Михаил Довженко:
Добрый вечер дорогие радиослушатели, наши зрители. В эфире программа «Короткие волны», её ведущие Басиния Шульман.
Басиния Шульман:
И Михаил Довженко.
Михаил Довженко:
Я хочу отметить следующую вещь. Это случилось всего на четвёртой программе. У нас семейственность взяла своё. Сегодня в гостях у нас человек, который является родственником Басинии Шульман, Роман Самгин.
Басиния Шульман:
Двоюродный мой брат. У меня, кстати, их ещё много, так что, Миша, не переживай, мы ещё позовём.
Михаил Довженко:
Известный кинорежиссёр, театральный режиссёр, в прошлом актёр, преподаватель ГИТИСа, легендарный человек. Почему у вас фамилии разные?
Роман Самгин:
Потому что Самгин - это псевдоним мой.
Михаил Довженко:
Рассказывайте.
Роман Самгин:
Я когда актёром работал в театре Ленком, я репетировал главную роль в пьесе Нины Садур «Брат Чичиков». Меня вызвал художественный руководитель театра и сказал: Роман Савельевич, вы знаете, с фамилией Шульман не очень хорошо.
Михаил Довженко:
А художественный руководитель театра, это Марк Анатольич Захаров.
Роман Самгин:
Это Марк Анатольевич Захаров. Он сказал: с фамилией Шульман не очень хорошо играть у нас в России главную роль. Давайте мы вам придумаем псевдоним.
Басиния Шульман:
Псевдоним придумал кто?
Роман Самгин:
Псевдоним придумала Басина мама. Когда я пришёл...
Михаил Довженко:
Даже такие подробности.
Роман Самгин:
Да, потом я пришёл к Марку Анатольевичу, сказал: Самгин - хорошая? Он говорит: замечательная. Так я стал на всю жизнь Самгин.
Михаил Довженко:
Я думал, знаете, как у Горина, аббревиатура.
Басиния Шульман:
Но ты документы же не поменял?
Роман Самгин:
Я не поменял документы, хотя мне настоятельно тогда советовал и Марк Анатольевич, он говорил: вам директор театра быстро сейчас паспорт поменяет за 2 дня. Я что-то то ли из-за лени, то ли из-за каких-то соображений мистических не стал менять.
Басиния Шульман:
Правильно, потому что у нас хорошая очень фамилия Шульман.
Роман Самгин:
Фамилия хорошая.
Басиния Шульман:
Я вот хочу спросить, наши папы - родные братья, они родом из Ростова-на-Дону. Из чудесного города. И для меня Ростов-на-Дону, я же там не жила, а ты там жил и учился. И у меня Ростов вызывает удивление, потому что я сколько режиссёров и актёров знаю, они очень часто.
Роман Самгин:
Из Ростова-на-Дону.
Басиния Шульман:
Появляются из Ростова-на-Дону.
Михаил Довженко:
У меня такое ощущение, что они специально в качестве псевдонима пишут, что он из Ростова-на-Дону.
Басиния Шульман:
Кузница кадров.
Роман Самгин:
Это некоторое преувеличение, хотя много конечно нашего брата из Ростова-на-Дону. Это как в ГИТИСе говорят и вообще в театральных ВУЗах, какой-то набор, говорят: в этом году ветер дул с юга. Приехали в Москву ростовчане. Или в этом году ветер дул с востока. Много из Омска, много из Новосибирска, много из разных. Так копни, просто ты акцентируешь, что ты из Ростова. Но тем не менее, ряд выдающихся, я говорю не про себя.
Басиния Шульман:
А что там, сильная школа в Ростове-на-Дону?
Роман Самгин:
Нет, там не сильная школа, там, я бы сказал, что это не особенно театральный город. Но какая-то там была, видимо, среда культурная, в университете была культурная среда, откуда вышел Анатолий Васильев, потом Серебренников Кирилл, они оттуда вышли, из университета. Но я по другой линии пошел, я начал с детства в театре играть. Меня отобрали в спектакль академического областного театра играть в американской пьесе Эдварда Олби «Все в саду», сын родителей. Потом я закончил там училище среднеспециальное на артиста, а потом уже в ГИТИС поступил в Москве.
Михаил Довженко:
В какой момент вы поняли, что знаете, как тоже цитировали, кто-то рассказывал, как Марк Захаров, Марка Захарова однажды спросили: почему вы не хотите быть актёром? Он тоже пробурчал, кажется, Миронову отвечал: профессия неуважаемая.
Роман Самгин:
Это какая-то легенда.
Михаил Довженко:
Не знаю, по крайне мере. Вот вы сначала были, хотели быть актёром, выучились на актёра, потом в какой момент произошёл щелчок, был ли этот щелчок или как-то так плавно всё произошло.
Роман Самгин:
Нет, я как-то понимал с самого начала, что лучше быть режиссёром, понимал я это. Потому что это ещё был конец советского времени, я видел режиссёров, они жили в хороших квартирах в центре города, они какой-то были частью номенклатуры. И понятно было здравомыслящему человеку любому, что лучше, наверное, быть режиссёром.
Басиния Шульман:
Не знаю, нам Вениамин Борисович на прошлом эфире сказал, что он снимался в фильмах, понимая, что ему..
Роман Самгин:
Вениамин Борисович, это кто?
Басиния Шульман:
Смехов. Что ему за такие роли будут платить очень хорошие деньги, и он как раз будет жить в красивых квартирах.
