Наталья Урмацких:

Здравствуйте, дорогие друзья! Программа о человеческих возможностях и нечеловеческих потребностях «Пирамида Урмаслоу» и я, ее ведущая, Наталья Урмацких на Mediametrics. У меня в гостях сегодня знаменитый и профессиональный врач-дерматовенеролог и косметолог, человек, который все знает о нашей коже: как ее лечить, как ее спасать и куда бежать, если случилась беда – Анна Викторовна Шаропина. Я хочу начать с того, что же такое наша кожа. Кожа – это же не просто оберточка, из чего она состоит?

Анна Шаропина:

Кожа – это орган, как и все остальное, из чего мы состоим. И примечательна она тем, что это самый большой по площади орган. Она выполняет множество функций: дыхательную, терморегуляторную, экскреторную, эндокринную, защитную функцию и массу других функций. Но не хотелось бы скатываться до научных терминов. Я всегда говорю фразу, которую говорил наш профессор, что кожа – это орган, который в самую последнюю очередь кричит о том, что в организме непорядок. То есть он заставляет остановиться и сказать: уже обрати на меня внимание, я тебе уже все на поверхности показываю, пора остановиться и подумать, что внутри. Еще одна фраза, которую знает каждый мой пациент – чтобы лечить кожные заболевания, много ума не надо. И, на самом деле, мои пациенты все знают, что 5 препаратов надо знать, чтобы вылечить практически все кожные проявления. Но все гораздо сложнее. Для того чтобы они не вернулись, нужно разобраться, в чем причина, то есть лечение кожных заболеваний должно быть обязательно этиологическое.

Я очень хорошо это отследила, когда после 6 лет работы в диспансере я пришла в многопрофильный холдинг. И был первый год такого состояния, когда я понимала: ну как же, все, что я делала 6 лет в диспансере, это все было просто так, потому что я практически каждому пациенту писала, что обязательно консультация гастроэнтеролога, в каких-то случаях ЛОРа, эндокринолога. Но я прекрасно понимала, что доходили до этих специалистов единицы. А когда ты в условиях многопрофильного холдинга имеешь возможность сразу показать специалисту смежных специальностей, то возникает совершенно другая картина, и ты понимаешь, что лечить угревые высыпания, розацеа совместно с ЛОРом – эффект приходит намного быстрее. Либо когда ты говоришь пациенту: «Мы сейчас обследуемся, сдадим такие-то анализы, и вам бы еще показаться гастроэнтерологу, эндокринологу». Конечно, ты назначаешь симптоматическую терапию. И на первом приеме я говорю, что я вам назначаю, но эта терапия симптоматическая – снять проявления. Как правило, ко второму приему дерматологу лечить-то и нечего, потому что устранив причину, мы сталкиваемся с тем, что кожные проявления очень часто проходят уже самостоятельно при помощи этой симптоматической терапии.

Наталья Урмацких:

Вы понимаете, что нужно лечить комплексно, а представляете, человек приходит от Вас к эндокринологу в другое заведение или в обычную клинику, поликлинику и говорит: «Мне сказали, что все проблемы у меня вовсе и не от того, что у меня здесь чешется, а по гормонам, эндокринной системе или еще где-то поглубже». На что доктор скажет: «Батенька, да кто ж вам такое сказал? Вот вам таблеточки, и все у вас моментально пройдет». Вы видите эту связь. Специалисты других профилей эту связь видят? Они знают о существовании прямой связи кожных проявлений с внутренними болячками?

Анна Шаропина:

Все зависит от уровня и квалификации врача. Я сейчас буду говорить как администратор, о насущных вопросах. Умение работать в команде – это очень важно, потому что в стенах нашей клиники есть очень тесная связь между докторами. И грамотный эндокринолог прекрасно знает, зачем дерматолог всех с шелушащимися дерматозами направляет к нему. Точно так же знает гастроэнтеролог. Точно так же знает ЛОР. Доктор не может озвучить: «Кто вам это сказал?» Но, к сожалению, печальные случаи есть. Мне за 15 лет моей практики везло – всегда удавалось достигнуть консенсуса.

