Газиз Туфатулин:
Здравствуйте, дорогие зрители, в эфире программа «Беседы о слухе», меня зовут Газиз Туфатулин. И сегодня в гостях Теймураз Георгиевич Гвелесиани, руководитель отдела аудиологии и обучения Sonova RUS. Уровень Вашего авторитета и степень уважения к Вам со стороны сурдологического сообщества, как российского, так и зарубежного, настолько велик, что Ваше участие в сегодняшней передаче наверняка будет настоящим новогодним праздником для всех наших коллег. Сегодня в слухопротезировании невооруженным глазом видна тенденция к упрощению настройки, к упрощению самих слуховых, наверное, девайсов, а не столько аппаратов, при этом эффективность коррекции слуха не снижается, а только повышается со временем. с развитием технологий. Что нас ждет дальше, сфера слухопротезирования останется в медицине или все-таки перейдет в разряд бытовых пользовательских аспектов, каковы Ваши предсказания?
Теймураз Гвелесиани:
Как предсказатель, наверное, я не очень эффективен, но судя по тому, что происходит в мире, можно сказать, что сохранится и медицинская часть слухопротезирования, и будет увеличиваться counselor electronics, то, что называется потребительская электроника, бытовая электроника, потому что в настоящее время на рынке присутствуют уже достаточно продвинутые в технологическом и акустическом плане PSAP, Personal Sound Amplification Products, персональные звукоусиливающие продукты, настраиваемые в том числе и по нашим формулам, например, по формуле NAL-NL2. К ним существуют приложения, в которых можно определить свой слух, некое подобие аудиограммы, достаточно точное, настроить вот это устройство – не могу назвать его слуховым аппаратом, но не назовешь его и звукоусилителем, потому что это что-то посередине, оно настраивается по формуле и обеспечивает вполне приличное звукоусиление при соблюдении определенных принципов.
Во многих странах они уже разрешены к официальной продаже, но им непозволительно вторгаться в сферу серьезных степеней тугоухости и детского слухопротезирования. Я думаю, что и дальше развитие будет идти примерно в этом направлении, то есть мы все больше будем уступать место в области малых и средних потерь слуха, ничем не отягощенных и достаточно простых с точки зрения коррекции, но за нами останутся тяжелые потери и детское слухопротезирование.
Газиз Туфатулин:
Следующий вопрос не очень удобный, это вопрос про каналы, но я уверен, что Ваш ответ будет искренним. Разрубите Гордиев узел, что же такое частотный канал или канал компрессии, и что производители называют полосами, что это за аппараты, у которых 64 или 48 каналов, это игра терминами ради маркетинга или это реальные каналы компрессии?
Теймураз Гвелесиани:
Частично Вы ответили на свой вопрос, когда произнесли словосочетание канал компрессии, потому что на рубеже 20 и 21 веков сформировалось определение канала слухового аппарата как частотная область, в которой можно независимо от смежных частотных областей регулировать усиление и компрессию, так определили когда-то классики слухопротезирования понятие канала слухового аппарата. Все остальное, то есть там, где можно передвигать эквалайзеры, называлось полосами. В последнее время грань между полосой и каналом стала стираться в основном в силу упомянутых Вами маркетологических соображений, потому что полос может быть намного больше и с меньшими технологическими затратами, нежели настоящих каналов.
Что же касается очень большого числа полос или каналов, это не каналы компрессии, вот эти 48, 64, есть даже 128, кратное восьми, это гребенчатый фильтр, который стоит на входе слухового аппарата еще до цифровой обработки сигнала и разбивает весь входящий звук для последующего удобства на полосы. Дальше они процессором группируются в настоящие каналы, в пределах которых и производится та или иная обработка, дальше на выходе все это дело сводится. Так что речь идет о техническом совершенно параметре, я уверен, что практически у всех производителей слуховых аппаратов количество этих входных полос достаточно высокое, на гребенке фильтра, просто не все его используют в качестве маркетологического инструмента.
