Юлия Каленичина:

Здравствуйте, дорогие друзья, вновь в эфире программа «Точка приложения», и с вами мы, ее ведущие, Оксана Михайлова и Юлия Каленичина. Гость нашей программы Сомсиков Григорий Александрович, врач детский хирург, заведующий отделением сосудистой хирургии Детской городской клинической больницы святого Владимира. Разговаривать будем о вашем отделении, о его работе, фишках, новинках и об одной из патологий, которую вы успешно лечите, – лимфатические мальформации. Ваше отделение достаточно новое.

Григорий Сомсиков:

Не так давно мы справили свой день рождения, нашему отделению уже 6 лет, организовано оно было в 2016 году, 1 марта мы отмечаем открытие. Мы занимаемся лечением сосудистых патологий, со всей страны к нам приезжают пациенты, даже из-за рубежа.

Юлия Каленичина:

У вас трое врачей, все молодые, перспективные.

Оксана Михайлова:

Есть выездная работа, консультации, конференции, как вы развиваетесь?

Григорий Сомсиков:

У нас всегда происходят консультации онлайн, есть связь с врачами, довольно часто выезжаем, последними городами были Красноярск, Нижний Новгород. Мы ездим в клиники, которые нас приглашают, делимся своим опытом, рассказываем, как можно и как нужно лечить на современном этапе различные сосудистые аномалии, и в последующем с этими докторами поддерживаем связь и всячески стараемся помогать.

На видео в самом начале и в самом конце мы предоставили все наши контакты, есть возможность сделать запрос пациентам из регионов на лечение по почте, также они пишут нам в социальных сетях, телефоны отделения мы в основном даем родителям, которые уже выписались либо получают результаты гистологического исследования. Звонить в отделение, чтобы записаться, не стоит, надо звонить по телефонам консультативно-диагностического отделения, там вас запишут, или делать запрос на почту. Для того чтобы сделать запрос на почту, надо прислать фотографии, потому что без фотодокументации нам тяжело решать, в регионах ставят практически всем один диагноз – гемангиома. Сосудистые аномалии настолько различные и у них различное лечение, соответственно, иногда мы можем ошибочно пригласить родителей из регионов на 5-7 дней, и когда они уже приезжают к нам в отделение, мы понимаем, что можно помочь буквально сегодня-завтра, провести операцию и выписать, а им еще приходится из-за билетов находиться у нас в городе.

Как правильно делать запросы – надо прислать фотографию, написать, какие способы лечения вы уже применяли, какие еще не применяли, и мы предложим ту или иную госпитализацию либо амбулаторное лечение, в  зависимости от того, кому что удобно и оптимально подходит кому-то из пациентов.

Юлия Каленичина:

Некоторые ситуации требуют экстренного обращения, надо мгновенно приехать, а какие-то могут подождать.

Григорий Сомсиков:

Есть ситуации, когда заниматься поиском поликлиники или клиники уже времени нет, нам надо писать, не ходить за справками. Мы знаем, какие ситуации требуют незамедлительной помощи, и тогда мы вызываем пациента, и это действительно экстренный пациент, у которого гемангиома в орбите, гемангиома околоушно-жевательных областей, гемангиома дыхательных путей, потому что если в ближайшие недели им не помочь, то последующая наша помощь будет эффективной, но не настолько эффективной, как это могло быть месяц назад, эти дни очень важны. У таких пациентов нет никаких проблем в госпитализации, нашим пациентам не нужно переживать никаких  длительных процессов, что-то делать, для того чтобы к нам попасть, достаточно написать, получить путевку, если это плановая ситуация, собрать анализы, приехать к нам лечиться по полису.

Оксана Михайлова:

В каких случаях возможно амбулаторное лечение и можно приехать, получить лечение и уехать домой?

