Виктория Читлова:
Здравствуйте, дорогие друзья. С вами снова передача «Пси-лекторий», я, ее ведущая, Виктория Читлова, врач-психиатр, психотерапевт. Сегодня у нас очень необычная и крайне интересная тема. Звучит она так: EMDR-терапия, ДПДГ – техники движения глаз лечат от травмы. Сегодня у меня в гостях моя коллега, психолог и преподаватель Елена Викторовна Казенная – старший преподаватель кафедры психологической антропологии института детства МПГУ – Московского педагогического государственного университета, и руководитель сертификационного комитета, а также соучредитель национальной ассоциации EMDR в России. У нас в эфире предполагается участие технического гостя. Это специальное устройство, с помощью которого проводится EMDR-терапия, и мы сегодня продемонстрируем, как оно работает. Как Вы пришли к этой тематике, как складывались Ваши интересы в психологии, почему именно EMDR и что Вас дальше двигает, в каком направлении идете?
Елена Казенная:
К EMDR я пришла практически в начале своего профессионального пути. Тогда я работала психологом экстренного реагирования в центре экстренной психологической помощи МЧС России. И мой наставник и учитель, один из моих учителей, Алексей Сергеевич Обухов, он тогда с ажиотажем сказал: «Лена, это твоя тема, ты в экстремальных ситуациях работаешь, это психологи травмы. Приезжает Уди Орен, президент европейской ассоциации EMDR, есть такой метод интересный, тебе нужно там быть». Сказать, что я в тот момент понимала, что такое EMDR – нет. Я, уважая и доверяя мнению своего учителя и коллеги, пошла. Я ничего не знала, что это такое. Я была в тот момент психологом экстренного реагирования, я работала сутками, выезжала на выезды, вела переговоры с суицидентами, снимая их с окон, ездили на чрезвычайные ситуации. И работала в гуманистическом направлении, с четким пониманием, как работать в чрезвычайных ситуациях, потому что я выходец из школы Валерии Сергеевны Мухиной, которая целую команду собирала в Беслан и работала с детишками, экспресс-помощь осуществляла.
И вот так я оказалась у Уди Орена на обучении. Нас было человек 45–50, скептицизм был к этому методу, мы пришли и обучились. И было ощущение революции, потому что это что-то иное, необычное. И сейчас я вижу, кто обучается, у них такое же ощущение, вау.
Виктория Читлова:
Это был 2010 год?
Елена Казенная:
2010–2011, было 2 модуля обучения. И там такая задача обучения, что как только мы обучаемся, мы должны использовать это в практике. Уди сказал: «Сейчас вы знаете основы, вы знаете, где можете применять это, у вас есть практика. Предложите своим клиентам, кому это будет уместным, и вы увидите, что вы сможете, это возможно». И я тогда предложила одной клиентке, у которой был опыт нападения в подъезде с сексуальным насилием, сказав, что новый метод, мы можем попробовать, и он именно про это. Я сама удивилась, насколько это эффективно, потому что на следующую встречу она сказала (есть шкала субъективного беспокойства, от 0 до 10, и это мой первый клиент, с кем я попробовала EMDR, там беспокойство 10 из 10, нападение, это же огромный страх, и эмоции все живы):: «Ну, может, 3». И вот так начался мой путь.
Виктория Читлова:
Вы уверовали?
Елена Казенная:
Я увидела. Это не вера, это результат.
Виктория Читлова:
Вы сейчас в равной степени как преподаете в вузе будущим педагогам, так и работаете в практике с методом EMDR с людьми, которые перенесли травму. Какой контингент приходит в EMDR?
Елена Казенная:
EMDR работает с разного рода проблемами. Это заблуждение, что только с людьми, у которых есть симптомы посттравматического стрессового расстройства. Я преподаю в университете, и для меня это очень важная часть моей жизни. И это в большей степени налаженная работа с педагогами, а не с психологами, потому что психологи, если что, сами найдут, обучатся. Сейчас это очень активное, осознанное сообщество. А педагоги в меньшей степени, более консервативное направление. Поэтому для меня важно, чтобы студенты с педагогическим образованием узнавали, что такое психология травмы и что пренебрежение – это тоже вид насилия. И надеюсь, что будут в скором времени плоды от этого.