Газиз Туфатулин:
То, что иначе называют каналами микрофона.
Теймураз Гвелесиани:
Можно назвать так, совершенно верно.
Газиз Туфатулин:
Продолжая тему каналов и привязанных к ним функций, где медицинская граница между увеличением количества каналов и реальным улучшением результатов реабилитации слуха, в первую очередь степени речевой разборчивости? И согласны ли Вы, что топовые 20-канальные аппараты, где 20 каналов компрессии, действительно нужны всем и всегда, или есть все-таки какие-то медицинские показания для такого разряда аппаратов и есть группа пациентов, которым подойдут и вполне себе аппараты более скромные, например, 6 или 8-канальные?
Теймураз Гвелесиани:
Начну с первой части вопроса, о медицинской целесообразности количества каналов. Нецелесообразно делать больше 24 в силу того, что улитка обладает 24 критическими полосами, поэтому 24 канала обработки звука – это вполне достаточно. Напомню, что это для здоровой улитки, в улитке с сенсоневральной тугоухостью количество критических полос меньше, соответственно, и каналов может потребоваться меньше.
Теперь относительно того, действительно ли всем нужны топовые слуховые аппараты с 20-ю каналами или нет. Здесь есть некая проблема, связанная с тем, что производители привязывают к количеству каналов еще и некие дополнительные функции, то есть топовый аппарат помимо большого количества каналов отличается от слуховых аппаратов среднего и эконом-уровня еще и дополнительными функциями, напрямую с каналами не связанными, но работающими в одной упряжке с ними.
Что же касается количества каналов, наверное, если достаточно ровное снижение слуха, с достаточно ровным динамическим диапазоном, то есть на разных частотах у нас функция громкости примерно одинаковая, и если пользователь с такой аудиодиаграммой не часто бывает в среде с шумом, ему не надо разбирать в шуме речь, то в таком случае он вполне может обойтись минимальным количеством каналов, например, 4-8. Если же речь идет о пользователе, которому необходимо пребывать в динамичной обстановке, достаточно быстро меняющейся, где есть один или несколько источников звука, возможно, перемещающихся, то поскольку направленности шумоподавления связаны с каналами, то есть в каждом канале действует свое шумоподавление и в идеале своя диаграмма направленности, то такому пользователю чем больше каналов, тем лучше, опять же, в упомянутых выше пределах. Так что я бы не сказал, что существует какое-то общее, для всех минимально приемлемое количество каналов, об этом надо думать индивидуально и обсуждать с каждым
потенциальным пользователем слухового аппарата тоже индивидуально.
Газиз Туфатулин:
Не секрет, что сфера слухопротезирования, особенно негосударственная в России представлена разными специалистами с разным профилем образования, и часто когда слухопротезированием занимается врач-сурдолог, у него возникает моральная дилемма, потому что в этой ситуации слухопротезирование в частном коммерческом центре заканчивается продажей слухового аппарата, это во многих случаях просто таргет. Согласны ли Вы с тем, что во многих случаях правильно настроенный, даже базовый слуховой аппарат, ключевой аргумент правильно настроенный, способен обеспечивать адекватную компенсацию нарушенной слуховой функции, и функции аппарата, который маркетологи любят называть кристальным звучанием, с хрустальной обработкой, чаще всего является не более чем маркетингом, а в клиническом плане не демонстрирует реального прироста результатов? И сталкивались ли Вы сами с этой моральной дилеммой, будучи клиницистом, и как Вы ее для себя решали?
Теймураз Гвелесиани:
В заявлениях производителей всегда присутствует некоторая доля маркетинга, и надо отделять технические и аудиологические параметры слухового аппарата от маркетологических высказываний, потому что проще всего сказать, что аппарат обладает кристальной чистотой звука, но тут всегда возникает вопрос – с кристальной чистотой для кого, кто этот потенциальный слушатель, который оценивает звучание слухового аппарата как кристальное. То, что для одного человека кажется кристальным, отнюдь не является кристальным для другого, здесь играет роль и предыдущий акустический опыт, и степень снижения слуха, и профиль аудиограммы, так что ко всем этим заявлениям надо относиться с достаточной долей осторожности.
