Юлия Каленичина:

Здравствуйте, дорогие друзья, вновь в эфире программа «Точка приложения», и с вами мы, ее ведущие, Оксана Михайлова и Юлия Каленичина. И сегодня мы будем говорить о грыжах. Гость нашей программы Астанков Роман Андреевич, врач-хирург, герниолог городской клинической больницы имени Вересаева. Расскажите, что такое герниолог?

Роман Астанков:

В последнее время хирурги, которые занимаются грыжами брюшной стенки, внутренними грыжами, может быть, несколько искусственно стали выделяться в специальность герниология, более узкую, специализированную. На самом деле в России и в мире это те же самые общие хирурги, абдоминальные хирурги, хирурги по проблемам брюшной полости, которые делают упор в своей работе на лечение грыж. Они более квалифицированно могут лечить грыжу, чаще эти хирурги лечат грыжи на более продвинутом уровне, это сторонники миниинвазивных технологий, у них есть свои общества, они объединяются в профессиональные герниологические съезды, где утверждают рекомендации, учат друг друга, то есть это целая субъединица. Может быть, когда-то это будет отдельная специальность, но тем не менее лечение грыжи всегда будет связано с проблемой брюшной полости, это небольшая ветвь на большом дереве хирургии.

Юлия Каленичина:

Что такое грыжи и какие они бывают?

Роман Астанков:

Грыжа — универсальный термин в медицине, грыжи в разных областях бывают. Но если мы говорим о брюшной полости и абдоминальной грыже, грыже живота, можно разделить на наружные, которые мы замечаем у себя. Мы можем найти пупочную грыжу, вдруг пупок увеличился, стал больше, чем нужно, болезненный. Паховые грыжи, в паху какая-то шишка, у мужчин это чаще. Грыжи белой линии живота, выше пупка, грыжи редких локализаций.

Оксана Михайлова:

Гендерной предрасположенности к грыжам нет?

Роман Астанков:

Есть. У всех от рождения есть слабые места, где у человека по слабо зависящим от него причинам изначально могут выйти грыжи, например, пупочная область, область пупка, там мы были связаны с мамой, там проходила пуповина, и там возникает пупочная грыжа, поскольку в пупке наиболее близко прилежит содержимое брюшной полости к коже, нет плотных соединительно-тканых структур, которые препятствуют грыжам. Паховые кольца есть и у мужчин, и у женщин, это тоже слабое место. По белой линии тоже могут быть, у нас есть две прямые мышцы, которые тянутся вдоль всей брюшной стенки, и эти две прямые мышцы соединены апоневрозом, плотной частью. Из-за того, что эта плотная часть постоянно испытывает давление, иногда она может настолько ослабевать, что в ней образуются грыжи, дефекты, дырочки, и под кожу то, что положено, то, что должно быть у нас внутри, почему-то прорывается наружу.

Другая разновидность — грыжи после операций, которые бывает на брюшной полости, это отдельная отрасль. Внутренние грыжи, например, диафрагмальные грыжи пищеводного отверстия, которые мы не видим, их сложно диагностировать, и некоторые из них нужно оперировать. По сути, это внутренние и наружные выпячивания, перемещение внутренних органов под кожу, например, через какой-то дефект, искусственный или естественный, врожденный или приобретенный, в силу факторов, которые способствуют этому: тяжелая физическая нагрузка, различные заболевания соединительной ткани, курение как фактор риска.

Юлия Каленичина:

Грыжами межпозвоночных дисков занимаются нейрохирурги?

Роман Астанков:

Это уже нейрохирургия, грыжи в колесе тоже бывают. Грыжи — это универсальное слово, которым можно назвать смещение. Мы называем грыжей и брюшную ситуацию, и в позвоночнике.

Юлия Каленичина:

Причиной возникновения может быть как оперативное воздействие, в месте шва в дальнейшем может образоваться грыжа, бывают врожденные особенности, слабость апоневрозов.

