Андрей Реутов:
Добрый вечер, дорогие друзья! Мы снова с вами в эфире. Передача «Нейрохирургия с доктором Реутовым». Продолжаем обсуждать проблемы детской нейрохирургии. И сегодняшний наш эфир будет посвящен заболеванию с пугающим названием гидроцефалия, или так называемая водянка головного мозга, как многие ее называют. На самом деле, история этого заболевания уходит в древние времена. Многие не знают, но желудочковая система была изображена еще на известных зарисовках и эскизах гениального Леонардо да Винчи, то есть в XIV-XV веке уже знали о том, что существуют желудочки головного мозга, которые зачастую, точнее, зачастую именно они страдают в процессе развития данного заболевания.
Бытовало мнение, что именно в этих желудочках расположены так называемые высшие функциональные зоны, которые отвечают за эмоции, за настроение у людей. И эта теория бытовала до XV века, когда известнейший ученый-медик опроверг эту теорию, доказав, что высшие функции расположены далеко не в желудочковой системе, мотивировав это тем, что желудочки есть и у кошек, и у собак, но при этом якобы они не способны на какие-то эмоции и чувства. Именно он в те времена начал активно заниматься гидроцефалией, за что был подвергнут жесточайшим пыткам инквизиторами и по легенде был сослан, или даже казнен за счет того, что пытался вникнуть во все эти сложные процессы.
Уверен, что все врачи знают так называемое отверстие Монро, которое названо в честь известнейшего специалиста (который также занимался изучением гидроцефалии, из известной династии врачебной) Александра Монро. Отверстие, закупорка которого и приводила к развитию гидроцефалии (водянке) головного мозга. Подвожу к тому, что история заболевания уходит далеко в прошлое, но при этом до сих пор новое пытаемся мы изучить, узнать. Много воды уже утекло с тех пор. И что нового сейчас у нас есть в вопросах, касающихся гидроцефалии, мы постараемся сегодня узнать у нашего частого гостя, активного гостя, который всегда готов поддержать нас в наших эфирах – детский нейрохирург из Морозовской детской клинической больницы, доктор Землянский Михаил Юрьевич. Я Вас рад видеть!
Михаил Землянский:
Добрый вечер, Андрей Александрович!
Андрей Реутов:
Я надеюсь, Вы нам сегодня расскажете, что у нас все-таки расположено в желудочках, есть ли у нас там эмоции и чувства. И давайте, наверное, все-таки начнем с самого простого. Нам важно, чтобы наши зрители понимали, что Вы вкладываете в термин гидроцефалия. Как мы уже поняли, это заболевание, которое связано с желудочковой системой и с той жидкостью, которая вырабатывается в желудочковой системе. Итак, что это такое – гидроцефалия (водянка)?
Михаил Землянский:
Гидроцефалия – это самое распространенное заболевание детского возраста, оно составляет, наверное, основной контингент детишек, которые поступают в нейрохирургическое отделение. И если мы берем такую общую статистику, оно составляет в среднем 1 ребенок на 1000 живорожденных детей.
Андрей Реутов:
Один на тысячу?
Михаил Землянский:
Один на тысячу.
Андрей Реутов:
Это очень внушительно!
Михаил Землянский:
И если мы берем термин гидроцефалия, на мой взгляд, это такое собирательное понятие, которое связано с увеличением размеров желудочковой системы, при этом в клинической картине у ребенка прогрессируют признаки внутричерепной гипертензии, то есть повышение внутричерепного давления, которое имеет определенные клинические проявления.
Андрей Реутов:
Извините, я просто Вас сразу перебью, Михаил Юрьевич. Я правильно понимаю, что нужно четко дифференцировать, что мы подразумеваем под болезнью гидроцефалия? Есть так называемая вентрикуломегалия, то есть расширение желудочковой системы. На мой взгляд, и я уверен, что Вы со мной согласитесь, что гидроцефалия – это все-таки динамически развивающийся процесс, который сопровождается не только расширением желудочковой системы или каких-то ее отделов, но при этом с появлением клинической симптоматики. Если просто к Вам придет пациент с результатами МРТ, на котором будут увеличенные желудочки, но при этом без классических рентгенологических признаков, клинически говорить именно о гидроцефалии как таковой, которая требовала бы лечения, не приходится. Я прав?
Михаил Землянский:
Совершенно верно, Андрей Александрович. Широкая желудочковая система, или, как говорится, общее понятие гидроцефалия – это абсолютно разные вещи. Широкая желудочковая система, как правило, не является патологической и не требует никакого лечения (ни терапевтического, ни хирургического). И здесь важно понимать ключевой момент: наличие повышения ликворного давления непосредственно в желудочках.