Вторая половина первого вопроса, идеально настроенный базовый аппарат, может ли он оказаться эффективным – да, конечно, особенно если это два аппарата. Если перед моим клиентом стоит дилемма – один аппарат более высокого уровня или два аппарата более низкого уровня, я не задумываясь скажу, за редчайшими исключениями, что это два аппарата более низкого уровня, потому что они дают бинауральное звуковосприятие. И очень часто бывает, что пользователю вполне достаточно и ограниченного набора функций, необязательно базового, но, предположим, среднего уровня.
Что же касается моральной дилеммы, она была для меня столь актуальна и болезненна, что я полностью оставил коммерческую часть, связанную с подбором, то есть я бы с удовольствием подбирал слуховые аппараты, но продавать – это уже не мое, когда дело доходит до продажи, здесь я реально начинаю страдать, потому что я не продажник. Слово продажник я отнюдь не произношу в каком-то уничижительном смысле этого слова, наоборот, я завидую людям, которые умеют что-то продавать, я не умею, поэтому я этим и не занимаюсь. Так что да, для меня это была очень серьезная проблема.
Газиз Туфатулин:
Заболевания спектра аудиторных нейропатий. Я думаю, что Вы со мной согласитесь, что одним из перспективных направлений педиатрического слухопротезирования является поиск специальных технологий для детей, подростков и взрослых с этими заболеваниями. Что не хватает современным слуховым аппаратам, чтобы обеспечивать хорошие результаты реабилитации у такой группы пациентов?
Теймураз Гвелесиани:
Как сказал в свое время Архимед, дайте мне точку опоры, и я переверну землю. Вот им не хватает этой точки опоры, им не на что воздействовать, для того чтобы преодолеть преграду, создаваемую аудиторной или слуховой нейропатией, диссинхронии, как теперь принято говорить. Кстати, в случае диссинхронии слуховой аппарат может оказать положительное воздействие, потому что усиленное звуковое воздействие на улитку может каким-то образом улучшить синхронность разрядов, это больше свойственно имплантам, нежели слуховым аппаратам, но тем не менее это не исключено.
Импланты в этом плане оказываются очень часто более эффективными, и то в том случае, когда локализация слуховой нейропатии, то есть самой патологии, находится где-то на уровне синапсов, ганглия, если она находится где-то выше, в проводящих путях, в центральных отделах слуховой системой, тут уже, к сожалению, не помогают и кохлеарные импланты. Так что ограниченность возможностей слуховых аппаратов обусловлена механизмом их действия, они воздействуют на рецепторы, и дальше рецептора, выше рецептора пробиться слуховой аппарат не может, именно поэтому и неэффективность во многих случаях при слуховой нейропатии.
Газиз Туфатулин:
В ранних протоколах по педиатрическому слухопротезированию в начала 2000-х годов фигурировала такая рекомендация по слухопротезированию детей с аудиторными нейропатиями, что для них предпочтительно выбирать линейное усиление, сейчас эта рекомендация почему-то пропала, почему?
Теймураз Гвелесиани:
Мне трудно сказать почему изменилось это мнение, то ли накопился опыт и было установлено, что более линейное воздействие не оказывается более эффективным, нежели работа с компрессией. Трудно сказать, что двигало авторами этой идеи, но, возможно, как раз больше прямолинейность линейного усиления способствует большей синхронности разрядов одновременно из нескольких областей улитки, может быть, имелось в виду это. Мне трудно сказать, что двигало теми, кто говорили, что более линейные усиления окажутся более эффективными. И линейное, и нелинейное усиление не очень эффективно при этих состояниях.