Михаил Довженко:
А про вас, ваш друг тоже и коллега по проектам, Виктор Шилькрот сказал следующую историю, что якобы, по его версии вы захотели стать режиссёром, потому что вы приезжали на какие-то съемки кажется, и ездили на троллейбусе или на чем-то, на общественном транспорте. А вот за режиссёром приезжала машина. И именно это стало главной причиной.
Роман Самгин:
Возможно, это я не припомню.
Басиния Шульман:
В общем, Рома оброс легендами. Я в связи с этим хотела бы хотя бы два слова зрителям нашим рассказать о тебе, вернее, чтобы ты рассказал. Расскажи, пожалуйста, ты же огромное количество поставил спектаклей, огромное количество снял ТВ..
Роман Самгин:
Не огромное, снял не огромное количество.
Басиния Шульман:
Хорошо, из этого неогромного...
Михаил Довженко:
Список спектаклей вот такой.
Басиния Шульман:
Скажем, из этого списка ТВ, наверное, все знают «Универ», скажем так. То есть мало кто знает вообще о тебе, как ты выглядишь, то есть ты у нас боец невидимого фронта. Я бы, например, хотела, чтобы ты рассказал про свою работу, что ты поставил, какие. Я видела «Бестолочь» раз 10, прекрасную...
Роман Самгин:
Я много работаю в театре, я работаю в репертуарном театре и больше работаю в антрепризном, в коммерческом театре. Потому что я, как привет от Смехова, тоже скажу, почему в антрепризе. Иногда я хожу в кинематограф или в телевидение. Там я чувствую себя не очень уверенно, несмотря на то, что уже и полный метр снял два года назад. Не очень уверенно, потому что в театре я знаю правила настолько хорошо, что могу их нарушать свободно и делать вид, как будто правил никаких нет. А в кино всё-таки я всегда думаю, правильно так сделать или неправильно так сделать, я немножко, честно говоря, того удовольствия и той свободы, которую я когда репетирую в театре, у меня нет.
Басиния Шульман:
А нет смысла поучиться кинематографу.
Роман Самгин:
Нет, поучиться, всё, я уже учился.
Михаил Довженко:
На самом деле, ты спрашиваешь, есть ли смысл поучиться у человека, который 20 лет преподавал в ГИТИсе.
Басиния Шульман:
Нет, я про кино конкретно, я сейчас конкретно про кино спросила.
Роман Самгин:
Теоретически, наверное, поучиться смысл есть. Но не хочется. Потому что радости нет. Радости нет. Радость - главное для меня в театре.
Михаил Довженко:
По поводу нарушений правил. Я читал про ваш спектакль «Укрощение укротителя».
Роман Самгин:
Укротителей.
Михаил Довженко:
Да, укротителей, это какая-то пьеса, которую редко ставят, потому что многие шутки непонятны, такой сиквел...
Роман Самгин:
«Укрощения строптивой».
Михаил Довженко:
«Укрощения строптивой», да, продолжение истории. Я обратил внимание на следующий момент, что вы рассказывали о том, что вы многие шутки переписывали сами, дописывали. То есть это относится к тому типу вашего поведения, когда вы настолько свободно себя чувствуете, что можете ещё и дописать, переписать.
Роман Самгин:
Современный театр таков, сейчас все переписывают. И мы её переписывали не я один, автор вместе с Марком Анатольевичем Захаровым, мы её писали вместе вечерами долгими. Получали авторские потом, пока спектакль шёл. В общем, переписывали. Переписывали, переводили в прозу.
Михаил Довженко:
А юмор сильно изменился всё-таки?
Роман Самгин:
Юмор, это же младшие современники Шекспира сочинили.
Михаил Довженко:
Вот, я об этом говорю.
Роман Самгин:
Бомонт и Флетчер. Юмор зачастую нам не понятен сегодня их. То есть мне была интересна ситуация, что случилось с Катариной и Петруччо после того, как они поженились, но дальше там надо было это всё переделывать и понимать, какие шутки, шутить новые шутки.
Михаил Довженко:
Когда вы смотрите свои работы из зала, смотрите на публику, какой процент совпадений с теми местами, где вы запланировали, что зал будет смеяться, и он смеётся. Как часто вы точно попадаете в запланированные такие вещи?
Роман Самгин:
50 на 50.
Михаил Довженко:
50 на 50.
Роман Самгин:
Потому что есть 50, половина ты никогда не угадаешь. Справедливости ради надо сказать, что сейчас с каждым годом процент угадываний всё выше.
Роман Самгин:
Я думал, что повыше должен быть.
Басиния Шульман:
Опыт все же сказывается.
Роман Самгин:
Повыше, но тем не менее я так из осторожности скажу, что 50. Очень часто бывает, что кажется, это будет хохот. Нет. Иногда совершенно из ничего вдруг люди начинают так радоваться.
Басиния Шульман:
Слушай, мы когда с тобой перед эфиром говорили, ты сказал: я хочу рассказать людям про праздник. Куда ходить, как свободное время проводить. Расскажи, что ты порекомендуешь нашим слушателям вообще, что такое праздник для тебя?
Роман Самгин:
Слушай, для меня праздник, что такое для меня праздник. Для меня праздник - это одно, какой праздник для людей, это другое. Я хочу сказать единственное, что сейчас, конечно, возможность людям проводить свободное время несравненно выше, чем когда мы с тобой были маленькие на той фотографии изображены.
Михаил Довженко:
Это я объясню сейчас для радиослушателей. Сегодня в Фейсбуке на странице Басинии Шульман появилась фотография, анонсируя наш сегодняшний эфир. Где вы, вам сколько, по три-четыре года.
