Дмитрий Ахтуба:

С вами «Мединвестклуб» с доктором Ахтуба. Мы говорим о новых проектах в медицине, инвестициях и всём, что связано так или иначе со здоровьем человека. Сегодня у нас очень интересный гость – Владимир Андреевич Гамза, Председатель Совета Торгово-промышленной палаты по финансово-промышленной и инвестиционной политике. У вас очень много регалий, вы состоите и в Международной академии экономики и финансового права, и консультируете по разным проблемам, связанным с инвестициями.

Владимир Гамза:

Это всё вытекает из позиции Председателя Совета.

Дмитрий Ахтуба:

Давайте начнем с того, как вы пришли к этой должности. Откуда это? Родители, вы ещё в школе мечтали стать, занять эту должность?

Владимир Гамза:

Я думаю, что я дитя нашей современной истории России. Первое образование у меня строительное, потому что в то время начали строить БАМ, и поэтому самым перспективным было стать строителем. Потом меня пригласили на учебу в Комитет государственной безопасности, я закончил высшую школу КГБ СССР, юридический факультет. Потом Советский Союз закончился, и надо было приобретать новую специальность. Я закончил финансовую академию уже после перестройки, в 1990-е годы. Так всё постепенно.

Дмитрий Ахтуба:

А почему вы выбрали финансы?

Владимир Гамза:

Моя жена была банкиром. Чтобы долго не заморачиваться, я решил, что очень здорово, если у меня будет учитель прямо в семье.

Дмитрий Ахтуба:

Тот случай, когда муж – голова, а жена – шея. Она вас направила, понятно. Вы сразу после окончания начали заниматься финансовыми инвестициями?

Владимир Гамза:

Сначала я почти 20 лет отработал в банковской системе. Затем сначала меня пригласил к себе Борис Титов в «Деловую Россию», где я возглавлял Комитет по финансово-кредитному обеспечению бизнеса, а потом Катырин Сергей Николаевич пригласил в Торгово-промышленную палату, там я теперь возглавляю Совет финансово-промышленной инвестиционной политики.

Дмитрий Ахтуба:

С позиции вашей должности что вы можете нам сказать про ситуацию на кредитном рынке России, что вообще происходит в этой сфере?

Владимир Гамза:

У нас ситуация на финансовом рынке несколько парадоксальная. С одной стороны, у нас в стране огромные внутренние финансовые ресурсы. У нас свободных денежных средств ― свободных, не активов, а свободных денежных средств в рублях и в валюте сегодня около 120 триллионов рублей.

Дмитрий Ахтуба:

Вы имеете ввиду у граждан?

Владимир Гамза:

Вообще в стране на финансовом рынке примерно 120 триллионов рублей. 40 триллионов – у граждан в самом разном виде: наличные в рублях, наличные в валюте, вклады в кредитные организации; всё вместе около 40 триллионов. Это самый большой объем свободных ресурсов. Грандиозная сумма, но не только это грандиозно. У нас огромные валютные резервы, огромные остатки на счетах правительства в Центральном банке. У нас достаточно большие остатки на счетах предприятий в кредитах, у нас избыточная ликвидность банков сегодня более 5 триллионов рублей. Плюс ещё, достаточно много денежных средств на счетах наших граждан в различных офшорах и так далее. Если всё это оценить, то будет примерно 120 триллионов рублей. Огромная сумма денег!

Но, с другой стороны, ежегодный объем инвестиций у нас всего около 18 триллионов рублей; это очень мало, меньше 17 % от ВВП. Неслучайно президент в указе прошлого года поставил задачу довести объем инвестиций до 25 % ВВП. Чтобы у нас был высокий рост, это минимальный объем инвестиций к ВВП, который, в принципе, позволит выйти на догоняющий рост. У нас есть рост, Минэкономразвития докладывает в правительстве, что у нас пусть небольшой, но у нас рост. Это не рост. Это, на самом деле, отстающий рост, то есть не просто рост – это отстающий рост. Весь мир сегодня развивается более высокими темпами, чем мы. Это означает, что мы отстаём от мира, развиваясь меньшими темпами, поэтому нам нужен не отстающий рост, а нужен опережающий, догоняющий рост, чтобы мы могли догонять развитые, да и многие развивающиеся страны.

