Камиль Бахтияров:
Добрый вечер, дорогие друзья! В эфире канал Mediametrics и авторская программа «Гинекология с доктором Бахтияровым». Я, доктор Бахтияров, в гостях у меня сегодня очень интересный гость, и программа знаковая, потому что я в первый раз пригласил на свою программу не доктора, а очень симпатичную, молодую девушку. Эта девушка занимается очень серьезными вопросами. Это Дарья Мазур. Добрый вечер!
Дарья Мазур:
Добрый вечер!
Камиль Бахтияров:
Она по образованию юрист и является ведущим специалистом в России в области суррогатного материнства. Как Вы поняли, у нас сегодня тема по суррогатному материнству. Я не люблю отступать от своих правил, и поэтому я задаю Дарье свой первый вопрос: как Вы пришли в Вашу профессию?
Дарья Мазур:
Путь у меня очень интересный, потому что я выросла в семье юристов. Другого варианта не было, нет ни одного врача даже в ближайшем окружении, но с детства я мечтала быть врачом, соединила несоединимое.
Камиль Бахтияров:
Как Вы пришли в суррогатное материнство?
Дарья Мазур:
Это немного моя персональная история, связанная с моей беременностью, которая была тяжелая, много времени я провела в больнице, поэтому я прониклась этой темой. Потом, находясь в декрете, надо было чем-то заниматься. Чем можно заниматься? Надо диссертацию написать, вот этим я и занималась именно на эту тему.
Камиль Бахтияров:
Это здорово! Давайте коснемся нашей темы. Что такое суррогатное материнство с точки зрения юриста?
Дарья Мазур:
Мы можем поговорить сейчас о законодательном определении суррогатного материнства и немножко о мировом и российском понятии, это немножко разные понятия в принципе. Если мы говорим о суррогатном материнстве с точки зрения российского права, то это вынашивание и рождение ребенка по договору, который заключается между суррогатной мамой и потенциальными родителями, чьи половые клетки используются для оплодотворения эмбриона, а также может вступить в программу одинокая женщина. В данном случае в России единственный возможный способ – это так называемое полное суррогатное материнство, когда маме пересаживается чужеродный ей эмбрион, генетически чужеродный. В некоторых программах и в некоторых штатах Америки, например, возможна программа и частичного суррогатного материнства, то есть берется у суррогатной мамы яйцеклетка, оплодотворяется спермой потенциального папы, и таким образом получается ребенок, которого мама вынашивает. По сути, это донорство, а не суррогатное материнство, но, тем не менее, это называется суррогатное материнство, и по сей день это существует.
Камиль Бахтияров:
Не во всех Соединенных Штатах?
Дарья Мазур:
Не во всех Соединенных Штатах, но такие программы возможны. Было много разбирательств по этому поводу, все-таки отдать генетически своего ребенка гораздо тяжелее, чем отдать чужого ребенка. Вся программа достаточно эмоциональная, непростая, а тут все становится неочевидным, когда ты отдаешь своего ребенка. Было много судебных разбирательств по этому поводу, и поэтому эти программы особой популярностью не пользуются. Мы будем и в этой программе, и применительно к нашей стране говорить только о полном суррогатном материнстве, и законодательно у нас запрещено использовать яйцеклетку суррогатной мамы.
Камиль Бахтияров:
Мы коснулись Соединенных Штатов, а как обстоит дело в Европе, Японии, Китае? Я слышал, что из Китая к нам очень много людей приезжают.
Дарья Мазур:
Да, действительно, если мы говорим о мировых странах, которые используют программу суррогатного материнства, то мы их разделим на 3 группы: где разрешено коммерческое суррогатное материнство, где разрешено некоммерческое суррогатное материнство, и где полностью запрещено суррогатное материнство. Если мы говорим о коммерческом суррогатном материнстве, то есть когда мамы получают деньги за свою работу, назовем ее так, потому что это работа по договору, и мы будем говорить только в рамках рабочих отношений, то это не так много стран – Россия, Украина…
Камиль Бахтияров:
Как юристы любят говорить, в рамках правового поля.
Дарья Мазур:
Конечно, в рамках правового поля. Это Россия, Украина, Белоруссия, Грузия и некоторые штаты Америки. Некоммерческое суррогатное материнство – это Великобритания, родина ЭКО, Дания, Австралия. Всего лишь 3 страны, которые это разрешают. Полностью запрещено суррогатное материнство во всех штатах, где проживают католики, то есть Италия, Ирландия. Кстати, в Испании суррогатное материнство никак не урегулировано, это страна, наверное, относится к 4-ой категории, где программа вроде как и есть, вроде как и нет. Это Германия, в связи с печально известной историей с немецким фашизмом, это Китай, недавно был введен мораторий в Непале, не так давно полностью запретили программу в Индии. В принципе, весь мир запрещает суррогатное материнство.
Камиль Бахтияров:
Получается, мы лидеры?
