Юлия Каленичина:
Здравствуйте, дорогие друзья, вновь в эфире программа «Точка приложения», с вами мы, ее ведущие, Оксана Михайлова и Юлия Каленичина. И сегодня мы говорим об интересном опыте работы врачей Детской городской клинической больницы Св. Владимира с зарубежными медиками, с зарубежными пациентами, а конкретно с Ираном. Гость нашей программы — детский хирург, заведующий отделением сосудистой хирургии Детской городской клинической больницы Св. Владимира Григорий Александрович Сомсиков. Расскажите, с чего началось знакомство с первым пациентом из Ирана.
Григорий Сомсиков:
Как и с нашими пациентами. Большинство из наших пациентов пишут в социальных сетях, и нам прислал фотографию отец пациентки, с помощью Google-переводчика мы начали общаться, переписки довольно сложные, но пациент был интересен, и мы уцепились за эту ситуацию. Стоит добавить краски в эту историю, это все было во время начала ковида, и тогда мы решили, что пригласим этого пациента, пусть ищет возможности, чтобы к нам приехать, потому что у себя он не получил этой помощи, вероятно, были сложности, потому что написал даже в другую страну.
На фото - носогубный треугольник, область языка, область нижней губы, щечная область, тяжелая ситуация. Этим пациентом занимаемся не только мы, мы его обследовали и передали в руки наших челюстно-лицевых хирургов, потому что очень плотно работаем с этими докторами: Яматина Светлана Валерьевна, доктор Петухов, заведующий Сергей Александрович Дубин. Мы выстроили определенный алгоритм работы, данного пациента мы передали в их руки, и они уже имеют колоссальные результаты, у пациента будет этапное лечение.
Похожая ситуация была у первого пациента из Ирана, он к нам приехал в начале ковида, и проблема была в том, чтобы приехать. Большое спасибо работе посольств, потому что даже там потребовались определенные одобрения, для того чтобы пациент приехал, и наш юридический отдел клиники подготавливал документы. Мы объединились в чате, чтобы просто обсудить одного пациента, что ему нужно какое-то подтверждение, действительно большая команда была, чтобы приехал первый пациент.
Юлия Каленичина:
Расскажите, как проходило лечение первого пациента?
Григорий Сомсиков:
Довольно нестандартно для нас, потому что приехали пациенты в определенном одеянии, с определенным менталитетом, языком, который нам совсем непривычен, и с первыми пациентами мы общались через телефон, через переводчик. У нас были пациенты из Таджикистана, которые нам помогали, они понимают их язык. Были сложности с объяснением, что им требуется, тяжело было объяснить, что это этапное лечение, пациенты требуют ответа сколько этапов, а это практически всегда неизвестно. Мы провели всевозможные исследования, собрали анализы, и первая операция ребенку была проведена, через несколько дней они улетели домой.
Юлия Каленичина:
То есть несколько дней они провели в клинике, все было сделано, и они улетели домой.
Григорий Сомсиков:
Результат они увидели примерно через месяц, через два, написали, что готовы приехать на второй этап. Получилось так, что папа выложил в социальных сетях эту поездку, и это нашло большой отклик. Ему писали много пациентов, и взрослые, и дети, которые не могут найти решение у себя в республике. Он приехал и сказал, что у меня есть ряд пациентов. Опять же, ковидный режим не стихал тогда, и я сказал, что будет сложно организовать. В процессе разговора появилась идея первой поездки: почему должны десятки, сотни ехать к нам, если мы можем приехать туда. Была высказана версия, как это может происходить, и с этой версией мы пожили несколько месяцев. Пациент уже третий раз приезжал, отец к нам подошел и спросил — не утихли ли наши намерения. Мои не утихли, я поеду в посольство, буду всячески просить о том, чтобы была возможность организовать эту поездку.
Юлия Каленичина:
Это была Ваша идея встречи с послом?
Григорий Сомсиков:
Просто идея, не инициатива. Они приехали в нашу страну, и по их воспитанию, кто здесь старший, главный, а посол является представителем их страны, они должны были прийти и сказать, что у них есть такие проблемы, если есть возможность, с этими проблемами помогите.