Какие симптомы внутричерепной гипертензии, как правило, должны быть при увеличении размеров желудочковой системы? Безусловно, клинические проявления зависят от возраста ребенка. Мы ориентируемся на превышающий прирост окружности головы, то есть у детишек в первые месяцы жизни (даже до первых 2-х лет) в ряде случаев не зарастают костные швы. Соответственно, если есть повышение внутричерепного давления, то головка ребенка стремится компенсировать вот эти признаки повышения. И одним из проявлений, которое, как правило, отмечают родители или невролог на первичном осмотре, является превышение окружности головы. Это является причиной, когда окружность за неделю растет более, чем на 1 сантиметр.
Андрей Реутов:
То есть мы сейчас говорим про деток, которые, по сути, не могут пожаловаться?
Михаил Землянский:
Да, не могут пожаловаться.
Андрей Реутов:
Мы говорим про грудничков, которых еще наблюдают врачи, либо мамы следят.
Михаил Землянский:
Совершенно верно. И, как правило, таким стандартным вопросом является: «Нам сделали скрининговое исследование (нейросонографию), у нас есть гидроцефалия». Если увеличение желудочков сопровождается симптомом внутричерепной гипертензии, то мы в данной ситуации говорим о прогрессирующей гидроцефалии и о том истинном диагнозе, о котором мы сегодня говорим. Если у ребенка есть только широкие желудочки, и нет этих симптомов, то, соответственно, диагноз гидроцефалия неправомочен, и мы можем говорить, что ребенок здоров и у него нет данных симптомов. Помимо превышения окружности головы, на что мы еще дальше ориентируемся? Если мы местно осматриваем ребенка, то у него есть выбухающий родничок.
Андрей Реутов:
То, что говорит о том, что давление внутри черепа повышено.
Михаил Землянский:
Я обычно родителям объясняю по-простому, то есть симптом сдутого футбольного мяча. Если мы берем сдутый мяч, то давление воздуха в мяче недостаточное, чтобы он был напряженным. Если мы берем насос, накачиваем мяч, то мы получаем нормальный, адекватный мяч, которым мы можем играть в футбол. Такая же ситуация происходит с окружностью головы и с головой ребенка, то есть по родничку мы можем определить: если повышение давления внутри черепа прогрессирует, то мы будем иметь напряженный родничок, который выбухает, и говорит о том, что повышено давление. Это должно натолкнуть родителей, врачей-неврологов, которые являются, по сути, на первичном этапе скрининга, на то, что ребенка нужно обследовать и искать дополнительные симптомы, которые являются гидроцефалией. Если мы говорим про какие-то очаговые симптомы, помимо превышения окружности головы, это будет наличие косоглазия. Как правило, типичный симптом – это симптом заходящего солнца.
Андрей Реутов:
Синдром Парино.
Михаил Землянский:
Да, это синдром Парино. Как правило, он связан с тем, что при увеличении размеров желудочков оказывается воздействие на зону глазодвигательного нерва, и этот нерв начинает реагировать тем, что он не выполняет свою функцию. И учитывая, что поднятие глазных яблок осуществляется за счет этого нерва, у нас есть опущение глазных яблок вниз.
Андрей Реутов:
То есть ребеночек не может приподнять, посмотреть глазками наверх.
Михаил Землянский:
Да, есть ограничение вверх. Таким же дополнительным симптомом является ограничение взора в стороны. Ну, и наиболее частыми симптомами, которые являются первичными, является наличие беспокойства и учащение срыгивания на прием пищи. Если мы имеем упорные рвоты, которые не купируются и даже не связаны с приемом пищи, то это четкий патогномоничный симптом, указывающий на наличие прогрессирующей внутричерепной гипертензии.
Андрей Реутов:
Михаил Юрьевич, мы с Вами немножко перескочили, перешли сразу на клиническую картину. И, возможно, это абсолютно логично. То есть мы обсудили, что такое гидроцефалия, и плавно перешли к тому, как она себя проявляет. Мы уже поняли, что необходим патологический прирост окружности головы, клиническая симптоматика в виде глазодвигательных нарушений, выбухания родничка. Мы говорим про тех деток, которые не могут пожаловаться. Те детки, которые уже могут прийти и сказать: «Мама, у меня болит голова; мама, меня тошнит; мама, ухудшается зрение…» Какие из этих симптомов, опять-таки, если ребенок находится в том возрасте, когда мы уже не можем оценить, когда уже и родничок зарос, и окружность головы не прибавляется, какие жалобы у пациентов такого возраста должны быть, которые должны насторожить маму или лечащего врача на предмет возможного формирования гидроцефалии?