Дмитрий Ахтуба:

Что для этого нужно сделать?

Владимир Гамза:

Для этого необходимо, чтобы огромные свободные ресурсы начали работать как инвестиции. К сожалению, мы страна-кубышка, мы все время складываем в кубышку наши ресурсы.

Дмитрий Ахтуба:

Мы – как граждане?

Владимир Гамза:

Мы – как государство, мы – как бизнес, мы – как граждане, все. Философия кубышки сегодня пропитала все слои. У государства более 500 миллиардов долларов золотовалютных резервов. Ну, зачем столько, зачем? У правительства скоро будет около 10 триллионов рублей в резервном фонде. Зачем? У граждан, я уже говорил, около 40 триллионов рублей, и минимальный объем участия в инвестиционной деятельности, в основном в депозитах, во вкладах. У нас нет настроя на инвестиции. Бизнес ведёт себя так же: как только появились свободные деньги – в оффшор, куда-нибудь на счета положить на всякий случай, пусть там оно будет.

Дмитрий Ахтуба:

А с чем это связано? Со слабой культурой, с отсутствием знаний, или есть объективные ситуации в экономике?

Владимир Гамза:

Во-первых, общая ситуация в экономике, конечно, не способствует инвестициям. У нас всё время то кризис, то стагнация, то кризис, то стагнация, ещё и Центральный банк режет банки, правительство всё время увеличивает налоги, и создается ощущение, что тут как-то всё ненадежно. Лучше оно где-то в кубышке пусть полежит, так будет надёжней. То есть общая экономическая ситуация, экономическая политика не способствуют – это первое.

Второе, конечно, совершенно понятно: развитые страны строят рыночную экономику уже 400 лет. Американцы более 200 лет, европейские страны 400 лет, а мы какие-то 25 лет, поэтому совершенно понятно, что у нас ещё нет ни культуры предпринимательской деятельности, ни необходимых кадров для широкого развития предпринимательства, тем более ― для широкого развития именно инвестиционной деятельности. Мы упустили, мы сразу начали создавать рыночную экономику, широко, каждый может заниматься, вместо того, чтобы начинать с обучения, начинать с подготовки кадров и так далее. К сожалению, упустили. Мы только сейчас начинаем говорить о финансовой грамотности, о том, что надо людям объяснять, разъяснять, учить и так далее. Это надо было делать давно, в самом начале, мы только сейчас приходим к необходимости. Это вторая часть.

Третья часть: совершенно понятно, что построение эффективного трансмиссионного механизма преобразования сбережений в инвестиции – это задача государства. Государство должно было выстроить все необходимые институты и создать инструменты для широкого инвестирования. Мы только сейчас начали людям предлагать индивидуальные инвестиционные счета. Сейчас около 3 миллионов человек уже открыли такие счета. Но, 3 миллиона всего лишь.

Дмитрий Ахтуба:

А сколько должно быть, как вы считаете? И с чем мы сравниваем – с Америкой, с Европой?

Владимир Гамза:

Я думаю, что должна иметь половина активного населения.

Дмитрий Ахтуба:

То есть миллионов 20, наверное.

Владимир Гамза:

25 было бы вполне нормально. Проблема создания трансмиссионного механизма может быть решена только с участием государства. Государство должно создать необходимые условия для широкого инвестирования. Должны быть четкие, понятные гарантии для инвестора. Инвестор должен понимать, что, если он вложил деньги, то он их не потеряет, потому что государству всё равно, что и как будет, а государство должно выстроить гарантии. Государство должно создать стимулы; когда что-то начинает развивать государство, оно должно создавать стимулы, потому что люди ещё этого не знают, люди ещё не умеют, они ещё не пробовали, им надо создавать стимулы для их привлечения, чтобы они заинтересовались. Здесь роль государства не сравнима.