Газиз Туфатулин:
Вы знаете мое трепетное отношение к измерениям в реальному ухе, к верификации слуховых аппаратов, на Западе эти методики рутинные, во многих странах даже страховая компания не оплатит центру слухопротезирования эту процедуру, если не будет доказано, что проводилась верификация, то есть не будет доказана объективная адекватность настройки. Для них эта процедура рутинная, как для кардиолога электрокардиография или аускультация. Почему-то в нашей стране эти методики не прижились, только единичные специалисты, единичные центры применяют их у себя. Что является препятствием для этого и так ли они нужны при современных технологиях слухопротезирования?
Теймураз Гвелесиани:
Сразу отвечу на вторую часть – да, нужны, в особенности в детской практике. Что же касается препятствий, то их два основных. Первое – это стоимость оборудования, второе – это время, затрачиваемое на эту дополнительные с точки зрения многих наших коллег и необязательную процедуру. Можно ли без них обойтись – даже на Западе, где эта процедура является широко распространенной, рутинной, существуют сторонники того, что во взрослой практике использовать эту процедуру необязательно, в той же Германии это можно у взрослых не использовать в отличие от детской практики, где использование обязательно. Может ли что-то заменить измерение в реальном ухе – таких попыток было множество, и они есть до сих пор, когда слуховой аппарат по косвенным признакам, в частности по утечке звука через вент известной акустической массы во время измерения обратной связи в процессе теста обратной связи может косвенно судить об остаточном объеме наружного слухового прохода. Это очень косвенное измерение, оно ни в коей мере не заменяет собой измерение в реальном ухе, но в какой-то степени в первом приближении позволяет его оценить.
Если же говорить о детской практике, это крайне необходимо, но всегда надо помнить о том, что любое измерение в реальном ухе настолько точно, насколько точна аудиограмма, по которой выстраивается усиление слухового аппарата. Нет точной аудиограммы – мы не можем точно сказать, какой же усиление здесь понадобится и что мы должны измерять в реальном ухе.
Газиз Туфатулин:
Из клинического опыта можно сказать, что возрастным пациентам с сенсоневральной тугоухостью в сочетании с неврологической патологией, например, церебральным атеросклерозом, последствиями ишемических инсультов нередко более линейная настройка обеспечивает лучшую разборчивость речи, например, формула DSL взрослая. И сами эти пациенты, если они являются опытными пользователями слуховых аппаратов, говорят, что вот у меня раньше был линейный слуховой аппарат очень известной марки, я в нем слышал гораздо лучше, чем ваш суперслуховой аппарат с большим количеством каналов, с компрессией и прочими многочисленными функциями. Так ли это, и если да, то почему современные функции больше мешают, чем помогают такой группе пациентов хорошо разбирать речь?
Теймураз Гвелесиани:
Абсолютно верно, таких пациентов достаточно много, это пациенты в основном в возрасте, и среди них могут быть опытные пользователи, раньше пользовавшиеся более линейными или просто линейными слуховыми аппаратами, и новички, то есть здесь нет какой-то четкой дифференциации. Почему – ответ очень прост: чем линейнее, тем лучше разборчивость речи. Компрессия – это компромисс, мы попытаемся уместить широкий входной диапазон в узкий динамический диапазон человека с сенсоневральной тугоухостью. Если речь идет об аппарате линейном, то если собеседник пользователя человек, говорящий на средней громкости, то это идеальный аппарат, лучше которого ему ничего не нужно.
Другое дело, что речь бывает не только средней громкости, она бывает и громкой, и тихой, и вот здесь нам на помощь приходит компрессия, либо надо бешено крутить колесико, как это было в прежних слуховых аппаратах: «Знаете, доктор, я на троечке ношу, и мне хорошо», – то есть крутить колесико слуховых аппаратов, для того чтобы изменить громкость. У современных слуховых аппаратов такого оперативного регулятора громкости, что быстренько крутанул и настроил, нет, это как минимум рычажок, до которого надо еще дотянуться и понять, в какую сторону его качнуть. В таком случае линейность пожилому человеку, где есть уже когнитивные расстройства, где есть нарушение кровоснабжения, замедление вообще нервных процессов, высшей нервной деятельности, линейное звука усиление было бы более эффективным.