Если речь пойдет о моей второй специальности – венерология, есть ряд услуг, которые я могу предложить в своей клинике. Допустим, если мы ставим диагноз «сифилис ранний скрытый», пациент обязательно должен посетить невролога для того, чтобы мы не просмотрели нейросифилис, кардиолога, офтальмолога. И кого-то я могу предложить в рамках своей клиники, а кого-то нет. И я всегда пациенту говорю, то если вы приходите к доктору и честно говорите, что мне поставили диагноз сифилис, я пришел исключить проявления со стороны офтальмологии, со стороны ЛОР-органов. Не было такого, чтобы кто-то из пациентов вернулся и сказал: «Доктор, мне сказали: зачем вас ко мне отправили?» Спустя 6 лет работы в диспансере и попав в многопрофильный холдинг, я приняла для себя решение, что если я, как врач, хочу быть все-таки полезной, а не просто снимать проявления, я должна работать в рамках многопрофильных клиник, за стеной должны сидеть коллеги, которым я доверяю и которые со мной на одной волне. Это к вопросу о командообразовании.

Наталья Урмацких:

Мы начали с того, что кожа дает сигнал «alarm» при внутренних заболеваниях, но внешних врагов у кожи не меньше, и в том числе заболевания, ряд которых Вы уже назвали. Какие есть градации кожных заболеваний, проявлений не только изнутри идущих, а снаружи? Какие враги у кожи есть снаружи?

Анна Шаропина:

Враги все те же. Это вирусные, бактериальные, грибковые паразиты. Заболевания кожи не ограничиваются только теми заболеваниями, которые являются проявлениями изнутри. Есть грибковые инфекции, и ими можно заразиться. У нас есть ряд вирусных инфекций. И здесь дело будет зависеть от того, в каком состоянии макроорганизм, от внешних условий. Грибком почему проще заразиться в бассейнах, в аквапарках? Потому что там предрасполагающая среда, потому что ножка распарена, кожа открыта для того, чтобы внешние агенты могли в нее вторгнуться. Имеет значение сезонность, в закрытой, в открытой обуви мы ходим.

Если брать в рамках клиники, а я сейчас работаю в частной инфекционной клинике, у нас очень много пациентов, которые с вирусом иммунодефицита человека. Здесь тоже есть свои особенности. Не зря, принимая каждого доктора, он проходит у нас заведующего инфекционным отделением, то есть гинеколог, дерматовенеролог, эндокринолог должен знать, что для данных пациентов с данной конкретной инфекцией характерно. И если касаться кожи, мы знаем, что вирус папилломы человека проявляется на фоне вируса иммунодефицита чаще. Контагиозный моллюск проявляется чаще на фоне АРВТ, они всегда даже связаны с АРВТ, это какие-то грибковые заболевания. И речь идет и о эпидермофитах, то есть это микозы, и условно-патогенной флоре, такой как кандида. Она у нас у всех есть, но если макроорганизм в норме, то она не растет и не развивается, а если мы сталкиваемся с иммунодефицитным состоянием, либо половая жизнь в презервативе, и еще масса других факторов, когда флора из условно-патогенной переходит в патогенную, вот тогда она уже дает клинические проявления, жалобы и все остальное. Конечно, извне воздействие есть, и зависит оно от массы факторов. Буквально на той неделе мы смеялись с пациентом с контагиозным моллюском. Я, его осмотрев, говорю: «Вы, наверное, приехали с Кубы?» Он говорит: «Доктор, откуда Вы знаете?» Потому что кубинский контагиозный моллюск не такой, как все остальные. Он больших размеров, он выстилает кожу ковром. Это уже наблюдения практикующего врача.

Наталья Урмацких:

Все зависит от состояния макроорганизма конкретного человека, но какие кожные болячки кого предпочитают? Если иммунодефицит, это ослабленный человек. А есть какая-то вкусняшка для лишая, для псориаза, для чесотки? Кого они любят большое всего и в связи с чем?