Роман Астанков:

Слабость, как правило, приобретенная, у нас просто есть каналы, наши личные пространства в организме, в которых в норме проходят сосуды и нервы, которые очень узенькие, но под воздействием разных факторов — возраст, старение, курение, лишний вес, тяжелая физическая нагрузка, изнуряющий кашель, который приводит к повышению внутрибрюшного давления…

Юлия Каленичина:

Беременность может быть причиной?

Роман Астанков:

Да, это отдельная история, диастаз, расширение прямой линии при беременности. Женщины, которые перенесли беременность, часто обращаются по поводу полноценной коррекции всей брюшной стенки, а не только небольшой грыжи. Возвращаясь к определению этих грыж, причинам возникновения, если мы говорим о предуготованных местах, эти пространства становятся чуть шире. Организм человека так устроен, что внутрибрюшное давление стремится вытолкнуть наши органы, мы зажаты в плотный корсет апоневроз, и через слабое место возникает грыжа.

Оксана Михайлова:

Из тех факторов риска, что Вы перечислили, 100 процентов населения попадает под один из этих критериев: либо толстый, либо курит, либо рожал, либо кашляет.

Роман Астанков:

Конечно, когда все в одной человеке, это катастрофа, но, как правило, что-то одно. В медицине эти факторы не складываются, как дробь, числитель, знаменатель, иначе бы уже компьютер ставил диагноз. Все в комплексе воздействует, и этот комплекс каким-то образом у одного вызовет грыжу, а у другого нет. Врожденные факторы и дисплазии тоже не стоит забывать.

Юлия Каленичина:

Бывает много грыж сразу?

Роман Астанков:

Бывает. С двух сторон паховые грыжи, пупочные, диафрагмальные, 6 грыж у одного человека.

Оксана Михайлова:

Почему вопрос лечения грыж в наше время опять становится таким популярным?

Роман Астанков:

Факторы могут быть и со стороны пациентов, и стороны врачей. Со стороны пациентов, мы стали больше жить, мы хотим жить комфортно, мы хотим, чтобы наше качество жизни было прекрасным, а грыжи — это то, что снижает нашу физическую активность. Мы занимаемся физической нагрузкой достаточно длительно, грыжа будет мешать это делать, она может ущемиться, могут возникнуть осложнения. Сейчас современные технологии позволяют от нее избавиться достаточно радикально, без последствий и забыть о том, что у вас это

было. В средневековье от ущемленных грыж погибали, и это же не онкологическая болезнь в запущенной стадии, ее можно вылечить радикально, современно и забыть об этой проблеме.

Со стороны врачей, обособление герниологии, врачи имеют возможность пристально заниматься грыжами, то есть изо дня в день на высоком профессиональном уровне делать малотравматичные операции, иметь очень хорошие результаты. Появление сеток, лапароскопии, современной технологии fast track хирургии, когда человек не лежит неделю в стационаре, а паховую или небольшую пупочную грыжу можно прооперировать без госпитализации, в том числе и в Москве, тем самым мы лишаем многих факторов риска нахождения в стационаре.

Юлия Каленичина:

В педиатрии проще, проходят регулярные осмотры в школах, или в поликлинику приглашают, везде присутствует хирург, смотрит на наличие грыжи, и вовремя производится операция. Во взрослой жизни далеко не все проходят диспансеризацию. Как человек может понять, что у него грыжа, пока она не ущемилась?

Роман Астанков:

Самая распространенная — это паховая грыжа, в паху появляется увеличенное, мягкое, эластичное, похожее на шарик, может быть, на теннисный мяч, потом побольше выпячивание, которое первоначально как бы гуляет, то выходит под кожу, то уходит. Человек встает, долго ходит, идет куда-то по своим делам, у него увеличивается грыжа, под силой тяжести выходит наружу содержимое. Он ложится, или утром довольно часто грыжу он практически не может у себя найти. Вот такой симптом — то появляется, то исчезает, выпячивание в пупке, по белой линии, в какой-то редкой локализации, боковой стенке живота — это симптомы грыжи. Бывает, что и первично ущемленные грыжи встречаются, когда человек вообще не знал, что у него грыжа, он что-то внезапно поднимает, что-то резко выходит из брюшной полости и не может зайти обратно, грыжа ущемляется. Это опасная для жизни ситуация, поскольку ущемленный орган может омертветь, может возникнуть перитонит и масса осложнений, требующих долгого лечения.