Есть определенный процент пациентов, по-разному его оценивают, 10-15, кто-то говорит даже 20, в возрасте 70 или 75 плюс, где бинауральное слухопротезирование не показано в силу бинауральной диссоциации, corpus callosum плохо проводит сигналы из одного полушария в другое, возникает некая диссоциация между сигналами, поступающими из одного слухового аппарата и другого, и тут нам не остается ничего, кроме как найти лучший аппарат или лучшее ухо, со стороны которого разборчивость речи лучше, и ограничиться им.
Газиз Туфатулин:
Представим себе пожилого пациента с тугоухостью и достаточно примитивными слуховыми потребностями, он никуда не ходит, сидит дома, ему нужно общаться с близкими, может быть, в условиях не очень громкого шума, и главное – смотреть телевизор и слушать радио. Если современные даже топовые слуховые аппараты, да и бюджетные справляются с потребностью в общении с близкими в тишине на близком расстоянии, то с просмотром телевизора начинаются большие проблемы. Вы сразу, наверное, посоветуете bluetooth передатчик, стример от телевизора в слуховой аппарат, но не всегда это возможно по разным причинам. Я хочу спросить о другом, звукорежиссеры говорят, что выделить речь из шума, убрать шум практически до минимума, до нуля и усилить, насколько это возможно, речь – это задача совершенно несложная. Почему производители слуховых аппаратов не сделали то же самое как минимум для такой группы пациентов?
Теймураз Гвелесиани:
Это было бы хорошо для всех групп пациентов. Тут вопрос в вычислительной мощности слухового аппарата, потому что это устройство с крохотным процессором, с небольшим источником питания, и столь сложную обработку входного сигнала, как его декодирование с выделением речи не по каким-то акустическим признакам, а по семантическим признакам здесь было бы достаточно сложно. В настоящее время есть попытки, кстати, и для звукорежиссеров, если шум полностью заглушает речь, выделить речь уже не представляется возможным, потому что она полностью теряется в шуме, даже при нулевом соотношение ОСШ это вполне себе возможно, и речь получается достаточно чистой. В настоящее время есть попытки передать эту функцию выделения речи и шума внешнему устройству, а именно смартфону, то есть смартфон, вычислительная мощность которого огромна по сравнению со слуховым аппаратом, источник питания весьма солидный, вполне может взять на себя – естественно, с задержкой, на все это уходит время – обработку смешанного речь плюс шум сигнала, выделить речь. Причем есть даже предложение выделять речь по тому же принципу, по которому мы общаемся с Алисой и Сири или помощником Google, то есть он переводит речь в текст, распознает именно речь, он распознает сказанное, а дальше из этого текста синтезировать речь, совершенно чистую от шума, то есть шум здесь просто не присутствует, его целиком убрали, текст перевели в речь. Это будет речь на каком-то определенном голосе, не голосом того человека, который ее произнес, но по крайней мере она будет абсолютно понятна. Но насколько успешны такие попытки и каковы их перспективы, мы увидим в ближайшие 2-2,5 года, но они предпринимаются.
Газиз Туфатулин:
Карманный аппарат в каком-то смысле.
Теймураз Гвелесиани:
Да, смартфон берет на себя функцию приставки к слуховому препарату.
Газиз Туфатулин:
Я хотел бы затронуть тему дружбы между кохлеарными имплантами и слуховыми аппаратами. Сегодня споры о бимодальной стимуляции, о ее необходимости детям и взрослым после кохлеарной имплантации поутихли,
уже все зарубежные протоколы согласились, что детям и взрослым нужен слуховой аппарат на неимплантированном ухе, даже если там минимальные остатки слуха. Каковы особенности настройки при бимодальной стимуляции, нужна ли частотная компрессия в этих случаях?