Анна Шаропина:

Здесь очень большое количество факторов, начиная от социальных слоев и санэпидсостояния, в котором они пребывают, до того, какие заболевания есть у человека, с чем они ассоциированы. То есть если мы берем социальные слои, хотя я всегда говорю, что от чесотки и грибка не застрахован никто, но если санэпидусловия хуже, то там встречаться эти заболевания будут чаще, а все остальное – факторов масса. Стрессовые факторы, наследственная предрасположенность, ее никто не отменял, есть эндокринные заболевания. У пациентов с сахарным диабетом мы всегда будем насторожены в отношении кандиды. У пациентов с недостаточностью витамина D мы будем всегда насторожены в отношении шелушащихся дерматозов. Но это нюансы, какие-то из них прописаны в учебниках, какие-то не прописаны, какие-то приходят с практикой. Параллельно с лечением угревых высыпаний и розацеа нужно смотреть, что в носоглотке, в ротоглотке происходит. Я нигде не прочитала, это свои наблюдения, когда ты четко понимаешь, что если у человека есть хронический тонзиллит, то, скорее всего, с кожей лица у него не будет все в порядке.

Наталья Урмацких:

А почему?

Анна Шаропина:

Потому что это бактериальная инфекция. Это те внешние агенты, о которых Вы говорите. Ведь они как поражают слизистую, так могут поражать и кожные покровы. Поэтому если я понимаю, что у меня упорное течение угревых высыпаний, если я понимаю, что у меня упорное течение розацеа, и я сделала все, что от меня зависело, пациент добросовестный, но до ЛОРа не дошел, я ему все-таки буду настоятельно рекомендовать это сделать. То же самое касается себорейного дерматита и любого шелушащегося дерматоза, если он не связан с грибковыми проявлениями, я настоятельно будут рекомендовать эндокринолога. Если я буду понимать, то у человека регулярно возникает кандидозное поражение, я настоятельно буду рекомендовать эндокринолога, потому что это, как правило, связано либо с приемом каких-то препаратов, либо с повышенным сахаром. Такие закономерности есть. Точно так же контагиозный моллюск.

Вспоминая практику в кожно-венерологическом диспансере, мы смотрели детские сады. У нас была такая повинность – диспансеризация детских садов. И я четко понимала, что если я приду в детский сад, в котором есть бассейн, то дети будут поражены бородавками и контагиозным моллюском, потому что, как правило, там никаких справок не требуется, и с водой это хорошо попадает. То есть это те идеальные внешние условия, о которых мы говорили, где заболевание может развиваться.

Наталья Урмацких:

Но среди обычных людей, не докторов, бытует же мнение, что прыщи – это подростковое. Сейчас люди более-менее образованы в плане медицины, вынуждают быть образованными, и говорят, когда подросток весь в прыщах, что это гормоны, пойдем к эндокринологу. Да, бывают случаи, когда действительно это помогает, но даже если взять круг знакомых и их детей-подростков, они массу всего пропили, массу анализов дорогущих сдали. И им сказали: «Гормоны у вас уже в порядке, это половое созревание, а потом все пройдет». Когда человек не может справиться с болячкой, врачи говорят: «С возрастом пройдет». Действительно ли есть болячки, которые проходят с возрастом, я имею в виду кожные проявления, все эти акне, угри, или это генетика, и хоть ты убейся, ты можешь только проявления немножко присыпать пудрой и удалить, а оно все равно в тебе остается?

Анна Шаропина:

Здесь опять буду отвечать, как практикующий врач. Когда пациенты с упорным течением угревых высыпаний приходят на прием, это единицы, у кого ты видишь то лечение и обследование, которое действительно пациенту требовалось. Это удивительный факт, с которым я на протяжении всей практики сталкиваюсь, и не перестаю удивляться. Ведь все достаточно просто. Есть стандарт ведения и обследования пациентов, в котором все четко прописано. И если взять стандарт по угревым высыпаниям, пациенту предлагается сдать не только гормоны, и не просто предлагается, а стоит «единичка». Это значит, что пациент в 100 процентах случаев, зайдя на прием к врачу с данными жалобами, должен пройти данное обследование. И что касается угревой болезни, там далеко не только гормоны.