Дмитрий Ахтуба:

Если наш разговор перевести в практическую плоскость, то какие конкретно законы нужно принять или какие конкретно создать институты развития, что должно быть?

Владимир Гамза:

Вообще, давным-давно должен быть специальный закон по инвестированию. Сейчас готовится проект такого закона. Я ещё раз говорю: 25 лет мы строим рыночную экономику, только сейчас готовится нормальный закон. У нас был закон по инвестициям 1990-х годов, быстро написанный на коленке, но он был ни о чём, лишь самые общие слова и не более того. Сейчас готовится закон о развитии инвестиций, поддержки инвестиций. Я читал проект, он достаточно неплохой, но его надо доводить, пока он не совсем соответствует нынешним задачам. Я надеюсь, что в текущем году правительство его доведёт и, наверное, в следующем году он будет принят. Без основы невозможно двигаться дальше, просто не будет процесса, это первое.

Второе – основу инвестиционного процесса составляет проектное финансирование, это классика. В основе лежит проектное финансирование. Чтобы проектное финансирование состоялось, нужен закон о проектном финансировании, потому что это специальный вид финансирования, и нужны институты проектного финансирования. У нас нет закона о проектном финансировании, у нас есть отдельные элементы проектного финансирования, введённые благодаря титаническим усилиям Анатолия Аксакова, нынешнего Председателя Комитета по финансовому рынку Госдумы, отдельные элементы. Но у нас нет системного закона, как во многих развитых странах. Минэкономразвития 10 лет назад пыталось создать такой закон, потом сказали, что сначала надо привести в порядок Гражданский кодекс, потом законы, так и всё и затихло. Без специального закона проектного финансирования не будет.

Далее – для проектного финансирования нужны специальные институты, и прежде всего инвестиционные банки. У нас в стране нет ни одного инвестиционного банка, регулируемого Центральным банком. У нас есть один инвестиционный банк, ВЭБ, но он не является банком в прямом понимании слова, это госкорпорация. Сейчас они открыли фабрику проектного финансирования, они реально сейчас реализуют механизм проектного финансирования, но это не инвестиционный банк в обычном понимании слова. Все наши банки сегодня – это кредитно-депозитные учреждения. Во всем мире кредитно-депозитным учреждениям запрещено заниматься прямыми инвестициями, так как они собирают деньги у населения, не объясняя ему, куда они их потом вложат. Во всём мире центральные банки очень жестко это регулируют, и у нас то же самое. Незачем обижаться, так и необходимо регулировать. Поэтому задача заключается в том, чтобы создать специализированные инвестиционные банки, которые работают ровно наоборот – они договариваются с инвестором об условиях инвестирования его средств, которые он в эти банки кладет.

Дмитрий Ахтуба:

Владимир Андреевич, а мы не опоздаем здесь, создавая институты развития, в частности, банки? Ведь весь мир уже движется, скажем так, в другую сторону, и уже даже Сбербанк не хочет называться банком, в принципе. Это уже реальность, и тот же Тинькофф говорит, что мы банк тут по недоразумению, мы являемся большой платформой. Более того, я разговаривал с разными экспертами, и многие из них считают, что вообще банков не будет, и скоро телеком займет роль посредника. У меня есть деньги и я хочу дать кому-то взаймы, а кто-то хочет взять у меня взаймы, и мы будем это делать в онлайн-режиме.

Владимир Гамза:

Весь мир всегда развивается по спирали. Сначала превалируют центробежные силы, потом центростремительные, по классике. Сейчас у банков есть желание всё сгрести к себе, желание быть командиром ― «Самозванцев нам не надо, командиром буду я». Банки, понимая, что на рынке появляются конкуренты, хотят сами заниматься, сейчас всё сгребают и сгребают. Я думаю, что это неудачная стратегия, потому что не обязательно финтеху нужно быть в банке, и совершенно понятно, что со временем центробежные силы оторвут финтех от банков, и банки останутся банками.

