{IF(user_region="ru/495"){ }} {IF(user_region="ru/499"){ }}


Аркадий Прокопов Врач интегративной медицины 28 февраля 2019г.
Зона деменции
Оптимистическая прелюдия к надвигающейся неизбежности

Олег Смирнов:

В эфире программа «Медицинские гаджеты». Сегодня в гостях Аркадий Прокопов, врач интегративной медицины. Врачи интегративной медицины – очень интересные люди. С одной стороны, это люди с профильным медицинским образованием, а с другой стороны ― это люди, которые, скажем, склонны к некоему шаманству. Относительно гаджетов: врачи интегративной медицины используют достаточно много приборов. Аркадий, у Вас есть устройства, которые лечат при помощи гипоксии. Давайте, поподробнее.

Аркадий Прокопов:

Совершенно верно! Слово «гипоксия» для врача и просто подготовленного человека всегда имеет некий негативный окрас, потому что это патологическое состояние при многих хронических и острых заболеваниях. Гипоксия как физиологический компонент присутствует в спортивных тренировках, при физической нагрузке. Эмбриональное развитие начинается с очень серьезный гипоксии – кислорода меньше, чем на высоте Эвереста. Постепенно, с развитием организма гипоксия уменьшается, но даже у рождающегося ребенка кислорода в 2 раза меньше, нежели будет сразу после рождения.

Олег Смирнов:

То есть изначально наш организм заточен под меньшее количество кислорода, чем то, что находится в окружающей нас среде?

Аркадий Прокопов:

Конечно, потому что это отражает весь ход биологической эволюции, ход эволюции аэробов. Становление адаптации к гипоксии – то, что мы видим, например, в горах у альпинистов – всего лишь рекапитуляция того, что в природе происходило на протяжении сотен миллионов лет эволюции. О гипоксии наш организм, наш геном знает всё, он может использовать это состояние для саморемонта, для самовосстановления, о чем уже достаточно хорошо было известно, открывали клиники в горах и так далее.

Олег Смирнов:

У вашей статьи очень красивое название: «Зона деменции». Какое отношение имеет гипоксия к деменции? Каким образом Вы пришли к тому, как продолжался путь, когда были открыты лечебные свойства?

Аркадий Прокопов:

Я столкнулся с проблемой неожиданно для себя. Проводя сеансы гипоксической тренировки для пожилых людей, я обнаружил, что практически у всех улучшаются когнитивные способности, улучшается функционирование мозга. У одной из моих пациенток произошла даже реверсия деменции. Когда я с ней начинал в 2008 году, у нее была цветущая картина Альцгеймера. Физически она была в неплохом состоянии, но она потеряла все свои способности, которыми раньше она блистала. Она прекрасно играла на рояле, хорошо готовила и очень следила за собой. Но тут муж обнаружил, что она перестала вдруг играть, перестала следить за собой, перестала читать и буквально впала в депрессию. Ей было на тот момент 76, ему 82. По итогам неврологического обследования однозначно было видно, что это Альцгеймер, классическая форма – не ранний Альцгеймер, генетически детерминированный, а возрастной. Картина была: дистрофия кортекса, уменьшение объема гиппокампа, увеличение объема желудочков, то есть абсолютная картина уже цветущей болезни Альцгеймера. Поэтому ей был поставлен диагноз, и мужу сказали, что уже ничего не сделаешь, надо учиться с этим жить. С этим они ко мне пришли после моей лекции.

Я начал с ними работать по своей стандартной программе, но для нее я добавил специальную сапплементацию биологические добавки, изменил ей диету в сторону палеодиеты и немного добавил биоидентичных гормонов, которые наносятся в виде мази и попадают через кожу. Буквально через 2-3 месяца – подчеркиваю, это длительный срок, 2-3 месяца – у нее началось резкое улучшение, она стала восстанавливать все свои функции. Если раньше она забывала всё буквально через 2 минуты, то тут стала напоминать мужу: ты не позвонил туда, ты то-то забыл сделать. Его это, конечно, очень вдохновило.

Олег Смирнов:

Восстановилась кратковременная память?

Аркадий Прокопов:

Не только кратковременная, но уже и более длительные периоды, средние функции и долговременные. Она стала опять следить за собой, стала готовить, ходить в магазин, то есть всё было великолепно, и для меня тоже. Когда через год после начала программы была сделана магнитно-резонансная томография мозга, обнаружилось, что мозг практически восстановился к уровню возрастной нормы.

