очень-очень много лет вместе, у нас уже большие дети, Вадим закончил с красным дипломом школу-студию МХАТ, продюсерское отделение, дочка художник. У нас очень теплая семья, я люблю об этом говорить, что мы настоящие друзья.
Дана Марковская:
Как создать такую семью?
Владимир Глазунов:
Это зависит от твоего желания быть с ними все время, если ты хочешь быть с ними, если ты их по-настоящему любишь, то сделаешь все, проявляя эту любовь, не будешь баловать, понимая, что это во благо, если в чем-то наказал или слово дурное сказал, конфликты неизбежны, они у нас тоже всегда бывают.
Дана Марковская:
Как начинающим режиссерам немножко придвинуться к тому, что создали Вы? Есть совет начинающим, как стать успешным, известным и нужным публике?
Владимир Глазунов:
Никогда ни за что не отчаиваться и слушать свое внутреннее я, слушать свой внутренний голос. Сколько бы мне ни говорили, что твоя дорога не в Москве, кому-то ты там нужен, мальчик из провинции, нет у нас здесь никакой волосатой руки, у меня в голове сидела одна мысль, что развиваться я смогу только в этом городе. Я для себя только внутренне знал, сколько бы меня ни ломали, ни сгибали, я уже рассказывал, что поступал не в тот институт, пошел в армию, а мог бы не пойти, потом переехал на север, проработал на телевидении много лет, и я все равно знал, что у меня есть свой путь и своя дорога, то, чего я по-настоящему хочу. И когда ты это знаешь, когда не ломаешься на этом пути и остаешься верным себе, то ты все равно эту дорогу пройдешь. Другое дело, что не всегда нам везет до конца, иногда не в наших руках может оказаться счастье, и случай может пройти стороной, но с верой в душе, с верой в себя все можно преодолеть, главное очень-очень этого хотеть. Быть собой, не ломаться, не подстраиваться, не копировать. Часто спрашивают — ваше жизненное кредо, каких их только не было, на сегодняшний день осталось одно — будь собой, все остальные роли уже заняты.
Дана Марковская:
Это была программа «Попались в сети», ведущие Даная Марковская и Алексей Елистратов, сегодня у нас в гостях был Владимир Глазунов.