Григорий Сомсиков:

Можно амбулаторно, и у нас появился стационар кратковременного пребывания, все москвичи могут указать, когда делают запрос, что у них есть желание получить помощь в рамках стационара кратковременного пребывания, и мы уже выдаем путевку, по которой они собирают анализы, приезжают утром натощак. Обязательно не есть, не пить, потому что предполагается операция, осматривается пациент анестезиологом, лечащим врачом, решается, во сколько будет операция, оперируется. В палате пробуждения ребенок приходит в сознание от наркоза, и уже ближе к вечеру, когда мы после контрольного осмотра понимаем, что все в порядке, нет никаких осложнений как от операции, так и от анестезиологического пособия, мы спокойно ребенка выписываем домой.

Юлия Каленичина:

Это только москвичи? А, например, Ярославль, Кострома могут приехать одним днем?

Григорий Сомсиков:

Зачастую у них все связано с дорогой, и многим пациентам из регионов лучше переночевать.

Юлия Каленичина:

Как быть с иностранными гражданами? Возможно лечение?

Григорий Сомсиков:

Та же самая почта, просто не нужно указывать поликлинику, к которой они прикреплены, указывается страна проживания, наш отдел плановой госпитализации связывается с отделом развития, с юристами, для того чтобы согласовать все необходимые документы, чтобы пересечь границу нашей страны, и им рассчитывается счет на лечение.

Оксана Михайлова:

Все это не по ОМС, это платная история.

Григорий Сомсиков:

Для иностранцев – да. Сейчас у нас довольно хорошее взаимодействие идет с гражданами Ирана, не так давно мы туда ездили, встречались врачами, с главными врачами, с профессорами клиник, делились своим опытом, приглашали пациентов, которые хотели бы получить лечение. Довольно много минусов, как и у нашей страны буквально лет 10-15 назад, когда было все очень не систематизировано, лечение было неправильным, либо агрессивным, либо чрезмерно хирургическим, когда можно было справляться миниинвазивными вмешательствами, щадящими методами лечения. Натоптали хорошую дорожку, у нас каждую неделю приезжают иранские пациенты, они собираются вместе, по двое, по трое приезжают к нам на госпитализацию.

Оксана Михайлова:

Ближнее зарубежье вообще без проблем к нам едут.

Григорий Сомсиков:

Казахстан, Армения, сегодня пациент из Новой Зеландии писал, довольно тяжело у них там получить какие-то консультации либо компрессы, которые мы назначаем, местную терапию, у них тяжело нужные рецепты. В нашей стране медицина все-таки очень доступная. Из Португалии недавно писали пациенты, тоже не могут получить консультацию, поэтому мы доступны для иностранцев.

Оксана Михайлова:

Какой спектр заболеваний, которые лечат в вашем отделении в больнице святого Владимира?

Григорий Сомсиков:

Мы занимаемся лечением сосудистых патологий. Основные заболевания, которые мы лечим, это гемангиомы больших размеров, агрессивно растущие гемангиомы и при критичных локализациях. Потом идут сосудистые мальформации, это артериовенозные мальформации, венозные мальформации, лимфатические мальформации, их различные комбинации. Также хирургия кожи, такие как ангиокератомы, пиогенные гранулемы и всевозможные невусы, рубцовые деформации, которые могут возникнуть после течения гемангиомы, мы тоже стали этим заниматься, потому что мы ведем пациента от и до.

Например, если пациенты в ранние сроки к нам обращаются и вовремя, то у них не остается никаких резидуальных изменений, то есть изменений кожи, рубцовой деформации, дряблости кожи и тому подобное. Ранее, когда специалисты вылечивали гемангиомы, они говорили, что мы вылечили гемангиому, а это последствия, с этим надо жить либо ищите какие-то способы лечения. А мы сейчас предоставляем возможность вылечить и гемангиомы, и мальформации, и последствия, которые может нести за собой агрессивное течение. С прошлой нашей встречи у нас появился фракционный лазер СО2, на котором мы проводим лечение рубцов, удаляем доброкачественные опухоли.

