Тимур Аитов:
Добрый день, в эфире «Цифровое будущее» и я, ведущий, Тимур Аитов. Когда наступит это будущее, какие проблемы будут сопровождать переход страны к стандартам цифровых технологий, какие значимые проекты уже реализованы, и как все происходящее отразится и уже отражается на каждом из нас – такие вопросы мы обсуждаем в нашей программе. А тема сегодняшней передачи – банки в условиях международных санкций, стратегии прорыва.
Наш гость в студии Анатолий Геннадьевич Аксаков, депутат Государственной Думы Российской Федерации, председатель Комитета по финансовому рынку, председатель совета Ассоциации банков России, член Национального финансового совета Центробанка, член правления Российского союза промышленников и предпринимателей.
Первый вопрос – как нам достичь этого самого прорыва? Беспрецедентное количество санкций в отношении страны, банков, мы прошли своеобразный penetration test, как говорят банковские безопасники, тесное проникновение, анализ системы на уязвимость. Обнаружили, что выстояли, ситуация все-таки под контролем. Что я вижу? Наши разработчики по-прежнему говорят: «А мы сейчас еще то, что не доделали, доделаем, сделаем аналоги западного программного обеспечения». Некоторые министры говорят: «Дайте нам еще 2-3 года, и мы окончательно все проблемы с импортозамещением решим». Кто-то говорит: «Может быть, нам перейти от импортозамещения к импортоопережению», – уже такие советы я слышу. Как к этому относиться, можно ли достичь прорыва, есть ли у Вас собственный рецепт на это счет?
Анатолий Аксаков:
Прежде надо отметить, что Россия входила в пятерку ведущих стран в финансовой сфере по цифровизации экономический финансовых процессов. К сожалению, это опережение, эта наша ведущая роль опиралась не на наши разработки в основном, хотя и наши разработки тоже активно внедрялись, особенно крупнейшими банками в свою сферу, причем даже «железо» находили и, видимо, финансировали производство «железа», для того, чтобы быть в передовиках цифрового процесса и чтобы быть независимыми от внешних решений. Тем не менее, в 2018 году был принят закон, который ориентировал не только финансовую сферу, но и всю экономику на переход на отечественные программные продукты и даже на «железо», по крайней мере сделать его максимально независимым от американских систем.
Тимур Аитов:
Тема импортозамещения еще раньше зазвучала.
Анатолий Аксаков:
В 2014 году эту тему подняли, она заострилась, в 2018 году был принят закон, дальше установили довольно короткие сроки, первый отсечкой был установлен 2021 год. Но под напором обстоятельств и не верящих в санкции наших компаний срок передвигался сначала на 2023 год, потом на 2024, а сейчас жизнь показала, что надо было это делать вчера.
Конечно, конкурировать с крупнейшими IT-компаниями, например, американскими мы вряд ли сможем, даже с китайской Нuawei, которая является второй в мире по объемам, но при этом мы имеем очень большой задел потенциала в виде молодых людей, которые учатся в наших вузах, часто уезжали за границу и там способствовали продвижению западных компаний и довольно неплохо сами зарабатывали. Некоторые из них сейчас вернулись сюда и готовы помочь родной стране в продвижении этих технологий, и этот задел людского потенциала очень большой. Есть технологии, которые мы уже освоили и тоже можем продвигать.
Мы можем ориентироваться на новые формы продвижения развития IT-технологий в стране, небольшие группы, не всегда объем или величина определяет качество той работы, которая там осуществляется. И вполне возможно даже сейчас будет тренд на создание малых групп до 100 человек, пусть даже 1000, но прорывные, они постоянно генерируют идеи, причем идеи такие, которые могут обесценить все то, что есть сегодня у ведущих компаний мира, и сделать ставку на такие группы, которые будут хорошо поддерживаться государством, в том числе финансироваться, по крайней мере на начальных этапах. Не все должно финансироваться, не должно быть бесплатно, люди должны зарабатывать, но при этом создать ситуацию максимальной конкуренции не внутри (внутри, конечно, должна быть конкуренция, между этими группами), а с внешним миром, создав условия, налоговые и иные всевозможные стимулы, которые бы заставили эти мозги проснуться и работать в свое удовольствие, при этом принося большую пользу стране. Я вижу этот вариант развития событий, надеюсь, что так и пойдет.