Дарья Мазур:
Украина пока лидеры, и совсем недавно я читала, что в Украине запретили суррогатное материнство для иностранных граждан. Теперь мы становимся лидерами.
Камиль Бахтияров:
Что с Китаем? В Китае же такое перенаселение, почему они приезжают к нам?
Дарья Мазур:
В Китае очень интересно, так как долгое время там была политика одного ребенка, то есть одна семья имеет право иметь только одного ребенка, либо они обязаны платить огромные суммы. С 2016 года, по-моему, в Китае разрешили иметь 2-го ребенка, но в связи с тем, что было много абортов, в связи с тем, что очень загрязненная страна, в связи с тем, что люди стали поздно вступать в брак, там большие проблемы с деторождением. Что интересно, ЭКО там разрешено, но это только государственное ЭКО. Если мы приравниваем к нам, то по полису обязательного медицинского страхования (ОМС). Примерно 3 года женщины ждут очереди, чтобы пройти на эти программы.
Камиль Бахтияров:
Могут и не дождаться.
Дарья Мазур:
Это, конечно, критично для женщины в возрасте 35 плюс.
Камиль Бахтияров:
Потому что понятно, что они не в 20 лет идут на ЭКО, а если они еще ждут, еще какие-то условия неблагоприятные...
Дарья Мазур:
Это критично, и они вынуждены ехать к нам, клиники их рады принимать, и мы тоже с точки зрения юриспруденции готовы все делать, и проблем нет. Люди уезжают совершенно спокойно с ребенком, с документами, все нормально.
Камиль Бахтияров:
С юридической точки зрения, кто может быть суррогатной мамой?
Дарья Мазур:
Если мы говорим с точки зрения закона, то это здоровая женщина, от 20 до 35 лет, имеющая хотя бы 1-го собственного ребенка.
Камиль Бахтияров:
Она должна быть замужем?
Дарья Мазур:
Если она замужем, то муж дает нотариальное согласие, если она не замужем, то у нас больше нет участников. Мама должна быть здорова не только физически, но и психически, в законе это никак не определено, но…
Камиль Бахтияров:
Все-таки Вы их проверяете?
Дарья Мазур:
Наша компания обязательно проверяет у психотерапевта со всеми заключениями. Мы берем справку по закону от суррогатной мамы из психоневрологического диспансера, но если она не состоит на учете, это значит, что она туда могла не попасть, а ее психический статус нам принципиально важен и имеет большое значение в этих программах. Важно, когда женщина в 20 лет приходит на программу, имеющая своего ребенка, это тоже немножко сложновато, потому что ей 20 лет, ребенку 6 лет, она родила в 16 лет или в 14 лет, у нас тоже были такие мамы. Мы, как правило, не пускаем такую маму в программу, потому что у нее достаточно низкая ответственность.
Мы берем справку от суррогатной мамы из психоневрологического диспансера, но если она не состоит на учете, это значит, что она туда могла не попасть, а ее психический статус нам принципиально важен и имеет большое значение в этих программах.
Камиль Бахтияров:
Почему приходят женщины? Это материальные проблемы, они хотят решить жилищные вопросы, вопросы с образованием детей? Что это за контингент?
Дарья Мазур:
Помочь от чистого сердца не хочет никто, потому что эти программы не альтруистические, программы делаются за вознаграждение, если мы не говорим о каких-то родственниках. Поэтому материальная компенсация и сам мотив, почему они приходят на эту программу, принципиально важно, на что они хотят потратить деньги. Мы проверяем этот мотив, если мотив не серьезный, то есть просто деньги или обновить гардероб, или купить какие-то непонятные для нас предметы, мы такую маму в программу не возьмем, потому что, скорее всего, она не будет строго следовать договору.
Камиль Бахтияров:
У нее нет серьезной мотивации.
Дарья Мазур:
Во всем должна быть определенная цель, зачем они идут. Из интересного: у меня была суррогатная нерусская мама, она была из Азербайджана, для клиентов, которые тоже приехали из Азербайджана. Она хотела родить ребенка по программе для того, чтобы выучить свою талантливую дочь.
Камиль Бахтияров:
Это благая цель. У этой женщины не было мужа, она не могла по-другому решить свою проблему?
Дарья Мазур:
Был муж, но муж не считал нужным учить талантливую дочку, потому что у него был сын, девочку на второй план, как часто это бывает в таких семьях.
Камиль Бахтияров:
Как часто к Вам обращаются родственники, кто вынашивает для пары?
Дарья Мазур:
В моих программах никогда, потому что смысл компании –предоставить суррогатную маму, сопроводить программу технически, юридически и потом получить документы на ребенка. Мне думается, что мы будем не нужны, если это будут родственники, просто эти люди не доходят.
Камиль Бахтияров:
Эти люди решают вопросы на базе клиник ЭКО?
Дарья Мазур:
На базе клиник ЭКО, но тут ситуация может быть опасная почему? Потому что люди будут часто видеться с этим ребенком, а это тяжело с точки зрения психики родившей женщины.