В равной степени я работаю в ассоциации EMDR. EMDR – это мировое сообщество, в каждой стране есть национальные ассоциации, которые принимаются в саму европейскую ассоциацию. Например, есть европейская ассоциация EMDR Европа и EMDR американская. Но между собой все взаимодействуют. И каждая национальная ассоциация следует общим правилам, которые для всех равны. Мы стараемся держать общую планку требований к специалистам, что не всегда бывает просто. Но мы стараемся, потому что есть страны, где должны быть лицензии у психологов. Мы знаем, что у нас такого нет, но в России я отвечаю за сертификацию, это большая проблема у нас, чтобы образование соответствовало хоть как-то общим требованиям европейского стандарта. Я занимаюсь практикой, и клиенты, которые приходят на EMDR, или просто к клиническому психологу или психологу по рекомендациям, имеют совершенно разные запросы. Один из спектров запроса – человек пережил какую-то экстремальную ситуацию, травматическую ситуацию, нападение, ДТП, либо есть просто симптомы ПТСР.
Виктория Читлова:
Посттравматическое стрессовое расстройство. После катастроф, техногенных или природных, военных действий, либо смерти близкого человека иногда развивается симптоматика посттравматического стрессового расстройства.
Елена Казенная:
Очень много приходят. В начале пути я работала с суицидентами и вела переговоры с суицидентами в МЧС. И так получилось, что в итоге меня рекомендуют родственникам, у кого близкие покончили с собой. И чтобы было понятно, что может травмировать: человек оказался очевидцем просто ситуации – кого-то избили, или кто-то умер, или просто экстренная госпитализация, экстренные операции. Такое тоже может быть, и после этого тоже могут быть симптомы посттравматического стресса.
Виктория Читлова:
Для кого-то смерть питомца может быть триггером для развития серьезного расстройства, острого горя либо посттравматического стрессового расстройства, депрессивного состояния, либо не быть, если у психики были на то ресурсы, все индивидуально. Вы сказали про педагогов, например: «Петров, садись, двойка, дворником будешь». Такое обесценивание, игнорирование, социальное порицание тоже может вносить вклад в травматический опыт человека.
Елена Казенная:
Вы сейчас говорите про пренебрежение. Но тема травм большая, и определения психологической травмы неоднозначны, нет одного определения. Я так скажу: психологическая травма – это те переживания вследствие сложенного или экстремального опыта, который пережил человек, с последующими ухудшениями симптоматики. И травмой может быть даже первая тройка для отличника, мир рухнул, есть некоторые мировоззрения, предположения и представления, что может с нами случиться, а что нет. И если у нас в голове нет даже мысли, что это может со мной случиться, я отличница и получу тройку. Казалось бы, это как-то повлияет на жизнь, это имеет угрозу для жизни? Нет. Может это быть травматическим опытом для данного человека юношеского возраста? Да.
Соответственно, то, что можно перерабатывать в EMDR, это может быть любой запрос, мы попробуем это разыграть, и вы увидите, как это делается. С точки зрения самой концепции идеи теории адаптивной переработки информации, идея в том, что мы можем иметь актуальную проблему, связанную с тем, что события в прошлом повлияли на нашу настоящую дезадаптацию.
Виктория Читлова:
На нашу реакцию сейчас?
Елена Казенная:
Да. В EMDR понятие травмы не такое, как общепринято. И если Петрову сказали: «Будешь дворником», – мы назовет травмой, то мы преувеличим. Но это тот опыт, который может повлиять на его дальнейшее самопредставление о себе и на дальнейшую адаптацию, на дальнейшую жизнь.