Второй вариант или второе направление – это концентрация ресурсов и формирование проектной группы, которая будет решать вопросы, связанные с узловыми задачами развития IT-технологий, и у нас есть опыт ГОЭЛРО, который мы в свое время реализовали, и он дал мощный эффект развития Советского Союза, атомный проект, когда нам нужно было срочно создать свою атомную бомбу, чтобы противостоять американскому диктату. Все это надо использовать, и это одно из направлений, которое, я уверен, будет развиваться.
Тимур Аитов:
Кто должен ставить эти четкие цели для этих нишевых технологий, нужен нам какой-то орган типа Госплана, назовем его центом стратегического планирования? Вы упомянули, что чиновники постоянно переносят сроки, выпустили закон – не успевают, а может быть этот Госплан более обоснованно давал эти самые сроки, потому что вместо того, как сегодня некоторые министерства пишут просто список компаний, которые должны пройти импортозамещение к 2022 году, потом этот список переделывают на 2024 год, они давали бы системные проекты, чтобы было четко и ясно – кто, когда и почему в такие сроки должен делать. Нужен ли нам обстоятельный орган по планированию?
Анатолий Аксаков:
У нас есть министерство экономического развития.
Тимур Аитов:
Минпромторга выпустил процессор «Эльбрус», сделали наш процессор, это хорошо, но, с другой стороны, под него нет прикладного программного обеспечения. Кто это пропустил?
Анатолий Аксаков:
Должен быть системный орган, который определяет стратегическое развитие страны, у нас экономика не такая большая, не такая сложная, чтобы ею управлять с точки зрения стратегического направления. Сейчас есть искусственный интеллект, мощные компьютеры, которые позволяют проанализировать данные, тенденции, исходя из анализа ситуации могут выработать предложение для стратегического развития.
Тимур Аитов:
Но это же будет безответственное предложение, кто-то должен его утвердить.
Анатолий Аксаков:
Безусловно, должен быть центр принятия стратегических решений, на мой взгляд, центр стратегического развития, но не тот, который был разработан теоретически, а именно центр стратегического развития страны, который определяет стратегические вопросы, направление движения экономики, концентрирует научные и практические умы, чтобы они вырабатывали план реализации этих наработок, в том что используя искусственный интеллект, международный опыт. Такой центр нам нужен, причем он должен быть не общественным, а государственным, его решения должны утверждаться Президентом или Госдумой, но дальше это уже закон, и этот закон должен реализовываться в безусловном порядке.
Тимур Аитов:
Если мне память не изменяет, этот Госплан сидел на Охотном ряду, так что далеко переезжать не нужно.
Анатолий Аксаков:
Госдума – это не орган выработки стратегических решений, скорее, орган, ставящий печать на стратегическом решении, создавая основу для его реализации.
Тимур Аитов:
Я буду переходить к финансовым темам. На что наши разработчики сегодня жалуются? Мало те же банки берут российского ПО, как заставить их брать? А разработчик говорит: «Вы не то нам сделали, потому что нам нужен вертикально интегрированный софт, когда стена, а вы нам какие-то кусочки предлагаете». Есть моменты, когда то, что нравится одним, не нравится другим. Как здесь правильно поступить, с чего начать – финансировать работу разработчиков с тем, чтобы они делали то, что нужно, либо платить деньги, выдавать самим заказчикам, чтобы они создавали этот спрос, или заставлять покупать российский, как сегодня и происходит? Если вспомнить Китай, то они сначала сделали инфраструктуру, которая поддерживает всю активность этих компаний, в том числе IT и банков, а потом уже заставляли переходить на китайские. Как правильно сегодня поступать, кого финансировать – покупателей или производителей?
Анатолий Аксаков:
Кнут и пряник – самый эффективный способ, то есть должен быть пряник в виде покупателя, у которого есть деньги, который приобретает эти услуги, технологии.