Однако первое, с чем сталкиваюсь – необследованные пациенты, либо есть какие-то обследования, которые мне тяжело объяснить. И это всегда очень деликатные моменты, потому что доктор все равно сидел с дипломом и что-то имел в виду, назначая эти анализы, но с моим уровнем образования и знаний это непонятно. И очень часто сталкиваешься с тем, что не было адекватной терапии, потому что когда расставляешь точки над «i», когда говоришь пациенту (а это нужно говорить пациенту, особенно в условиях частной клиники, чтобы не было впечатления, что ты там назначил непонятно что), что есть законодательство и есть перечень, который вы должны сдать. И когда ты объясняешь для чего каждый анализ, честно скажу, у меня не было таких пациентов, которые бы не сдали. Понятно, бывает финансово сложно. Все это можно разделить на блоки. Сначала мы исследуем эндокринную систему, потом половые гормоны, дальше желудочно-кишечный тракт. Но не бывает так, что ты не нашел никакой причины. Та или иная причина есть, и ты все равно работаешь на то, чтобы эту причину устранить.

Но параллельно нужно не забывать, что есть стандарт ведения пациента, и его тоже придумывали далеко не дураки. Сейчас мы имеем возможность прибегать к лазерным технологиям, то, что помогает нам ускорить процесс выздоровления. Но та основа, которая заложена, тот минимум, который прописан в стандарте, его нужно сделать. И я не сталкивалась, чтобы ну совсем не прошло. Да, иногда приходится потрудиться, иначе зачем нам нужны дипломы?

Наталья Урмацких:

Что-нибудь мы у вас все равно найдем.

Анна Шаропина:

Каждый может заглянуть в этот протокол, они во всеобщем доступе, а по приказу они у нас вообще должны быть чуть ли не на ресепшн. Но доктор учится для того, чтобы провести эти параллели. Иногда приходится идти другими путями, прибегать к другим методам лечения, ассоциировать это с какими-то специалистами. И доктор учится именно для того, чтобы это все собрать воедино и подвести какую-то черту. Ведь сейчас очень часто сталкиваешься с тем, что пациенты прочитают в Интернете и приходят: «Доктор, у меня разноцветный лишай». И ты начинаешь прием с того, что: «Нет, для начала что вас беспокоит?» А диагноз – я уже как-то сама справлюсь.

Наталья Урмацких:

Вас обижает, если пациент приходит и говорит: «У меня разноцветный лишай»? Вы говорите: «Зачем Вы тогда пришли, если все знаете?»

Анна Шаропина:

Нет, абсолютно не обижает. Мы даже иногда смеемся с пациентами. Я им в конце приема могу сделать комплимент – сказать, что вы были абсолютно правы. Либо сказать, что вы вот тут ошиблись, но в чем-то вы были правы. Диф. диагноз проводится с этим заболеванием. Нет, абсолютно нет никакой обиды, нет никакой агрессии, а есть все-таки опасения. Все чаще и чаще мы сталкиваемся с устойчивостью к тем или иным препаратам именно из-за того, что в век Интернета начинается бесконтрольное лечение. А есть пациенты, которые говорят: «Доктор, я поставил диагноз, полечился. Ничего не проходит. Давайте с Вами».

Наталья Урмацких:

Если имеется заболевание по кожно-венерологической части, что делать семье? Имеется в виду гигиена в кругу близких людей – кипячение простыней, полотенец. Нужно ли впадать в панику?

Анна Шаропина:

На самом деле, не так много кожных заболеваний, которые заразные. И опять невольно вспоминаешь университет. Кожные заболевания в основном выглядят не очень красиво, не очень эстетично для глаза, но далеко не все из них заразные. И всегда было очень потешно в клинике кожных болезней наблюдать, когда идет пациент, открывает дверь не за ручку, а взявшись за уголок, и потом идет студент, который тоже брезгует ручкой, и открывает за этот же уголок. Но на самом деле все зависит от заболевания.

И когда речь идет о грибах, о чесотке, я говорю пациентам: никогда не должно быть паники, не надо надевать на себя скафандр, химкостюм, потому что если было бы так просто заразиться тем или иным заболеванием, мы бы болели все, по крайней мере, сотрудники микологических кабинетов и те, кто лечит чесотку, просто бы из них не вылазили. Здесь нужны предрасполагающие факторы. Поэтому все равно нужно подойти к врачу, который поставит диагноз и скажет, как при данном конкретном диагнозе вы можете обезопасить своих близких.

Взять тот же псориаз, который выглядит некрасиво, но он абсолютно не заразен для окружающих. Тот же атопический дерматит. Другое дело, что на атопический дерматит очень легко садится чесотка, так как кожа поврежденная, особенно в тех же детских садах, и когда мама говорит: «У моего ребенка атопический дерматит», – за этим можно просмотреть. Поэтому всегда нужно, чтобы доктор посмотрел. Если это грибы – это одна дезинфекция. Если это чесотка – вторая. Если это контагиозный моллюск – это третья.