У банков есть 3 классические функции, базовые, которые всегда останутся за банками. Первая функция – эмиссия денежных средств. Никто, кроме банков, эмиссией денежных средств заниматься не может, только банки. Все остальные могут заниматься только эмиссией суррогатов денежных средств, а собственно денежные средства могут эмитировать только банки, эта функция всегда останется за банком. Вторая функция – денежное обращение, тоже функция банков; эмиссия денег у центрального банка, и дальше это может работать только через банки. Третья функция, которую никто, ни один финтех никогда на себя не возьмёт, да никто и не позволит – работа с кредитными рисками.

Банк – это специализированное учреждение, которое специально работает с кредитным риском, когда он, беря деньги у своих вкладчиков, инвесторов, вкладывает через глубокую оценку кредитного риска заёмщика. Сейчас появляется финтех, но эти структуры не имеют возможности глубокой оценки кредитного риска. Тот же краудфандинг. На чем основан краудфандинг? На дроблении кредитного риска и доведения его до такого минимума, когда кредитный риск для конкретного вкладчика, инвестора будет минимальным. Если вы через платформу краудфандинга вложите в какой-то бизнес 5000 рублей, то ваш кредитный риск будет минимальным, но, если таких наберется 1000, то это уже будет 5 миллионов рублей, если таких наберётся миллион, то будет 5 миллиардов рублей. То есть объем средств будет огромный, но кредитный риск будет размазан между огромным количеством вкладчиков или инвесторов, и он будет минимальным, и поэтому он нивелируется. Банк же непосредственно выдает кредит, в большом объеме, и поэтому кредитный риск всегда большой; эта функция будет всегда оставаться за банком. Никто на себя такой огромный кредитный риск не возьмет, и я думаю, что Центральный банк и не позволит взять.

Дмитрий Ахтуба:

Давайте помечтаем, порассуждаем на тему того, что случилось с Убером. С одной стороны, есть много желающих подвезти, поучаствовать в процессе, а с другой стороны люди, которые готовы или хотят получить услугу, и всё регулируется через систему рейтингов и оценок. Давайте представим, что у нас, у каждого, кто по разные стороны финансовых баррикад, есть потребность. У меня – как инвестора, я хочу дать свои деньги, чтобы они работали и приносили мне прибыль, и у меня есть некий рейтинг, как у человека, который дает деньги. А по ту сторону есть люди, которые могут взять деньги, хотят взять деньги, и у них, у каждого также есть рейтинги. Я могу выбрать, кому я хотел бы дать, кому не хотел дать, то есть выставлю некие допуски. Насколько я понимаю, финтех как раз в эту сторону движется?

Владимир Гамза:

Да, я ещё раз хочу сказать, что речь идет о дроблении инвесторов, вкладчиков, и тем самым – дроблении риска между огромным количеством, и на каждого будет приходиться очень небольшой риск. Никогда финтех не будет работать с крупными кредитными рисками, никогда, и никто ему не позволит, и Центральный банк точно никогда не позволит, чтобы физические лица, какое бы у них ни было желание вложить большие деньги в одного заемщика, не позволят ему этого сделать. Для этого требуется специализированный институт, который оценит заемщика профессионально, глубоко и так далее. Рейтинг? Вы знаете, рейтинг – как лакмусовая бумажка, которая определяет примерный спектр, где вы находитесь. Большой спектр цветов, от красного к зеленому, красный – запретный, зеленый – разрешающий, между ними большой спектр цветов. Они и есть рейтинги, которые позволяют примерно понять, где вы находитесь, как к вам отнестись. Но ни один уважающий себя инвестор не предоставит большой объем кредита или инвестиций без глубокого анализа, непосредственного, прямого, глубокого анализа вашего финансового состояния.

Дмитрий Ахтуба:

Хорошо. Скажите, какая сейчас сложилась ситуация, кому на сегодняшний день легче получить деньги: крупному, среднему, малому бизнесу?