Басиния Шульман:
Нам три-четыре.
Михаил Довженко:
Вы так трогательно, взявшись за ручку, вы можете зайти на Facebook Басинии Шульман, вы увидите сейчас там эту фотографию. Конечно, вы прекрасно смотритесь, ничуть не изменились с тех пор.
Роман Самгин:
Сейчас бесконечное количество развлечений, бесконечное.
Басиния Шульман:
И как ты борешься за свою аудиторию? Надо же всё бесконечное количество развлечений как-то для себя перетащить на себя эту аудиторию.
Роман Самгин:
Перетащить на себя аудиторию.
Басиния Шульман:
Мы все этим занимаемся.
Роман Самгин:
Мы все этим занимаемся, и я знаю такую вещь, что если мы рассказываем интересную историю веселую, где есть, над чем людям посмеяться и есть, кого пожалеть обязательно.
Басиния Шульман:
Это психология?
Роман Самгин:
Это не психология, это закон успешного зрительского кино или спектакля. Это закон театра, что русский театр, это когда смеёмся, смеёмся, смеёмся, а в конце обязательно хотим пожалеть. Поэтому у нас специфическая российская аудитория. У нас не очень хорошо чёрные комедии смотрят почему-то, не очень хорошо. У нас хотят всё равно всплакнуть потом над тяжёлой судьбой персонажей.
Басиния Шульман:
Слушай, я всё хочу сказать вот что. Я много видела спектаклей твоих, хотела спросить. Для меня, я не знаю, остаётся прямо путеводной звездой это всё-таки «Бестолочь», которая в 2003-м году поставлена, насколько я помню. Хотела тебя спросить, из всех твоих работ какие безусловные удачи по зрительскому восприятию, конечно, по твоему мнению. Давай разделим даже. Твоё мнение о своём спектакле и зрителей, совпали ли эти...
Роман Самгин:
Ты знаешь, я такой человек, я как зритель, я никогда не стану, если спектакль не пошёл, я не буду говорить, что он хороший, а зритель.
Басиния Шульман:
Не понимает.
Роман Самгин:
Не понимает, нет. Это значит, мы что-то не угадали, не попали, не доделали.
Басиния Шульман:
Какие самые успешные?
Роман Самгин:
Я так скажу, поскольку очень много всего, я скажу так, что процентов 85 спектаклей успешны. Я могу насчитать четыре пять названий, которые не пошли или сошли рано. В основном всё, что я начал ставить с 98-го, 2000г., всё до сих пор идёт.
Басиния Шульман:
Скажи, какие.
Роман Самгин:
Идут до сих пор «Славянские безумства» в театре на Малой Бронной. Идёт в театре имени Акимова в Петербурге уже 15 лет...
Михаил Довженко:
Музкомедии.
Роман Самгин:
Нет. Имени Акимова, театр комедии имени Акимова в Петербурге. Идёт до сих пор «Слишком женатый таксист» Куни. Идет в театре Пушкина, сейчас идут «Доходное место», «Эта прекрасная жизнь» спектакли. В художественном театре идёт «Спящий принц», который ты смотрела.
Басиния Шульман:
Я смотрела, да.
Роман Самгин:
В общем, много лет спектаклей. Ну, и антрепризные тоже идут, и идут, идёт «Лес» с Ароновой, идёт «Пигмалион» с Олесей Железняк, идут долгие годы многие спектакли и в других городах. Так что, в общем, всё хорошо. Главное, что в антрепризе я получаю авторские за спектакли, чего в репертуарном театре нам никак не добиться, режиссёрам, хотя все хотят. Антрепризные, они, в общем, приносят доход. Привет от Смехова.
Михаил Довженко:
Что же вы привет передаете.
Роман Самгин:
Он у нас, в нашей беседе он теперь будет, как.
Михаил Довженко:
Путеводная звезда.
Роман Самгин:
Путеводная звезда и критерий меркантильности, корыстолюбия артистов.
Михаил Довженко:
Я всё-таки хочу вернуться к юмору. Потому что знаете, что интересно, вы как театральный режиссёр, когда выбираете пьесу, есть ли уже какие-то авторы, например, допустим, юмор Мольера, насколько он же живее, чем юмор Лопе де Вега, к примеру или ещё. Вот кого-то с кем-то можно как-то сравнивать, есть ли какие-то хитовые имена для нашего времени?
Роман Самгин:
Мольер - это супер хитовый, поскольку я сейчас ставлю Мольера в театре акимовском тоже в Петербурге.
Михаил Довженко:
Мне кажется, Мольер - это очень русский драматург. Потому что мне кажется, что у него и жизнь всегда такой была. И тексты у него все такие, сначала когда смеёмся, смеёмся, а потом кого-то жалеем. Мне кажется, что у него такой же принцип.
Роман Самгин:
По-настоящему большие драматурги, они не устаревает. Это избитая вещь, тривиальная, что классика поэтому и классика, но тем не менее это так. Например, пьесы Мольера, это, если в него вчитаться, в Мольера, то это такой, например, невероятный цинизм и такое невероятно трезвое отношение к жизни, которое не снилось ни Макдонаху, ни многим современным другим драматургом. А по тому, как Мольер смотрит самые основа жизни, заглядывает, куда люди заглядывать не хотят, это ему удалось как-то ещё в те годы заглянуть туда. И всё это очень легко, изобразительно, искромётно, ещё и описать со множеством шуток. То есть Мольер, это такой...