Камиль Бахтияров:
Конечно, отдала как бы часть себя, прошла все мучения, беременность – это не всегда простая история.
Дарья Мазур:
Непростая, мы всегда говорим, что беременность – это проба на здоровье, как она будет идти даже суррогатным материнством, мы не знаем. Тут еще гормональный вопрос, потому что женщина, которая вынашивает, рожает, для нее тяжело будет.
Камиль Бахтияров:
Люди, которые к Вам обращаются, что это за люди, какой возрастной ценз?
Дарья Мазур:
Года 3 назад я бы сказала, что это люди 40+, сейчас могу сказать, что это люди любого возраста. Мы очень часто видим онкологии в наших программах, когда женщины молодые.
Камиль Бахтияров:
Тема очень сложная, с одной стороны. С медицинской точки зрения интересная, потому что помочь такой женщине иметь ребенка, мне кажется, это очень мощная мотивация в плане дальнейшей жизни.
Дарья Мазур:
Безусловно, эта программа, во-первых, технически сложная, потому что перед химиотерапией, перед оперативными вмешательствами надо сдать материалы, не всегда это удается сделать.
Камиль Бахтияров:
Осуществить забор, я понимаю, о чем Вы говорите.
Дарья Мазур:
Да, сдать достаточное количество материала. Бывает, что к нам приходят с одной клеткой, одним эмбрионом, и мы получаем беременность, сейчас как раз идет такая программа. Тем не менее, программа сложная технически. Суррогатные мамы никогда не знают, с какой проблемой сталкиваются пациенты, то есть они могут общаться с клиентами, они могут иметь с ними какой-то контакт, но их историю они не знают, и не должны знать.
Камиль Бахтияров:
Если они встретились и обсудили эту историю?
Дарья Мазур:
Если клиенты к этому готовы, то мы их предупреждаем, что будьте осторожны, чем больше про вас знает суррогатная мама, тем больше шансов на какое-то дополнительное давление с ее стороны. Им надо тоже понимать, что они должны держаться в рамках договора, и я это повторяю всегда.
Камиль Бахтияров:
Меньше знает – крепче спит.
Дарья Мазур:
И лучше вынашивает. Поэтому для нас это принципиально.
Камиль Бахтияров:
Я как понимаю, что у Вас существует какая-то очень мощная структура сопровождения, в том числе и психологического сопровождения.
Дарья Мазур:
Психологи обязательно до программы, психологи обязательно в течение программы, обязательно служба безопасности, чтобы проверить маму.
Камиль Бахтияров:
Очень интересно, как Вы проверяете этих людей? Понятно, чтобы в тюрьме не сидели, наверное.
Дарья Мазур:
Ее ближайшие родственники тоже, потому что мы видим часто, когда приходит мама, у нее все нормально, но брат, бывший муж, отец – все сидят в тюрьмах за тяжкие преступления, для нас этот момент может быть потенциально опасным, мы маму не возьмем. Что касается того, как мы делаем. Мы отдаем документы в специальную компанию, которая нами занимается, у них есть определенные возможности, и они нам выдают заключение по суррогатной маме.
Камиль Бахтияров:
Что с этим клиентом нежелательно иметь дело.
Дарья Мазур:
В том числе проверяют ее по социальным сетям, мы сейчас, как на ладони в социальных сетях. Мы видим, какой образ жизни ведет мама, в том числе и по социальным сетям, это очень интересно.
Камиль Бахтияров:
Хотелось поговорить про этих людей. Вы сказали, что возрастной ценз сейчас обширный. Какой максимальный возраст был у Вас?
Дарья Мазур:
Вопрос разумного возраста вступления в программу – это тоже целая история, про которую я часто говорю, и мое сугубо индивидуальное мнение, что массово рожать детей в 60+ надо запретить, потому что мы берем ответственность не только за себя, но и за рожденного ребенка. Если к нам будут приходить клиенты 60+, то дети могут и не увидеть своих родителей в ближайшие 5 – 10 лет. У меня самый, наверное, высокий возраст вступления в эту программу – это было 57 лет у пациентов, которые пришли с материалом умершего ребенка, то есть это была программа посмертной репродукции, и даже морально отказать я им не могла.
Мое мнение, что массово рожать детей в 60+ надо запретить, потому что мы берем ответственность не только за себя, но и за рожденного ребенка. Если к нам будут приходить клиенты 60+, то дети могут и не увидеть своих родителей в ближайшие 5 – 10 лет.
Камиль Бахтияров:
У них умер кто?
Дарья Мазур:
Умер сын, они сдали материал и вступили в эту программу с донорской клеткой суррогатной мамы.
Камиль Бахтияров:
У сына была сперма?
Дарья Мазур:
У сына было замороженная сперма, которую он сдал перед заболеванием.
Камиль Бахтияров:
Они фактически получили себе внука?
Дарья Мазур:
Да, внука.