Олег Смирнов:

Каким образом работает механизм?

Аркадий Прокопов:

Каким образом работает? Сначала надо понять, почему у нас наблюдается такой значительный рост деменции среди стареющего населения, болезни Альцгеймера? Конечно, мы понимаем, что все больше людей доживает до своей деменции, раньше не доживали. Сейчас стали лучше жить. Но, с другой стороны, повысилась нагрузка всевозможных ксенобиотиков, токсинов, которые мы получаем из пищи, из окружающей среды, ингаляционно, например, дизельные выхлопы. Ухудшилась внешняя среда. Есть, конечно, некоторый генетический компонент, но он не настолько выражен, примерно 15-20 % генетического компонента.

Наш мозг устроен очень сложно. Будучи всего лишь 5 % от веса тела, он поглощает 20 % кислорода, который мы потребляем, и он находится все время в состоянии очень высокой метаболической активности, даже когда мы спим. Мифы говорят, что мозг наш использует только 10 % мощности, это не так. Мозг работает почти всегда на очень высоких оборотах, и при этом питательные вещества, поступающие в нейроны, проходят очень долгий путь, большие фильтры. Сначала гематоэнцефалический барьер, потом барьер, который создают астроциты при помощи своих ножек, не дают всем веществам проникнуть. То есть сначала астроциты получают питательные вещества, потом они их частично перерабатывают и уже кормят нейроны. Все это работает с большим напряжением по той простой причине, что отходы метаболизма нейронов очень трудно удаляются.

Совсем недавно была открыта, так называемая, глимфатическая система мозга, которая является аналогом нашей общей лимфатической системы, но устроена гораздо сложнее, потому что для мозга удаление метаболитов – очень узкое место. Когда нейроны активны, то их объем чуть выше, чуть больше, и поэтому пространства между ними очень узкие, и дренаж отработанных метаболитов происходит очень плохо. Это объясняет, почему, например, 2-3 часа высокой, напряженной активности опустошают мозг. По крайней мере, люди в возрасте знают об этом, или операторы, например, контролирующие воздушное движение, работающие на сложных ответственных постах. Они знают: 2-3 часа напряжения вызывают потерю внимания, большое количество ошибок. Поэтому, когда я работал с космонавтами (я работал с космонавтами и водолазами), у нас было строгое правило: через 3-4 часа высокой нагрузки обязательно делается перерыв на полчаса, расслабление, медитация, даже короткий сон. Сейчас пилотам дальних перелетов такие перерывы вообще вменены в обязанность. После интенсивной нагрузки мозг должен избавиться от метаболитов. К нему поступают питательные вещества и кислород, но избавиться от метаболитов трудно, потому что нейроны, как говорится, набухли. Именно во время сна, расслабления и медитации их объем резко уменьшается, и по образовавшимся пространствам идет дренаж отработанных метаболитов. Путь этого дренажа очень сложный, там есть параваскулярные русла, сосуды, которые окружают артериолы мозга, дальше всё направляется сложными путями в венозное русло, попадает в общий кровоток и в печени метаболизируется.

Очень важным компонентом метаболизма мозга является белок, который является защитным. Он работает против инфекций, против токсинов. Эти белки выводятся. При проблеме с дренажом существует тенденция к тому, что они где-то прилипают к стенкам. Далее, если дренаж еще более ухудшается, плюс, с возрастом снижается секреция, то каналы выхода, дренажные каналы, забиваются примерно так же, как канализационные трубы, тот же механизм. Когда накапливается уже большое количество белков, тогда ухудшается полностью дренажная система, начинается деградация нейронов, астроцитов, возникает воспаление, оксидативный стресс, нарушаются межнейрональные коммуникации, синаптические контакты, и мы видим уже цветущую картину болезни Альцгеймера. Но патоморфологически всё начинается примерно за 10-15 лет до появления первых симптомов.