Михаил Довженко:
Но его шутки не устаревают, его переписывать нет смысла.
Роман Самгин:
Его надо немножко переписывать, конечно, в каких-то, основные шутки его не устаревают. Лопе де Вега, поскольку это в стихах, это намного сложнее. Хотя, у Лопе де Вега есть несколько пьес. Я понимаю, что Лопе де Вега, это пример. У Лопе де Вега есть «Собака на сене» и, может быть, ещё одна-две пьесы, которые, возможно...
Михаил Довженко:
А Мольер у вас был «Скупой».
Роман Самгин:
Мольер у меня был «Скупой», потом я делал ещё, такая была, такая есть, каждый год СТД проводит, со всего мира приезжают студенты, так называемая летняя школа СТД. Туба они приглашают режиссёров разных, и за полтора месяца нужно сделать быстро учебный спектакль. Это всё происходит в пансионате под Звенигородом, я там делал однажды «Дон Жуана» Мольера. То есть я делал «Скупого», «Дон Жуана» и сейчас я наслаждаюсь работой над «Мещанином во дворянстве» в театре комедии имени Акимова.
Михаил Довженко:
Вы начали говорить про такие выездные творческие мастерские, если так можно их называть. Интересно, я просто часто бываю на разных кинофестивалях, интересно узнать, театральные фестивали, они что дают, и в каком возрасте они кому-то что-то дают.
Роман Самгин:
Театральный фестиваль, это что такое, типа чего?
Михаил Довженко:
Когда приезжают со спектаклем, показывают, есть уличный фестиваль в Эдинбурге.
Роман Самгин:
Это очень хорошо, но это какой-то обмен, просто какие-то люди приезжают куда-то в другое место, их видят. Это просто.
Басиния Шульман:
То есть спектакли в фестивалях не участвовали, судя по твоей реакции, ты особо со спектаклями не ездил по фестивалям.
Роман Самгин:
Сейчас я припоминаю, нет, я ездил куда-то, на какие-то фестивали, но на такие фестивали международные.
Басиния Шульман:
Авиньон.
Роман Самгин:
Нет, это другой, это же Артхаус там, понимаете.
Михаил Довженко:
Мне нравится интонация.
Роман Самгин:
Нет, это артхаус, я с уважением, но это просто другое, это же фестивальное, я же занимаюсь другим.
Михаил Довженко:
Я как раз поддерживаю интонацию.
Роман Самгин:
У меня нет ни гордости, ни сожаления. Просто мне интересно это. Всё-таки театр - это такое демократическое искусство, демократическое развлечение. Театр начинался как? Вот убрали урожай древние греки, осень наступает, свободное время у людей. Бася спрашивает, как свободное время проводить. Один веселый человек привязывают к себе початок кукурузы вместо члена, большой, и бегает по деревне, веселить людей.
Басиния Шульман:
Что это?
Роман Самгин:
Все смеются. Я тебе как театр начинался говорю.
Михаил Довженко:
Да, так и было.
Роман Самгин:
Это несколько заразительных люди рассказывают какие-то очень неприличные истории другим людям. Все очень радуются, сидят, на это смотрят.
Михаил Довженко:
Я кстати знаю пару театров в Москве, где до сих пор эти постановки.
Роман Самгин:
Да где-то сих пор эти постановки идут, может быть. Потом стал театр усложняться. Просто театр для меня, это не, если ты хочешь получить интеллектуальное удовольствие, то это не сравнить с книгой, по-хорошему. Лучше я почитаю книгу.
Михаил Довженко:
Тогда будет своё восприятие.
Роман Самгин:
Конечно, лучше я музыку послушаю, лучше я посмотрю что-то другое, но театр, это другое. Театр, это мы собрались, вокруг тьма, ужас, а мы собрались и радуемся, чтобы не пугаться жизни и не бояться, веселимся вместе.
Михаил Довженко:
Вы 20 лет, практически 20 лет преподавали в ГИТИСе. Можете ли вы выделить какие-то периоды, с чем они связаны, если их можно выделить, когда наплыв, много талантливых студентов, а какие-то годы пропуск. Или такого не бывает, всегда есть какое-то.
Роман Самгин:
Вы знаете, я раньше думал, что это так, раньше думал я. Потому что я перестал преподавать, потому что мне стало казаться, что нет талантливых студентов, что мне это перестало быть интересным и только забирает моё время. Но сейчас уже, я не преподаю три года, сейчас я уже стал понимать, что, наверное, это не так, что это моя проблема.
Михаил Довженко:
Не хватает чего-то.
Роман Самгин:
Что это моя проблема, это мне надоело и поэтому мне стало казаться, что они не талантливые. Наверное, всегда.
Михаил Довженко:
Уровень талантливости.
Роман Самгин:
Примерно.
Басиния Шульман:
А я хочу спросить в связи с этим, конечно же, всем интересно, и родителям, и самим студентам, которые только собираются студентами стать, что вообще можно посоветовать людям, которые собираются выбрать такую профессию, актёрскую ли, режиссёрскую ли.
Михаил Довженко:
Выбрать другую.
Роман Самгин:
Совершенно верно.
Басиния Шульман:
Давайте, вот уже человек решил. У каждого человека должна быть мечта, и у многих она об актёрстве или режиссуре. И вот что советовать.
Роман Самгин:
ВУЗы есть в Москве.