Владимир Гамза:

Если речь идет о стандартных операциях, кредитовании, то, конечно, крупному бизнесу проще получить стандартный кредит, особенно, если у него хорошая кредитная история. Как правило, у крупного бизнеса всегда есть ликвидное обеспечение, у него хорошая выручка, обороты, банк с ним давно работает и так далее. Конечно, если у бизнеса всё в порядке, то у него всегда есть преимущество с точки зрения получения финансирования. Средний бизнес имеет меньше возможностей, потому что не всегда у среднего бизнеса есть ликвидное обеспечение. Но у среднего бизнеса, как правило, есть хорошая выручка, тоже, в принципе, есть уже какая-то история. Хуже всего в этом плане малому бизнесу. Совершенно понятно, что у него нет длинной истории, нет огромной выручки, очень часто он работает на рынке, выбирая наиболее интересные сектора, поэтому не всегда у него всё стабильно. То у него хорошо, то не очень, то есть возникает очень большая волатильность, здесь гораздо больше проблем. К сожалению, Центральный банк пока не перешел к методике оценки кредитоспособности малого бизнеса на основе анализа самого бизнеса, модели бизнеса. Поэтому очень часто малому бизнесу говорят: «Ты, вроде, ничего, но принеси ликвидное обеспечение», а его, к сожалению, нет, отсюда есть большие проблемы.

Дмитрий Ахтуба:

Малому бизнесу на сегодняшний день сложнее всего, но есть очень большая, скажем так, декларируемая поддержка, много институтов развития, плюс, налоговые спецрежимы. На сегодняшний день 6 %, наверное, беспрецедентный уровень налоговой нагрузки в мире, достаточно интересный.

Владимир Гамза:

Тут есть две стороны одной медали или одной монеты. Принятый национальный проект по развитию предпринимательской инициативы и поддержки МСП – очень серьезный проект с точки зрения ресурсов, которые на него выделяются, и вопросов, которые там поднимаются. Но есть одно «но», очень существенное, которое, я считаю, надо кардинально менять. Эта поддержка нацелена не на развитие общего кредитования малого и среднего бизнеса, а на льготное кредитование определенной группы в рамках МСП. Совершенно понятно, что все государственные структуры, которые здесь работают и будут работать, будут исходить из стопроцентной возвратности вкладываемых денег, иначе придёт прокурор. Поэтому они будут кредитовать и предоставлять другие финансовые возможности, гарантийные возможности только лучшим. Это всё приведёт только к одному – лучшие станут ещё лучше.

С точки зрения общей экономики ― отлично, пусть лучшие станут ещё лучшими, хотя бы так, но это никоим образом не повлияет на общий объем кредитования, на развитие кредитования малого и среднего бизнеса, поэтому здесь совершенно точно нужно перевернуть пирамиду. Главная задача ― не льготное кредитование, а создание условий для расширения финансирования малого и среднего бизнеса. Такой задачи, даже подпрограммы такой нет в общей национальной программе – развитие финансирования. Есть задача развития льготного кредитования, оказания помощи, различные консалтинговые и так далее, а непосредственно развития, общего развития – нет. Это главная проблема. Кстати, я хочу добавить, что лучшие становятся лучшими, а остальные не дотягиваются. Программу, которая объявлена Минэкономразвития, «8,5», бизнес не выбирает, потому что там требования таковы, что просто такого бизнеса нет. Они понимают, что они не могут отвечать, и программа висит сегодня в воздухе, я думаю, она будет выполнена всего на треть.

Вторая проблема, я считаю, в том, что нужно, чтобы каждый предприниматель, каждое предприятие МСП могло получить напрямую, без создания ненужных, порой, институтов, государственных институтов якобы по поддержке бизнеса, а напрямую получить субсидию при использовании того или иного финансового инструмента. Пришло предприятие малого бизнеса в банк, самостоятельно получило кредит – получи поддержку, субсидию, не получило кредит – не может получить. Тогда бы появилась равноправная программа поддержки, она бы развивала финансирование. Любой стремился бы получить кредит, стремился бы улучшить свои показатели, свою бизнес-модель, результаты бизнеса, для того чтобы у него была возможность получить кредит, и он бы понимал, что его главная задача ― стать рыночно-эффективным. Он будет понимать: как только он становится рыночно-эффективным, так сразу получает поддержку государства. Тогда бы расширялось финансирование.