Помимо этого можно выполнить УЗИ брюшной стенки, УЗИ живота, чтобы заподозрить, с этого скринингового метода все начинают, если возникает грыжа. Если же были операции, то любое неблагополучие в зоне рубца, мы часто смотрим на свои рубцы, оцениваем, как они выглядят: припухлость, уплотнение, гуляющее образование, изменение формы рубца, изменение формы живота — тоже можно заподозрить грыжу. При небольших грыжах, например, очень тонкая тема, поскольку не всегда показана операция, есть синдром хронической паховой боли, когда небольшую грыжу у мужчин в паху хирург может даже не найти, настолько маленькая. Она проявляется к концу дня, немножко выходит только в паховый канал, но не достигает тех размеров, когда мы можем ее ощутить. Можно выявить инструментальным методами исследования, УЗИ и МРТ, и исключив все другие проблемы, которые могут симулировать паховую боль, ее нужно оперировать, поскольку она будет доставлять дискомфорт в повседневной жизни. Это можно делать практически бесследно, малотравматично, проведя в стационаре небольшое количество времени и с минимальным количеством рецидивов.

Юлия Каленичина:

Куда обратиться, если человек у себя заметил такие симптомы, в первую очередь в поликлинику к хирургу?

Роман Астанков:

Если это в Москве, то здесь налажена четкая система направлений хирургов, они заточены на выявление грыж. Если вы прикреплены к определенной больнице, то вы туда будете автоматически направлены. С другой стороны, сарафанное радио никто не отменял, в Москве несколько центров хирургии грыж, где хирурги пристально занимаются герниологией, у них хорошие результаты, и пациенты тоже туда стремятся получить направление. Все это можно сделать по ОМС, поскольку тариф позволяет больнице выполнять это лапароскопически. Если пациент не москвич, то программа «Москва — столица здоровья».

Оксана Михайлова:

Но если уж ущемилась, то тут куда отвезут, говоря прямо. Из методов обследования проводится только УЗИ или еще что-то?

Роман Астанков:

Старое поколение хирургов нас обучает так: чтобы поставить диагноз грыжи, хирургу достаточно осмотра, анамнеза и пальпации больного, этот диагноз ставится на осмотре в 99 процентах. И если мы поднимем европейские рекомендации лечения, российские, как правило, первичного осмотра  квалифицированного хирурга достаточно для постановки диагноза. Есть уточняющие методы диагностики, когда мы сомневаемся. Грыжа может симулировать варикозно измененный узел в паху, лимфоузел, другие гнойно-воспалительные заболевания, онкологический процесс, это может быть вовсе не грыжа, а подкожное образование — очень похоже, и порой хирургу бывает сложно разобраться.

Уточняющие методы диагностики: УЗИ брюшной стенки, это ультразвук, то, что мы выполняем при грыжах паховой области; МРТ реже, при сложных диагностических моментах, когда нужно разобраться с причиной болевого синдрома; при больших грыжах, в том числе вентральной грыже это компьютерная томография. При большой грыже в современных условиях пациент всегда идет на операцию, выполнив томографию. Для того чтобы хирургу выполнить эту операцию малотравматично, не всегда это возможно, для этого нужна точная операционная навигация, он должен выполнить пациенту компьютерную томографию при большой грыже, понять ее размеры, что там внутри, насколько выходит или заходит, есть ли техническая возможность выполнить это малотравматично и безопасно для пациента.

Юлия Каленичина:

Все грыжи подлежат оперативному лечению или можно в каких-то случаях обойтись без операции?