Оксана Михайлова:
И Вы пошли на встречу с послом Ирана?
Григорий Сомсиков:
Позвонили его помощники, сказали, что будет деловой обед, заодно обсудят проблему детей, потому что родители поделились эмоциями, что в стране все так плохо, а послу надо было понять, так ли это в действительности и чего им не хватает, как это можно исправить.
Как это было? Ты заезжаешь в другую страну. Подъезжаешь на машине, камера снимает номер, потом спрашивают к кому, говоришь — на встречу с послом, тебя впускают в один небольшой коридорчик, потом опять камеры, всевозможные проверки, и потом сказали подъехать во двор, продолжать ждать в машине, к вам подойдут. 30 секунд назад ты был в центре Москвы, а тут в другой стране. На встречу пришли его помощники, позвали в здание посольства, предварительно показывали министров здравоохранения, министров иностранных дел, послов. Дружба Ирана и России насчитывает уже более 600 лет, и помощники с небольшой язвочкой сказали о том, что некоторые страны существуют чуть больше 300 лет, а учат нас, как надо дружить.
Потом мы присели за стол, иранский прием пищи всегда начинается с обилия овощей, это типа нашей сыворотки с зеленью, айран. Пришел посол, мы поприветствовали друг друга и начали беседу. Поначалу был разговор о том, что происходит в нашей стране в этом плане, потому что до появления этих пациентов даже не знал, что бывает такое заболевание. Дети чихают, бывают проблемы с запором, но о таком даже не слышал. Я сказал, что у нас в стране статистика такая, что болеет каждый десятый ребенок, думаю, что они не сильно отличаются от европейской либо российской статистики. Он сказал, что это много, 82 миллиона, попросил по возможности пациентов консультировать, помогать, спросил, где я родился, когда родился, потом выяснилось, что все эти данные отдавались Министерству, документы подписывались на довольно высоком уровне, чтобы мы в ковидное время смогли туда полететь.
Юлия Каленичина:
Первая поездка была в 2021 году.
Григорий Сомсиков:
Да, это же надо было надолго лететь, и чаще всего наши планы не совпадают с нашими возможностями, так как получалось на рабочее время. Первая поездка была в ноябре, хотелось взять своих коллег — доктора Алимова, доктора Жигулина, но такой возможности не было, чтобы обеспечить стабильную работу, поэтому им отдельное спасибо за возможность вот так взять и отпустить. В это время постепенно образуется посредством встреч такая организация, как РОИСА, Российское общество изучения сосудистых аномалий, в которую мы приглашаем сейчас занимающихся этим специалистов, потому что по возможности эта организация будет и международной. Организация объединяет специалистов, у нас есть определенный Журнальный клуб, в котором мы делимся случаями, обсуждаем, потому что когда нужен консилиум, то не только врачи одной больницы, но и серии больниц.
Юлия Каленичина:
Вы общаетесь через интернет?
Григорий Сомсиков:
На данный момент через интернет и раз-два в месяц собираемся, чтобы обсудить. Поэтому всех гистологов, патоморфологов, психологов, лучевых диагностов, кардиологов очень просим посещать в ближайшем будущем эти журнальные столы.
Юлия Каленичина:
Как прошла первая поездка?
Григорий Сомсиков:
Поговорка «первый блин комом» появилась не просто так. Мы приехали, многие вещи были не до конца хорошо организованы, были определенные накладки. Мы пробыли там 5 дней, проконсультировали 92 пациента, было отобрано 9 пациентов на операцию там, потому что операцию мы проводили как ассистенты, основную работу выполняли их врачи. Был отобран определенный пул пациентов, которые ездили в нашу клинику, к челюстно-лицевым хирургам.
Оксана Михайлова:
То есть врачи из Ирана уже приезжали к этому времени.
Юлия Каленичина:
В 2021 году Вы открыли коридор общения.