Камиль Бахтияров:
Свое генетическое продолжение.
Дарья Мазур:
Да, с материалом сына.
Камиль Бахтияров:
У меня была похожая история, когда мне пришлось участвовать в одной передаче. Там была женщина 58 лет, мне было жалко девочку, которой было 15 лет. Я так понял, что женщина нездоровая была, когда-то у нее взяли материал, подсадили и этого ребеночка выносили, там и папа еле ходит. Ребенку фактически 15 лет, не знаю, чем эта история закончилась. На экране телевизора говорили: как это здорово. Я сказал свое слово, что это печальная история, мне жалко этого ребенка, и, скорее всего, этот ребенок мало чего в жизни достигнет, потому что в наше время очень важна поддержка родителей, понятно, что материальная, но моральная поддержка очень важна.
Дарья Мазур:
Конечно. Мы должны думать, кого мы приглашаем в эти программы, кому мы делаем программы. Потому что мы все – доктора, юристы, компания – несем ответственность за родившегося ребенка, и это важно.
Камиль Бахтияров:
Как все происходит технически? Как Вы ищете суррогатных мам, насколько тяжело найти суррогатную маму? Я понял, что Вы отбираете, службы фирмы проверяют этих женщин. Как Вы их ищете? Потому что очень тяжело, когда женщина своего ребенка отдает. Вы клич кидаете или у есть соцсети, сайты, как это происходит?
Дарья Мазур:
Если в двух словах, то работа обширная. Это не только клич, который мы кидаем по агентам, которые сидят в некоторых городах, которые нам наиболее привлекательны, из которых приезжают хорошие суррогатные мамы. Это социальные сети и активная ежедневная и ежечасная работа с суррогатными мамами. Примерно из 100 заявок, которые к нам поступают в месяц, если 5-7 мам вступят в программу – это уже хороший результат.
Камиль Бахтияров:
Практически 95% Вы отсеиваете?
Дарья Мазур:
Колоссальный отсев, потому что женщина может быть не очень адекватна, мы обнаруживаем у нее какую-то не очень хорошую ситуацию, женщина может не пройти по медицинским показаниям, хотя она идеальна с точки зрения психики и социального статуса. Женщина может передумать, в конце концов, это тоже один из вариантов нормы, и мы к этому нормально относимся, пусть она будет сейчас не готова, чем она будет беременная не готова к этим программам.
Камиль Бахтияров:
Да, потом это будут большие проблемы.
Дарья Мазур:
Мы минимизируем все риски, которые могут быть в достаточно тяжелой программе.
Камиль Бахтияров:
Можно алгоритм? Вы нашли суррогатную маму, она Вам подошла по всем параметрам, есть пара, которые хотят. Что дальше с точки зрения юриста? Какие тонкости существуют? Бывают же ситуации неприятные, когда вдруг женщина говорит: «Я не отдам этого ребенка».
Дарья Мазур:
Такого не было ни разу, этого никто не допускает в программах. Почему? Если мы опять обратимся к закону, потому что это язык моего общения, суррогатная мама имеет право оставить ребенка себе, потому что у нас презумпция материнства, семейный кодекс это четко закрепляет. После того, как происходят роды, суррогатная мама передает право на ребенка. Потом родители вместе с нами идут в органы ЗАГСа и регистрируют рождение ребенка. Но мама, которая уже проверена и которая прошла с нами весь путь, мы знаем, на что она способна. То есть мы уже настолько в этой теме давно и настолько в этой сфере давно, что мы общаемся со всеми суррогатными мамами, поэтому мы понимаем, что вот у этой конкретной мамы проблемы до вступления в программу, и мы от нее откажемся. Вот эта мама дойдет до конца, потому что ей: а) нужны деньги, б) за ней следят мои сотрудники, ее проверили, она вовремя получает все суммы компенсации, которые необходимы, за ней хорошо ухаживают, у нее хорошая медицина. Больше, в принципе, ничего не нужно для того, чтобы иметь успех.
Суррогатная мама имеет право оставить ребенка себе, потому что у нас презумпция материнства, семейный кодекс это четко закрепляет.
Когда я могу отказать. Бывает, пытаются через меня пробраться пары, у которых нет медицинских на то показаний, потому что мы программу делаем исключительно по медицинским показаниям, и это очень важный аспект.
Камиль Бахтияров:
Что это за пара, можете рассказать, всем будет интересно.
Дарья Мазур:
Например, малый процент женщин, за все время моей работы это было 2-3 человека, кто не хочет портить фигуру, потому что нежелание портить фигуру никак не сравнится с возможностью выносить ребенка. Это не мой клиент.
Камиль Бахтияров:
Они хотят, чтобы за них это сделал инкубатор.