Тимур Аитов:
И кнут в виде закона.
Анатолий Аксаков:
А он есть. Мы приняли закон в 2018 году, установили отсечку 2021 год для внедрения российского ПО. Я сам собирал банкиров, Минцифры и силовиков, всех заинтересованных представителей и проводил дискуссию почему не реализуется. Те, кто должен был реализовывать, банки, говорят, что у нас нет такого ПО, нереальные сроки поставлены, а реально сами не профинансировали в нужном объеме эту работу, и поэтому мы не можем реализовать задачи, поставленные в законе, давайте передвинем срок.
Срок передвинули на два года, они просили на 2028, поставили 2023, пряника нет, а кнут есть. Сейчас пряник за рубежом не купить, есть проблема с покупкой зарубежного программного продукта, он стал дорогой и зачастую недоступен, и опасения, что везде будут заложены шпионские вещи, соответственно, готовы покупать отечественное, но купить нечего. Поэтому пряник появился, кнут есть, еще один кнут – это общая ситуация, санкции, все это является мощным стимулом. Я с айтишниками встречаюсь в неделю по нескольку раз, идут и идут с постоянными интересными идеями, я не айтишник, могу ошибаться, что это реально может быть полезно, но столько идей по управлению логистикой, как нужно организовать контроль за движением всех наших товаров, контейнеров, как организовать расчеты, в том числе без SWIFT, в определенном реестре. Потенциал есть, и этот потенциал сейчас обязательно пробьет себе дорожку, потому что и кнут, и пряник сошлись в интересах, и они есть в наличии.
Тимур Аитов:
Вопрос про малые банки. Вы долгое время возглавляли Ассоциацию региональных банков, и она всегда была ориентирована на малые банки. Сегодня у вас самая крупная ассоциация в стране, но все равно малых банков много осталось. Что ждать этим банкам в будущем, на что надеяться, как проводить импортозамещение? Денег у них нет, в долги влезать, либо им государство поможет, но тоже вряд ли? А может быть создать централизованную инфраструктуру, которой будут пользоваться все малые банки, у кого денег мало, у нас по этому пути идет уже ЦБ, он сделал НСПК, карту «Мир», сервис быстрых платежей, «Семафор» запустил, KYC – знай своего клиента. Как дальше поступать с малыми банками, если они нужны стране? Кстати, нужны они стране?
Анатолий Аксаков:
Сколько их должно быть, определяет рынок. С моей точки зрения, они вполне могли бы работать, обеспечивать услугами, при этом закрывая ниши, где крупным банкам неинтересно работать. У нас же есть микрофинансовые организации, они работают без банковской лицензии и не умирают, несмотря на все сложности с фондированием они продолжают функционировать.
То же самое касается и малых банков, они должны найти свою нишу, уверен, что они все равно должны цифровизироваться, но для этого у них денег недостаточно, поэтому, с моей точки зрения, ЦБ должен создавать инфраструктуру, которая позволит таким малым структурам вполне эффективно закрывать ниши, где крупному бизнесу неинтересно работать, это в том числе и система кибербезопасности.
Тимур Аитов:
Инфраструктура должна все покрывать: и работу с клиентами, и сервисы.
Анатолий Аксаков:
Мы приняли закон по маркетплейсам, многие банки являются его участниками, сейчас мы внесли в Госдуму законопроект, который предусматривает, что маркетплейсами могут пользоваться не только физические лица, но и предприниматели, то есть это такая площадка, электронная платформа, через которую вы можете увидеть перечень услуг, оказываемых в том числе малыми и средними банками. И если вам кажется, что эти услуги более предпочтительны и дешевле, то почему бы не воспользоваться этим маркетплейсом. Крупные банки туда не идут, они имеют каналы распространения информации и продают продукты самостоятельно. Так что такая инфраструктура была создана, в том числе по инициативе ЦБ: маркетплейс, система кибербезопасности, иные информационные каналы.