Григорий Сомсиков:
Мы находились там 5 дней, за это время было два выступления с докладами, на одном из докладов был доктор Сипас, который проявил большой интерес к этой патологии, он занимается ангиографией в Иране, и он задавал совершенно четкие, точные вопросы, видно, что человек был в теме. И родители, которые объединились в эту ассоциацию гемангиомы Ирана, и мы сказали, что на основании знаний этого доктора нужно строить лечение детей с сосудистыми аномалиями. Были совместные операции, и мы пригласили в гости в больницу Св. Владимира. Где-то через полгода-год он написал, что готов приехать к нам, мы начали организовывать встречу. Он теперь отец этой системы, они взяли на себя определенные обязательства перед пациентами из Ирана.
Приехали, посмотрели наше отделение, стиль нашей работы, также мы созвонились с нашими коллегами из больницы РБКБ, с доктором Гарбузовым Романом Вячеславовичем, для того чтобы поехать к ним на ангиографию. Они тоже начали довольно близко общаться, Роман Вячеславович был рад нас принять, большое спасибо ему за то, что принял нас в гости. Мы там провели несколько операций, они на своем ангиографическом языке пообщались, там даже не надо было переводчиков, они все понимали. Их отделение выразило приятные эмоции по поводу того, что к ним приехали из другой страны поучиться, и в последующем мы проводили неформальные встречи с доктором Сипас, показали Москву, сходили в ресторан, покушали русскую кухню. Он здесь был 3 дня и взял обязательства, что мы приедем второй раз, сказал, уже непосредственно в его клинику.
Юлия Каленичина:
Для того чтобы воплощать в жизнь то, что он увидел, и попытаться подготовить почву к следующему вашему приезду, чтобы все прошло на деловом уровне. В этом году, в январе вы поехали, как все происходило?
Григорий Сомсиков:
Организовано было довольно непросто, хоть и были договоренности, мы уже имели опыт одной поездки, но возникали проблемы с тем, что нам нужен был переводчик, который бы находился с нами постоянно, от общения в машине по дороге из отеля в клинику до сопровождения докладов, консультаций, операций и поездок обратно. При первой поездке у нас был переводчик только на операционный день, поэтому мы пригласили нам помочь доктора из третьего меда, он из Таджикистана. И третий врач — челюстно-лицевой хирург, тоже из третьего меда, доктор Лев Возницын, и должен был еще поехать доктор из Махачкалы, но у него по рабочим процессам не получалось. И потом возникали определенные сложности с тем, что обстановка в стране у них определенного рода колебалась, так что мы переносили, должны были поехать в октябре-ноябре, потому что абсолютно крутая погода в это время, никаких дождей, солнце. Решили, что довольно правильно было бы все организовать в начале года, пока не загружены работой, так и сделали.
У них что возникали сложности с тем, чтобы привести оборудование, потому что наличие врачей — это еще не все, нужно было собрать лазерное оборудование, с которым мы работаем, с этим не справлялись наши коллеги.
Юлия Каленичина:
Они приобрели это оборудование к вашему приезду?
Григорий Сомсиков:
Арендовали, и все это происходило буквально за несколько дней. Появился второй отец, тоже энтузиаст, с его дочерью похожая сложная ситуация, и он решил посвятить себя этой проблеме, мы его зовем папа Абузар.
Мы прилетаем утром, нам сказали, что можете отдохнуть от ночного перелета, потом выбираемся в город, немножко посмотрим, вы привыкнете к тому, что вокруг происходит. Стало меньше людей, которые плотно повязывают себя в платки, потому что у них сейчас исчезает полиция нравов, и маленькие девочки, женщины могут не так строго одеваться. На следующий день была встреча у доктора, который пригласил нас к себе в отделение, это Университетская клиника, где у него есть отделение рентген-хирургии, и он заведующий.
Юлия Каленичина:
Он детский специалист или общего профиля?