Дарья Мазур:
По сути, да. Есть люди сильно возрастные, которым я не могу позволить своими руками, в моей компании, в моем агентстве родить ребенка. Есть одинокие мужчины, которые периодически пытаются пробраться через даже не совсем законодательные запреты, а, скорее, законодательные неточности, которые сейчас существуют. Про мужчин мы не говорим, у нас есть одинокая женщина, пара, как состоящая, так и не состоящая в браке, если мы говорим про закон. Но про одинокого мужчину никто ничего не говорит, он вообще вынесен за пределы правового поля. Хотя если мы говорим о конституции, о гендерном равенстве, то, конечно, мужчина имеет право, как и одинокая женщина.
Камиль Бахтияров:
Было такое, что к Вам приходили одинокие мужчины и говорили: «Я хочу ребенка»?
Дарья Мазур:
Это бывает примерно раз в 2 месяца на протяжении всех лет моей работы, то есть достаточно часто.
Камиль Бахтияров:
Такое бывает? Вы фактически им отказываете?
Дарья Мазур:
Я говорю, что лично я юридически не готова на себя брать такую ответственность.
Камиль Бахтияров:
Таких случаев, чтобы с мужчиной это получилось, у Вас не было?
Дарья Мазур:
У меня нет, но в российской практике это, конечно, есть.
Камиль Бахтияров:
Есть информация, как это все заканчивалось?
Дарья Мазур:
Регистрируется рождение через суд, в графе мать прочерк, в графе отец одинокий мужчина, который идет на программу. С точки зрения мира, мы все равно когда-нибудь окажемся в этой категории стран.
Камиль Бахтияров:
В мире вообще непонятно, что происходит, мы про это не будем сегодня говорить, у нас сегодня другая тема. Если посмотреть, что происходит в мире, волосы дыбом встают.
Дарья Мазур:
Но тенденция такова, что, скорее всего, все, что пришло когда-то в мир, мы приняли, и одинокому мужчине… Хотя не знаю, в нашей стране, может быть, этого никогда не дождемся.
Камиль Бахтияров:
Тут старая фраза: никогда не говори никогда. Я думаю, мы к этому придем, судя по тому, что происходит, какие тенденции.
Дарья Мазур:
Да, но тут очень много моментов, это личное отношение к этому, может быть, и с точки зрения рожденного ребенка, как мы на это будем смотреть, и как ребенок будет воспитываться. Поэтому тема скользкая и опасная, не стоит ее сейчас затрагивать, но в России есть компании, которые этим занимаются, занимаются легально, просуживаются, и все у них хорошо.
Камиль Бахтияров:
У Вас в практике такого не было?
Дарья Мазур:
Я не беру. Нет.
Камиль Бахтияров:
Понятно, я бы с Вами тоже согласился.
Дарья Мазур:
Да, мы несем ответственность за все, что мы делаем.
Камиль Бахтияров:
Как Ваши специалисты контролируют, что все идет хорошо? Это Ваши врачи, не с клиники по ЭКО, с которой у Вас, наверное, договор, психологи звонят. Как это осуществляется на практике?
Дарья Мазур:
Мы работаем со всеми клиниками Москвы, поэтому где делают процедуру пациенты, если там есть ведение беременности, то там мама и остается. К клинике мы никак не привязаны, мамы ходят на прием по мере необходимости, у них всех контрактная система, то есть контрактное ведение беременности. Если говорить о нашем контроле, то это квартира, которая у нас есть для суррогатных мам, где установлены камеры в зонах общего доступа.
Камиль Бахтияров:
Квартира для суррогатных мам?
Дарья Мазур:
Да, мы снимаем квартиры для суррогатных мам в одном жилом комплексе, соответственно у нас есть возможность разом посмотреть всех суррогатных мам, которые там находятся.
Камиль Бахтияров:
Они живут отдельно?
Дарья Мазур:
Они живут отдельно, если они на это согласны. Они говорят: «Мы согласны на переезд».
Камиль Бахтияров:
Если мама из другого города, здесь будущие родители?
Дарья Мазур:
Да, здесь родители. Мы работаем по Москве, поэтому где живет суррогатная мама, нам не очень интересно, если она не живет в Москве.
Камиль Бахтияров:
За это платите не Вы, а те, кто соглашается?
Дарья Мазур:
Вопрос ценообразования сложный, потому что у нас есть полный контракт, куда включено, в том числе, и проживание суррогатной мамы, поэтому в любом случае это на нас. Если суррогатная мама не готова уезжать от своей семьи, и она живет в Москве, то мы ей помогаем снимать квартиру. Москвичек не может быть в этих программах, как правило, все мамы, которые приезжают из каких-то регионов. У нас есть кураторы, которые приставлены к каждой суррогатной маме. То есть это лицо, которое ходит с ней на прием, покупает ей препараты, который по каждому вопросу суррогатной мамы контактирует, госпитализирует, если есть такая необходимость, присутствует на родах вместе с ней, регистрирует ребенка, делает абсолютно все. В том числе проверяет суррогатную маму на гадости типа никотина, алкоголя и наркотических средств. У мамы возникают штрафные санкции, если вдруг мы что-то обнаружим.