Что же можно сделать? Во-первых, программа профилактики достаточно проста, она относится к профилактике практически всех заболеваний. В основном, люди страдают и умирают от сердечно-сосудистых заболеваний, кардиоваскулярных, хронического воспаления и прочего. Сердце и мозг – высокоаэробные органы, они постоянно потребляют кислород; даже когда мы спим и расслаблены, идет поток кислорода, метаболитов. Улучшить их метаболическое состояние – значит сохранить их структуру, сохранить структуру клеток, работающих с высоким напряжением. Общие рекомендации просты. Во-первых, ограничить, снизить поток токсических веществ. Если человек курит, то, безусловно, лучше отказаться от курения; злоупотребляет алкоголем – снизить, не то что отказаться полностью, но перестать злоупотреблять. Конечно же, снизить поток токсинов, которые мы получаем с пищей; обязательно снизить глюкозу крови, потому что глюкоза крови абсолютно коррелирует с болезнью Альцгеймера. Мы болезнь Альцгеймера считаем диабетом III типа, есть такое обоснованное мнение. Наконец, снизить артериальное давление – тоже совершенно четкая корреляция с развитием деменции. Все это достигается, понятно, путем дозированных физических нагрузок, регулированием режима сна и отдыха. Обязательно нужно наладить сон, потому что недостаточный сон – это мощный фактор, стимулирующий накопление токсичных бета-амилоидов, тех самых белков, и еще больше ухудшающий дренажную функцию мозга. Наконец, вишенка на торте: Last but not least – то, с чем я работаю, метод гипоксической тренировки.

Олег Смирнов:

Это устройство, прибор, в разработке которого Вы принимали активное участие.

Аркадий Прокопов:

Да, я принимал участие, у меня есть патент. Сейчас я работаю еще над одним патентом по этой технологии. Очень мощная технология, которая позволяет повысить эффективность всех вышеуказанных пунктов, даёт мощный синергический эффект. Именно благодаря ему мои пациенты, в частности, та женщина восстановилась полностью. Уже 8-9 лет она живет, поддерживая свое нормальное, у нее прекрасное сейчас состояние, она полностью функциональна. Она поддерживает состояние, продолжая терапию у себя дома, она дышит дома через этот аппарат.

Олег Смирнов:

Какие режимы работы с аппаратом? Что это такое?

Аркадий Прокопов:

Что это такое? Лучше, может быть, посмотреть клип, как он выглядит в работе.

Мобильный аппарат, сделан в виде чемоданчика, в котором довольно сложная начинка. Он берет окружающий воздух, разделяет его на обогащенный и обедненный кислородом, и по компьютерной программе подает на дыхание. Можно видеть график изменения параметров: как работает сердце и как капилляры. Данный аппарат – это ядро нашей терапии.

Олег Смирнов:

Он выглядит как аппарат для кислородотерапии.

Аркадий Прокопов:

Да, принцип действия такой же. Он берет окружающий воздух и разделяет его на обогащенный кислородом и обедненный кислородом, и по очень точной программе, по биофидбэку, считывая параметры пациента, подает на дыхание. Причем, он реагирует на все изменения ― на изменение ЧСС, на другие изменения, то есть полностью безопасная процедура. Она очень комфортна, потому что во время процедуры человек лежит расслабленный, он даже погружается в состояние медитации, иногда люди даже засыпают. По времени сеанс продолжается в среднем 45 минут. Для начального курса нужно делать примерно 3 раза в неделю.

Олег Смирнов:

3 раза по 45 минут. А спать в обедненном кислородом воздухе не вредно? Все говорят: повышенный CO2 – вредно.

Аркадий Прокопов:

Нет, здесь CO2 никак не повышается, здесь совершенно нормально, потому что идет нормальная вентиляция. Есть метод, допустим, можно спать в палатке, которая вентилируется гипоксическим воздухом, там накапливается CO2, но незначительно. Но метод в палатке несравненно менее эффективен, потому что нет цикличности. Здесь гораздо точнее адресовано, потому что наш метод воспроизводит то, что организм хорошо знает с эмбрионального периода. Именно во время эмбрионального развития происходят пульсации, и клетки очень хорошо вспоминают и начинают себя ремонтировать. Именно в этом самая соль: наш режим заставляет включаться мощные репаративные системы клеток, в особенности, митохондрии, которые снабжают энергией все без исключения процессы и в мозге, и в сердце, и где угодно.

Олег Смирнов:

Перечисленные вами рекомендации обычно даются тем, кто желает прожить долгую и активную жизнь. Ограничительная диета, физнагрузки, убрать все излишества, желательно переехать к экватору, к морю, чтобы был чистый воздух. Для всех – нереально, места не хватит. Плюс, прибор, который убирает кислород. Тут у меня все равно остается вопрос. С одной стороны, мы имеем аппарат кислородотерапии, с другой стороны, Вы предлагаете лечить смесью, которая, наоборот, обеднена кислородом. Нет ли парадокса?