Наталья Урмацких:

Как бороться и что делать? Мы же в 21 веке живем, все у нас красиво, технологично, «Сколково» и все остальное. Но большинство населения с кожными проявлениями борется по старинке: чесночок приложить, картошечку к бородавочке, чистотелом помазать. Вы, как врач, как относитесь к народной медицине?

Анна Шаропина:

Сейчас очень модно говорить про доказательную медицину, и я с этим согласна, я работаю в клинике доказательной медицины. Но как человек здравомыслящий и как человек, который борется за то, что каждый доктор имеет право на свою точку зрения, мы все заканчивали разные университеты, у нас у всех разные школы, Москва большая, и едут со всех регионов, я все-таки стараюсь сходу ничего не отрицать. Конечно, когда как руководитель вижу схемы, когда приходят из других заведений, где абсолютно неадекватное лечение, это одна история.

Берем удаление кондилом, генитальная область, перианальная область – области деликатные. И если я понимаю, что гигиена тем же отваром ромашки в данной ситуации будет более полезна, чем гигиена водой, я могу это порекомендовать. Это не значит, что я отошла от доказательной медицины, потому что фильтр-пакетики с ромашкой у нас точно так же продаются в аптеке. Другое дело, когда ко мне приходят пациенты, которые удаляли бородавку солкодермом, с грубыми рубцовыми изменениями тканей, конечно, меня это расстраивает. То есть я прошу все-таки не проявлять самодеятельность, потому что еще неизвестно, что лучше выглядит – те ткани, которые мы получили в результате, или та бородавка, которая была до этого. Все должно быть с умом и по рекомендации доктора, потому что одно дело ты сам прочитал, в наш век мы не знаем, кто составляет эти книги, травники и все остальное.

Другое дело, и каждый стоматолог со мной согласится, что отвар коры дуба для слизистой в определенных условиях имеет эффект. Но это сертифицированные препараты, которые продаются в аптеке. А приложить лопух, подорожник – я все-таки отношусь скептически.

Наталья Урмацких:

Что такое «рожа» и как ее лечить?

Анна Шаропина:

Рожа – это инфекционное заболевание, которое лечится антибактериальными препаратами. А дальше сроки лечения, продолжительность лечения и местная терапия – все тоже будет зависеть от степени проявлений на коже. Если проявления достаточно тяжелые, учитывая, что инфекционные заболевания – это заразные заболевания, мы стараемся вести их в условиях стационара. Сопровождается гиперемией, повышением температуры. И характерным симптом является кожный рисунок, покраснение, оно выглядит, как языки пламени. Но это больше будет относиться к моим горячо любимым инфекционистам, которых очень много в нашей клинике. А мы уже на подмоге –снять кожные проявления, хотя они сами с этим прекрасно справляются.

Наталья Урмацких:

Проявления снимаются медикаментозно или хирургически, лазерной терапией?

Анна Шаропина:

В случае с рожей медикаментозно. К оперативным мы можем прибегать, только если идут какие-то осложнения, а вообще это инфекционное заболевание терапевтически лечится.

Наталья Урмацких:

Доброкачественные образования на коже, те же папилломы, их целый реестр палитр, они удаляются азотом, лазером, еще чем-то. Их чем лучше удалять? И какой процент потом возвращается или рубцуется, проявления свои оставляют на память?

Анна Шаропина:

Здесь все зависит от характера высыпаний. Но если речь идет о нашей клинике, то я предлагаю пациентам лазерное удаление. У нас стоит СО2-лазер. И это очень хорошо для кондилом, папиллом, особенно когда есть возможность сравнить. Есть радиохирургическое лечение. И как я часто говорю, надо понимать, что это процессы где-то взаимозаменяемые, но если подходить с умом, все-таки нет, потому что когда ты видишь результаты после радиохирургического удаления тех же папиллом, это одна история. После удаления лазером – это другая, более щадящая история. Все зависит от того, какой лазер. Хотя с момента появления у нас СО2-лазера я прямо радуюсь, потому что я понимаю, что для пациентов это более щадящий вариант.