Камиль Бахтияров:
Какие штрафные санкции?
Дарья Мазур:
Это существенное уменьшение финальной компенсации, ради чего она пришла на программу суррогатного материнства.
Камиль Бахтияров:
Люди, которые за это платят, знаю, что их суррогатная мама нарушает?
Дарья Мазур:
Мы с ними контактируем и говорим, что пришел не очень хороший результат, например, по никотину, это бывает редко, но никотин – самое распространенное нарушение, которое потенциально может быть в этих программах. Пришло нарушение, сумма уменьшается настолько-то, родители, конечно, сокрушаются, но на плод это не оказывает никакого влияния.
Камиль Бахтияров:
Как часто Вы контролируете?
Дарья Мазур:
Раз в неделю, в разное время приезжают кураторы.
Камиль Бахтияров:
Кураторы забирают кровь?
Дарья Мазур:
Нет, мочу либо слюну, это тест-полоски, которые делаются при кураторе.
Камиль Бахтияров:
Это всем женщинам делают?
Дарья Мазур:
Абсолютно всем, без исключения.
Камиль Бахтияров:
То есть курят или не курят изначально?
Дарья Мазур:
Они не могут вступить в нашу программу, если они курят, мы это проверяем.
Камиль Бахтияров:
Получается, они говорят, что они не курят, но потом вдруг...
Дарья Мазур:
Если мы видим до вступления в программу, то эту маму мы из программы исключаем. Если мы видим в течение программы, и она говорит: «Я понервничала, простите, пожалуйста». Это будет штраф. Такое теоретически может быть.
Камиль Бахтияров:
Вы понимаете, человек, который не курит, понервничает и сделает что-нибудь другое. Тот человек, который курит, у него это проявляется, и он будет это делать.
Дарья Мазур:
Мы стараемся это все минимизировать, но человеческий фактор высок в этих программах. Родителям надо тоже понимать, что это не слуга, не раб, это такой же живой человек со своими какими-то…
Камиль Бахтияров:
То есть может сорваться?
Дарья Мазур:
Теоретически в разумных пределах. Это риски суррогатного материнства, о которых я всегда предупреждаю клиентов, что это та программа, на которую Вы идете, не зная конечного результата. Беременность может не наступить, беременность может прерваться, что-то может пойти не так, то есть это не панацея.
Камиль Бахтияров:
Кураторы, которые приходят, забирают слюну, мочу, что за люди?
Дарья Мазур:
Это сотрудники компании, часть из них с медицинским образованием, но не с профильным гинекологическим, это бывают и фармацевты.
Камиль Бахтияров:
Все-таки это люди с медицинским образованием, которые в медицине немножко понимают?
Дарья Мазур:
Те, кто на ведении беременности суррогатной мамы, это люди с медицинским образованием, те, кто их курирует до переноса, это люди без медицинского образования, но оно нам и не нужно.
Камиль Бахтияров:
Курирует до переноса – это что?
Дарья Мазур:
От момента прихода мамы до момента переноса эмбриона.
Камиль Бахтияров:
Эта курация в чем заключается?
Дарья Мазур:
Мама пришла в компанию, пришла к доктору, ей назначили подготовку ее эндометрия к переносу эмбриона, купить препараты, привезти вовремя на УЗИ-мониторинг, посмотреть, как все развивается, сопроводить на перенос и так далее.
Камиль Бахтияров:
Такого не бывает, что, допустим, мама не пришла на прием к врачу, а Вы про это не узнали?
Дарья Мазур:
Нет, конечно, это невозможно. Я знаю все, что происходит в компании, с кем бы то ни было. Все это стекается в наш общий чат, и, соответственно, я могу курировать все программы.
Камиль Бахтияров:
Одновременно какое количество людей Вы курируете?
Дарья Мазур:
Я лично курирую только клиентов и только первую встречу до заключения контракта, потом я передаю это директору, который дальше с ними общается на протяжении всей программы. Моя задача – контролировать процесс, заключить контракт.
Камиль Бахтияров:
Юридические. То, что по Вашей специальности.
Дарья Мазур:
То, что по моей специальности, то, что в моих силах. Те беременные, кто сейчас находятся в компании, это 50 человек на настоящий момент, те, кто еще пока не родили. Но сегодня у нас начались роды, мы можем даже онлайн сейчас наблюдать. Есть те, кто вступает в программу, это большое количество людей, я думаю, к следующему месяцу у нас все забеременеют, и тогда будет около 100 человек беременных.
Камиль Бахтияров:
Это огромное количество, такая курация, это очень серьезное дело. Есть какие-то тенденции к увеличению или уменьшению, допустим, какая-то сезонность, или по годам, возрастает или не возрастает?
Дарья Мазур:
Лично у меня да, потому что уже есть определенный опыт, врачи знают, как мы работаем.
Камиль Бахтияров:
Имидж Вашей компании, если у Вас такая серьезная организация, Вы курируете каждый шаг, естественно, люди передают по сарафанному радио.