Дмитрий Ахтуба:

Владимир Андреевич, наша программа направлена на медицинские проекты. Как вы считаете, какие практические советы можно дать, например, доктору, который хотел бы создать свою клинику? На сегодняшний день куда можно пойти, как можно создать, вообще? Талантливый доктор хочет создать свою клинику, что ему делать завтра?

Владимир Гамза:

Вопрос зависит от объема проекта. Для крупного проекта совершенно понятно, что сегодня наш ВЭБ. Среднему проекту нужно использовать возможности наших отраслевых институтов развития. Допустим, если проект связан с производством медицинской техники, то сегодня есть Фонд развития промышленности. Если он связан, допустим, с развитием сети, то лучше воспользоваться отраслевыми институтами. Если проект небольшой, совсем небольшой, то, конечно, нужно работать с региональными институтами развития. Сегодня практически во всех регионах созданы достаточно эффективные институты развития, агентства по инвестиционному развитию, региональные гарантийные организации и так далее, и они для небольших проектов достаточно эффективны. А дальше можно выходить на рыночные институты. В прошлом году были приняты изменения в закон о рынке ценных бумаг, очень существенные изменения, которые позволяют использовать и фондовый рынок, те же облигации, прямые инвестиции. Для совсем небольших проектов, совсем малых проектов с 1 января начнет работать краудфандинг. Я очень надеюсь, что краудфандинг очень серьезно заполнит недостающую нам нишу малых инвестиций. Если доктор хочет открыть небольшой центр по своей специальности, то с 1 января следующего года краудфандинговые платформы, я думаю, достаточно эффективно смогут решать задачи финансирования.

Дмитрий Ахтуба:

А что случится с 1 января? Краундинвестинг, наверное, в большей степени? Краудфандингом обычно называют безвозмездные формы.

Владимир Гамза:

Краудфандинг — общее понятие; есть два варианта финансирования: как долговое обязательство и как долевое ― я бы так сказал, чтобы не вдаваться в терминологию. С 1 января краудфандинговые платформы будут способны обеспечить финансирование либо в качестве возвратного кредита, либо как участие в бизнесе в качестве партнера. Во всем мире сегодня краудфандинг очень серьезно развивается, очень легко решает задачи развития малых проектов.

Дмитрий Ахтуба:

Как это практически будет выглядеть, при банках будут некие платформы?

Владимир Гамза:

Нет, это специальные платформы, которые будут регистрироваться, в Центральном банке будет реестр таких платформ. Каждая платформа должна соответствовать требованиям, которые есть в законе. Ты подаешь необходимые документы в Центральный банк, и, если всё соответствует требованиям, Центральный банк вносит тебя в реестр краудфандинговых платформ. Они называются инвестиционные платформы, мы все понимаем, что это краудфандинг.

Дмитрий Ахтуба:

Это крупные проекты? Если я хочу создать такую площадку, то какой объем инвестиций нужен?

Владимир Гамза:

5 миллионов рублей.

Дмитрий Ахтуба:

То есть совсем маленькие проекты могут быть.

Владимир Гамза:

Да, это капитал как некая ответственность. Надо понимать, краудфандинговая платформа – это не банк, не финансовая компания, она лишь обеспечивает взаимодействие кредитора и заёмщика.

Дмитрий Ахтуба:

Так называемое, P2P-кредитование.

Владимир Гамза:

P2P – это когда граждане. На краудфандинге могут быть совершенно разные варианты: P2P, P2B, B2B. Платформа лишь обеспечивает правильное взаимодействие заёмщика и кредитора. Вы, как заёмщик, выставляете информацию о своём проекте на платформу, платформа даёт во внешнюю среду информацию о вашем проекте, и приглашает тех, кто хотел бы вложить в ваш проект. Для физических лиц будут определенные ограничения по сумме, чтобы не набирали на себя. То есть это будет диверсификация рисков путем его дробления между участниками.