Тимур Аитов:
Крупным банкам она не очень-то и нравилась, тот же сервис быстрых платежей, помните, наш один крупный банк, который мы называем зеленым, долгое время игнорировал предложение вступить в эту систему.
Анатолий Аксаков:
Мы приняли закон, по которому все обязаны работать в этой системе.
Тимур Аитов:
Он заплатил несколько штрафов и только потом вступил.
Анатолий Аксаков:
Система быстрых платежей уже предусматривает возможность ее использования не только физическими лицами, но и малыми предприятиями. Такой процесс со стороны ЦБ, на мой взгляд, должен быть более интенсивным с учетом нынешней ситуации.
Тимур Аитов:
Есть острый вопрос, который банкиры задают в кулуарах по поводу замены ПО. Они говорят, что дорого, если сейчас будете заставлять менять, и если все резко начнут менять, появятся риски потери непрерывности бизнеса, и эти риски могут быть выше, чем риски санкционных отключений. И что происходит? Сегодня у всех банков программные продукты куплены много лет назад, причем и ключи на эти продукты закуплены на много лет вперед, и они сейчас даже научились обходить ограничения по обновлениям, когда техподдержка пропадает, можно через третьи руки получить обновления программных продуктов. Что этим банкирам сказать – не торопиться или не откладывать замену ПО? Напомню, что даже наш Центральный банк использует западное программное обеспечение, у него Oracle стоит как катастрофоустойчивый кластер, и, по моим данным, пока не собираются его менять. Как в этом случае быть?
Анатолий Аксаков:
Мы значительно облегчили и смягчили законодательство, чтобы можно было использовать альтернативные источники, возможности, альтернативный импорт, чтобы импортная продукция могла замещаться комплектующими, либо ремонтироваться, либо поддерживаться за счет параллельного импорта. Если данная схема подходит для того, чтобы сохранить действующие программные продукты и другие IT-решения, почему бы нет.
Мы приняли решение о том, что до срока окончания лицензии продукта можно его использовать, а дальше запускать на замену новое, опирающееся на отечественные разработки. В данном случае мы довольно гибко относимся к этой ситуации. Если это безопасно для работы компании, если в один прекрасный момент, как у меня Google отключил почту, это не грозит быть реализованным, то пусть пользуются, никто не собирается сразу брать за горло и душить. Мы понимаем сложность ситуации, но при этом генеральная линия перехода на отечественное ПО остается, и если кто-то то думает, что сможет с помощью отговорок уйти от этой генеральной линии, то он ошибается, причем в его интересах реализовать установку на использование отечественных разработок.
ВТБ уже полностью пользуется отечественными разработками, и многие банки давно, в том что благодаря закону, начали переходить на отечественное ПО, не так быстро, как хотелось бы, но сейчас жизнь заставит, вот увидите, у нас появится столько своего интересного. IT по ментальности ближе к азиатским странам, а мы не азиаты, но с раскосыми глазами.
Тимур Аитов:
Тема исламского банкинга, Вы эту тему активно поддерживали, и группа была, и люди работали, а сейчас такое впечатление, что интерес к этой теме пропадает, и ЦБ не очень ее поддерживает. Не поменялось ли ее значение сегодня, может быть, ее можно использовать в условиях санкционных ограничений для поиска новых клиентов, получения новых доступов рынка? Не поменяется ли наше отношение к теме исламского банкинга?
Анатолий Аксаков:
Тема давно дискутируется, я много раз сам пытался продвинуть, она не шла, в том числе, видимо, из-за религиозного контекста, и решили не смешивать религию и финансы. С мире это существует, и на днях меня пригласил один из руководителей нашего мусульманского сообщества Альбир хазрат, он сам из Чувашии, мы с ним давно дружим, на празднование Курбан-Байрам 2 мая, а накануне он заказал праздничный деловой ужин, обсуждали возможности возрождения дискуссии и реализации исламских финансов у нас в стране.