Теймураз Гвелесиани:
Рекомендуемая настройка зависит в первую очередь от возраста пациента, потому что в детской практике согласно международным протоколам протезирования, в том числе и бимодального, разрешено использовать только так называемые формулы дженерики, то есть детям можно настраивать слуховые аппараты только по формуле DSL версия 5 детская или же по NAL-NL2, других формул не используют, то есть там надо честно ввести имеющуюся у ребенка аудиограмму, остаточный слух на неимплантированном ухе, и настроить по нему аппарат с некоторой дальнейшей балансировкой уровня звуковых ощущений, при этом ведущую роль играет имплант, и относительно него балансируется слуховой аппарат.
Что касается взрослых, здесь у нас две противоположные точки зрения существуют. Первое – это только что озвученное для детей, только с возможностью использования и формул производителей, не только формул дженериков, то есть то, что есть, мы настраиваем, рекомендует частотную компрессию, ну и ладно, пусть будет частотная компрессия, и вперед. Вторая точка зрения, и, пожалуй, я больше сторонник этой второй точки зрения, что то, с чем лучше справляется кохлеарный имплант, а именно с высокочастотной областью, нечего слуховому аппарату туда лезть и пытаться усилить недостаточно усиливаемые в силу акустических особенностей слухового аппарата высокие частоты, по крайней мере, если мы уверены в наличии мертвых зон.
Существует несколько определений мертвых зон, в частности принадлежащее Брайану Муру, оно основано на перепаде между соседними октавными частотами плюс абсолютное значение порога на худшей частоте или в отсутствие такого перепада определенный порог для снижения слуха. Как говорят последователей этой теории, этой рекомендации, если есть мертвая зона или очень высокие пороги слышимости на высоких частотах, то надо, начиная с этой зоны, убирать усиление вообще, то есть получится своеобразная, с завалом, непривычная аудиологу на вид кривая настройки, когда мы видим вполне приличное усиление на низких и средних частотах, и дальше полный обрыв усиления на высоких частотах.
Газиз Туфатулин:
Как быть с балансировкой громкости у ребенка раннего возраста?
Теймураз Гвелесиани:
Наши коллеги из Германии говорят, что для них абсолютно не проблема, я несколько раз бывал в Любеке, и они меня уверяли, что абсолютно не проблема у ребенка, начиная с трехмесячного возраста, по поведенческим реакциям определить балансировку, то есть подавая звуки с разных сторон, если он пользуется двумя слуховыми аппаратами или слуховым аппаратом и имплантом, выявить по ориентировочным реакциям, которые к этому возрасту уже должны быть сформированы, а в более позднем возрасте тем более, потому что имплантацию, как правило, проводят в более позднем возрасте, если ребенок пользовался до того слуховыми аппаратами, мы об этом не говорили, но что очень важно, то есть с момента выявления тугоухости неважно, будет ли запланирована в дальнейшем кохлеарная имплантация или нет, вмешательство должно быть выполнено, то есть слуховые аппараты должны быть надеты. У ребенка формируется ориентировочная реакция, и не представляет большого труда сбалансировать звук по реакциям ребенка.
Газиз Туфатулин:
Дайте, пожалуйста, свой совет, свой ответ тем специалистам, которые считают, что не нужно торопиться со слухопротезированием. Есть стандарт 1, 3, 6, то есть в 6 месяцев мы должны провести слухопротезирование, но в современных реалиях, особенно в тех регионах, где хорошо работает аудиологический скрининг, бывает, что в месяц уже у ребенка стоит точный диагноз с определением топики поражения и даже с построением пусть пока электрофизиологической, но все же аудиограммы, то есть к двум месяцам можно уже и протезировать ребенка. Но есть категория сурдологов, которые считают, что не нужно торопиться в этом возрасте, потому что пороги слуха могут быть пока еще неустоявшимися, могут улучшаться, если говорим о недоношенных детях, и поэтому лучше подождать до шести. Каково Ваше отношение, как только выявили, сразу протезировать или ждем до нужного возраста?