Аркадий Прокопов:

Парадокса нет. Почему? Потому что, во-первых, просто дать кислород ― иногда да, иногда спасает жизнь, безусловно: при интоксикации, при кровопотерях, инфекциях. Но это единичная короткая встряска, которой чаще всего недостаточно, чтобы запустить процессы репарации. Здесь же мы включаем процессы с другого, так сказать, конца, и это более эффективный выключатель. Кроме того, наш протокол чередует гипоксические и гипероксические циклы. Сначала мы даем, грубо говоря, 10 % кислорода вместо 21 %, как в воздухе, а во второй фазе пациент получает 40 % кислорода, то есть в 2 раза больше. Таким образом мы создаем некую раскачку, осцилляцию. Именно осцилляция – ключ к пониманию, что происходит. В горах вы не получаете осцилляции, или в палатке, или в других методах. Здесь же мы бьем точно в тот центр, который включает репаративные процессы. Самое главное – митохондрии, по их поводу я много чего уже опубликовал и дальше работаю. Здесь митохондрии – ключевое слово.

Посмотрим другой клип, в котором показано, что происходит с мозгом во время нашей процедуры. На картинке справа мы видим зеленый нормальный мозг пациента, слева голубой – то, что реально у пациента. У него сильнейшая депрессия, истощение корковых медиаторов, нейромедиаторов, поэтому мозг холодный, он недостаточно кровоснабжается и так далее. На графике мы видим зеленую ныряющую линию, это содержание кислорода в крови. Смотрите, как она пульсирует, как реагирует красная линия сердца, и как реагирует мозг: уже на третьем гипоксическом нырке он начинает зеленеть, приходит почти в полную норму благодаря тому, что чередуются гипоксия и гипероксия, убирают интоксикацию. Огромное количество крови и питательных веществ поступает, наконец, к изголодавшимся нейронам. Просто кислородом вы этого не сделаете, а здесь мы в комфортных условиях получаем такой эффект.

Олег Смирнов:

OK! У меня вопрос: если мы подаем воздух, обогащённый кислородом, не приведет ли это к инсульту?

Аркадий Прокопов:

Нет. Опыт показывает, что при таких процедурах улучшается гемодинамика мозга и, значит, предрасположенность к инсульту наоборот, резко снижается, потому что все мозговые сосуды начинают дружно реагировать. Реагируют эндотелии сосудов, что самое главное. На гипоксии перфузия мозга, поступление крови возрастает примерно на 40 %, то есть меньше кислорода – сосуды расширяются, мозг получает больше крови и питательных веществ.

Олег Смирнов:

Аркадий, в Вашем комплексе, в чемодане, есть устройство для картирования мозга. Оно необязательный элемент, но Вы разрабатывали его в ходе своей научной деятельности. Я предлагаю еще раз посмотреть ролик, а Вы расскажете, что оно из себя представляет и что за методика? Я видел его в Первом меде на лекциях, хотелось бы услышать из первых уст.

Аркадий Прокопов:

Это очень эффективный диагностический метод. Он позволяет нам увидеть метаболизм мозга и оценить кровообращение мозга, то есть достаточно ли крови и кислорода поступает к мозгу. Он основан на простых электрических феноменах. Это электроэнцефалограмма, но мы измеряем медленные потенциалы ― то, что меняется достаточно медленно. Обычно они в нормальной ЭЭГ отфильтровываются, а здесь наоборот ― подчеркиваются. По простой схеме один электрод одевается на руку и 5 электродов на голову. Когда мы пропускаем очень слабый ток, то, в зависимости от возникающего сопротивления мы видим, насколько хорошо проходит ток и в каких участках. Здесь еще показана диффузная схема, но мы прекрасно видим локальные изменения, то есть при инсультах, при опухолях хорошо видна разница.

Олег Смирнов:

Я знаю, что данный прибор применяли в детских специализированных диспансерах для детей, отстающих в развитии, тоже занимались интоксикацией детей.