Я пригласил специалистов, кто этим давно занимается, со всей страной устроил видеосвязь, там были и работники Центрального банка, Марат Кашапов очень активно этим занимается, и многие другие люди, которых я хорошо знаю, плюс пригласил Минфин, ЦБ, тех, кто близок к госвласти. Тема реанимировалась, стала интереснее, в том числе с учетом интереса к этому со стороны арабских, азиатских стран. Мы уже создали рабочую группу, она узкая, не хотим балагана и политизации этого процесса, чисто деловой разговор, для того чтобы конкретно оформить, что мешает развитию альтернативных, или исламских финансов работать в России. В середине мая должны представить предложение, дальше мы это оформляем в виде правовой инициативы, и я допускаю, что в июне мы можем запустить документ в работу Госдумы. По крайней мере то, что я услышал, звучало разумно, там ничего противоречащего нашему финансовому законодательству нет, просто есть некоторые моменты, которые необходимо отрегулировать, откорректировать, но по моему замыслу это должно быть в отдельном разделе, где будет написано «альтернативные финансы», назовем так, чтобы было понятно, что этот блок относится к исламскому финансированию, и все, кто хочет его использовать, заходят, читают в законе, дальше принимают решение работать по ним или нет.
Тимур Аитов:
Будем ждать хороших результатов этого проекта. Другой замещенный проект – криптовалюты, сейчас много про него говорят, и многие просили задать Вам этот вопрос. Почему так негативно относится Центробанк к этому вопросу, возьмем даже стейблкоины, цена которых привязана к какому-то биржевому товару, понятна и прозрачна, и даже, может быть, их будет выпускать ЦБ или иная уполномоченная им организация, те же коммерческие банки. А с другой стороны, может быть, ЦБ и прав, что так настороженно относится к криптовалютам. Возьмем пример с Венесуэлой, там выпустили El Petrо, стейблкоин, и он первое время очень хорошо шел, 4 миллиарда долларов они собрали, а сейчас они попали под санкции, американцы уже дотянулись до всех криптобирж, контролируют, и цена El Petrо упала ниже нижнего предела. Сможет ли криптовалюта быть тем инструментом, который поможет нам преодолевать санкционные ограничения, достаточно ли объема для такой большой страны, и что ждет нас в этом отношении уже в вашем комитете и какие законы будете принимать?
Анатолий Аксаков:
Последняя ситуация на крипторынке говорит о том, что ЦБ скорее прав, чем не прав, поскольку рынок обрушился, в том числе и Вitcoin очень здорово просел, и если бы ЦБ был за легализацию, и мы это сделали в законе, то число россиян, вложивших свои деньги в тот же Вitcoin, было бы намного больше, десятки миллионов в погоне за легкими деньгами, тем более, в последние годы он все время рос. Поэтому правильно сделали, что не приняли закон, но при этом мы обязаны принять закон, который регулирует этот рынок.
Я бы сконцентрировался на цифровых финансовых активах, мы приняли закон о цифровых финансовых активах, и они выпускаются по благословлению Центрального банка. Три платформы, способные выпускать такие активы, уже зарегистрированы: Норильский никель зарегистрировал свою платформу, Трансмашхолдинг и Сбербанк, на подходе еще два банка, которые собираются создать свои платформы и работать с ними. Мы создали очень узкую рабочую группу из профессионалов, потому что столько болтунов, политики, всегда вокруг таких новых вещей очень много шушеры болтается, которая не только фон создает, но при этом и проблемы для профессионального разговора.
Создали рабочую группу при комитете, там и ЦБ, и Минфин, и профессионалы рынка, и те, кто уже зарегистрировал платформы, кто собирается, и дальше будем двигаться по тому, как регулировать рынок. Все, что уже наработано, в законопроекте есть, например, налогообложение цифровых финансовых активов у нас будет принято в ближайшее время, законопроект внесли, сам в этом активно участвую, и оно будет похоже на налогообложение работы с ценными бумагами, там все достаточно похоже, поэтому такое налогообложение.
Что касается криптовалют, здесь тема сложнее, я вообще сторонник легализации этого процесса, но под очень жестким регулированием. Должна быть одна биржа или один институт, который покупает, продает, осуществляет все операции, обеспечивает выпуск кошельков, на которых хранятся криптовалюты, и очень жесткое регулирование по вхождению в этот рынок: тестирование, квалификация понимания что такое криптовалюта, риски, связанные с их оборотом.