Роман Астанков:

Раньше грыжа была всегда показанием для операции. Современный подход немножко иной, например, небольшие паховые грыжи у мужчин симптомные, и при желании пациента и четкой информации о рисках этой операции и того, что будет без операции. Симптомная грыжа — это значит грыжа есть, она болит и нарушает качество жизни, и это прямое показание к операции. Не все большие вентральные, внутренние диафрагмальные грыжи  оперируются, а только в определенных условиях: при наличии некупируемой рефлюксной болезни или симптомах, когда содержимое начинает сдавливать органы средостения, тогда показана операция.

Сейчас грыжи не оперируются, если пациент отказывается от операции. Почти все грыжи сейчас оперируются под общим наркозом, и определенный диагностический скрининг, диагностический поиск перед операцией пациент должен пройти, то есть у него не должно быть болезни в стадии обострения, он должен быть компенсирован, хорошо пролечен, чтобы свести риски, нежелательных последствия, это все-таки хирургическая агрессия. Есть некоторые болезни в стадии декомпенсации, при которых мы не можем прооперировать грыжу, риск операции превышает пользу, которую получит пациент. В таком случае бандаж, определенная физическая нагрузка, которая уменьшается, но это, как правило, коморбидные пожилые пациенты, у которых ожидаемая продолжительность жизни с грыжей не превышает определенные параметры.

Юлия Каленичина:

Когда лучше оперировать грыжи, или как только обнаружил, нужно быстрее избавиться от этого?

Роман Астанков:

Пациенты часто говорят, что летом, в жару грыжу лучше не оперировать. Современные технологии, небольшой койко-день и комфортабельное размещение позволяют оперировать грыжу в любое время дня и ночи. Второе, грыжу лучше оперировать, пока она не ущемилась. Ущемление, как правило, внезапное, среди ночи, неизвестно куда мы попадем, что с нами будет, и операция при ущемлении не будет носить коррекционно-косметический характер, мы не будем изо всех сил улучшать ваше качество жизни прямо сейчас, мы будем вас спасать, и будут применяться другие технологии. Поэтому при симптомах, при наличии свободного времени и полиса ОМС нужно делать операцию.

Юлия Каленичина:

Грыжа есть — собираемся на операцию.

Оксана Михайлова:

Как сейчас оперируют грыжи? Всегда ли необходима полосная операция, или можно через маленькую дырочку или волшебную таблетку?

Роман Астанков:

Давным-давно, в 1980-х годах хирурги решили: а зачем мы будем удалять желчный пузырь через большой разрез? Давайте сделаем лапароскоп, такую систему линз, оптику, будет смотреть, сделаем очень длинные инструменты, которые можно ввести в полость организма через проколы, и научимся опосредованно, глядя в этот лапароскоп, удалять орган или что-то делать внутри. Сделали, первая операция была тяжелой, несколько часов шла, как известно, хирург, который выполнил, рухнув на стол, сказал, что он больше никогда ее не повторит. Но тем не менее лапароскопическая холецистэктомия, удаление желчного пузыря через прокол, сейчас самая распространенная плановая операция.

Затем хирурги решили: а что мы удаляем только желчный пузырь через проколы, ведь есть более интересные болезни, которые можно попробовать делать через небольшие разрезы, проколы. И начали заниматься грыжами, сначала это паховые грыжи, где через 2-3 прокола можно удалить грыжу, затем при диафрагмальной, вентральной грыже. Любая грыжа на животе вентральная, но хирурги и врачи называют вентральной грыжей то, что у человека после операции, и послеоперационную грыжу тоже можно сделать через проколы. Современная техника, современные видеостойки, камеры, инструменты позволяют это выполнить через проколы, не делая большой разрез. Нам, как обывателям, кажется, что это косметические проколы, не будет большого разреза, и их не будет видно. Это на самом деле так, но косметический эффект не самое важное, это малотравматично, не болит, пациент через полтора-два часа  практически встает, гуляет, ужинает, занимается своими делами. Это надежно, можно выполнить операцию через те пространства, которые даже были слабо доступны для открытой хирургии. Идет освоение лапароскопической хирургии при сложных грыжах, вентральных грыжах, а раньше хирурги считали, что только открыто это можно сделать надежно, сейчас интерес к этому угасает. Идет сопоставление, что лучше: на роботе делать, лапароскопически или еще как-то. Можно ли сделать грыжу лапароскопически, малотравматично и квалификацией хирурга, естественно, руководствуясь здравым смыслом, поскольку прежде чем взяться за операцию, хирург должен оценить определенные риски, здесь главный вопрос безопасности и надежности пациента.