Михаил Землянский:
Безусловно, к жалобе «головная боль» мы должны относиться более комплексно, поскольку в обычной жизни мы встречаем головную боль напряжения, «голодные» головные боли и так далее.
Андрей Реутов:
То есть симптомы не патогномоничные.
Михаил Землянский:
Да, не совсем патогномоничные. Но если это связано с гипертензией, то головные боли, как правило, возникают в утреннее время, то есть в утренние часы. И они сопровождаются эпизодами рвоты, поскольку данный механизм позволяет, как говорится, естественным путем снизить внутричерепное давление.
Андрей Реутов:
Тошнота, рвота, приносящая облегчение. Правильно я понимаю?
Михаил Землянский:
Да, конечно. Оно должно нас натолкнуть, что все-таки есть внутричерепная проблема, приводящая к данному симптому заболевания.
Андрей Реутов:
Вы упомянули, Михаил Юрьевич, про глазодвигательные нарушения. А что у нас происходит со зрительным нервом? Так же, как у взрослых, происходят застойные явления, признаки внутричерепной гипертонии на глазном дне? Насколько это характерно для деток? Потому что глазки – это зеркало души. Насколько у наших деток глазное дно реагирует на изменения, обусловленные гидроцефалией? Есть ли такая связь?
Михаил Землянский:
Безусловно, связь прямая, поскольку оболочка зрительного нерва непосредственно связана с оболочкой головного мозга, то есть арахноидально они взаимосвязаны. И если мы имеем повышение давления, то, как правило, оно не отражается непосредственно на самом зрительном нерве. Четким клиническим проявлением существующей гипертензии является наличие застойных дисков зрительных нервов. Безусловно, этот симптом или проявление в глазном дне не зависит от возраста. Просто у детей до полутора лет, как правило, мы не можем выявить данный симптом, поскольку гипертензия, во-первых, компенсируется…
Андрей Реутов:
За счет того, что косточки мелкие.
Михаил Землянский:
Но у детей старшей возрастной группы, когда уже косточки сформировались, заросли роднички, то есть уже на этапе трех-четырех-пяти лет, если являются эти симптомы, мы можем выявлять на глазном дне наличие застойных дисков зрительных нервов. Конечно, данный симптом при острых состояниях мы не выявляем.
Андрей Реутов:
Не успевает сформироваться.
Михаил Землянский:
Но если это хроническая гидроцефалия, которая длительно существует во временном промежутке, мы эти проявления выявляем и отмечаем. Если пациент приходит к офтальмологу, и после осмотра есть подозрение на стушеванность диска, на изменение венозного рисунка и так далее, то это должно послужить поводом дальнейшего обследования, проведения объективных методов обследования.
Андрей Реутов:
Давайте к обследованиям мы еще подробно вернемся. Просто мы затронули сейчас именно градацию по возрастам. Мы уже поняли, что это может быть как у новорожденных деток, так и у детей чуть старшего возраста. Все-таки для какой возрастной когорты это более характерно? Это первый вопрос. И второй – причины. С чего, казалось бы, у ребеночка должен увеличиваться в размерах череп? За счет чего? За счет избыточной выработки спинномозговой жидкости либо за счет нарушений? Какие причины формирования гидроцефалии у деток? И еще раз все-таки в плане возраста, то есть когда вот этот пик?
Михаил Землянский:
Причин гидроцефалии множество. Как правило, гидроцефалию делят на 2 вида: это окклюзионная гидроцефалия и сообщающаяся гидроцефалия.
Андрей Реутов:
Давайте расскажем нашим зрителям, почему именно основные? То есть критерии, градация, что это за термин?
Михаил Землянский:
В том и другом случае у нас развивается внутричерепная гипертензия, но суть в том, что при окклюзионной гидроцефалии возникает закупорка…
Андрей Реутов:
То есть блок.
Михаил Землянский:
…или блок оттока жидкости по желудочковой системе. Если по-простому, желудочковая система мозга – это система труб, которые связаны между собой, и на разных уровнях у них есть зоны перехода. И вот если в зоне перехода возникает блок, то жидкость будет скапливаться в тех участках, которые находятся выше.
Андрей Реутов:
Это окклюзионная гидроцефалия?
Михаил Землянский:
Окклюзионная гидроцефалия.
Андрей Реутов:
Нарушен отток жидкости.
Михаил Землянский:
Если мы говорим про сообщающуюся гидроцефалию, то при этом блок не возникает, но возникает нарушение всасывания, или возникает гиперпродукция, то есть повышенная выработка жидкости, которая не успевает резорбироваться или всасываться.