Говорят, что стейблкоины привязаны, на самом деле привязки нет, может быть, когда государство, но это цифровые финансовые активы, что у нас по закону. Платформа, выпущенная Норильским никелем, позволяет выпускать активы, обеспеченные добываемой платиной, превращаемой в слитки, тут вопросов нет, есть материальное обеспечение. А если просто какая-то компания говорит, что у нас обеспечением является такой-то материальный актив, биржевой, тогда зачем мне покупать эту бумажку, если есть биржевой товар. Гарантий того, что там реальное обеспечение, никаких, это же частная валюта.
Тимур Аитов:
Я имел в виду, что ЦБ будет ее эмитировать или уполномоченные.
Анатолий Аксаков:
По нашему правому пространству, которое мы сейчас формируем, это цифровые финансовые активы, ЦБ это делает.
Тимур Аитов:
Он собирается цифровой рубль эмитировать, это тоже похоже на криптовалюту, просто стейблкоин будет ценой в 1 рубль.
Анатолий Аксаков:
Если говорить о форме выпуска, это похоже на криптовалюту, но реально и объем цифровых денег, и регулирование, и движение будет полностью регулироваться Центральным банком, он будет обеспечивать стабильность этой валюты, равноценность цифровой валюты наличным и безналичным деньгам, которые находятся в банках. Цифровой рубль сейчас находится в разработке, к концу года должно быть завершено тестирование. 12 банков по решению ЦБ вовлечены в тестирование выпуска и обращения цифрового рубля, 5 банков уже включены в процесс, еще 7 банков должны подключиться к этому процессу. В конце года они должны подготовить прототип цифрового рубля, который начнет запускаться в оборот, то есть в 2023 году мы уже получим цифровой рубль, по крайней мере по планам Центрального банка. Мы в этом направлении активно работаем и без шараханий, я считаю, что мы абсолютно правильно действуем. И последняя ситуация на рынках, когда биржи, работавшие у нас, начали уходить, потому что начали вводить санкции, подтвердила правоту Центрального банка, что крипторынок находится под значительным – не всеобщим – контролем американских спецслужб, и если захотят, они прикроют этот рынок одним махом.
Тимур Аитов:
Они же и начали прикрывать, ограничения в отношении счетов россиян.
Анатолий Аксаков:
Некоторые не могут работать со своими криптовалютами, потому что приняты санкционные решения, это все говорит о том, что разговоры о том, что распределенная система частных денег независима от влияния, не подтверждаются фактами.
Тимур Аитов:
А поможет ли она все-таки бороться с санкциями или это просто пустой звук, масштаб всех наших криптоинструментов не такой большой, если смотреть по капитализации.
Анатолий Аксаков:
3 триллиона долларов.
Тимур Аитов:
Вitcoin меньше триллиона капитализация, все остальные меньше, Ethereum половина Вitcoin.
Анатолий Аксаков:
Если честно, мне давно некоторые компетентные люди говорили о том, что и Вitcoin, и другие находятся под контролем известных зарубежных спецслужб.
Тимур Аитов:
Может быть, они и запустили их изначально.
Анатолий Аксаков:
По крайней мере они контактировали с некоторыми разработчиками.
Тимур Аитов:
Раз уж мы про деньги начали говорить, давайте обсудим курс доллара и рубля. Каким должен быть сегодня этот курс? Некоторые комментируют, что с курсом рубля связан объем золотовалютных резервов, которые у нас есть, они являются обеспечением нашего рубля, то есть берем агрегат М2, количество денег в нашем обращении, делим на ЗВР, золотовалютные резервы, получаем курс рубля. Каким должен быть курс рубля, доллар должен быть дорогой либо дешевый, что должно определять курс рубля по отношению к доллару сегодня?