Теймураз Гвелесиани:
Условно нужного. Я думаю, что как только подтвердили, потому что выявление – это первый этап, дальше диагностика и подтверждение снижения слуха. Как только снижение слуха подтверждено, нужно вмешательство, то есть слуховые аппараты. Другое дело, что аудиограмма в этом возрасте не может быть окончательной и абсолютно точной, создается – наши западные коллеги пользуются таким термином – рабочая аудиограмма, то есть это динамично меняющиеся пороги слуха, не только потому что они у ребенка меняются, и может быть даже не столько поэтому, а потому что по мере того, как ребенок взрослеет, мы получаем все больше и больше информации. Не надо стесняться, можно сделать несколько ниже усиление, если у нас есть какие-то сомнения, если сомнений нет, то усиление должно соответствовать тем порогам слуха, которые мы получили. Но если у нас есть сомнения в их точности, давайте сделаем чуть ниже, в дальнейшем добавим, но как только мы убедились, что снижение слуха есть и есть хотя бы первичная аудиограмма, конечно же, вмешательство надо проводить сразу.
Газиз Туфатулин:
Преимущество вспомогательных слуховых систем, я сейчас говорю о FM-системах для детей и для взрослых, не вызывает никаких сомнений, это во всех протоколах прописано, но разница в цене между устройствами, которые работают на технологии bluetooth или на инфракрасной технологии и FM-технологии отличается просто в разы, если не в десятки раз. В чем принципиальное различие по другим критериям, аудиологическим в первую очередь?
Теймураз Гвелесиани:
Под FM-системами Вы имеете в виду не только сами FM-системы, но и цифровые системы, которые играют ту же роль, что и FM-системы, но их традиционно принято называть FM-системами. Основное различие между системами bluetooth, то есть просто передача звука, они тоже есть очень неплохие, передача звука от микрофона в слуховой аппарат и FM-системой или системой цифровой звукопередачи состоит в том, что bluetooth звук как он есть, таким он его и передает, в крайнем случае там некий направленный микрофончик может быть, который передает звук в слуховые аппараты. Что же касается FM-систем и систем цифровых, то здесь используется помимо передачи звука еще его предварительная обработка, это прежде всего направленность, шумоподавление, иногда многоканальное, и последующее управление со стороны микрофона, передатчика слуховым аппаратом.
Что я имею в виду под этим управлением – изменение соотношения сигнал-шум, то есть соотношение усиления, поступающего по тракту микрофонов слухового аппарата и по беспроводному тракту слухового аппарата, по которому идет этот цифровой сигнал. Микрофон или система в целом следит за соотношением сигнал-шум в окружающей среде, и по мере того, как шум возрастает, увеличивается усиление передаваемого беспроводным путем сигнала или уменьшается усиление микрофонов, или и то, и другое происходит одновременно. Здесь происходит еще дополнительная очистка сигнала и дополнительное изменение соотношения сигнал-шум, именно поэтому они и дороже.
Газиз Туфатулин:
Теперь о перезаряжаемых слуховых аппаратах, это тренд последних нескольких лет, хотя для меня очень странно, почему этот тренд последних нескольких лет, почему это не возникло раньше, потому что пациенты спрашивают об этом столько, сколько я работаю в слухопротезировании, всегда удивляются, почему аппараты работают на одноразовых батарейках и до сих пор нет на аккумуляторах. Наконец это появилось, теперь уже у нескольких производителей. Какие Вы видите, абстрагируясь от производителей, от конкретных марок, плюсы и минусы новых технологий?
Теймураз Гвелесиани:
Плюс новых технологий – больше удобства и больше схожести с гаджетом, не связанным с нарушением слуха, что привлекает дополнительно пользователей, в том числе среднего и молодого возраста. Аппарат стал не очень похож на слуховой аппарат, он достаточно миниатюрен, он многое умеет, он перезаряжается, обладает беспроводными функциями, позволяет человеку общаться по телефону или слушать музыку, то есть использовать слуховой аппарат как беспроводные наушники или как беспроводную гарнитуру, или и то, и другое, это, безусловно, привлекательно для пользователя.