Аркадий Прокопов:

Совершенно верно! Я работаю с детьми-аутистами и тоже вижу, как у них в ходе лечения меняются медленные потенциалы. Этот метод был разработан еще в СССР, сейчас он доведен до состояния широкого пользования. Его преимущество в том, что он очень хорошо дает картину метаболизма, которую в альтернативе можно увидеть только при помощи очень сложной аппаратуры, всевозможных аппаратов магнитно-резонансной томографии, сложных и дорогостоящих процедур. Часто пациенту очень трудно лежать в трубе, где все щелкает, грохочет. Очень трудно. Здесь мы делаем в течение 20-ти минут; не обязательно в гипоксии, можно другие нагрузочные тесты давать и видеть картину, которая по оценке дает примерно то же, что и сложные исследования в томографах. Поэтому метод очень перспективный. Он позволяет оценить функциональное состояние мозга у здоровых людей, у спортсменов, оценить уровень стресса и, конечно же, отслеживать динамику улучшения, выздоровления в ходе терапии.

Олег Смирнов:

Но, диагностическая часть комплекса – необязательная часть? То есть для лечения нам нужен чемодан и дыхательная система?

Аркадий Прокопов:

Да, я подчеркиваю, что для лечения и для профилактики. Уже очень большое количество моих пациентов пользуются этим методом. Как правило, люди, поработав 2-3 месяца, понимают, что этому аппарату место дома в спальне и, поднатужившись, многие покупают.

Олег Смирнов:

Но это же не СИПАП, не нужно постоянно с ним спать?

Аркадий Прокопов:

Опыт показывает, что, если тупо продолжать делать 2 раза в неделю, или даже 3 раза в неделю, а некоторые, когда выходят на высокий уровень адаптации, могут и каждый день делать, то полчаса в день всегда найдется. Тем более, медитация…

Олег Смирнов:

Но это не сон с аппаратом? В этом принципиальное отличие?

Аркадий Прокопов:

Нет.

Олег Смирнов:

Можно ночной сон заменить на сон?..

Аркадий Прокопов:

Нет, ни в коем случае! Заменить ночной сон – будет слишком большая нагрузка. Достаточно час в день, это оптимально. СИПАП-аппарат ведь просто подает воздух под повышенным давлением. Поначалу он, конечно, облегчает очень многие симптомы слипапнии, но опыт показывает, что это продолжается недолго. У меня много пациентов пришли после СИПАП, они через полгода отказываются от него, потому что нет стойкого эффекта. С применением нашего метода, во-первых, у пациентов улучшается метаболизм мозга, отчего во многом зависит слипапния, потом начинают уменьшать вес, причем, без изменений диеты. Почему? Да потому что улучшаются митохондрии, они начинают сжигать жир, который ранее откладывался. Улучшается механика дыхания, улучшаются показатели давления, снижается сахар, то есть очень много показательных случаев.

Олег Смирнов:

Но метод не исключает обязательную физическую нагрузку, не исключает диету? Образ жизни должен соответствовать рекомендациям долголетия?

Аркадий Прокопов:

Конечно, должен соответствовать. Но, есть категории людей, у которых реально очень мало времени, люди, живущие в стрессе. Это стресс менеджера, это люди высоких уровней ответственности, или даже просто непривычных к физической нагрузке, таких тоже много. Для них данный метод оказывается спасительным по моему опыту, у меня много таких людей. Более того, это становится для многих первым шагом, у них появляется больше времени, больше энергии и желание, наконец, заняться спортом, например, играть в теннис или гольф. Таковых я сейчас веду нескольких.

Олег Смирнов:

Вы работаете с населением 80–85 плюс?

Аркадий Прокопов:

Моему самому пожилому пациенту исполнилось 91, он у меня уже 10 лет на этом методе. Он пользуется аппаратом, у него стоит дома аппарат. Когда я с ним начинал, ему было 82, он был на грани самоубийства, у него уже была выраженная депрессия. Почему? Он мне объяснил, что у него все мужчины по мужской линии, все, доживая до 75-80, кончали жизнь самоубийством, поэтому он себя уже чувствовал неким исключением. А тут как раз его супруга заболела болезнью Альцгеймера, что окончательно его пошатнуло, подкосило, и он мне признался, что «я уже думаю, не хочу жить». Сейчас, 10 лет спустя, он прыгает как кузнечик, у него полно оптимистических планов.

Олег Смирнов:

С хорошими когнитивными функциями, все в порядке?

Аркадий Прокопов:

Да, у него все в порядке. Он ведет в Интернете группу, он философ и ведет группу, координирует группу философов, то есть поразительно!

Олег Смирнов:

То есть он еще и умственной, научной деятельностью занимается?

Аркадий Прокопов:

Умственная нагрузка, да. Он, скорее, хобби-философ, но, тем не менее, в 90 лет очень завидно сохранить такую высокую активность.