Виктория Читлова:
Во всем мире психотерапевты работают с тем, что обнаруживают эти травматические события и на уровне логики, сознания, сознательной, осознанной переработки, осмысления, озвучивания помогают вылечиться клиентам. Тот метод, о котором мы говорим, к словам не всегда имеет отношение? Большинство специалистов-психотерапевтов работают с корковыми структурами, с сознательными отделами, с отделами мозга, отвечающими за сознание, логическую переработку, озвучку мыслей словами. EMDR – это десенсибилизация, переработка движением глаз – отсылает нас к подкорковым структурам головного мозга, которые помогают перезаписать травматическую информацию. Надо ли нам сводить со счетов всю мировую психотерапевтическую науку?
Елена Казенная:
Нет, конечно. Самая главная ошибка, которую делают люди, это все время начинают противопоставлять. Когда происходит сама переработка и что это такое, чтобы процедура была понятна. Человек приходит с проблемой, сейчас не буду даже брать само травматическое событие, и говорит: «У меня проблема на работе, я не могу дальше расти по карьере, и все время, когда на общем собрании мы собираемся, не могу ничего сказать, меня трясет и я боюсь. В итоге Петрова уже повысили, а я остаюсь обычным специалистом. Я чувствую, что надо дальше расти».
Вопрос: с чем может работать EMDR? Мы просим описать конкретную ситуацию, которая демонстрирует эту проблему. «Было собрание, надо было высказаться, у меня была куча идей. В какой-то момент я понимаю, что если я сейчас начну говорить, меня будет трясти, и я молчу. Либо меня спрашивают, я начинаю что-то говорить, у меня не вяжется в голове, что сказать, и в итоге получается какая-то ерунда». И мы должны понять, что же происходит с человеком. Сейчас я говорю о состоянии. Он говорит, как он себя в этот момент чувствует. Из-за этого состояния он не может ничего сказать.
Виктория Читлова:
Скорее, даже физиологического – бьется сердце, потеют ладошки, краснеет лицо.
Елена Казенная:
Совершенно верно, да, мы сейчас описываем физиологию стресса. И мы уточняем у человека, как же он себя чувствует в этот момент и что он о себе думает. «Я не справлюсь с этим, я дурак, я беспомощен, я некомпетентный». – «Тогда что это о вас говорит?» – «Потому что я глупый». То есть нужно найти самопредставление. И мы уточняем, какие эмоции в этот момент он испытывает – страх, беспомощность, гнев, стыд. А дальше мы уточняем, где же сформировался этот паттерн, это поведение в таких ситуациях, где человек так чувствует себя, и вот это чувство стыда, страха. Мы уточняем и собираем анамнез, историю, где еще он так думал о себе. Он говорит: «В школе, когда отвечал, когда делал домашнее задание и мама меня проверяла». И так мы находим информацию.
Виктория Читлова:
Устанавливаете логическую цепочку.
Елена Казенная:
А дальше мы уточняем, насколько этот опыт не переработан, не интегрирован, просто шкалой субъективного беспокойства.
Виктория Читлова:
Что такое не переработан, не интегрирован?
Елена Казенная:
Я попробую это понятно объяснить, без лишней терминологии. У нас есть предположительно некоторая сеть памяти, где записана вся информация, которую мы получили, обучаясь. Каждое действие, каждый опыт нам дает возможность обучиться. И когда клиент говорит, что его трясет, он не может отвечать на собраниях на работе, у него был длительный опыт в детстве, где он обучался молчать, потому что его начинали ругать, критиковать, то он постепенно записал этот паттерн, это поведение в своей сети памяти: «Именно так я должен реагировать в этой ситуации, молчать». Он испытывал тогда так и он сейчас начинает испытывать. Это дезадаптивная информация, которая не интегрирована, то есть не переработана. Она сохранена в таком виде, в каком она и была, с теми же эмоциями, с теми же мыслями о себе.
Виктория Читлова:
Такая капсула, изолированная от других нейронных сетей, которые более адаптивны, которые могли бы ему помочь подумать: «А что, если это вообще не та ситуация, где надо бояться, а почему бы мне не поступить иначе, посмотреть на это с другой стороны?» Это задача психотерапевта.