Юлия Каленичина:

У нас есть фотографии по спектру заболеваний, которые вы лечите.

Григорий Сомсиков:

Пациент с лимфатической мальформацией, это порок развития лимфатических сосудов, который связан с тем, что возникает расширение или образование кисты в лимфатическом протоке, она может резко увеличиваться в размерах.

Юлия Каленичина:

То есть это быстрорастущее образование.

Григорий Сомсиков:

Не всегда, иногда медленно, иногда очень быстро растут, по-разному. Функциональный дефект в виде мешкоподобного нависания, это некрасиво, вызывает вопрос у окружающих, и если это будет продолжать расти дальше, то будет компримировать  дыхательные пути.

Что провоцирует рост? Много чего бывает, провоцируют банально ОРВИ, воспалительный процесс в челюстно-лицевой области, даже кариозные зубы могут спровоцировать рост мальформации, она вырастает порой до больших размеров.

У ребенка помимо кисты, которая находится у него на шее, еще поражены лимфатические ткани дна полости рта и языка, и во время обострения были везикулы, такие пузырьки на языке, которые приводили к его увеличению, пузырьки лопались, вызывали болевой синдром. Все это не очень эстетично и больно, поэтому прием более-менее теплой либо острой пищи сопровождался дискомфортными ощущениями.

Далее пациент с лимфатической мальформацией, это грудная клетка. Пациент поступил изначально к нам, в отделение сосудистой патологии, мы провели МРТ и поняли, что здесь нужна настоящая хирургия, и ребенок был переведен в отделение торакальной хирургии, руками нашего доктора Хаспекова Дмитрия Викторовича ребенок был соперирован, удалена эта лимфатическая мальформация. Сейчас ребенок проходит реабилитацию, уже прошло больше 2 лет, и он по крайней мере может спокойно манипулировать своей конечностью, у него сейчас проблема только с парциальным гигантизмом, у него еще пальчики большие, с ним доктора занимаются. Мы на прошлой неделе были в Казани, доктора передают привет Дмитрию Викторовичу за великолепно выполненную работу.

Дальше ребенок с лимфатической мальформацией в области шеи, здесь проведен один этап склерозирования, довольно хороший результат, у ребенка нет кожного дефекта. Порой удивляешься, думаешь, сейчас мы этот объем уберем, останется костный дефект, зачастую кожа так стягивается, но все выглядит очень красиво.

У мальчика с языком лечение еще не завершено, и некоторая асимметрия от того, что там была лимфатическая мальформация. У пациента из Казани, у которого была огромная лимфатико-венозная мальформация грудной клетки, была склонность к рубцам, но такие пациенты могут получать лазерную шлифовку. Вот они, самые лучшие ситуации, когда мы можем использовать этот лазер, и мы помогаем ребенку не только устранить эту опухоль, но и его склонность к рубцеванию, образование келоидных рубцов мы замечаем. При поступлении были воспалительные изменения, то есть иногда в лимфатической системе появляются инфекционные агенты, которые заставляют сосудистую мальформацию, ее содержимое воспаляться, что приводит к тому, что там идет очень выраженный инфильтративный процесс. Ребенок в срочном порядке был взят в операционную, соперирован, и мы получили хороший результат. С мамой не так давно мы связывались, она очень благодарна.

На данных МРТ этого ребенка мы можем видеть лимфатическую мальформацию, которая прорастает еще и в грудную клетку. Помощь Дмитрия Викторовича Хаспекова как торакального хирурга здесь была очень кстати.

Юлия Каленичина:

Расскажите, что такое лимфатическая мальформация, почему это возникает, может ли это развиться у взрослого человека или подростка, или только у младенцев?