Басиния Шульман:
Я не говорю, куда идти учиться, но как, какие подводные камни в этом во всём, чего следует опасаться или наоборот, как надо действовать, чтобы успех пришёл. Как-то, наверное, есть какие-то методы.
Роман Самгин:
Чтобы успех пришёл, надо быть очень талантливым, А. и неистовым, Б. В глазах должен гореть огнь. Но насколько это можно...
Басиния Шульман:
А нужно ли нарушать правила, например.
Роман Самгин:
Нарушать правила, например, какие?
Басиния Шульман:
Не знаю, все идут одной дорогой, а ты как-то выделяешься или ищешь своё.
Михаил Довженко:
Нарушать правила потом, когда уже 20 спектаклей.
Роман Самгин:
Я считаю так, если человек думает, нарушу я правило, послушал радиопередачу, мой совет услышал, что я скажу, нарушай правила, и думает, нарушу я правила. Это будет очень мудачески выглядеть, потому что сразу все увидят: :а, это он нарушает правила, мудак какой. Понимаете, вот как это будет. Тут правила не нарушаются...
Михаил Довженко:
Но как Сальвадор Дали, он уже с первых шагов нарушал правила.
Роман Самгин:
Правила не нарушаются сознательно.
Михаил Довженко:
Это называется постмодернизм.
Роман Самгин:
Нарушение правил - это естественная потребность по-настоящему талантливого организма, понимаете, нарушение правил. Но часто бывает, человек прочитал, что надо нарушать правила или услышал, и он их нарушает. Но лучше бы он этого не делал, насколько корректно вообще об этом говорить, черт его знает.
Басиния Шульман:
Корректно в любом случае, говорить надо обо всём.
Роман Самгин:
Говорить надо обовсем. Короче говоря, чтобы этим заниматься, надо очень хотеть. Надо понимать, что никто тебе ничего не гарантирует, что это свободная профессия, что мало людей добиваются успеха и могут зарабатывать этим на жизнь. Это очень всё, вы знаете всё не хуже меня оба.
Михаил Довженко:
По поводу заработка на жизнь этой профессией. В какой момент вы поняли, что вы всё, состоявшийся режиссёр? Когда вы получили первые деньги за это, первые аплодисменты или просто...
Роман Самгин:
Вы знаете, это такое дело.
Михаил Довженко:
Или это на каком-то 5-м, 10-м спектакле. В какой момент вы для себя поняли, всё, я точно занимаюсь тем, чем я должен заниматься.
Роман Самгин:
Для меня даже не стояло такого вопроса. Я понимал, что я этим буду все равно заниматься.
Басиния Шульман:
По-настоящему талантливый человек.
Михаил Довженко:
И огнь в глазах был с самого начала.
Роман Самгин:
Я думаю, что был. Для меня даже не стоял вопрос, я сейчас, кстати, если смотреть назад, я думаю, как я, с чего я так решил, что я смогу этим заниматься. Я просто знал, что я буду этим заниматься.
Михаил Довженко:
Потому что на этой фотографии, которую я сегодня видел, где вы 3-4-летние.
Роман Самгин:
Этого незаметно.
Михаил Довженко:
Там пока этого незаметно. В какой-то момент это же произошло.
Роман Самгин:
Да, в какой-то момент это происходит.
Басиния Шульман:
Притом, что у нас семья наша с Ромой вообще никак не связана с искусством. То есть у нас совершенно все занимались совершенно другими вещами.
Роман Самгин:
Надо сказать, что она не связана с искусством, но она к искусству относилась с уважением.
Басиния Шульман:
Это правда.
Роман Самгин:
Она относилась к искусству и учению с большим уважением. И всячески мои родители мне помогали, а потом, когда я уже начал учиться в Москве, очень помогали и Басины родители. Все друг друга поддерживали, это было...
Михаил Довженко:
То есть помогали не только тем, что выбрали псевдоним.
Роман Самгин:
Не только, нет.
Басиния Шульман:
Многим помогали, если серьёзно, то действительно помогали, и мне помогали, конечно.
Михаил Довженко:
А очень часто кто-то, очень часто режиссёры говорят такую вещь, что он увидел такой-то фильм, или писатель говорит, что я прочитал такую-то книгу, это перевернуло, я понял, что я тоже буду делать это. Было такое с каким-то спектаклем?
Роман Самгин:
Да, какие-то были спектакли, которые оставили во мне такое. Это были спектакли какие-то в Ленкоме, которое я видел ещё, приезжая в Москву школьником. Это был, наверное, спектакль «Мудрец» который меня поразил когда-то, я сразу был после школы. Потом уже я служил в армии, это спектакли Додина в Малом Драматическом театре, как это называется, вылетело из головы. Несколько спектаклей Додина в Малом Драматическом театре. Какие-то были спектакли, да.
Михаил Довженко:
Много лет вы посвятили театру Ленкома. С некоторыми постановками у вас были связаны такие вещи, вы даже где-то говорили о том, что что-то сложно выходит, есть даже такая критика, кто-то говорит, что это не Ленком. Что такое Ленком тогда? Вот вы, как человек изнутри можете рассказать, в чем эта отличительная особенность?
Роман Самгин:
Вы знаете, в моём представлении Ленком - это просто супер профессиональный, успешный зрительский театр. Который возглавлял долгие годы и продолжает возглавлять, дай бог ему здоровья, Марк Анатольевич Захаров, который просто супер профессиональный человек, который знает, как сделать так, чтобы люди пришли, купили билеты и ушли довольные. Позвонили друзьям и сказали: идите, ещё купите быстро билеты.