Елена Казенная:
Здесь мы не говорим про отсутствие, что не нужно ничего осознавать. Что делает EMDR? Это переработка на разных уровнях, переработка и этих состояний. Я же могу знать, что мне сейчас 33 года, что я уже взрослый человек, что больше никто на меня не накричит, и что если накричат, я смогу ответить, что это не дипломатично, это не этично, и что я могу предложить свои идеи, если я – этот клиент. А теперь представьте, я это все знаю, у меня хорошая терапия, я это все осознаю, но в тот момент, когда я в этой ситуации оказываюсь, меня все равно трясет. EMDR перерабатывает и физиологические состояния. В какой-то момент человек говорит: «Меня перестало трясти».
Виктория Читлова:
Когда мы получаем негативный опыт, мы запоминаем не только само событие, мы запоминаем запахи, ощущения в теле, другие факторы, окружающие это событие.
Елена Казенная:
Да, потому что память – это не только визуальные образы. Память – это и сенсорные воспоминания, телесные воспоминания. Если в прошлом было ДТП, перевернуло автомобиль, и когда человек просто едет в автомобиле, поворот чуть-чуть напоминает, это телесные ощущения. И ощущение поворота автомобиля запускает воспоминание, как перевернуло, и эти ощущения возникают здесь и сейчас. То есть эти ощущения и будут телесной памятью. Есть и аудиальные воспоминания. По каждому каналу восприятий мы имеем разные воспоминания.
Виктория Читлова:
EMDR-терапия подчеркивает такую особенность нашего мышления: не все, что мы думаем или помним, мы помним сознательно, образами, словами. Большая часть наших воспоминаний уходит в наши бессознательные отделы мозга и хранится там. И, сами того не подозревая, наш негативный опыт может руководить нашим поведением. Ряд пациентов, которые приходят как ко мне, так и к Елене, с депрессиями, тревогой, у них очень сложно проследить отчетливый травматический опыт в прошлом. Они могут сказать: «А зачем мне EMDR, у меня не было травмы». Оказывается, была, и это не всегда можно обнаружить. Не все, что с нами происходит, это только то, что вы сами понимаете.
Дорогие друзья, сегодняшний эфир посвящен тому, как с помощью движения глаз и еще кое-каких воздействий терапевта на ваш мозг, грамотных способов воздействия, можно изменить вашу жизнь к лучшему. И мы решили с Еленой Казенной, руководителем сертификационного комитета и соучредителя национальной ассоциации EMDR в России, разыграть для вас терапевтический кейс, где я буду в виде клиента. Елена с помощью меня и специального устройства сможет нам продемонстрировать основные шаги в терапии EMDR. Представим себе, что я пришла к Вам. У меня тревожное состояние, я боюсь, у меня часто были панические атаки, плохое настроение, и по совокупности факторов мне сложно выйти на улицу, даже сходить в магазин, чтобы купить себе еду. Что мы будем делать?
Елена Казенная:
Я сейчас сделаю одну отсылку. Мы сейчас говорим про расстройство, и если будем говорить про паническое расстройство, то наш пример может растянуться. С этим EMDR работает, и есть специальные протоколы работы с паническими расстройствами, играфобией и с отдельно специфическими фобиями.
Виктория Читлова:
Хорошо. Лучше монофобии, я боюсь ездить в метро.
Елена Казенная:
Расскажите последний свой случай, когда Вы почувствовали этот страх.
Виктория Читлова:
Я спускалась на эскалаторе и понимала, что чем глубже я спускаюсь, тем мне страшнее становится. Причем первое, что я ощутила, это сердцебиение, головокружение и у меня вспотели ладони. А то, что мне страшно, я вообще во вторую очередь почувствовала.
Елена Казенная:
И когда Вы об этом говорите, что Вы чувствуете, что можете сказать о себе?
Виктория Читлова:
Я растеряна, мне хочется побежать обратно против движения эскалатора вверх и поскорее исчезнуть из этого места. Потом мне не хотелось в метро, я теперь на такси езжу.
Елена Казенная:
Что Вы в опасности?
Виктория Читлова:
Да, что сейчас что-то такое произойдет, что я не смогу проконтролировать.