Андрей Реутов:
По сути, теряется вот эта гармония между процессом выработки жидкости и объемом, который усваивается.
Михаил Землянский:
Совершенно верно. Какие причины? Первое, выберем перинатальный период жизни, то есть тогда, когда гидроцефалия развивается в первый месяц жизни новорожденного. Как правило, в ряде случаев это могут быть первичные причины, то есть врожденный характер. Врожденный характер связан, к примеру, с наличием врожденного стеноза водопровода мозга, то сеть наличие врожденной закупорки на уровне одной из трубочек…
Андрей Реутов:
То есть это порок развития?
Михаил Землянский:
Порок развития, это врожденный характер. Наличие, к примеру, арахноидальных кист, которые также приводят к развитию закупорки. Наличие синдромальных форм пороков, к примеру, мальформация Киари II типа. Наличие мальформации Денди-Уокера. То есть это врожденные причины, которые являются причиной нарушения закладки центральной нервной системы на первых неделях жизни. А вторичная причина связана с последствиями, то есть гидроцефалия является последствием каких-то катастроф, которые произошли на внутриутробном этапе жизни. Это наличие внутриутробной инфекции, наличие каких-то перинатальных проблем, которые связаны с недоразвитием ребенка, то есть не до конца сформировался, к примеру, герминативный матрикс сосудов, который приводит к развитию кровоизлияния, и, соответственно, в последующем последствия резорбции вот этой крови приводят к процессам нарушения всасывания. То есть недоношенность ребенка, наличие менингита и наличие кровоизлияния – это вторичные причины, которые приводят у детей первых месяцев жизни.
Если мы говорим о детишках более возрастной группы, то также первичные причины являются причиной развития гидроцефалии, но тут уже присоединяются вторичные проявления. То есть мы у детей можем выявлять или врожденные, или злокачественные опухоли головного мозга, которые являются причиной обструкции, или сдавления, или приводят к развитию продукции жидкости в полости мозга. Ну, и также последствия, к примеру, травм.
Андрей Реутов:
То есть у детишек тоже бывают посттравматические…
Михаил Землянский:
Посттравматические изменения. Конечно, самая, как говорится, основная причина – это наличие кровоизлияния. То есть кровоизлияние на разных этапах жизни в полости черепа всегда может привести к развитию водянки. Если подытожить, какие симптомы, то это врожденные пороки развития и, соответственно, те проблемы или осложнения, которые приводят к развитию.
Андрей Реутов:
Михаил Юрьевич, скажите, пожалуйста, все-таки по годам, основываясь на Вашем личном опыте, есть ли какой-то наиболее критический возрастной период? Или закономерности нет и равномерно распределены?
Михаил Землянский:
На мой взгляд, самый критический период жизни – это, наверное, первые 2 года жизни, когда родители, неврологи и педиатры должны осуществлять патронаж, то есть должны оценивать прирост (динамику) окружности головы; и тогда, когда у ребенка могут проявляться симптомы гидроцефалии, связанные с врожденными пороками развития, о которых мы даже можем не знать и не видеть. И, как правило, вот этот первый год жизни (до 2-х лет) является более, как говорится, угрожаемым по развитию гидроцефалии.
Андрей Реутов:
Вы сейчас упомянули 2 основных вида гидроцефалии (сообщающаяся и окклюзионная гидроцефалия). Я просто вспомнил, в моей практике бывает так, что очень часто на консультацию приходят напуганные пациенты после того, как им по каким-то причинам было назначено МРТ-исследование, и в диагнозе звучит страшное для них слово: «Доктор, у меня наружная гидроцефалия, я была у доктора, мне срочно сказали к нейрохирургу». У меня получается их успокоить и сказать, что как раз при наружной гидроцефалии хирургическое лечение практически никогда не требуется. Что касается деток, бывает ли у них такой диагноз? Попадают ли к Вам пациенты, которым случайно, без каких-либо клинических проявлений, был поставлен по результатам МРТ диагноз наружная гидроцефалия?
Михаил Землянский:
Андрей Александрович, правильная такая ремарка, заметка. Безусловно, много родителей, пугающихся данного диагноза, приходят с результатами МРТ. И что в данной ситуации важно? Что такое наружная гидроцефалия? Ну, как правило, расширение субарахноидальных пространств, то есть расширение пространств между твердой мозговой оболочкой и поверхностью мозга расценивается, как наружная гидроцефалия. Я считаю, что данное проявление может быть как вариант нормы, но данная ситуация требует динамического наблюдения, поскольку у детей первого года жизни в ряде случаев бывает, что это тоже может быть проявлением водянки, но при наличии прогрессирующего прироста окружности головы.
Андрей Реутов:
Важный момент.