Григорий Сомсиков:

Раньше использовалось название лимфангиома, сейчас на всех конференциях специалисты, которые в теме, повторяют: лимфатическая мальформация – это не лимфангиома, это не опухоль, у нее отсутствуют признаки опухоли, это порок развития сосудов. Когда он наступает – примерно 6-7 неделя эмбриогенеза, развитие плода, когда начинает формироваться лимфатическая система. По каким-то причинам выявляют сейчас мутации в определенных генах, нарушается процесс формирования лимфатических коллекторов, лимфатических сосудов, в связи с чем может возникнуть слабость лимфатической стенки, и при определенных условиях давления лимфы эта стенка начинает раздуваться, превращается в шар. Из-за того, что она раздувается, может давить на близрасположенные сосуды, и посредством этого эти сосуды могут встраиваться в стенку лимфатической мальформации, тогда возникает сброс лимфы в венозное русло и наоборот, возникает смешанная форма лимфотической мальформации, лимфотико-венозная мальформация. По анатомии чаще всего бывают лимфотико-венозные мальформации, потому что практически все венозное русло сопровождается лимфатической системой, практически все сосуды венозные. Порой этот сброс является причиной такого мгновенного роста лимфатической мальформации, когда требуется помощь.

Юлия Каленичина:

Сколько времени может пройти?

Григорий Сомсиков:

Это растет за несколько дней, у некоторых развивается месяцами, самое короткое – буквально несколько дней, но чаще всего провокационным фактором является наличие вирусной инфекции, то есть ребенок заболел, в тонус приходит вся лимфатическая система, и те самые лимфангиомы, лимфатические мальформации, которые были скрыты, начинают себя проявлять.

По поводу того, могут ли заболеть взрослые – конечно, могут заболеть, но чаще всего это заболевание проявляется в первые годы жизни. Зачастую лимфатические мальформации мы можем заметить еще на скрининге у беременной женщины. Иногда даже выставляются показания к тому, чтобы проводить помощь перед родами, если это образование слишком большое, оно будет мешать прохождению по родовым путям, особенно если на голове. Тогда выбирается кесарево сечение, также сейчас есть операции, которые выполняются на лифатических мальформациях у беременной женщины, для того чтобы устранить эту кисту, вывести то содержимое, которое есть. Женщина спокойно рожает ребенка с мальформацией, и дальше уже занимаются специалисты по сосудистым аномалиям. Частота встречаемости не такая частая, как у гемангиом, 3 пациента на тысячу живорожденных младенцев.

Юлия Каленичина:

Гендерная привязка есть?

Григорий Сомсиков:

Одинаково болеют как мальчики, так и девочки. Чаще всего это область шеи, потому что там сложные лимфатические структуры, подмышечная и паховая области.

Оксана Михайлова:

Как понять, что это не опухоль?

Григорий Сомсиков:

Для постановки диагноза лимфатическая мальформация 80 процентов – это сбор анамнеза и общение, пальпация, для людей, которые этим занимаются, не так трудно, добавляем еще УЗИ, и практически на все вопросы мы отвечаем. Зачастую приходится делать еще и магнитно-резонансную томографию либо компьютерную томографию, потому что довольно часто встречаются комбинации. Мы должны смотреть на кровоснабжение этой кисты, потому что зачастую бывают крупные сосуды в стенке этой кисты, и в ней бывают септы, такие перегородки, которые делят ее на несколько очагов, и в этих перегородках также имеются свои собственные сосуды, которые при наших манипуляциях мы не должны повредить, потому что если мы повреждаем сосуд, возникает повторное кровотечение в эту кисту, все заново возвращается, пациент приезжает к нам повторно.

Дифференцировать нужно прежде всего с гемангиомами как самыми частыми сосудистыми опухолями, с сидромальными проявлениями, такие как синдром Протея, когда очень агрессивно развивается кость, костная ткань, мягкие ткани, жировая ткань, дифференцировать с другими сосудистыми мальформациями, артериовенозной мальформацией, опухолями не сосудистого генеза, в том числе злокачественными, а также воспалительными процессами по типу сиалоаденита – это воспаление слюнной железы, лимфаденита – воспаление лимфатических узлов. Но у нас это не представляет трудности, потому что человек, который этим занимается хотя бы несколько лет, довольно легко определяет, что это лимфатические мальформации.