Михаил Довженко:
Обычно, когда долго общаешься с таким человеком, как Марк Захаров, наверное, мне так кажется, в голове остаются какие-то фразы, в разные годы, сказанные лично вам в каких-то, может быть, бытовых и рабочих ситуациях, которые потом остаются такими лозунгами. Не лозунгами, а правилами поведения, услышанными как-то в интимных разговорах. Есть такие у вас, им сказанные вам?
Роман Самгин:
Есть, но они не соблюдались пожелания его, к сожалению.
Михаил Довженко:
Тем интереснее.
Роман Самгин:
Которые он давал своим ученикам, он говорил режиссерской группе: никогда не женитесь на артистках, никогда.
Басиния Шульман:
Ты умудрился сколько раз жениться?
Михаил Довженко:
Сколько раз вы женились?
Роман Самгин:
Два раза.
Михаил Довженко:
Два раза и оба удачно?
Роман Самгин:
Я считаю, что удачно оба, да. Но тем не менее, вот так.
Михаил Довженко:
Давайте продолжим список ошибок.
Роман Самгин:
Нет, я не считаю, что это ошибки, но тем не менее, он считал так. Его спрашивали: а на ком тогда? Он думал, а потом говорил: на театроведках лучше.
Михаил Довженко:
Зачем?
Роман Самгин:
Они такие спокойные.
Михаил Довженко:
Они сразу напишут вашу биографию.
Роман Самгин:
Они такие спокойные, они будут вас пиарить.
Басиния Шульман:
Писать о вас, о ваших работах.
Роман Самгин:
Да, писать о ваших работах. Нет у них такого желания, быть на виду, быть первыми.
Басиния Шульман:
Артистки будут требовать, чтобы вы их снимали в кино.
Роман Самгин:
Артистки, это естественное желание.
Михаил Довженко:
А ещё?
Роман Самгин:
Не вспомню сейчас я таких, чего-то интересного не вспомню.
Басиния Шульман:
Я тогда тут, анонсируя нашу встречу, сказала, что ты очень юморной, и с очень серьёзным лицом очень много шутишь и очень смешно. Расскажи нам, пожалуйста, если вспомнишь, надеюсь вспомнишь, но всё-таки ты действительно снимаешь почти всё время и ставишь комедийные вещи. В частности, например, наверное, людям про «Универ» будет интересно. Расскажи что-нибудь про «Универ». Смешные какие-то штуки, там наверняка должно быть.
Роман Самгин:
«Универ» только смешно не знаю. Знаю, что это...
Басиния Шульман:
Но нам было смешно, когда мы смотрели.
Роман Самгин:
Вам было смешно, когда вы смотрели, но это просто очень тяжёлая работа была. Это был период два года, когда я не видел физически белого света. Потому что это 12 часов каждый день и один выходной в неделю.
Михаил Довженко:
А какая была выработка у вас?
Роман Самгин:
Выработка у нас была 9 минут.
Михаил Довженко:
Так это по-человечески.
Басиния Шульман:
А что-нибудь такое, для нормальных людей можно узнать, что такое 9 минут и что такое выработка.
Михаил Довженко:
В течение 12 часов они снимали полезных 9 минут, которые пошли в эфир. Это, на самом деле, выработка нормального кино, а не сериала.
Роман Самгин:
Нет, нормального кино выработка 1,5 минуты или минуту даже.
Михаил Довженко:
Хорошо. А сериалы, обычно там и до 12, и до 15 могут гнать, поэтому 9 минут, это так ещё, очень.
Роман Самгин:
Поскольку когда ты занимаешься этим, когда это работа, не остаётся в памяти смешных случаев, остаются в памяти ужасы.
Басиния Шульман:
Хорошо, расскажи ужасы.
Роман Самгин:
Я из ужасов помню, я снимал этот фильм с «Уральскими пельменями», «Везучий случай». У нас была смена длиннющая, было очень холодно, я запомнил вот эту гигантской длины смену, которая началась в 12 дня и закончилась, она длилась сутки. Она длилась сутки, с ночью, ночь в лесу, когда все замёрзли и чуть не сошли с ума. Но тем не менее мы выстояли.
Басиния Шульман:
А в кадре смешно.
Роман Самгин:
В кадре смешно.
Басиния Шульман:
Я же говорю.
Михаил Довженко:
Но есть же такое поверье, если на съемочной площадке все смеются или на репетиции, то потом как раз, скорее всего, такое суеверие даже, можно так назвать, что может оказаться, что это будет не смешно в кадре.
Роман Самгин:
Может оказаться.
Михаил Довженко:
И наоборот.
Роман Самгин:
Есть даже такая байка, что Чарли Чаплин, когда снимал свои фильмы, монтировал, он собирал съёмочную группу, до уборщиц вплоть. И там с места, где все смеялись, он вырезал, потому что он говорил: это домашний юмор, это мы смеёмся, потому что наш Вася смешно так посмотрел и плюнул. А публика, которая не знает Васю, она отреагирует недоуменным холодным молчанием. Это часто бывает, когда домашний юмор, нам смешно, а потом нет. И в этом тоже есть, конечно, должно быть умение различать, где домашний юмор, а где юмор, который будет всем интересен и весел.
Басиния Шульман:
А ты свою аудиторию знаешь? Вы её как-то просчитали?
Роман Самгин:
Я надеюсь, что она самая широкая.
Басиния Шульман:
Такого не бывает.
Михаил Довженко:
Это у вас, классических музыкантов такого не бывает.