Дмитрий Ахтуба:

Платформы должны быть российские или не обязательно?

Владимир Гамза:

Они должны забыть резидентами, здесь зарегистрированы, учреждены по российскому законодательству, а акционерами платформы могут быть, пожалуйста, никаких ограничений.

Дмитрий Ахтуба:

На сегодняшний день инвестиционная среда в России как-то радикально отличается от в целом в мировом масштабе инвестиционной среды?

Владимир Гамза:

Значительно отличается. Во всём мире инвестор – желательный элемент, дорогой гость.

Дмитрий Ахтуба:

А мы их сажаем.

Владимир Гамза:

Да, не хочу грубое слово, но, к сожалению, есть такая проблема. Мы хотим, чтобы у нас рыночная среда сразу была такой же кристально чистой, как в развитых странах, но так не бывает. Совершенно понятно, что среда будет постепенно очищаться, но она не может быть чистой с момента создания, потому что государство в 1990-е годы загнало людей в серую зону. Я про черную не говорю, черная не совсем правильная зона, а в серую зону загнала огромное количество людей и предпринимателей, которым теперь оттуда выйти очень сложно, поэтому невозможно требовать, чтобы они сейчас, в одночасье стали все чистенькими. Любой, кто сейчас в сфере малого и среднего бизнеса начнет платить все, абсолютно все налоги, сразу станет нерентабельным. Это правда, на неё надо смотреть открытыми глазами, поэтому процесс нужно вести постепенно и дорожить инвесторами, а не гнобить их, извините, за то, что они что-то нарушили. Вообще, я считаю, что государство, загнав людей в серую зону в 1990-е годы, должно взять на себя ответственность за это и провести абсолютную, безусловную, амнистию, всем сказать: ребята, с такого-то числа давайте мы введём нулевой вариант; и мы виноваты, и вы виноваты, давайте мы придём к нулевому варианту. Это был бы идеальный вариант.

Дмитрий Ахтуба:

Предложение очень здравое. Как вы считаете, оно реализуемо?

Владимир Гамза:

Абсолютно реализуемо, почему нет? Вы думаете, предпринимателю нравится, извините, тырить мелочь по карманам? Ему уже надоело, он бы хотел выйти, но не может, потому что перестанет быть конкурентоспособным. Но, если все сразу приведут все свои накопленные ресурсы, скрытые капиталы легально введут в бизнес – все начнут нормально работать, начнут нормально платить налоги. При этом надо, естественно, и налоги снизить.

Дмитрий Ахтуба:

У нас, к сожалению, только повышают.

Владимир Гамза:

Всё равно к снижению надо приходить, другого варианта нет. Мы пытаемся ввести налоговую амнистию для тех, кто в свое время вывел ресурсы в офшоры. Да у нас, извините, нелегального капитала внутри страны на порядки больше, чем в каких-то офшорах! Тем более, что, я глубоко убеждён, многие из офшоров уже давно вывели сюда, в страну, капитал там тоже полулегальный какой-то. Поэтому сейчас главный вопрос – легализация внутреннего капитала.

Дмитрий Ахтуба:

Владимир Андреевич, я надеюсь, что нас услышат, тем более, что и наша площадка, и «Деловая Россия», где я состою, и вы в Торгово-промышленной палате, мы все занимаемся одним и тем же делом. Поэтому надеюсь, что нас услышат и пойдут нам навстречу.

Владимир Гамза:

Я очень надеюсь.

Дмитрий Ахтуба:. Спасибо вам огромное! Я напомню, что в программе «Мединвестклуб» был Владимир Андреевич Гамза. Если у вас есть вопросы к Владимиру Андреевичу или ко мне, пожалуйста, задавайте в соцсетях. Владимир Андреевич, я бы хотел попросить вас еще раз прийти к нам на программу. Вы очень интересный гость, спасибо огромное!

Владимир Гамза:

Спасибо!