Юлия Каленичина:

Но ведь сейчас многие операции и не лапароскопически делаются через очень маленькие разрезы, настолько ювелирно хирурги научились работать своими руками, что умудряются даже серьезную операцию сделать через маленький разрез. Что лучше — операция через разрез либо через лапароскоп?

Роман Астанков:

Есть такая догма — большой хирург, большой разрез. На самом деле это некоторое заблуждение. Это всего лишь метод, доступ, а задача — сделать операцию надежно, безопасно, малотравматично, чтобы ничего не болело, чтобы пациент завтра ушел и забыл о вас, у него остались хорошие воспоминания о больнице, и все. Здесь не столько мое мнение важно, в медицинском сообществе проводятся рандомизированные, контролируемые, многоцентровые исследования, которые сравнивают: а что будет, если грыжу открыто оперировать или лапароскопически, какие результаты. И большинство результатов либо сопоставимы, либо несколько в пользу лапароскопической хирургии, болевой синдром точно меньше. Лапароскопия — это метод выбора, сейчас хирурги этому учатся, где-то этим очень хорошо владеют, в том числе неотложные, ущемленные грыжи тоже оперируются лапароскопически.

Оксана Михайлова:

Что такое лапароскопия?

Роман Астанков:

Расскажу применительно к своей специальности. Есть брюшная полость, живот, в ней лежат различные органы. У хирурга задача — нужно сделать операцию, что-то удалить, что-то зашить, реконструировать, что-то сместить. Как можно проникнуть в наше чрево? Сделав большой разрез, и как в анатомическом театре мы все это видим, либо делать маленький прокол,  сантиметр, полтора, а бывает минилапароскопия, видеокамера диаметром около 5 миллиметров. Вводится определенная трубка, по сути, подзорная труба в брюшную полость, на конце этой подзорной трубы установлена видеокамера, и хирург транслирует изображение на большой экран в прекрасном разрешении, которое намного лучше, чем разрешение человеческого глаза. Мы можем настолько в приближенной ситуации увидеть орган, который будем оперировать, как мы не видим это при большой открытой операции. Устанавливают определенные манипуляторы, хирург этому долго учится, тренируется на тренажерах, в том числе компьютерных, это определенный навык, и выполняет операцию. За счет того, что он лучше видит, он меньше наносит хирургическу травму органу. Мы начинаем травмировать органы, устанавливать такие инструменты, как ретракторы, ранорасширители, а тут он их вообще не трогает, может сосредоточиться только на области операции.

Юлия Каленичина:

Инструменты малюсенькие.

Роман Астанков:

Стандартные сантиметр, 5 миллиметров, роботические 6 миллиметров, они могут двигаться в различных плоскостях.

Юлия Каленичина:

Вплоть до того, что иголки, нитки, все настолько ювелирное, настолько аккуратно все это делают, просто чудо.

Роман Астанков:

Говоря иронично, можно человека, не имеющего медицинского образования, научить делать операцию, это навык, но здесь должна быть взаимосвязь между пониманием определенной ситуации и лапароскопией.

Юлия Каленичина:

Вы принесли с собой сетку. Давайте расскажем, что это такое.

Роман Астанков:

Современная хирургия грыж невозможна без сетки. В начале 20 века хирурги видели дефект, зашивали нитью, и грыжа исчезала. Но со временем хирурги начали искать материалы, инертные к тканям организма. Это одна из разновидностей сеток, эластичная, плетеная, не разлагается, обрастает тканью и остается на всю жизнь. Сетка изготовлена из инертного материала, в данном случае это полипропилен, который обрастает нашими собственными тканями, надежно закрывает дефект. Она не такая большая, размер зависит от размера грыжи, размера грыжевых ворот.