Басиния Шульман:
У нас точно не бывает самой широкой, у нас очень узкая аудитория.
Роман Самгин:
Я тебе скажу, я знаю, я вот тебе скажу, я знаю, кто не моя аудитория.
Басиния Шульман:
Это кто же? Это те, которые ко мне ходят.
Михаил Довженко:
Те, кто не ходят на твои концерты.
Роман Самгин:
Не факт, бывает, что какие-то люди такие, высокоинтеллектуальные, думаешь, сейчас они с презрением отнесутся к твоей работе. Нет, как-то их тоже бывает задевает, радуются.
Басиния Шульман:
Но конкретно кто не твои?
Роман Самгин:
Не мои, вот есть люди интеллигентные, особенно среди компьютерщиков, среди технической интеллигенции, они такой простой демократический театр на дух не переносят. Они любят, чтобы в театре было что-то сложное, чтобы было, о чем подумать, чтобы была какая-то интеллектуальная задача, чтобы их отсылали, чтобы на что-то намекали.
Басиния Шульман:
Чтобы потом вышел и ещё думаешь сутки.
Роман Самгин:
Чтобы вышел и потом еще сутки думаешь или обсуждаешь с приятелями.
Басиния Шульман:
А я вот, например, с Роминых спектакля выхожу и сутки смеюсь просто, реально.
Михаил Довженко:
Подождите, на самом деле, если так говорить о том, чтобы о чем-то потом подумать, чтобы между строк, в общем-то, это была концепция театра Ленком в советское время. Вот эти горинские тексты, а вы же как раз оттуда вышли.
Роман Самгин:
Но сейчас этого не может быть. Сейчас что между строк, нам о чем говорить.
Михаил Довженко:
Да, это правда.
Роман Самгин:
Сейчас все понятно и сразу, сейчас намёков...
Михаил Довженко:
Так юмор и заключается в том, чтобы что-то вставить между строк, в этом его суть.
Роман Самгин:
Но сейчас что, в чём заключается, сейчас нет этого между строк.
Михаил Довженко:
Поэтому сейчас все жалуются, что сейчас исчезли анекдоты куда-то, исчезли герои анекдотов. То есть, видимо, нет почвы для развития юмора.
Роман Самгин:
Юмор разный бывает. Юмор бывает разный. Для такого юмора исчезла почва, да. Для юмора советского образца, где мы намекаем, говорим: а вот это... Такого нет сейчас, с этим сложность.
Михаил Довженко:
В советское время ходили, например, в чем была популярность спектакля «Турандот», когда перед началом спектакля выходили, и на основе каких-то новостей, которые только что в газете.
Роман Самгин:
Злободневных.
Михаил Довженко:
Злободневных. Да, они шутили. И на самом деле, все ходили по 20 раз смотреть этот спектакль ради вот этого вступления, который, не было же тогда никакого видео.
Роман Самгин:
Это я не знаю, наверное, да. Но сейчас, например, просто драма, мне кажется, её не может быть в театре. Потому что сейчас есть такие документальные фильмы по телевидению, которые показывают, документальные авторские фильмы, и просто передачи документальные такие, это даже не фильмы, которые сильнее любой драмы. Ты не сочинишь такого.
Михаил Довженко:
Жизнь богаче воображения.
Роман Самгин:
Жизнь богаче воображения, а современные медиа научились эту жизнь брать и нам её доставлять. То есть посредник в виде художника, не нужен сейчас посредник в виде художника, это проблема.
Михаил Довженко:
Сейчас очень грустная фраза была сказана. То есть режиссёр не нужен, театр не нужен.
Роман Самгин:
Нет, театр, он другим сейчас силен, он другим интересен. Театр интересен игрой, фантазией, историческими какими-то играми, вот чем театр интересен. Например, современную пьесу в театр, чтобы её пришли, посмотрели какую-то историю, как писали Розов, Арбузов, я её не представляю сегодня себе. Потому что она не выдержит конкуренции с замечательными фильмами документальными, которые я любой раз нажму и посмотрю.
Михаил Довженко:
А театр можно показывать по телевидению?
Роман Самгин:
Нет.
Михаил Довженко:
Почему?
Роман Самгин:
Потому что театр, все равно это гуляют энергии какие-то. Когда мы все, хохочет зал, начинают гулять очень приятные, для меня во всяком случае, энергии, которые, одно дело, я сам смеюсь. Почему комедии именно для театра, потому что собирают зрителя и зал хохочет. А кино, например, это не я сочинил, это я прочёл у умного какого-то человека, кино как раз оно больше, потому что ты в кино один на один с экраном. Потому что темнота в зале, ты и экран. И хоть и сидит зал целый, всё равно ты с экраном один на один. А в театре мы вместе, мы объединились, и тогда мы веселимся.
Михаил Довженко:
То есть с Древней Греции ничего не изменилось.
Роман Самгин:
С Древней Греции ничего не изменилось, как я сказал.
Михаил Довженко:
Смысл остался ровно тем же самым.
Роман Самгин:
Смысл остался ровно тем же самым.
Басиния Шульман:
Расскажи мне, Рома, я всё-таки музыкант, я об этом каждый раз буду напоминать всем.
Михаил Довженко:
Между прочим, пользуясь случаем, ты поскромничаешь, сама не скажешь. 17 ноября приходите, пожалуйста, все на концерт Басинии Шульман в Дом музыки с Александром Гиндиным, дуэтом два рояля, это уникальное представление.
Басиния Шульман:
Да, спасибо большое.