Григорий Сомсиков:
Общего профиля, и он преподаватель, у него есть студенты. Первый день был днем докладов. Там присутствовали врачи, папа Абузар, студенты, выступления были про иранских пациентов в том числе, мы говорили про иранского пациента, что ему было проведено форсированное склерозирование, при котором за довольно быстрые сроки был достигнут хороший результат. Рассказывали о своем опыте лечения сосудистых аномалий, сосудистых низкопотоковых мальформаций, то есть венозных, лимфатических и капиллярных. Ангиографисты задавали вопросы, почему не была выполнена ангиография некоторым пациентам. Есть пациенты, которые нуждаются в ангиографии, мы их отправляем пока в другие клиники, но это временная ситуация, у нас в ближайшем будущем эта ситуация будет исправлена.
После докладов доктор показал клинику, где он работает, свое отделение, ту операционную, где мы будем проводить операции, прошлись по всем рабочим моментам, что нам нужно, что они могут нам предоставить, какие у них есть аналоги препаратов либо инструментария, чтобы провести операцию так, как мы проводим ее у себя дома. На следующий день начались консультативные дни, было очень много пациентов. Мы приходили утром, и там уже было очень много народа, всегда энергично, шумно. Сразу же были проведены УЗИ, были и взрослые пациенты, доктор Сипас принимал участие в консультациях вместе с нами, рассказывал о тех нюансах в лечении детей сосудистых аномалий, которые он видит со стороны иранских врачей, что они хотели бы исправить, и мы давали определенные советы, насколько это было возможно. Непростых детей мы отбирали на проведение операции, некоторые пациенты приедут к нашим челюстно-лицевым хирургам, в наше отделении сосудистой патологии, а некоторые попали в очередь на операцию у себя дома.
Госпиталь довольно большой, у них есть свое отделение гемодиализа, челюстно-лицевая хирургия, лучевая диагностика очень хорошо обеспечена, пациенты у них не стеснительные, детишки очень общительные, дарили цветы, семейные фотографии раскрасили сердечками, читали стихи, рассказывали про свои неудачи, с которыми столкнулись в момент лечения у себя в стране.
Юлия Каленичина:
Проблема-то какая глобальная.
Григорий Сомсиков:
Глобальная, и у меня мурашки по телу от того, что я осознаю, насколько это объемно, насколько это важно для института семьи и для государственности. Никто не был против, что мы пили чай, нам всегда преподносили чай, наши же коллеги говорили: «Чай-чай», — мы без остановки его пили.
Юлия Каленичина:
Сколько пациентов вы приняли?
Григорий Сомсиков:
В первый приезд мы все отработали, у нас были переводчики, голосовой вызов, у каждого был свой талон, без хаоса. Мы разделились на две группы, у каждого был переводчик, медицинский представитель, мы говорили, кто пойдет на операцию, тут же записывались, потому что операция должна была быть на следующий день. Пациенты приходили с обследованиями, даже не зная, будут их оперировать или нет. И самое смешное, что они приезжают, оплачивают консультацию, потому что, по большому счету, это была аренда, потому что посол спросил — сколько нужно денег. Мы говорили о религии, о здоровье детей, и называть какие-либо цифры при большом желании просто было бы стыдно, и мы сказали, что это все будет бесплатно. Возможно, это вызвало определенные подозрения, что нас проверяли структуры, какие у нас посылы. Это очень сильный информационный выстрел для нашей организации, РОИСА, потому что ей всего два года, и мы сразу можем определенным составом посетить своих коллег в другой стране. Для нас это было очень серьезным вызовом, мы желали побороться с этой ситуацией. Мы же не могли договориться очень долго с переводом, они же пишут справа налево, и думают так же, не хуже и не лучше, просто думают в разные стороны. Поэтому договоренности достигались с трудностями, не колоссальными, но было непросто.