Анатолий Аксаков:
Состояние экономики, структура экономики, качество и объем ВВП, производимый страной, насколько широкий перечень товаров и услуг мы создаем, то есть чем более широкий перечень услуг и товаров мы производим, а он является обеспечением национальной валюты, тем меньше он подвержен колебаниям, поскольку цена одного товара и услуги может падать, в это время цена других товаров и услуг может расти. Поскольку серьезного обвала экономики не произошло, рубль, наверное, крепче, чем он должен быть в моем представлении сейчас, но при этом достаточно близок к тем значениям, которые определяют его реальную стоимость.
Что касается того, как будут дальше развиваться валютные процессы, пока не готов делать серьезных заявлений, понятно, что нам необходимо со своими партнерами, прежде всего с теми, кто не хочет зависеть от решений американского Госдепа либо европейского центрального банка, очень сильно подверженного влиянию политических решений, жизнь показала это, и нет гарантий, что эти политические решения не будут применены к Китаю, Индии, другой стране, когда в какой-то момент создастся угроза со стороны этих стран господству западного мира.
Поэтому будет вырабатываться общая валютная политика, у нас создана рабочая группа, в нее вошли очень серьезные люди, включая председателя Банка России во главе с Орешкиным, помощником Президента, и она должна выработать предложение. Плюс будут более активно вестись межгосударственные контакты с Китаем, Индией, Бразилией, Южной Африкой в рамках БРИКС, для того чтобы выработать подходы к использованию национальной валюты, которые обеспечат взаиморасчеты между этими странами, а дальше она может пойти и по более широкому использованию. В СССР был переводной рубль, здесь, возможно, валюта БРИКС появится, то есть такое направление я не исключаю, причем если Индия, Китай, Россия, Бразилия и ЮАР договорятся, это будет очень серьезная альтернатива доллару и евро, серьезный удар по этим валютам, так что поживем – увидим.
При этом могу сказать, что в Евразийском союзе, куда входят азиатские страны, очевидно, мы в большей мере будем переходить на рубль и на расчеты в национальных валютах. С Китаем сейчас резко начал расти оборот в рублях, вижу последние сообщения, что и немцы, и ряд других стран начали платить рублями за газ, это говорит о том, что рубль становится в определенном смысле международной валютой.
Тимур Аитов:
Будем надеяться, что процессы будут укрепляться в этом направлении.
Анатолий Аксаков:
Индия, Китай – это страны, которые являются самодостаточными, и благодаря этой ситуации в мире они сейчас получат дополнительный толчок к укреплению своих геополитических позиций, а мы этому если раньше и уделяли внимание, но не активно реализовали, теперь будем помогать, потому что мы в этом заинтересованы, мы уже в тиски зажаты и должны находить варианты более глубокого сотрудничества, в том числе технологического с этими странами.
Тимур Аитов:
Вы имеете в виду запускать какую-то общую цифровую валюту?
Анатолий Аксаков:
Есть цифровой юань, сейчас появится цифровой рубль, насчет рупий пока не готов говорить, но там тоже хорошие айтишники, поэтому допускаю, что и цифровая рупия появится в ближайшее время, и многие предприятия базового производства – станки и оборудование – будут совместно производить либо на территории Индии, либо на нашей территории с участием индийских работников, у нас рабочей силы все равно меньше, оттуда будут привлекаться. Так что такая интеграция с Азией пойдет намного быстрее.
Я обратил внимание, что товарооборот у нас с Китаем с февраля на март вырос на 40 процентов при всех разговорах о том, что китайцы не очень-то нам помогают. Они же предприимчивые люди, и их малый бизнес, и наш быстро переориентировались и начали наращивать взаимооборот в очень больших объемах. Уверен, что и Европа развернется, просто иногда меня удивляют действия их политиков, бить по своему народу своими решениями, это, конечно, Европа тоже долго терпеть не будет, и она тоже развернется. Сегодня она работает по команде из-за океана, но долго это не будет продолжаться.
Тимур Аитов:
Спасибо Вам огромное за эфир, за Ваше мнение и мысли, важную информацию, оценку того, что происходит, от души желаю Вам успеха, здоровья, благополучия и так держать.