Елена Казенная:
И какие эмоции Вы испытываете сейчас, когда вспоминаете, как Вы спускались по эскалатору в метро?
Виктория Читлова:
Во-первых, я представляю себе это визуально, как я там нахожусь, Вы чувствуете, у меня сбивается речь, у меня колотится сердце и у меня вспотели ладошки.
Елена Казенная:
Вы говорите сейчас про то, что Вам страшно?
Виктория Читлова:
Да.
Елена Казенная:
Насколько беспокоит это, если оценить от 0 до 10? 0 – это совсем не беспокоит это событие, как Вы спускаетесь в метро, и 10 – максимально беспокоит.
Виктория Читлова:
8,5 или 9.
Елена Казенная:
Когда думаете о себе, что Вы в опасности и Вам страшно, какие еще события всплывают, в которых Вы были и так себя чувствовали? Это даже напрямую может быть связано и с самим метро, а может быть и нет.
Виктория Читлова:
Мне однажды стало дурно в самом метро, в вагоне. Тогда поезд остановился. Это был один из очень длинных пролетов, и мы простояли минут 5 или 10. Все вокруг были спокойны, а мне показалось, что что-то случилось, что авария или происшествие, и я очень испугалась. Возможно, накануне я видела, это было лет 20 назад, когда теракты были в Москве, по телевизору это показывали, я сама была далека от этого, я еще училась в вузе. Но это все было на слуху.
Елена Казенная:
Дальше можно было бы еще продолжать и уточнять, но этого может быть вполне достаточно. Дальше бы я у Вас спросила, насколько сейчас беспокоят воспоминания, когда остановился поезд в пролете и Вы тогда испугались, насколько в настоящий момент беспокоит, от 0 до 10, неприятно вспоминать?
Виктория Читлова:
Это крайне максимально неприятно, даже больше, чем на эскалаторе.
Елена Казенная:
Сколько, 10?
Виктория Читлова:
10.
Елена Казенная:
И насколько беспокоят неприятные воспоминания тех новостей, когда были теракты в метро в Москве? Сейчас вспомните это воспоминание и оцените, насколько сейчас это беспокоит?
Виктория Читлова:
8, 7.
Елена Казенная:
Видите, беспокоит до сих пор. У нас уже есть два воспоминания о событиях, которые нужно переработать. Что происходит? Мы можем перерабатывать первое, самое беспокоящее, и первое, которое по анамнезу самое первое произошло. Переработав воспоминания о терактах в Москве определенной процедурой, – сейчас мы делали сбор анамнеза, потому что EMDR имеет 8 шагов, 8 фаз в работе, это был сбор анамнеза, первая фаза, – дальше мы выбираем, какое событие будем перерабатывать. Потому что просто спускаться по эскалатору в метро – это триггерная ситуация, проблемная. Это не то, что первое нужно перерабатывать, и, возможно, никогда и не нужно будет.
Виктория Читлова:
Первое – это воспоминание о теракте по телевизору?
Елена Казенная:
Да. Воспоминание, когда остановился поезд, 0 – сейчас не беспокоит. И после этого часто бывает, что уже уходит специфическая фобия.
Виктория Читлова:
Мы сейчас будем прорабатывать мое воспоминание об известии по телевизору.
Елена Казенная:
Например, я Вас спрошу, какой самый неприятный, пугающий момент из этого события у Вас всплывает?
Виктория Читлова:
Я очень четко помню кадр, как на телефон кто-то снимал, трясущаяся камера, все темно, пыльно, кричат люди, бегают, грязь, такой серый оттенок, и люди лежат. Вот это самое яркое.
Елена Казенная:
Когда Вы вспоминаете это, что это о Вас говорит сейчас?
Виктория Читлова:
Что я могу оказаться в такой ситуации.
Елена Казенная:
И что это о Вас говорит?
Виктория Читлова:
Что мне страшно, я не защищена.
Елена Казенная:
Как бы хотелось о себе думать, когда Вы это вспоминаете?
Виктория Читлова:
Мне хотелось бы думать, что я могу в любой ситуации сориентироваться и найти выход, что я очень люблю делать.