Юлия Каленичина:

По сути, КТ и МРТ достаточно.

Григорий Сомсиков:

Осмотр и УЗИ, а потом, когда мы выбираем тот или иной способ лечения, для того чтобы больше понимать структурность кисты, мальформации, нам нужно дополнительно МРТ и КТ.

Юлия Каленичина:

Если это действительно такое большое образование, и ребенок упал, ударился этим образованием, либо произошла травма с повреждением тканей, это может пагубно отразиться?

Григорий Сомсиков:

Травма на лимфатических мальформациях в крайней степени отрицательно не сказывается, это довольно мягкое образование, его можно с легкостью пальпировать, трогать. Родители даже иногда пугаются, но в этом ничего страшного нет, потому что сама по себе она практически не болит, это просто шарик с водой, и если его травмировать, то оттуда выходит жидкость в виде инфицированной либо лимфы, либо иногда сгустки крови, такое тоже бывает, при операциях мы эвакуируем оттуда кровь, которая загустела. Поэтому травмы – не сильно страшно, какой-то критичности не представляет.

Оксана Михайлова:

Само может пройти?

Григорий Сомсиков:

Есть спонтанные регрессы, есть спонтанные ситуации, скорее всего, это объясняется тем, что при увеличении этой кисты из-за того, что она увеличивается в объеме, она свой коллектор, то есть сосуд, в который она должна сбрасывать жидкость, пережимает, и за счет этого не отходит лимфа, она приходит, но не отходит, и увеличивается. Бывают такие ситуации, когда при каких-то движениях этот отток возобновляется, и тогда мы можем наблюдать, как она уходит, и родители говорят: у нас была довольно большая мальформация, которая самостоятельно прошла. Такие случаи единичные, и, скорее всего, этим механизмом объясняется спонтанный уход, по-другому мы объяснить пока не можем.

Юлия Каленичина:

Если она сама ушла, то этот кожаный мешок остается?

Григорий Сомсиков:

Человеческое тело иногда демонстрирует необъяснимые ситуации, казалось, что будет дефект, но кожа очень хорошо втягивается.

Юлия Каленичина:

Какие бывают виды лимфатических мальформаций?

Григорий Сомсиков:

Сейчас существует четыре вида. Это макрокистозные, когда большая киста либо несколько больших кист, микрокистозные, они как губка, там сотни тысяч маленьких, менее 1 сантиметра кист, с ними бороться уже потяжелее. Бывает смешанная форма, когда есть одна, две большие и множество маленьких, и бывать форма лимфатической мальформации кожи либо слизистой, тоже досадная вещь, образования на языке, на слизистых, на коже. Такое случается, когда проводят стандартное иссечение этой лимфатической мальформации, не всю ткань лимфатической мальформации убирают, она потом протоками прорывается на кожу, и на рубце появляются коричневые, синие пузырьки, которые могут сами вскрываться, и оттуда происходит отделяемое в виде лимфы либо по типу сукровицы.

Юлия Каленичина:

Почему надо обязательно лечить? Можно просто оставить так, как есть, если она не очень большая?

Григорий Сомсиков:

Их все нужно лечить, но бывают ситуации, когда они небольшого размера, реагируют на вакцинацию либо ОРВИ. Родители приходят, я вижу, что это не критичная локализация, небольшого размера, и часто описывают симптом, что она появляется, уходит, и при этом есть какие-то провокационные факторы. И когда эти ситуации совпадают, мы принимаем решение с родителями все-таки чуть-чуть подождать, потому что вмешиваться зачастую нужно, если есть заболевание, но иногда при динамическом наблюдении мы видим, как увеличивается тонус лимфатических сосудов, они эвакуируют из себя эту лишнюю жидкость в виде лимфы, и она уходит. Чем старше ребенок становится, тем меньше этих эпизодов мы можем встречать. Это одна из гипотез, почему лимфатические мальформации появляются и почему они появляются в раннем детстве, потому что еще определенная степень незрелости стенок лимфатических протоков, и нам нужно просто наблюдать, чтобы это образование не было критично увеличено либо не приносило функциональных нарушений в той области, где находится, и если есть такая возможность, мы наблюдаем. Но чаще всего лимфатические мальформации надо лечить, потому что находятся чаще всего в области головы, шеи, подчелюстной области, и если то образование, которое имеет способность быстрого увеличения, будет увеличиваться, это носит не только эстетический дефект, но и опасность для дыхания.