Если первичная паховая грыжа, то стандартный размер сетки будет 10х15 см, сетка не чувствуется пациентом и становится частью организма. Ее можно пришить, есть хирургический степплер, фиксируем ее клепками к определенным местам. При некоторых грыжах пространство настолько замкнутое, что фиксировать сетку нет необходимости, можно просто установить в это пространство, и она никуда не сместится. Есть швы, и самый продвинутый — клей, он будет самый малоболезненный.

Оксана Михайлова:

Клей так и остается внутри?

Роман Астанков:

Клей частично биодеградирующий. Есть композитные сетки, они изготовлены из нескольких материалов. Например, эта сетка из полипропилена, из одного материала изготовлена, а есть сетка,  которая покрыта снаружи другим рассасывающимся материалом, на ней маленькие рассасывающиеся крючочки, и она этими крючочками цепляется к тканям организма. Крючочки через определенное время рассасываются, и сетка надежно прикреплена. Мы не тратим никаких средств фиксации, в страховой медицине это тоже входит в стоимость операции, и не больно.

Юлия Каленичина:

В современной медицине необязательно даже ложиться в больницу. Расскажите обо всем процессе госпитализации, про кратковременное пребывание, или бывают моменты, когда лучше 3-5 дней полежать.

Роман Астанков:

Должна быть пациентоориентированность. Мы смотрим на пациента и понимаем, что здесь нужна госпитализация, а здесь пациенту можно не лежать в больнице, здесь нужно его заранее положить и обследовать, а тут он может обследоваться амбулаторно. Современные технологии в Москве и в нашем стационаре позволяют это сделать. Возьмем простой пример, молодой человек до 40-45 лет, без сопутствующих болезней, ведущий активный образ жизни, работающий, с небольшой паховой грыжей. Лапароскопическая технология, когда мы не делаем разрезов в паху, при паховой грыже мы делаем 3 небольших прокола от 1 до 5 миллиметров в области пупка. Пациент сдаст необходимый минимум анализов, который амбулаторно регламентирован, его посмотрит хирург, анестезиолог, он придет утром в день операции на голодный желудок, выполняется операция, наблюдается, обязательно оставляются контакты врача, и к 4-5 часам пациент выписывается из стационара краткосрочного пребывания, находясь на круглосуточной связи с врачом. Естественно, он выписывается после контроля, убедившись, что все в порядке.

Есть более продвинутая лапароскопия, она не заходит в полости организма, называется eTEP-герниопластика, это экстраперитонеальный доступ. При классической лапароскопии через проколы мы вводим видеокамеру в полость, а можно выполнить эту же операцию, не заходя в полость, а предбрюшинно, идя по тонким слоям организма, достигнув этой грыжи,  прооперировать. Это новый метод, набирающий популярность, доказательные исследования еще только ведутся, и технология та же самая: та же сетка, находится грыжа, но в полость мы не попадаем.

Существует такой эффект: если в брюшную полость попадает углекислый газ,  именно им мы раздуваем, создаем себе пространство, то по мере регресса, когда уже идет время к выписке, к вечеру, возникает некоторый болевой синдром, газ может скапливаться в закуточках, под диафрагмой, боль может иннервировать и отдавать плечо, доставлять дискомфорт, но это все проходит. Здесь же из-за того, что газ не попадает в эти пространства, болевой синдром минимальный, этот пациент, как только отошел от наркоза, встает, занимается своими делами, идет в буфет пить кофе и выписывается к вечеру.

Но есть пациенты возрастные, пожилые со сложными грыжами, которых нужно положить заранее, маломобильные, коморбидные больные, некоторым особо возрастным пациентам сложно бывает собрать некоторые анализы. Система позволяет это выполнить по ОМС, чуть заранее госпитализировав такого сложного больного, потому что здесь должен быть эффект, мы должны видеть конечную цель, а конечная цель — это наиболее безопасно, малотравматично, за минимальное количество стационарного пребывания пациента вылечить эту грыжу.