Дарья Мазур:
Люди возвращаются, более того, бывает, мы делаем 3 программы у одних клиентов, 2 – для нас уже нормальное количество. То есть сначала родили ребенка, потом родили ребенка. Врачи знают, как мы работаем, опыт, экспертиза – это наши сильные стороны, которыми мы можем воспользоваться. Количество клиентов возросло, как иностранных граждан, так и российских граждан.
Камиль Бахтияров:
Какой процент у Вас иностранных и российских граждан?
Дарья Мазур:
Примерно от 10 до 15 человек иностранных граждан в месяц обращаются к нам в компанию, российских больше. Мы еще занимаемся донорством ооцитов, поэтому программы бывают разные. Если мы говорим только про суррогатное материнство, мы надеемся, что все забеременеют, и будет примерно 100 человек. Я беру всех, кому мы можем законным способом помочь стать родителями. Поэтому для меня неважно, если есть основания, если есть пара состоящая, не состоящая в браке, одинокая женщина, они могут обратиться.
Камиль Бахтияров:
Если поднять вопрос онкологии, большое количество людей к Вам обращаются?
Дарья Мазур:
Сейчас да, причем есть молодые женщины от 25 лет, у которых нет ни матки, ни яичников, им, как правило, родственники дают свои клетки, и мы уже дальше с суррогатным материнством справляемся.
Есть молодые женщины от 25 лет, у которых нет ни матки, ни яичников, им, как правило, родственники дают свои клетки, и мы уже дальше с суррогатным материнством справляемся.
Камиль Бахтияров:
Генетически это не ее ребенок?
Дарья Мазур:
Генетически не ее.
Камиль Бахтияров:
Отчасти генетически, сестра дает свою яйцеклетку.
Дарья Мазур:
Эта женщина, про которую я сейчас рассказываю, что у нее нет ни матки, ни яичников. У нее удалили яичники, взяли на гистологию материал, и оказалось, что доктора ошиблись, и яичники можно было сохранить.
Камиль Бахтияров:
Кошмар.
Дарья Мазур:
Да, это очень печальная история.
Камиль Бахтияров:
Это в Москве?
Дарья Мазур:
Нет, она операцию делала в другом городе, она сама не из Москвы. Мы с ней 3 года сотрудничали, и только сейчас у нас наступила беременность, которая в итоге переросла в тройню, и тройня – достаточно тяжелая история.
Камиль Бахтияров:
Многоплодную беременность все акушеры-гинекологи считают, что это патологическая беременность, а тройня тем более.
Дарья Мазур:
Перенесли 2 эмбриона, 1 эмбрион разделился на 2, соответственно, мы сейчас имеем тройню, поэтому будем думать, принимать решение.
Камиль Бахтияров:
С другой стороны, если все это закончится благополучно, и у нее будет трое детей, наверное, для женщины будет большое счастье.
Дарья Мазур:
Счастье, и более того, у них в роду есть тройня, для них это не уникальный случай.
Камиль Бахтияров:
Не уникальный, но для нее это будет от Господа Бога компенсация за все ее страдания, за то, что она в столь юном возрасте лишилась женских органов. Мне кажется, этому человеку такая мотивация для дальнейшей жизни и воспитание тройни – огромное счастье.
Дарья Мазур:
Безусловно, но не знаю, удастся ли нам сохранить. Пока мы говорим, что это 9 недель беременности, и мы смотрим, что мы будем делать.
Камиль Бахтияров:
Как доктор, я им не завидую. Ответственность, которая на этих врачах лежит, просто колоссальная. Будем переживать за Вашу подопечную.
Дарья Мазур:
Мы будем рассказывать, в социальных сетях я эту ситуацию осветила. Конечно, все против, те, кто пересаживает 1 эмбрион суррогатной маме, что, в общем-то, делают справедливо, чтобы не наступила многоплодная беременность. Но с медицинской точки зрения случай интересный.
Камиль Бахтияров:
Многоплодная беременность – это патологическая беременность, поэтому уж если делают классическое ЭКО, я не говорю про суррогатное материнство, то хотя бы одного ребеночка получить, и Слава Богу. Уж когда такая история, я не знаю, как следить.
Дарья Мазур:
У нас эту ситуацию сейчас ведет доктор Стыгар, звездный доктор, мы все его знаем. Поэтому будем принимать решение, что мы будем делать дальше.
Камиль Бахтияров:
Бывают у Вас конфликтные ситуации? Вы рассказываете, у Вас все гладко, контроль, мне кажется, что бывают какие-то моменты.
Дарья Мазур:
Клиенты никогда не узнают, как мы проводим программу суррогатного материнства с точки зрения каких-то сложных моментов, потому что им просто это не надо. В этом смысл нашей работы, чтобы до клиента это никогда не дошло с каким-то последствием. Понятно, что суррогатные мамы находятся на гормонах, которые им дают во время беременности по этой программе. Безусловно, у нас постоянно ведется с ними работа.