Если говорить о радиохирургическом методе лечения, без него мы обойтись тоже не можем. То есть если мы понимаем, что материал таков и результаты дерматоскопии такие, что нам нужно отправить материал на гистологию, то здесь мы переходим к радиохирургическому методу, отдаем ему преимущество. А если образование нам совсем не нравится и нужно радикальное удаление, никто не отменял скальпель. И всегда исходя из того, что видим, и всегда в интересах пациента.

Наталья Урмацких:

Насколько глубоко? Если брать кожу, там 7 слоев, 7 потов, насколько глубоко сидит сам корень этого зла? Если взять того же моллюска, к которому мы сегодня неоднократно возвращались, они как грибы.

Анна Шаропина:

Это вирусное заболевание.

Наталья Урмацких:

Вирусное? Но он живет в грибнице. Есть мама, которую надо непременно удалить, и потом детки, которые какое-то время появляются, и их удаляют по старинке иголочкой. Я, может, несколько дилетантски объясняю, но зато доступно. По крайней мере, в нашем детстве это было так. Насколько глубоко в коже сидят, вгрызаются эти внешние враги? На какую глубину нужно те же лазеры настраивать?

Анна Шаропина:

Это тоже будет зависеть от того процесса, который есть на коже, от того, что мы видим, от локализации процесса, то есть вот так абстрактно ответить на вопрос мы не можем.

Наталья Урмацких:

В какой-то клинике скажут: а мы вот здесь почистим, вот это выковырнем, вот здесь срежем лазером, здесь азотом прижжем, и все пройдет. А на самом деле они удаляют только верхушку айсберга, а корень, матрица, грибница где-то там сидит и вредит тебе.

Анна Шаропина:

Любое образование, которое было бы на коже, должно удаляться в пределах здоровой ткани. И когда мы получаем результат гистологического исследования, мы всегда на это обращаем внимание, что нам написал морфолог, который смотрел. И если он нам пишет, что мы прошли по образованию, то для нас это знак, что мы что-то сделали неверно. А говорить о том, что есть какой-то корень, будет не совсем правильно. Есть пределы здоровой ткани. Есть пределы патологического элемента. Как правило, это видно если не глазом, то при дерматоскопии. И здесь все абсолютно индивидуально.

Наталья Урмацких:

А с точки зрения эстетики, сейчас же очень много женщин ложатся под лазерные ножи, чтобы избавиться от родинок, папилломок. Они действительно мешают или это уже просто эстетические хотелки потребителя?

Анна Шаропина:

Если я скажу, что папилломы, которые на шее, на туловище, переродятся в онкологический процесс, я обману. Хотя, с другой стороны, тут тоже надо дифференцировать: папиллома ли это была, потому что очень часто получаешь результат гистологии, а там папилломатозный невус. Поэтому вроде как она и папиллома была безобидная на вид…

Наталья Урмацких:

Невус папилломатозный – что это?

Анна Шаропина:

Родинка будет понятнее. А в основе оказалось, что там все-таки был невус (это родимое пятно), что уже не очень хорошо. И здесь совершенно другой характер удаления должен быть. Поэтому если эта тема интересна, с удовольствием к Вам Илью Александровича приглашу, это наш онкодерматолог, который расскажет обо всех особенностях. Но нельзя сказать, что это касается только эстетики. Все-таки нужно и на родинки обращать внимание, и на их характер, и на то, какой край, и на то, сколько цветов в этой родинке, потому что онконастороженность должна быть. Опять-таки, к врачу, он все расскажет, покажет. Пациенту интересно знать, что будет в итоге, мы смеемся и говорим: «Определим интраоперационно».

Наталья Урмацких:

Такая история, как витилиго. Сейчас она нередкая. И она относится, видимо, к Вашей сфере деятельности. Нужно на нее обращать пристальное внимание или живи с ней и радуйся?

Анна Шаропина:

На начальных этапах, когда только-только витилиго появилось, есть смысл смотреть микроэлементы, потому что у меня есть опыт лечения ребенка в диспансере, когда мы просто сбалансировав то, что недоставало, использовав местную терапию, достигали хороших результатов, когда на фоне белых участков появлялись участки пигментации.

Наталья Урмацких:

А чем это достигалось? Витамином D?