Олег Смирнов:

А физическое состояние?

Аркадий Прокопов:

Физически он водит машину, на 4-ый этаж поднимается без проблем. Саркопении незаметно, остеопороза тоже нет, показатели крови вполне приличные. То есть это модель хорошего старения.

Олег Смирнов:

Так, может быть, это Средиземноморье, средиземноморская диета, про которую все рассказывают?

Аркадий Прокопов:

Да, конечно, есть такой компонент, совершенно верно, средиземноморская диета. На Майорке, где я живу, много долгожителей, все местные майоркинцы, которые не уезжали с острова. Они часто не были даже в Испании, живут на острове и у них все свое, сами выращивают все свои овощи, все bioorganic. Один мой знакомый майоркинец хвастался, что покупает только соль и сахар, все остальное у него свое.

Олег Смирнов:

Хорошо, а рыба? Вылавливает сам?

Аркадий Прокопов:

Рыба там доступна на рынках, там всегда свежая рыба. Вегетарианцев там нет, практически. Рыбу, мясо – они все едят. Конечно же, красное вино. Там есть линии долгожителей, centenarians, больше сотни столетних человек. Для населения в полмиллиона жителей, в общем-то, изрядно.

Олег Смирнов:

Да, показательно. Как в России такого добиться? Или уже нельзя добиться?

Аркадий Прокопов:

Я думаю, что государственными методами, конечно, можно и нужно поддержать, но, в основном, нужны индивидуальные, личные усилия. Они всё определяют, если человек хочет долго и здорово жить.

Олег Смирнов:

А генетика?

Аркадий Прокопов:

Генетика, конечно, играет роль.

Олег Смирнов:

Они, может быть, долго жили на острове, вырастили целую нацию?

Аркадий Прокопов:

Верно. Кластер долгожителей самый большой на Сицилии и на Сардинии, итальянцы, у них хорошо видна генетическая линия. Кстати, у них особые митохондрии, а митохондрии – это вообще ключ к здоровью, долгожительству и сопротивляемости болезням. Конечно, есть такой компонент. Тем не менее, есть масса примеров, когда люди, обреченные с детства страдать и вроде бы недолго жить, доживали до солидного возраста. Самым ярким примером (может быть, кто-то знает) является Луиджи Корнаро.

Олег Смирнов:

Черчилля очень любят приводить в пример.

Аркадий Прокопов:

Черчилля любят, да, с сигарой и коньком. Если бы он подрегулировал еще и эти аспекты, то, может быть, он дожил бы тоже до 102-х лет, как Луиджи Корнаро, которому врачи сказали: «Ты не доживешь до 40-ка, с таким букетом болезней ты умрешь до 40-ка лет». Это было в XVI веке. Умный Луиджи, отчаявшись искать помощи у врачей, стал читать книги. В египетских манускриптах нашел, что, оказывается, голодание полезно, что умеренное питание после этого еще лучше поддерживает жизнь, и начал всё применять, экспериментируя на себе. Таким образом, питаясь средиземноморской диетой, которая, кстати, включала пол-литра красного молодого вина в день, он дожил до 102-х лет, пережив всех своих врачей, критиков и так далее. Он написал прекрасный трактат о себе, очень мотивирующая книга. Так что, я думаю, в наших руках очень много.

Олег Смирнов:

Вот, с XVI века ученые умы мужи нам говорят: «Ограничительная диета, физнагрузка...» Сколько уже? Четыре столетия, уже пятое. А человечество на это как-то смотрит…

Аркадий Прокопов:

Что делать, человечество так устроено и винить тут никого, как говорится. Еще в древнем египетском манускрипте было написано, что для того, чтобы жить здорово и долго, нужна половина еды; половина того, что вы съедаете за день, нужна вам для здоровья, а вторая половина кормит вашего врача. Вот, Древний Египет. Как сейчас мы решаем проблему? Есть методы, которые позволяют без истощительных голоданий, мучительных нагрузок всё обрабатывать, делать инжиниринг. Мы получаем, например, Fasting Mimicking Diet, то есть диета, которая имитирует голодание. Не нужно голодать, а нужно так питаться, чтобы в организме создавалось состояние: организм думает, что он голодает, и включает механизмы саморемонта. Самый простой метод – так называемое, сжатие пищевого окна. То есть, если вы завтракаете в 8:00 и ужинаете в 20:00, то 12 часов вы занимаетесь пищеварением, а остальные 12 организм отдыхает. Если вы сожмете пищевое окно, допустим, завтрак в 8:00, а самый последний прием пищи в 16 часов, вы сжимаете пищевое окно, и у вас гораздо больше ресурсов на восстановление, потому что именно в период физиологического воздержания от пищи происходит саморемонт.