И пациенты были шокированы, приносили цветы, постоянно какие-то подарки, стихи, и они очень терпеливо ждут. Я не хочу обижать пациентов стран СНГ и России, но когда по микрофону объявляется, что у врачей сейчас будет перерыв, они пойдут обедать, мы оделись и колонкой начали выдвигаться через пациентов. На нас смотрели восторженные взгляды, не обидчивые, что мы тут ждем, прилетели издалека, уже заплатили за консультацию, а вы тут еще едите — такого вопроса у них не было. Мы спокойно ели, и наши российские врачи быстрее, чтобы никто не обиделся, чтобы не задеть пациента, что мы так долго отсутствуем, а они всегда говорили: «No problem», — все в порядке. Мы пришли обратно через час, и я думал о том, что вот сейчас точно эти родные взгляды увижу — нет, этого не было, они с восторгом смотрели.
Вернулись к консультациям, осмыслили во время обеда, где были погрешности, набрали темпы, и в сумме мы проконсультировали 118 пациентов, это очень много. В две бригады работали, но опять же, все упиралось в хороший перевод.
Юлия Каленичина:
Итак, вы подошли ко дню операции.
Григорий Сомсиков:
В день было проведено 30 наркозов, и это одним анестезиологом. Анестезиолог замечательный, вообще никакой эмоции, что он устает.
Юлия Каленичина:
Взрослые, дети — все подряд шли?
Григорий Сомсиков:
Были взрослые и дети. Проводили операции в кабинете ангиографии, очень хорошо оснащена клиника, я был в восторге, как в зарубежном кино, все в плитке, в мраморе. Очень много народа окружало, и определенным образом давит, когда тебя окружают 2-3 переводчика, 2-3 представителя лазерных систем, родители иногда, для нас это не очень привычно, что папа присутствует на операции, но он представитель этой ассоциации. В палате пробуждения тоже все очень хорошо отработано. Прооперировали 30 пациентов, обходы были после операции, но это все без остановки, кто-то оперирует, кто-то ведет пациента, все это очень интенсивно с 8 утра до 9 вечера.
Они очень эмоциональны, и не в плане того, что это плохо, они эмоционально свободны. Если он хочет заплакать или засмеяться, он это сделает и не будет смотреть на окружающую обстановку, потому что эта эмоция у него появилась.
Но усталости не чувствовалось, потому что все шло динамично, и каждый пациент был очень интересен. Когда у нас это растянуто на года, а тут такие концентрации интересных пациентов.
Расскажу ситуацию — есть такое заболевание капиллярная мальформация, красное плоское пятно, и у женщины она гипертрофированная, конфигурация лица изменена, есть асимметрия, это точно портит человеку жизнь. И как бы ни хорохорился, ни говорил о том, что я крутой и мнение окружающих мне неважно, это неправда, а просто самостимуляция. Пациентка приехала издалека, не знала, будет операция или нет, я сказал, что этого лазера завтра не будет, будет другой, и было бы лучше пациенту получать лечение на другом лазере. А давать наркоз, для того чтобы провести лазер, который менее эффективен, не очень хотелось бы. Это вызвало определенные эмоции, она заплакала, что приехала издалека, собрала анализы, была готова, и перед дверьми операционной ей отказывают. Опять-таки, я говорил о том, что не стоит делать наркоз, проявлял инициативу, чтобы она не боялась, потому что этот лазер можно сделать без наркоза. Все упиралось в трудности перевода, присутствовало недопонимание. Надо поймать волну с врачом, а тут разные моря, на которых волны образуются. Она плачет и говорит: «Простите меня, что у меня такая патология, что у вас не нашлось лазера, чтобы мне помочь». Пациентка идет к папе Абузару и говорит то же самое. И он начинает реветь. Там была съемка, он стоит перед камерой, начинает плакать и говорить о том, почему великий народ Персии в современное время должен иметь определенную ограниченность либо дефицит препаратов, лазеров и тому подобное. Мы стараемся, все для этого делаем, мы хотим, чтобы высшие круги нашего общества помогли нам. В этот момент остановились все. И чтобы понять, что там остановилось, только что проснувшегося пациента или просыпающих от наркоза везут к родителям в палату, мама и папа под ручку идут к ребенку навстречу каталке, чтобы побыстрее воссоединиться с ним. Когда начинаются эти эмоции, когда он говорил про великую Персию, замирают все, и даже эти соединяющиеся в семью прерываются и начинают слушать. Это засняли и крутили по телевизору, думаю, будут серьезно показывать. Операции завершились, все было хорошо, многих мы пригласили повторно к нам.