Михаил Землянский:
Важный момент, да. Если окружность головы в норме, если у ребенка нет клинических проявлений, то расширение субарахноидальных пространств является вариантом развития. Если мы повторяем МРТ, к примеру, через полтора-два года, эти субарахноидальные пространства становятся меньше или вообще исходят, безусловно, связано это с вторичным, как говорится, дозреванием мозга, развитием.
На что нужно ставить акцент? Безусловно, на первичной консультации мы должны четко выстраивать алгоритм обследования детей. То есть они приходят к нам с МРТ, к примеру, или с данными нейросонографии, мы должны ребенка и те жалобы, которые предъявляют родители, разложить по полочкам. Мы должны оценить, есть ли жалобы вообще у родителей и у ребенка, потому что зачастую бывает так: «Нас беспокоит то, что написали в заключении». Это основной такой момент. Наверное, процентов 60 приходит без каких-то жалоб, а жалуются на какие-то 2-3 миллиметра увеличения желудочка.
Если у ребенка есть жалобы, значит, мы смотрим нейросонографию. Если мы по данным нейросонографии видим увеличение желудочковой системы, то данный метод исследования является аппаратным, но не является определяющим в пользу дальнейшей тактики лечения или определения причины водянки, то следующим этапом исследования или логистически мы должны отправлять на золотой стандарт диагностики патологии головного мозга – это МРТ головного мозга. Данное исследование нам позволяет с высокой точностью определить причины. Это или какие-то вторичные изменения, или первичные, или выявятся врожденные пороки, которые определяют нам наличие тех беспокойств или тех данных, которые выявили по нейросонографии. Насколько мне известно, нейросонография имеет погрешность порядка где-то 30 процентов с точки зрения выявления структурности патологий мозга. И там, где ставят гидроцефалию, по данным МРТ мы можем стопроцентно исключить данную патологию.
Андрей Реутов:
Я пытался плавно подвести к методам диагностики, потому что мне довелось присутствовать на Ваших консультациях, когда Вы консультируете деток. И, по сути, понятное дело, что они отличаются от того, как мы консультируем взрослых пациентов с гидроцефалией. Но, тем не менее, алгоритм схож: мы лечим жалобы, а не картинку; у любого исследования есть погрешность. И если приходят родители и говорят: «Доктор, нас беспокоит заключение…» Я просто слышал, как в подавляющем большинстве случаев Вы успокаиваете напуганных родителей, которые, услышав страшное слово «водянка» либо еще что-то, прибегают к нейрохирургу в полной уверенности, что как раз им необходимо хирургическое вмешательство.
Мы обсудили алгоритм диагностики, что МРТ – это золотой стандарт; что необходимо показаться окулисту в случае длительно существующего процесса; обсудили клинические проявления, которые могут быть на самом разном возрастном периоде у детишек; и подошли к самому главному –к вопросам хирургического лечения. То есть лечением данной патологии занимаются нейрохирурги. Понятно, что любой вид лечения напрямую зависит от того, какой из видов гидроцефалии присутствует у ребеночка. То есть если это окклюзионная гидроцефалия, то вид лечения один, если это внутренняя, то он может отличаться. В любом случае речь идет о хирургическом лечении. Попытки хирургического лечения известны очень давно. Еще в 1922 году Денди пытался выводить лишнюю жидкость из головного мозга. В 1958 году другой, не менее известный нейрохирург пытался поставить в желудочковую систему такую силиконовую, точнее, полиэтиленовую трубочку, пытаясь вывести и соединить вот эту нашу ликворную систему для того, чтобы выводить жидкость из головного мозга. На данный момент все это совершенствуется, и появляются все новые методики, но принципы остаются теми же. Михаил Юрьевич, расскажите нам о современных методах лечения гидроцефалии.
Михаил Землянский:
Ребенок пришел на консультацию; определили, что у него есть клиническая картина прогрессирующей гипертензии; на МРТ выявляется структурная патология; и мы приходим, безусловно, к решению, а какое же лечение необходимо предложить в данной ситуации. Важно понимать, какая причина является ведущей в развитии той или иной формы водянки. В настоящее время существует множество вариантов лечения: от стандартных, которые применяются давно (это имплантация шунтирующих систем, то есть это система трубок, которая, как правило, состоит из инертного силикона, соединенного через специальный клапан, то есть механизм, который под определенным давлением сбрасывает избыточное количество жидкости и выводит ее в разные наши системы) до современных методов лечения (это использование современной эндоскопической техники и методов микронейрохирургии).
Андрей Реутов:
Если мы говорим о шунтах, в каких случаях Вы озвучиваете родителям ребенка, что пациент – претендент на установку шунтирующей системы?