Елена Казенная:
Что я могу справиться, я в безопасности?
Виктория Читлова:
Да, уговорить себя, успокоить, что если остановимся в вагоне, то я смогу сама себя успокоить.
Елена Казенная:
Главное что здесь? Когда Вы говорите о воспоминании, у Вас мысль о том, что Вы не в безопасности, что может что-то случиться, тогда как хотелось бы о себе думать, что я в безопасности. Насколько Вы верите сейчас в это убеждение: «Я в безопасности сейчас», – когда вспоминаете этот кадр, от 1 до 7, где 1 – вообще не верите, а 7 – максимально верите?
Виктория Читлова:
2.
Елена Казенная:
Какие эмоции сейчас вызывает это воспоминание, этот кадр?
Виктория Читлова:
Мучаюсь страшно, сколько можно, давайте уже что-нибудь с этим сделаем.
Елена Казенная:
Что за эмоции, какие чувства? Вы говорите, мучаетесь?
Виктория Читлова:
Протест, меня это раздражает, я не люблю ситуации безвыходности.
Елена Казенная:
Раздражение.
Виктория Читлова:
Да.
Елена Казенная:
Давайте еще раз оценим, мы сейчас говорим о том, что Вы не в безопасности, что Вы мало верите, что Вы сейчас в безопасности, и протест, Вы говорите про раздражение, насколько сейчас это беспокоит, от 0 до 10?
Виктория Читлова:
На 9 мне уже неприятно.
Елена Казенная:
И как Вы в теле это сейчас ощущаете?
Виктория Читлова:
Мне стало жарко.
Елена Казенная:
Сейчас я сделаю комментарий. Мы сделали фазу оценки, это третья фаза оценки, когда мы оцениваем событие. Что мы делаем? Мы выводим негативную когницию о себе: «Я в безопасности или я в опасности». Я немного помогала специально, чтобы время сократить, так эта процедура может побольше времени занять, плюс-минус, может быть, и быстрее. Мы оценили, установили позитивное самопредставление. Мы дали информацию для адаптивной переработки.
Виктория Читлова:
То, чего мы хотим достигнуть?
Елена Казенная:
Да. И в последующем мы будем инсталлировать, усиливать эту мысль о себе. От 1 до 7 – это шкала для того, чтобы понять, насколько еще пока это недостижимо. Вы сказали 2 из 7. Мы эмоции выявили, Вы сказали про раздражение, не про страх. Там, конечно, есть еще страх. Оценили, что там сильно беспокоит, телесные ощущения описали. Следующая фаза была бы кдесенсибилизация. В этот момент движение глаз.
Виктория Читлова:
Только в этот момент?
Елена Казенная:
Это четвертая фаза, всего 8 фаз в EMDR.
Виктория Читлова:
Дорогие друзья, та психотерапевтическая методика, о которой мы сегодня говорим, это не просто технический подход, шарик или лампочка у вас перед глазами мигает. Это психотерапевтическая серьезная работа, где специалист с вами проделывает не просто какие-то манипуляции, воздействующие на ваши рефлексы или что-то бессознательное. Вы как личность участвуете в этом процессе. Давайте покажем, как происходит билатеральная десенсибилизация и расскажем, что это такое.
Елена Казенная:
Это четвертая фаза в протоколе EMDR, когда происходит сама переработка события. Что предлагается? Вспомнить это событие. Если мы берем этот разыгранный пример с клиенткой, у которой есть специфическая фобия ездить в метро, и мы по протоколу, по анамнезу узнали, что дальше предлагается вспоминать это само событие и одновременно наблюдать за бегунком, за светом в этом приборе. Здесь еще есть тактильные, билатеральная стимуляция, пульсеры, они вибрируют по очереди.
Виктория Читлова:
В одну ручку вот это и в следующую, в каждую руку по одному?