С женщиной мы договорились, вызвали переводчика, который был в другом месте, я понял, что это было просто недопонимание, сказал, что если она готова, мы попробуем, и ей надо дождаться конца всех операций, потому что дети ждут операции, не едят, ей можно сходить сейчас в кафе поесть, успокоиться, и мы попробуем, с перерывами, длительно, когда нас уже никто не ждет. Время было с 8 до 9, мы ночью после консультации нумеровали, кто когда пойдет, чтобы доктора не уставали. Мы провели ей лазерное лечение, все счастливы, едем с папой Абузаром домой, и он в такой эйфории, что прошли эти консультативные дни, нет уже ответственности: он приготовил лазер, собрал пациентов, договорился с клиниками, занимался нашим проживанием. Мы не отдыхали от пребывания в отеле, мне удалось несколько часов посидеть в первый день, когда приехали, а так строго — в 7:00 в лобби, и постоянная динамика.
Давайте посмотрим фото. В нашу клинику приезжало иранское телевидение снимать сюжет для своих государственных телеканалов. Доктор Сипас приезжал, это доктор Вильям, московский аспирант, он иранец, его отец иранец, он очень хорошо знает персидский язык, тоже занимался переводом. Следующая фотография — это наша первая поездка, момент, когда нам задают вопрос — зачем вы к нам приехали? Врачи, репортеры спрашивали — в чем ваш интерес? Мы сказали о том, что мы приехали, потому что таких пациентов много. Мы не говорим о том, что вы не можете найти способов лечения, мы просто можем вам показать путь, который мы проделали за десятки лет, а вы можете проделать его за год-два. И они спросили, как вы относитесь к нашей стране, мы сказали о том, что приехали не по отношению к стране, а по отношению к людям, по отношению к своей профессии, наша профессия вне политики.
Мы ездили в город Шираз, это отель, где проходила встреча. Здесь был Рафаэль Геворкян, представитель Министерства иностранных дел, он нам очень помогал, представители фондов, общественных организаций, инвесторы, представители спортивных клубов, то есть настолько глобально к этой проблеме все относятся. Буквально 2-3 дня назад видео с плачущим отцом, и через 2 дня собирается такая консолидация людей. Они нам подарки вручали, мы благодарили, говорили, какие дальше должны быть наши действия. Там был психолог, и это очень круто, они правильно делают, что приглашают психолога, потому что многие семьи распадаются, многие имеют из-за этого проблемы, отвлекаются на эти проблемы, плюс ко всему не могут нормально предоставить себя на рабочем месте, страдает не только семья, но и рабочее место, государственность. Это одна из проблем, которую надо решать наравне с заболеваниями иммунодефицита. И там этому уделяют внимание.
Оксана Михайлова:
Какие дальнейшие планы по сотрудничеству с Ираном в оказании медицинской помощи?
Григорий Сомсиков:
Так как у нас есть приятные уверенные новости по поводу того, что у нас будет заново воссоздана больница Св. Владимира, мы пригласили и хотим, чтобы приехал доктор Сипас и его коллеги к нам в гости, чтобы похвалиться новой больницей как минимум, возможно, у нас появится ангиография, и мы сможем обмениваться опытом. Если все будет хорошо, планируем приезжать в Иран, для того чтобы продолжать обмен опытом, потому что в первую поездку обмен опытом был больше односторонний, а во вторую поездку уже доктор Сипас нам рассказывал, что пациента полечил так, был такой опыт. И тут мы уже мотали на ус: ничего себе он придумал. Дальше мы бы хотели, чтобы привлекалась в эти синхронные поездки Республика Казахстан, ведутся переговоры, нам помогает доктор из Таджикистана, РОИСА уже выступала в Турции, то есть периодические перемещения у нас планируются.
Юлия Каленичина:
Было очень интересно, спасибо большое, до новых встреч, будьте здоровы.