Михаил Землянский:
Я обычно говорю родителям так: «Лучший шунт – это не поставленный шунт».
Андрей Реутов:
Как и любая операция…
Михаил Землянский:
Имплантация шунтирующей системы сопряжена в последующем с развитием дисфункций, несостоятельности (или механической, или гидродинамической). Но если мы говорим об установке шунтирующей системы, это должны быть четкие конкретные показания.
Когда мы ставим шунтирующую систему? Тогда, когда в полости черепа есть признаки нарушений: или гиперпродукция ликвора, или нарушение всасывания ликвора. То есть тогда, когда нам нужно выводить из полости черепа избыточное количество жидкости, которая не может в полости черепа всосаться (резорбироваться), тогда мы устанавливаем шунтирующую систему. В настоящее время существует множество шунтирующих систем разных производителей, но принцип работы их один – это установка системы, которая будет работать по определенному градиенту давления и будет выполнять те потребности, которые мы ставим перед тем, чтобы разрешить данную водянку. Шунтирующие системы бывают с уже четко определенным давлением…
Андрей Реутов:
Мы до этого дойдем. Вы сказали такую фразу, которая, возможно, напугает людей, которые не совсем понимают, о чем идет речь. Вы сказали, что направлено на то, чтобы выводить жидкость из головы в различные органы и системы. Все-таки, в какие органы и системы Вы в своей педиатрической практике выводите эту жидкость? Так же, как мы, в брюшную полость тоненькой трубочкой?
Михаил Землянский:
Как правило, цереброспинальная жидкость (или ликвор) выводится в те системы, где происходит естественный процесс всасывания.
Андрей Реутов:
Вот этот момент очень важный!
Михаил Землянский:
Естественно, стандартно, то есть повсеместно первым, как говорится, этапом – это имплантация вентрикулоперитонеального шунта.
Андрей Реутов:
Из головы под кожей и в животик через небольшой разрез.
Михаил Землянский:
То есть жидкость всасывается в пространстве, то есть брюшина обладает функцией всасывания.
Андрей Реутов:
Как губка.
Михаил Землянский:
Как губка всасывает. То есть первая зона, или полость, или система, где всасывается, это брюшная полость. Второй этап, если мы имеем какие-то проблемы или осложнения, связанные…
Андрей Реутов:
…с животиком.
Михаил Землянский:
Или оперирована ранее брюшная полость по каким-то или порокам развития, или по поводу аппендицита. В данной ситуации мы можем рассматривать вопрос имплантации шунта (его дистальной трубочки) в полость предсердия.
Андрей Реутов:
То есть ликвор у нас будет сбрасываться в сердечную венозную систему.
Михаил Землянский:
В венозную систему. Ну, крайний вариант (наверное, эксклюзивный вариант), когда невозможно имплантировать ни в предсердие, ни в брюшную полость – это выведение ликвора в плевральную полость, где между листками плевры избыточная жидкость, которая непатологическая, может всасываться.
Андрей Реутов:
Михаил Юрьевич, поговорили про шунты. Понятно, когда мы ставим шунты пациентам взрослого возраста, у которых уже завершен этап роста, то у нас не возникает проблем с так называемой необходимостью замены шунта. Вот как это обстоит у деток? По идее, ребеночек растет, соответственно, расстояние от желудочковой системы до брюшной полости увеличивается. Как решается эта проблема? Необходима замена шунта, либо Вы оставляете там с неким запасом «на вырост»? Как это происходит у деток?
Михаил Землянский:
Как правило, в брюшной полости оставляется максимально длинный дистальный конец шунтирующей системы, которая по мере роста ребенка будет вытягиваться. Безусловно, это не может бесконечно происходить. Как правило, средний возраст, когда детям необходимо проводить замену вот этой перитонеальной части системы, это в районе 10 лет (10, 11, 12, 13). В ряде случаев бывает, что дети на замену вот этой перитонеальной части приходят в 15-17 лет. Но это абсолютно индивидуально и зависит от динамики роста и параметров роста ребенка. Но это не только проблема перитонеального катетера. Конечно, после установки шунтирующей системы по разным причинам шунт может не работать…
Андрей Реутов:
Дисфункция, как и любое техническое изобретение, к сожалению…
Михаил Землянский:
На уровне вентрикулярного катетера, который стоит в полости желудочка, в ряде случаев бывает, что они обрастают фибрином или забиваются сосудистым сплетением, что требует тоже ревизии и переустановки вентрикулярного катетера. В ряде случаев бывает, что клапан системы не работает или сбрасывает не в нужном давлении, то есть нужно менять эту систему. Ну, в общем, чем и осложняется отдаленный период этих шунтирующих систем, что в течение жизни 80% пациентов, которым имплантируются шунты, приезжают к нам на замену.