Анна Шаропина:

Нет. В основе витилиго все равно лежит недостаточность определенного количества микроэлементов, плюс страдают меланоциты. Есть местная терапия. Я не называю препараты из учета того, чтобы пациенты не занимались самолечением. Начинаем со специфической диеты, потому что на фоне недостатка микроэлементов это возникает.

Другое дело, если речь идет о человеке, который долгие десятилетия проходил с этими пятнами. Опыт ведения таких больных в стационаре есть. И опыт ведения пациентов с использованием ПУВА- камеры, ПУВА-терапии на фоне определенных препаратов, то есть пациент за полтора часа до того, как входит в эту камеру, принимает препараты, которые специфически действуют на клеточки, которые отвечают за загар. И результаты этого я тоже видела, поэтому сказать, что это не подлежит никак лечению, никак не исправляется, исходя из своей практики, я не могу. Это имеет смысл. Но другое дело, что пациенту всегда нужно. С пациентом надо вообще быть откровенным. Никогда не нужно ложно обнадеживать. Когда я попала в студенческий кружок по дерматовенерологии, мне сказали, что все доклады уже раздали и вы вообще пришли поздно, поэтому походите, как зритель. И тут одна девушка отказывается от доклада и мне его передают, а доклад назывался «Аномалии пигментации». Спустя две недели, как я просидела в библиотеке, я очень четко поняла, почему девушка отказалась от этого доклада, потому что все остается на том же уровне. И никто кроме косметических и эстетических вариантов лечения дальше пока не продвинулся. Мы можем закрасить, можем наоборот, выбелить, чтобы создать общий фон, но это все на уровне эстетики, а вот поглубже...

Наталья Урмацких:

Косметологи и кожники появляются в Instagram, в социальных сетях. Домашняя косметология на дому, в том числе аппаратная. Что с этим делать? Это ведь опасно, это чревато и даже незаконно.

Анна Шаропина:

Это действительно незаконно. Я не так давно получила сертификат по контролю качества в мной любимом Университете управления при Правительстве Москвы. И очень было приятно, когда Росздравнадзор говорил о том, как он на сегодняшний день планирует с этим бороться. Явление массовое. И очень тяжело объяснить, почему люди на это идут. Ведь у меня есть масса примеров и очень показательных, когда люди приходят и говорят: «Хорошо, я понимаю, я уже пострадал. Ботокс через 6 месяцев пройдет, я надеюсь». А хотя есть последствия от ботокса, которые могут и не пройти, если пройти чуть-чуть поглубже. Но как наказать человека? К сожалению, никак, потому что вы с ними не вступаете ни в какие финансовые отношения, которые документально подтверждены, вы не получаете никаких чеков. И вы должны быть готовы к тому, что вам человек сказал, как моей пациентке: «Я вас вообще первый раз вижу и не имею к вам никакого отношения». Поэтому со стороны нашего государства борьба с этим идет. И я все-таки надеюсь, что сознательность наших людей, работающих на дому, и тех людей, которые к ним идут, повысится.

А для того, чтобы себя обезопасить, вы должны знать, что у доктора, к которому вы идете, должно быть два сертификата, если речь не идет об эстетике. То есть какие-то масочки – медсестра имеет право делать. То есть у него должен быть сертификат дерматовенеролога, который он подтверждает каждые 5 лет. У него должен быть сертификат косметолога, который он подтверждает точно так же каждые 5 лет. Это должна быть официальная клиника. Между вами должны быть заключены договорные отношения. И это касается ваших финансов, то есть это договор на оказание платных услуг, а второе, что вы вообще дали доктору согласие на какое-то вмешательство, а все, что касается косметологии, что доктор вас ознакомил: какие могут быть последствия, какие могут быть побочные эффекты и как вы должны себя вести после этих процедур, потому что ведь рука доктора может быть и хорошей…

Наталья Урмацких:

А пациент безответственный. То есть это ответственность сторон, как пациента, так и врача. Огромная тема, интересная, очень актуальная и злободневная, но сегодняшняя программа подходит к концу, поэтому мы прощаемся с вами до следующего понедельника. А в гостях у меня сегодня была Анна Викторовна Шаропина – замечательный врач-дерматовенеролог, косметолог. Всем пока!