Олег Смирнов:

На мусульманский пост чем-то похоже.

Аркадий Прокопов:

Нет, мусульманский пост ― совсем другое: люди весь день не едят, и потом ночью оттягиваются. Обратное действие, абсолютно противоположное. Если человеку удается наладить сжатие пищевого окна до 6-ти часов, что, в общем, несложно, то по своей эффективности оно равно месячному курсу голодания, без всяких усилий.

Олег Смирнов:

Типа, не есть после 7-ми?

Аркадий Прокопов:

Да, не есть. Но, дело в том, что у всех разные условия. Некоторые не могут утром есть, тогда, значит, можно сдвинуть на вечер. Самое главное: сжать пищевое окно, тогда у вас физиологическое голодание будет продолжаться достаточно, чтобы запустить процессы саморемонта. Вне этого периода, конечно же, умеренная физическая нагрузка: ходить пешком, не ездить на лифте, а подниматься по лестнице. Если вы доходите пешком до работы или до нужного места за 20 минут – делайте это, не ездите на общественном транспорте, пройдитесь пешком. Можно и в парке погулять с собакой.

Олег Смирнов:

10 000 шагов. Вы на своих пациентов шагомеры надеваете?

Аркадий Прокопов:

Нет. Я им всё объясняю, втолковываю. Но мои пациенты, в основанном, ― люди, так сказать, уже побитые жизнью, они уже пришли к тому, что лучше в гольф играть, чем в инвалидном доме сидеть. В гольфе нужно много ходить пешком, на свежем воздухе, позитивные эмоции.

Олег Смирнов:

Через сугробы перелазить не надо, все по травке, все зеленое, приятное.

Хорошо, вернёмся к рекомендациям и лечению гипоксией. Даже не столько гипоксия, а то, что происходят скачки.

Аркадий Прокопов:

Да. Именно интервальная, очень точно адресованная, индивидуально дозированная нагрузка – ключ ко всему. Если всем давать одно и то же, то очень много разочарований, неуспеха.

Олег Смирнов:

Как называется торговая марка оборудования?

Аркадий Прокопов:

Аппарат называется «Эверест АНТ 01». Мы разрабатываем сейчас следующие, более продвинутые модели, но пока он у нас основной.

Олег Смирнов:

В России продаете?

Аркадий Прокопов:

Да, продаём в России, но у нас есть вариант, который мы сертифицировали вне России, и сейчас его продаем по всей Европе и в Штатах. Марка та же, с индексом «U». Всё то же самое, но для того, чтобы пройти сертификацию на Западе, нужно было выполнить некоторые требования.

Олег Смирнов:

Вы думаете сделать его более компактным? Все-таки, чемодан и дыхательная система…

Аркадий Прокопов:

Да, закономерный вопрос. Конечно, мы думаем над этим. Мы работаем над тем, чтобы следующее поколение аппаратов было легче, надежнее. Производительнее? Производительнее – труднее.

Олег Смирнов:

Наверное, и не нужно? Он же персональный, на одного человека работать надо.

Аркадий Прокопов:

Конечно, мы работаем над этим. Сейчас наша успешная модель пользуется большим спросом и внутри России. Очень многие врачи покупают – те, кто работает с пациентами интегративно.

Олег Смирнов:

Его только интегративщики знают и применяют методики?

Аркадий Прокопов:

В своем ортодоксальном традиционном виде этот метод известен. Очень многие санатории и даже поликлиники имеют такие аппараты, как комбайн, сделанные еще в Советском Союзе. Но они по своей мощности не соответствуют современным требованиям, да и сам метод применяется где-то на 20-30 % от своего потенциала. Мы его применяем на 99 %.

Олег Смирнов:

Почему так происходит? Потому что не знают?