Что еще появляется в слуховых аппаратах – на них навешиваются еще несвойственные слуховому аппарату функции, такие как подсчет количества шагов, измерение уровня оксигенации крови, подсчет частоты сердечных сокращений и прочее, что перед этим было свойственно трекерам, всевозможным браслетам, часам. Нужно ли это – я придерживаюсь консервативных достаточно взглядов, что Богу Богово, кесарю кесарево, в силу своего возраста, возможно, я не молод, я считаю, что слуховому аппарату абсолютно не помешают все функции, связанные со слухом, то есть наушники, телефон, остальные весьма и весьма опциональны, но дело идет в этом направлении.
Газиз Туфатулин:
Вопрос о неаудиологических свойствах слуховых аппаратов, я имею в виду внешний вид, способ фиксации на ухе. Видите ли Вы в этом плане какие-то тенденции, потому что я для себя совершенно четко сейчас улавливаю, что если раньше портрет пациента молодого возраста – это всегда внутриканальные слуховые аппараты, и не дай Бог кто-то узнает, что у меня есть проблемы со слухом. Сейчас это меняется примерно так, как это было в ортодонтии с брекет-системами. Каковы Ваши наблюдения?
Теймураз Гвелесиани:
Я с Вами абсолютно согласен, это происходит, не так быстро, как это происходило в ортодонтии или в оптике, когда очки превратились в элемент имиджа, а не столько устройство, корригирующее зрение. Со слуховыми аппаратами все происходит медленнее, но тенденция именно такова, и мое глубокое убеждение, что слуховой аппарат RIC, например, является – в значительной части случаев, везде есть исключения – более удобным, эстетичным и надежным устройством, чем внутриушной слуховой аппарат, за исключением внутриушных слуховых аппаратов сверхглубокого залегания, постоянного ношения, такие существуют, они реально являются невидимыми, то есть можно носить внутриушные наушники, можно плавать, но таких аппаратов не так много.
Газиз Туфатулин:
Какие векторы дальнейшего развития слухопротезирования Вы видите в масштабе десятилетий?
Теймураз Гвелесиани:
Мы в ходе нашей беседы ответили, разрозненно, по кусочку в разных вопросах и ответах на этот вопрос, но общие тенденции можно сформулировать следующим образом – это все большее предпочтение RICов и со стороны производителей, и со стороны пациентов, то есть если раньше однозначно это были внутриушные, в Соединенных Штатах было 80 процентов внутриушных, сейчас 80 процентов RICов, то есть ось сместилась в эту сторону. Это перезаряжаемость, потому что это реально удобно, и чем надежнее будут аккумуляторы, чем меньше они будут компрометировать эту технологию, тем больше будет перезаряжаемость распространена среди слуховых аппаратов, их производителей и пользователей. Это беспроводные функции, они будут все более и более разносторонними, это использование внешних смартфоновых приложений, с помощью которых пользователь сможет не только регулировать слуховые аппараты как дистанционным управлением, но и производить настройку слухового аппарата на свое усмотрение в дозволенных рамках, то есть не переходя через некие границы безопасности. Это передача многих функций облачным структурам по мере того, как облачные технологии будут развиваться, я думаю, что и слуховой аппарат будет пользоваться в режиме онлайн через смартфон или нет, это мы увидим в ближайшем будущем, вот этими облачными сервисами. И все меньше и меньше доля будет уделяться слухопротезированию тяжелых и глубоких потерь слуха.
Газиз Туфатулин:
Спасибо за такую интересную беседу, а наших зрителей мы поздравим с Новым годом, пожелаем здоровья.
Теймураз Гвелесиани:
Пожелаем здоровья, беречь свой слух, и если нужно прибегать к нашей помощи, то не стесняться к ней прибегать, то есть не откладывать это на потом. Если вы заметили какие-то снижения слуха у себя, не стесняйтесь обратиться к специалисту, и если вам нужен будет слуховой аппарат, то носите его, не стесняйтесь, это будет только вам на пользу.