Елена Казенная:
Да, и они по очереди вибрируют. И сейчас я включаю визуальный канал, и таким образом человек сидит напротив, вспоминает событие, в нашем случае это событие-воспоминание новостей, когда были теракты в Москве, и наблюдает глазами. И так происходит несколько сетов, до тех пор, пока не происходит переработка, когда не меняется образ. И он говорит: «Эта картинка стала тусклой, уже не интересно, это было уже давно, у меня все спокойно в теле, сердцебиение прекратилось».
Виктория Читлова:
Как долго может длиться этот сет, что такое сет?
Елена Казенная:
Сет – это один заход, когда клиент, одновременно держа двойное внимание воспоминания о прошлом, смотрит на девайс EMDR. Это может быть приблизительно 20–30 секунд, это не длительно. Потом это завершается, делает вдох-выдох, говорит, что происходило, и продолжается дальше. Сама фаза десенсибилизации может длиться минут 20–30. Рекомендуют 90 минут саму переработку с несколькими фазами.
Виктория Читлова:
С чем есть родство – с гипнозом, или его нет? И может ли человек, которого я инсценировала для наших зрителей, придти и сказать: «Выдерните, доктор-терапевт, мне из памяти эти неприятные воспоминания»?
Елена Казенная:
Это не гипноз. Были исследования, показали, что нет. Ближе с КБТ, когнитивно-поведенческой терапией, много работы с когнициями. Но и тоже не КБТ, потому что есть своя теоретическая модель, свой подход, и билатеральной стимуляции дается много внимания. Это то, что мы сейчас показывали, это где сенсибилизация.
Виктория Читлова:
Билатеральная – это двухсторонняя?
Елена Казенная:
Да.
Виктория Читлова:
Можно ли выдернуть воспоминания?
Елена Казенная:
Нет. Это не про забвение. EMDR можно сравнить с естественным процессом переработки и интеграции любого опыта. Например, я могу иметь достаточно ресурсов, чтобы переработать и пережить этот опыт. И я сделаю свои выводы, смыслы, научусь чему-то, у меня будет определенный навык на поведенческом уровне, на личностно-смысловом уровне, EMDR это делает.
Что происходит? Во время переработки бывает, люди целые произведения искусства создают, описывая такую красоту. Бывает, просто говорят, что это стало тусклым, неярким, то есть убирается эмоциональный окрас. Но это не забвение, человек просто говорит, что это было в прошлом. Прошлое становится прошлым: «Это в прошлом, это закончилось, сейчас я в безопасности, сейчас я старше, у меня есть ресурсы с этим справиться, они другие». И позитивное самопредставление о себе. Человек это помнит, никуда от этого не уйдет, это встраивается в его адаптивную сеть памяти.
Виктория Читлова:
Как движение глаз или ощущения в руках связаны с памятью? Какие обнаружения были сделаны учеными?
Елена Казенная:
Сейчас много исследований проходит про механизм действия. Есть несколько теорий, объясняющих механизмы действия. Есть теория, связанная с ориентировочным рефлексом, где исследования показывали связь успокоения и уменьшения эмоций, заряжены эмоцией воспоминания. То есть связано с сетью памяти, как мы помним само событие. Есть теория, объясняющая эту связь со стадией сна REM, где идет обработка. И есть чисто нейробиологическая модель, теория, где объясняют про билатеральность, когда усиливают связь левого и правого полушарий.
Виктория Читлова:
На практике доказано, что методика работает. А вот доказательства с точки зрения нейробиологии появляются?
Елена Казенная:
Не совсем. Эффективность метода доказана 100% Всемирной организацией здравоохранения. И Всемирная организация здравоохранения в 2013 году рекомендовала EMDR как наиболее эффективный метод работы с ПТСР. Механизм действия изучается. Это не про доказательства, а про изучение.
Виктория Читлова:
Я благодарю Вас за то, что Вы пришли, поделились знаниями. Я благодарю саму Национальную ассоциацию EMDR в России и желаю Вам успехов. Очень надеюсь побывать у Вас на семинарах, поучиться и получить квалифицированные знания из первых рук. Дорогие наши зрители, у меня в эфире была Елена Викторовна Казенная, моя коллега, психолог. Всего доброго, до свидания.