Оксана Михайлова:

Какие способы лечения существуют на данный момент?

Григорий Сомсиков:

Сейчас используют несколько, есть хирургическое удаление и стандартное лечение, которое было в самого начала, просто удалить эту кисту.

Юлия Каленичина:

Это легко удалить?

Григорий Сомсиков:

Сама по себе лимфатическая мальформация низкопотоковая, там лимфа протекает не быстро, поэтому проблема с ее удалением – это только локализация, где она находится. Удалить что-то объемное из области шеи имеет большую опасность как для ребенка, так и для этой мальформации, потому что она может опорожниться, будет тяжелее удалять. Тяжело интраоперационно определить, всю ли ткань этой лимфатической мальформации мы удалили, довольно-таки сложная операция, и это оставляет за собой шов, а это рубец. Одна из причин, по которой мы стали искать другие способы лечения, это рубцовая деформация и тяжелый операционный процесс.  

После появилась склеротерапия, она заключается в том, что в эту кисту мы заходим катетером либо специальной иглой, опорожняем эту кисту, опорожняем либо лимфу зачастую темного цвета, потому что она довольно часто воспаляется, либо кровь, если был прорыв сосудов, и вводим туда специальные лекарства. Сейчас лекарств используется около 5, зачастую мы понимаем, какие лекарства должны быть, какой склерозант надо вводить, уже во время операции, потому что смотрим на характер опорожняемой жидкости, потому что если кровь, мы еще добавляем определенные препараты, если это чистая лимфа, там достаточно одного препарата. На введение одного склерозанта бывает зачастую реакция в виде тахикардии, высоких цифр частоты сердечных сокращений, и иногда советуемся с анестезиологом. Поэтому у родителей, которые к нам поступают, мы просим подписывать согласие на все 5 препаратов или которые мы часто используем, потому что нам тяжело заблаговременно сказать, какой нужен препарат.

Мы стараемся, чтобы у нас в наличии все это было, потому что посредством наработанного опыта мы выявляем плюсы и минусы каждого препарата в той или иной ситуации. Родители у нас спрашивают, какой препарат лучше, что нам подойдет – зачастую мы не можем ответить, пока не находимся в операционной, но так как ребенок под наркозом, выходить к маме во время операции мы не можем, то берем согласие на все препараты и уже интраоперационно решаем. Этот способ сейчас является самым современным, мы не забываем о хирургии, потому что многие вопросы нельзя решить с помощью склерозирования, но все-таки те результаты, которые мы показываем, еще раз доказывают, что малоинвазивные способы лечения должны быть на первом месте, и когда нет возможности справиться с помощью склерозирования, рассматриваем хирургию.

Юлия Каленичина:

Склерозирование всегда в один этап проходит, бывает, что нужно повторно?

Григорий Сомсиков:

Это может быть несколько этапов, склерозирование не есть панацея, и сейчас выводится тот алгоритм, та схема, по которой мы должны разводить препарат, делать определенную концентрацию, на какое время вводить, время экспозиции должно быть. У многих врачей эти алгоритмы выработаны, и когда мы встречаемся вместе, то не совсем все совпадает. Мы делимся опытом, у нас в клинике есть собственные наработки, и совместно с челюстно-лицевыми хирургами есть определенные схемы, по которым мы делаем определенную концентрацию, определенный объем этого препарата.