Роман Самгин:
Аттракцион, я бы сказал.
Михаил Довженко:
17 ноября в доме музыки.
Басиния Шульман:
Да. Расскажи про то, как ты музыку используешь в театре, в телевизионных постановках, что ты выбираешь, как ты вообще, ты ли это делаешь.
Роман Самгин:
Это делаю всегда я, это всё делать мне сложнее и сложнее. Потому что замечательный испанский режиссёр, Бунюэль как-то сказал: если ты хочешь знать, какой ты режиссёр, сними фильм без музыки.
Михаил Довженко:
Если бы он ещё и сам без музыки снимал.
Роман Самгин:
Нет, понятно, о чём он говорит, он говорит о том, что конечно, музыка, она...
Басиния Шульман:
Очень много делает.
Роман Самгин:
Она много делает, музыка, это уже форма очень внятная, и она сама по себе поддерживает что угодно.
Михаил Довженко:
Это правда.
Роман Самгин:
Может быть любое изображение, идёт музыка, и это уже что-то. А ты просто сделай, чтобы оно само по себе держалось, чтобы не поддерживать это музыкой. Но тем не менее, музыку я ищу. Музыка в театре, в моём представлении, должна быть такая. Она, когда-то давно, когда я начинал, мне казалось, что надо искать что-то эксклюзивное, что не очень часто звучит. Постепенно я понял, что это не так. Главная задача музыки в театре, это чтобы она попадала в наши ассоциации, чтобы она обращалась к нашим эмоциям и что-то в нас вызывала, какие-то эмоциональные воспоминания. Если это попадает в нас, эта мелодия попадает, мы вспоминаем какое-то время, мы вспоминаем какие-то эмоции в связи с этим, тогда эта музыка годится для спектакля в этом месте или в том месте.
Михаил Довженко:
Про вас говорят, что вы режиссёр, у которого удивительное количество звёзд приняло участие в спектаклях. Насколько я понимаю, наверное, не было такой задачи, что нужно обязательно звёздный состав, так получалось.
Роман Самгин:
Так получилось, потому что я много работаю в антрепризе. Антреприза, это все -таки медийные лица, и поэтому так и получилось, что звезды да звезды.
Михаил Довженко:
Есть свой топ своих любимых артистов или это сейчас не корректно.
Роман Самгин:
Топ любимых артистов моих? Есть.
Михаил Довженко:
Потому что в своё время Рязанов давал даже, подписывал бумажку, что он в каждом своём фильме будет снимать Басилашвили, у них такая байка была. У вас что-нибудь, какие-нибудь такие супер отношения с кем-то сохраняются?
Роман Самгин:
У меня очень хорошие отношения сохраняются, она моя ученица, Олеся Железняк, она невероятно комедийной одарённости актриса.
Басиния Шульман:
Ой, смешная девушка.
Роман Самгин:
Может быть, я с ней больше всего сделал спектаклей. Но и с другими людьми я работаю с удовольствием всегда. Я высоко очень оцениваю Машу Аронову, она замечательная актриса. С ней работать непросто, но всегда это интересно.
Басиния Шульман:
И результат хороший.
Роман Самгин:
И результат хороший. Замечательный артист Гаркалин Валерий Борисович, много, всех и не перескажешь.
Михаил Довженко:
Ну вот как раз топ и был перечислен, призовой подиум.
Роман Самгин:
Да.
Басиния Шульман:
Расскажи, пожалуйста, у нас остаётся 2 минуты, посоветуй, расскажи про свои спектакли, куда пойти, что посмотреть. Прорекламируй, куда, кому куда идти.
Роман Самгин:
Смотрите, недавно мы выпустили спектакль с Маратом Башаровым и Анной Банщиковой, называется «Любовь. Собака@Точка.RU» Это пьеса израильского автора, это комедия.
Михаил Довженко:
Где идёт?
Роман Самгин:
Идёт она в декабре на площадке Театриум на Серпуховке. «Любовь. Собака@Точка.RU», Марат Башаров, Анна Банщикова. В Театре имени Пушкина идёт спектакль «Доходное место» по Александру Николаевичу Островскому. Идет спектакль с участием приглашённых артистов, Елены Яковлевой и Ольги Волковой, называется «Эта прекрасная жизнь».
Басиния Шульман:
Прекрасная актриса, наша любимая, что одна, что вторая.
Роман Самгин:
А ты смотрела «Эту прекрасную жизнь»?
Басиния Шульман:
Нет, я «Доходное место» смотрела.
Роман Самгин:
«Эта прекрасная жизнь», да. В художественном театре идёт спектакль «Спящий принц» с Дмитрием Юрьевичем Назаровым и другими замечательными артистами. Тоже, по-моему, в декабре, 14-го числа. Сейчас по часам не подготовился.
Басиния Шульман:
Но для этого есть интернет.
Роман Самгин:
С часами не подготовился, потому что если бы я напрямую зависел от продажи, то я бы принес числа.
Михаил Довженко:
Главное - запомнить названия. Но мы помним, что антреприза вам выгоднее.
Роман Самгин:
Антреприза мне выгоднее.
Басиния Шульман:
Мы тебе желаем...
Михаил Довженко:
Да, сегодня в гостях у нас был Роман Самгин, замечательный театральный кинорежиссёр.
Басиния Шульман:
Следите за работами, хотите в театр. Успехов тебе больших.
Роман Самгин:
Спасибо.
Басиния Шульман:
Зови нас на свои постановки.
Роман Самгин:
Конечно, я всегда зову.