Андрей Реутов:
Михаил Юрьевич, у нас время стремительно летит, при этом я очень хочу максимально охватить эту информацию, касающуюся лечения. Поэтому давайте основные моменты. Шунты, как Вы сказали, необходимы для того, чтобы сбрасывать определенное количество жидкости. Зачастую нейрохирург не всегда может угадать, какое количество жидкости в данном конкретном случае необходимо сбрасывать. Мы знаем, что у нас есть шунты низкого давления, среднего и высокого. И, к сожалению, бывает такое, что ребеночку ставят шунт с клапаном низкого давления, ему этого либо не хватает, либо происходит так называемое гипердренирование, когда у пациента при вертикализации происходит избыточный сброс жидкости с соответствующими симптомами гипердренирования. Как решается этот вопрос в современной нейрохирургии?
Михаил Землянский:
В современной нейрохирургии существует уже множество систем, которые обладают наличием программируемых клапанов, то есть тех клапанов, которые мы можем программировать на разных этапах течения жизни ребенка. То есть при невозможности подобрать давление мы устанавливаем клапан, который мы можем извне, с использованием специального программатора подобрать то нужное давление, которое необходимо для сброса ликвора. Как правило, в современном мире это идеальный вариант, когда мы устанавливаем программируемый клапан и профилактируем те проблемы, связанные с гипердренажом или с какими-то проблемами нарушения сброса ликвора. Тот метод, который мы тоже предлагаем, это эндоскопический метод лечения гидроцефалии, но он показан не всем и используется при тех формах водянки, которая связана с какой-то структурной патологией.
Андрей Реутов:
Мы сейчас говорим про эндоскопическую вентрикулостомию третьего желудочка. Объясните, пожалуйста, нашим зрителям, что это значит? Что мы стомируем, где мы делаем отверстие и для чего?
Михаил Землянский:
Если мы говорим про эндоскопические операции, то хочу заметить, что это не одна операция. Эндоскопическая тривентрикулостомия используется чаще всех, но современные технологии эндоскопии позволяют нам выполнять разобщение желудочковой системы на разных уровнях.
На что ставлю акцент? К примеру, берем клинический случай. Разные случаи: арахноидальная киста, стеноз водопровода. В данных клинических случаях мы можем использовать эндоскопическую технику. То есть если мы имеем стеноз водопровода, то есть закупорку на уровне среднего мозга задних отделов третьего желудочка, то мы выполняем эндоскопическую тривентрикулостомию, когда в обход водопровода мозга формируется стома, по которой происходит отток жидкости.
Андрей Реутов:
Мы создаем искусственный путь для того, чтобы водичка внутри головы начинала циркулировать так, как она должна, в обход той преграды, которая существует.
Михаил Землянский:
Если мы говорим про арахноидальные кисты, то есть изначально природа арахноидальной кисты – это объемное образование, которое содержит ликвор, и данная полость ограничена двумя листками арахноидальной оболочки.
Андрей Реутов:
Извините, перебью. Просто мне понравилась формулировка «интерарахноидальная».
Михаил Землянский:
Да, интерарахноидальная.
Андрей Реутов:
Подчеркиваю, что это не арахноидальная (доктор, можно ли убрать арахноидальную кисту?), нет, это интерарахноидальная, то есть ликвор, который попал у нас между двумя арахноидальными.
Михаил Землянский:
Совершенно верно. И в данной ситуации наша задача выполнить сообщение данной арахноидальной кисты со всеми цистернами, где также циркулирует ликвор. То есть эта методология современная и в данной ситуации позволяет нам избежать как раз шунтирующей системы. Выполняя много отверстий в стенках арахноидальной кисты, мы восстанавливаем ликвороциркуляцию в этой зоне и даем возможность мозгу скомпенсироваться и избавиться от признаков окклюзионной гидроцефалии.
Андрей Реутов:
То есть так мы можем обойтись без шунтирующей системы. Какая бы она современная у нас ни была, тем не менее, у нас это инородное тело. Любое инородное тело может инфицироваться, то есть колонизация патологических микроорганизмов. Более того, как любое техническое средство, пусть даже самое сложное, оно по тем или иным причинам может выйти из строя. Поэтому одним из современных стандартов является эндоскопическая вентрикулостомия. Я к чему подвожу? По данным одного из очень масштабных литературных обзоров, который касался рисков и осложнений эндоскопической вентрикулостомии, единственное, сразу повторюсь, что это был 1960 год, и на тот момент риски летальных исходов составляли более 6 процентов. То есть в те времена это считалось эксклюзив. Как сейчас обстоят дела, то есть насколько Вы регулярно выполняете эту процедуру в клиниках России, Москвы, или это такой эксклюзив, когда надо ехать за границу, в Европу?