Это все делается под ультразвуковой навигацией, она становится меньше, удаляется жидкость, мальформация схлопывается, после чего туда будет вводиться препарат. После введения препарата идет воздействие на стенки лимфатической мальформации, и постепенно она устраняется. Самое главное, когда был целый объем, проводится операция, мы возвращаем ребенка без повязки, и многие родители удивляются, даже прокола практически не видно. Реабилитация минимальная, пару дней, некоторые родители даже на следующий день, если ребенок чувствует себя прекрасно, уезжают, перелеты, пароходы не противопоказаны, можно и в бассейн, через один прокол тонкой иглой вся ситуация исправляется.

Оксана Михайлова:

Какие перспективы лечения тяжелых форм заболевания?

Григорий Сомсиков:

Лимфоматозы, когда лимфатические мальформации в разных локализациях, в разных частях тела, насчитывается больше 10, когда они есть в средостении, на кишечнике, в подмышечной области, подчелюстной, это все у одного ребенка. Сейчас приходит препарат, он уже давно всем известен, но как способ лечения тяжелых сосудистых мальформаций он был открыт не так давно, и сейчас в России нарабатывается опыт. Это синдром Клиппеля-Треноне, синдром Протея, синдром, который проявляется в виде гигантской ноги, там включается лимфатическая мальформация, венозная мальформация, капиллярная мальформация, когда еще помимо того, что она большая и намного больше, чем другая нога, она еще и красная, с какими-то наростами, это про Клиппеля-Треноне. Сейчас, чтобы это заболевание не прогрессировало, в ранние сроки назначают препарат сиролимус, это иммуносупрессор, данный препарат подавляет рост сосудистых мальформаций. Но не стоит забывать о том, что это иммуносупрессор, и ребенка предварительно обследуют, для того чтобы понять, можно ли ему назначать этот препарат. Родители обязаны контролировать уровень сиролимуса в крови, потому что еще не все лаборатории снабжены методом, чтобы узнать его уровень. Препарат продолжает использоваться в трансплантологии, когда пересаживают тот или иной орган, прибегают к применению этого препарата в послеоперационном периоде. За этим препаратом будущее, но его нужно еще изучить, как он действует на ребенка, просто очень хорошо подавляет рост этих мальформаций, и у ребенка этот синдром не так сильно себя проявляет.

Оксана Михайлова:

Но он уже применяется.

Григорий Сомсиков:

Препарат разрешен к применению. Просто увидели, что препарат еще действует именно на сосудистые мальформации, сейчас изучают механизм действия, по-другому разобраться не представляется возможным, эти методы лечения к нам приходят из-за рубежа.

С родителями проводятся беседы, рассказывают про побочные эффекты, что их ждет, если не лечить, потому что другие методы лечения, такие как хирургия либо склерозирование, зачастую при сложных ситуациях неэффективны либо мало эффективны.

Юлия Каленичина:

Скажите что-то родителям, родственникам либо самим пациентам, кто страдает сейчас подобными заболеваниями, нужно действовать быстро либо выжидательная тактика, дайте совет, как быть?

Григорий Сомсиков:

После консультации детского хирурга не нужно приходить домой, складывать ручки и думать, что раз сказали, значит так и есть. Появляются новые методы лечения, и сейчас многие ситуации можно лечить либо скорректировать так, что ребенок будет жить без каких-либо проблем в социуме. Родители должны быть в одной связке с доктором, должны слушать и исполнять рекомендации, которые дает специалист, который занимается сосудистыми аномалиями, и бороться, быть всегда в состоянии борьбы за здоровье своего ребенка. Поэтому останавливаться на определенных этапах и говорить, что мы не будем продолжать и будем жить так – это не дело, нужно работать, нужно лечиться, и мы постараемся в этом помочь.

Оксана Михайлова:

В первом видео нашего эфира были даны все телефоны и почта, куда можно обращаться, доктор всегда на связи. Будьте здоровы.