Аркадий Прокопов:

Не знают ― это одно слово. Но другое ― здесь чисто меркантильные моменты возникают, ведь продавать воздух всегда сложнее, чем какие-то таблеточки. Тем более, как построена процедура, очень большая разница. Традиционно люди сидят вокруг стола, вокруг аппарата, и сами прикладывают маску, снимают маску. Выглядит как физиотерапевтическая процедура, что уже половину эффекта снимает, потому что нужно делать в состоянии максимального расслабления, когда работает только сердце и мозг, и тогда мы фокусируемся именно на этих важнейших органах. Мы даже иногда закрываем глаза темной повязкой, или человек сам её кладет, чтобы отключить зрительный анализатор, чтобы убрать максимум раздражителей. Тогда человек погружается в очень глубокую медитацию. Йоги изучают её всю жизнь, а мы получаем нажатием кнопки.

Олег Смирнов:

Вы говорите, что это эмбриональное состояние. Я знаю, еще есть процедура, которая имитирует эмбриональное состояние – это флоатинг, погружение в соль. Почему они несовместимы?

Аркадий Прокопов:

Их можно совместить, можно. Хорошая идея, спасибо Вам! Конечно, это технически сложнее. Floating Tanks довольно большие, там большой объем. Где-то, в каком-нибудь санатории, в доме отдыха можно совместить. Да, хорошая идея!

Олег Смирнов:

Как у вас происходит привлечение клиентов? Нет ли спада из-за кризиса? Ведь, Майорка – достаточно дорогой курорт. Или вы работаете с испанцами?

Аркадий Прокопов:

Нет, испанцев на Майорке не так много, больше всего там немцев, англичан, голландцев, прочих скандинавов, они – основная моя клиентура. Я там живу с 2008 года, попал туда через Германию, я с 1994 года жил в Германии. Я уже давно в дальнем зарубежье, 4 года прожил в Нью-Йорке, оттачивая там этот метод, доводя его до следующих кондиций. Потом уже, вернувшись в Германию, я попал на Майорку, и с тех пор там живу, мне вполне комфортно там жить и работать.

Олег Смирнов:

То есть Вы там работаете, в основном, с иностранным контингентом?

Аркадий Прокопов:

Да, где-то 90 % у меня немцы, в основном, также англичане, американцы.

Олег Смирнов:

Россиянам как к Вам попасть?

Аркадий Прокопов:

Россияне добираются. Те, кто продвинутые люди, добираются, приезжают. Часто приезжают врачи на обучение, я устраиваю 2-3 раза в году семинары по обучению этому методу.

Олег Смирнов:

Семинары – для врачей, для пациентов – как школа пациента?

Аркадий Прокопов:

Есть и то, и другое.

Олег Смирнов:

Школа долголетия своего рода?

Аркадий Прокопов:

Нет, просто обучение технологии, чтобы ее использовать, включать в свой режим. Обычно люди попадают туда продвинутые – те, кто уже начинают какие-то программы антистарения. Кто хочет – тот найдет. Я не даю никакой рекламы, жизненный опыт показывает, что сарафанное радио – самое лучшее. Кроме того, я все-таки концентрируюсь больше на исследовательских моментах, потому что я вижу дальнейшие возможности технологии, стремлюсь еще больше ее рафинировать. Она эффективна при огромном спектре хронических заболеваний, прежде всего, как реальная терапия против старения. Потому что, когда вы омолаживаете ваш мозг, ваше сердце, ваши митохондрии, то это и есть реальное биологическое омоложение. Особенно ярко это выглядит, например, у женщин постменопаузального периода, когда у них уже 2-3 года нет менструаций. Они начинают дышать, начинают осваивать метод. Происходят, во-первых, косметические изменения, все вокруг спрашивают: «Что ты делаешь, почему так помолодела?» А потом они ко мне прибегают и с ужасом говорят: «Доктор, у меня опять начались менструации! Я-то думала, что отмучилась». На что я отвечаю: «Это Вам реальное свидетельство того, что организм омолодился». Это сдвиг, это именно откат к более молодому периоду, потому что обновляется продукция гормонов, улучшается метаболизм, улучшаются биохимические показатели. Если достигнутый успех поддерживать всеми указанными вмешательствами, то мы не знаем, сколько мы будем жить. Я этим методом пользуюсь уже около 40 лет, мне в этом году 70, и я себя чувствую на 35-40.

Олег Смирнов:

Здорово! На этой замечательной ноте предлагаю закончить, время у нас вышло. Аркадий, замечательный эфир, замечательная информация! Спасибо Вам! Удачи, успехов! До свидания!

Аркадий Прокопов:

Спасибо большое за приглашение! Спасибо за интерес!