Михаил Землянский:
Вы знаете, данная операция, как говорится, является для нас рутинной. Современная видеотехника, современные эндоскопы обладают хорошей визуализацией и позволяют нам ориентироваться в желудочковой системе довольно-таки свободно. Безусловно, те риски летальных осложнений, которые могут возникнуть, составляют менее 0,1 процента, как при любой хирургической операции. Соответственно, данную методологию мы предлагаем довольно-таки успешно и понимаем, что, выполнив данную операцию, мы можем не только разрешить эту ситуацию, но и разрешить те причины, которые являлись обращением…
Андрей Реутов:
Михаил Юрьевич, мне кажется, мы просто с Вами забыли еще один момент. Понятно, что наш эфир посвящен истинной гидроцефалии, но при этом есть случаи, когда гидроцефалия обусловлена наличием объемного образования, то есть опухоль, которая блокирует ликвороток. Что мы делаем в таких случаях?
Михаил Землянский:
Это третий вариант хирургии, которая предлагается, это микрохирургия с использованием современного микроскопа, современного оборудования, направленная на удаление объемного процесса, который является причиной. Ну, к примеру, в детской практике что наиболее часто встречается? Опухоль сосудистого сплетения. То есть для этих новообразований сосудистых сплетений характерно, что они способствуют гиперпродукции ликвора в желудочковой системе. Тем самым, проведя микрохирургическую операцию, в ряде случаев выполняя эндоскопию, удаляя эту опухоль, мы приводим к тому, что удалив опухоль, которая является причиной гиперпродукции, то есть эти проблемы водянки разрешаются.
Андрей Реутов:
Михаил Юрьевич, еще раз повторюсь, время наше, к сожалению, летит неумолимо, остановить мы его не можем. Тема очень интересная. Такой коварный вопрос. Просто, если можно, коротко ответьте. Многие спрашивают: «А когда нам шунт уберут? А сколько? А на какой период времени Вы нам ставите шунт?» То есть родители напуганы этим: «А что, ребенку жить всегда с этим?» В моей практике, к счастью, те пациенты, которым в детстве был поставлен шунт, которые сейчас уже выросли, они активно занимаются спортом. Есть у меня пациенты, которые чемпионы по триатлону – и бегают, и прыгают, и крутят велосипед. То есть шунты и тот страшный диагноз, который был выставлен в детстве, не является преградой к нормальному образу жизни. Все-таки шунт – убирать, не убирать? Можем ли мы как-то понять, что пациент не требует шунта? И что Вы говорите родителям в таких случаях?
Михаил Землянский:
К сожалению, в большинстве случаев шунт имплантируется пожизненно, поскольку в последующем у ребенка развивается шунт-зависимое состояние – тогда, когда организм работает по принципу обратной связи. Если у него есть выработка избыточного количества жидкости, то он привыкает, что часть этой жидкости выводится вовне с использованием шунта. И если даже ситуация компенсирована, шунт функционирует, все благополучно, то, удалив шунт, мы можем привести к тому, что у ребенка опять возобновятся симптомы прогрессирующей гидроцефалии. И удалив шунт, мы ребенка подвергаем дополнительным рискам, связанным с новыми операциями и с ненужной дополнительной имплантацией шунтирующей системы. Если у ребенка, к примеру, стоит программируемая система, когда мы можем оценить необходимость шунтирующей системы, то есть когда мы, к примеру, программируем клапан, выводим в ноль, то есть он не сбрасывает…
Андрей Реутов:
То есть он стоит, но при этом он…
Михаил Землянский:
При динамическом наблюдении, если мы получаем, что у ребенка нет потребности в выведении жидкости, тогда в данном конкретном случае теоретически можем говорить об удалении шунтирующей системы. Но даже и при этом в ряде случаев при удалении шунтирующей системы мы получаем возобновление тех симптомов.
Андрей Реутов:
Михаил Юрьевич, эфир завешен, к большому нашему сожалению. Тем не менее, я очень надеюсь, что мы попытались хотя бы такие азы, посвященные гидроцефалии, рассказать, донести информацию до наших пациентов, до родителей наших пациентов. Спасибо Вам огромное за то, что поделились с нами этой важной информацией о том, что гидроцефалия лечится. Несмотря на страшное название «водянка головного мозга», шансы на успех есть, они велики. Здоровья нашим пациентам! До новых встреч в эфире! До свидания!
Михаил Землянский:
До свидания!