Клиенты никогда не узнают, как мы проводим программу суррогатного материнства с точки зрения каких-то сложных моментов, потому что им просто это не надо.
Камиль Бахтияров:
Менструальные циклы как-то пытаются синхронизировать?
Дарья Мазур:
Это бывает, но не очень часто, потому что люди в определенном возрасте делают генетику эмбрионов, а там только с замороженным эмбрионом это возможно сделать. Синхронизация тоже бывает, и мамы ждут, если синхронизация дольше, чем обычно, начинают переживать, начинают нам писать, приходить в офис, жаловаться на то, что они хотят быстрее вступить в программу. Это не забота клиента, это наша забота сделать так, чтобы в итоге все прошло хорошо. Бывают преждевременные роды, один из самых сложных моментов, которые в работе есть, это двойня с преждевременными родами. Из удивительного – у нас недавно родилась двойня на 27-ой неделе беременности.
Камиль Бахтияров:
Выжили?
Дарья Мазур:
Да, 690 и 710 граммов, они уже выписаны домой, поэтому все с ними сейчас хорошо.
Камиль Бахтияров:
Вытягивают сейчас и с 500 гр, вопрос, как потом эти дети будут себя вести по жизни. Как показывают многочисленные исследования, у этих детей возникают проблемы, и не только на первых годах жизни. Потом, когда анализируют, как они в школе учатся, как они адаптируются, проблемы все равно возникают. Здесь есть другой плюс в том, что это очень дорогие дети, и родители ими занимаются. ЭКОшные дети дорогие в прямом и переносном смысле, поэтому родители бросают все силы. У меня тоже такие пациенты есть, которые ведут беременность после ЭКО в силу каких-то причин. Поэтому они как-то компенсируют состояние здоровья, развивают этих детей, ездят с ними везде, насколько я понимаю.
Дарья Мазур:
Это первый раз случилось за все время работы, экстремально ранний срок рождения детей. Как правило, двойня – это 34 недели и выше, мы всегда понимаем, что это будут преждевременные роды. Это из сложного, с чем нам приходится с родителями сталкиваться, уже совместно решать эту ситуацию. Но проблемы до клиента не дойдут, в этом смысл работы.
Камиль Бахтияров:
До нашей встречи я Вас уважал, а сейчас я еще больше уважаю, потому что это большое мастерство, что Вы так можете соблюдать юридические правила, и информация никуда не утекает.
Дарья Мазур:
Конфиденциальность – это наше все, поэтому я говорю своим друзьям, коллегам, что я хранительница такого количества тайн. Понятно, что приходят известные люди, люди к нам приходят из власти, поэтому как сохранить тайну рождения ребенка, я понимаю и знаю.
Камиль Бахтияров:
Это высокий профессионализм, если Вы все это можете делать. Очень интересная тема, я честно Вам скажу, что некоторые вещи я сам для себя узнал. Вы занимаетесь благородным делом, даете возможность людям получить детей таким сложным способом и с юридической, и медицинской точки зрения. Все-таки хочется задать такой вопрос: есть ли у Вас какая-то мечта?
Дарья Мазур:
Мы должны разделить: мечта личная, мечта профессиональная. Потому что в плане профессии я – человек достаточно амбициозный, и мечт у меня много, и каждый день возникают новые.
Камиль Бахтияров:
Давайте начнем с профессиональной.
Дарья Мазур:
Я не готова останавливаться только на суррогатном материнстве и донорстве, это моя любимая тема, это то, что привело меня в этот профессиональный мир. Я планирую заниматься бизнесом в области репродукции, в области клинической деятельности. То есть мечта – это создать сетку не только юридическую, но и медицинскую.
Камиль Бахтияров:
Открытие сети клиник?
Дарья Мазур:
Это моя профессиональная мечта.
Камиль Бахтияров:
А личная?
Дарья Мазур:
Личная мечта – чтобы было все хорошо у меня, моей семьи, чтобы рождались дети. Потому что моя профессия – суперблагородная профессия, потому что я веду детей, дети приходят ко мне в офис, очень много Дашенек у нас родилось за это время.
Камиль Бахтияров:
В честь Вас называют благодарные пациенты?
Дарья Мазур:
В честь меня в том числе. Благодарные пациенты, и дело благодарное. Я, опять же, говорю, что мы не Боги, я лишь определенный инструмент на этом пути. Детей я люблю.
Камиль Бахтияров:
Бог Вам помогает.
Дарья Мазур:
В этом смысле да. Поэтому, чтобы больше рождалось детей у всех нас, я за детей.
Камиль Бахтияров:
На этой оптимистичной ноте позвольте мне закончить. Благодарю Дарью за столь интересную беседу. Большое Вам спасибо!
Дарья Мазур:
Спасибо, что пригласили.
Камиль Бахтияров:
Нашим слушателям всего доброго, до новых встреч!
Дарья Мазур:
Всего хорошего!