В современной медицине, в том числе зарубежной, минимизируют количество анализов. Мы в России, Москве тем более, очень страхуемся, очень досконально обследуемся перед операцией.

Оксана Михайлова:

Как себя вести после операции, для того чтобы заново не попасть, чтобы не было рецидива? Носить бандаж, три года тяжести не поднимать?

Юлия Каленичина:

Если это мама с ребенком, которого постоянно надо носить, или пожилые люди, которые привыкли жить на даче, мужчина занимается физической работой, какая продолжительность больничного листка будет после операции?

Роман Астанков:

Универсального ответа на этот вопрос нет, и таких исследований, что одни сразу после операции пошли копать картошку, а другие лежали и ничего не делали, и какая-то достоверная разница вдруг возникла между этими группами пациентов, нет. При больших сложных грыжах есть риски, и хирург, для того чтобы уменьшить болевой синдром, грыжевой дефект, грыжевые ворота зашивает определенной рассасывающейся нитью, и эта нить с определенными сроками рассасывания держит эти ворота, для того чтобы дать сформироваться рубцу за время рассасывания нитей и не выполнить внезапную физическую нагрузку.

Также ставится сетка, современные технологии подразумевают, что сетка почти не фиксируется, ставится в определенное пространство, где некуда сместиться, и нужно дать время, чтобы эта сетка проросла нашей соединительной тканью, тогда ей некуда будет смещаться. Обычно в течение полутора-двух месяцев избегать внезапного, резкого поднятия тяжестей. Жизненно сложнее лежать, мне кажется, это даже вредно, с другой стороны, операция, выполненная по стандартам, по показаниям, и пациенту выполнена именно та операция, которая в данный момент развития медицины ему наиболее показана, то очень бережливое отношение к себе большого значения не имеет. Конечно, не заниматься тяжелой атлетикой сразу, кардионагрузки допустимы по мере заживления кожных ран, поскольку это связано с избыточным потением, иногда раны могут воспаляться, но, как правило, кардионагрузки через две-три недели, ходьба, плавание. Это связано еще и с некоторым болевым синдромом, организм сам подскажет — уйдет боль, если она была после операция, идет некоторый дискомфорт, не будет никакого отека, вы почувствуете себя здоровым человеком, то пожалуйста. Это универсальные рекомендации, но в каждом конкретном случае все равно надо смотреть. Бывают гигантские грыжи, сложные реконструкции, и там специфические рекомендации, а в стандарте — пару недель и на работу.

Оксана Михайлова:

Как к вам попасть москвичам и гостям столицы?

Роман Астанков:

Все грыжи, в том числе лапароскопические, оперируются в Москве по полису ОМС, самые современные лапароскопические технологии доступны сейчас по ОМС. Если это москвич, прикреплен к московской поликлинике, достаточно взять направление к хирургу, у нас есть консультативно-диагностический центр, есть консультирующая поликлиника, где принимает хирург, который занимается обследованием

Оксана Михайлова:

В колл-центре записаться на прием.

Роман Астанков:

Можно записаться через сайт, через ЕМИАС, на сайте вся информация есть. Третий канал госпитализации, самый нехороший, его уже меньше, мы говорим сейчас о плановом канале. Если пациент не москвич, любой россиянин по программе «Москва — столица здоровья» имеет возможность оперироваться в московской больнице. Ищем в интернете «Москва — столица здоровья», колл-центр, электронная заявка, прикрепляется куратор, связывается с этой больницей. Некоторым больницам даже «выгоднее» оперировать — им ничего не мешает, главное, чтобы кадров хватило — пациентов по «Москва — столица здоровья», поскольку это определенный канал финансирования.

Оксана Михайлова:

Москвич по форме 057У берет направление и уже на консультации понимает, можно ли сделать операцию за один день.

Роман Астанков:

Нужно еще учитывать особенности психики, ведь пациент может сказать, что я хочу лежать в стационаре, а другой при любой возможности будет избегать этой участи, говоря, что хочет сразу домой.

Оксана Михайлова:

Все это решается на уровне КДО. Спасибо большое за беседу, надеемся, мы были полезны.