Елена Женина:
В эфире программа «Терапевт рекомендует». С вами я, Елена Женина.
Алексей Безымянный:
И я, Алексей Безымянный.
Елена Женина:
Гость нашей сегодняшней программы Игорь Долгушин.
Алексей Безымянный:
Игорь – врач-психиатр, специалист по нейропластичности, и в целом специалист по биохакингу от психиатрии, и в том числе развитию мозга. Игорь, спасибо, что вы нашли время приехать к нам на программу.
Игорь, расскажите, как вас жизнь привела в психиатрию, и как вы приняли для себя такой опыт и стезю быть психиатром.
Игорь Долгушин:
Наверное, с самых юных пор, со времен военно-медицинской академии меня интересовали возможности нашего головного мозга. Я очень хотел стать нейрохирургом, там нужна крайняя точность и щепетильность. Однако, я открыл для себя такую науку как психиатрию. Со спецификой работы головного мозга, свойственностью к открытию невероятных, и неизведанных еще областей психиатрия оказалась под рукой – та область, в которой нет ничего прозрачного, понятного, даже в современное время. Но, психиатрия – это общее понятие. А нейропластичность мне кажется наиболее перспективным и уникальным направлением современной и медицины, и неврологии, и психиатрии, и смежных наук.
Елена Женина:
Давайте сразу определимся с терминологией: что такое нейропластичность?
Игорь Долгушин:
Нейропластичность, если выделять общее понятие, то это способность мозга модифицировать свои собственные пути или тракты, или замещать утраченные ткани вследствие травмы или иных факторов на новые ткани.
Елена Женина:
Как хвост у ящерицы?
Игорь Долгушин:
Да. Орган, головной мозг, является одним из, наверное, главных в области возможностей и замещения собственных тканей. Эти факты были приняты современной наукой довольно-таки недавно. Первые предпосылки были еще в начале XVII – XVIII веков.
Алексей Безымянный:
У меня вопрос: нейропластичность – это новое маркетинговое направление, разработанное для того, чтобы получать прибыль? Либо это направление, но с другим названием, существовало во времена Фрейда, Юнга?
Игорь Долгушин:
Нет, это ни в коем случае никакое не коммерческое направление. Это абсолютно научное направление, которое включает в себя ряд научных понятий. Если говорить более предметно, то понятие нейрогенеза относится к нему наиболее плотно. Собственно, что такое нейрогенез? Это процесс формирования клетки от ее пролиферации до миграции туда стволовой клетки. Когда клетка пролиферировалась, она мигрировала в участок головного мозга.
Алексей Безымянный:
Объясните для тех, кто нас смотрит, что значит «пролиферировала».
Игорь Долгушин:
Пролиферация – это деление клеток. Допустим, у вас образовался дефицит клетки головного мозга в одном месте вследствие, например, утраты из-за инсульта.
Алексей Безымянный:
Здесь, кстати, очень просто понять. Мы должны выделить этих пациентов – тех, у кого произошли нарушения мозгового кровообращения и различных свойств мозга, таких как память, концентрация внимания, способность воспринимать информацию и прочее, которые произошли из-за определенных травм либо физиологических нарушений. Это могут быть в том числе ишемическая болезнь, может быть дисциркуляторная энцефалопатия алкогольного, смешанного, токсического и другого генеза.
Игорь Долгушин:
Разные нейродеструктивные патологии.
Алексей Безымянный:
Но мы говорим, в том числе, что это может развиваться по причине не физиологического…
Игорь Долгушин:
…а механического вмешательства, например. Любой процесс, приведший к дефициту нейрональной ткани требует ее дальнейшего замещения; либо она замещается на глиальную ткань, либо восстанавливается в процессе нейрогенеза - то, о чем мы сейчас говорим, путь клетки. Есть стволовая клетка, которая у нас есть в любом возрасте, только с возрастом уже их меньше и меньше находится в головном мозге. Раньше считалось, что после 20 лет, допустим, их уже практически нет, но сейчас мы находим стволовые клетки в любом возрасте. Соответственно, вернемся к нейрогенезу. Когда области в головном мозге требуется новая клетка, происходит миграция, и после пролиферации клетки…
Елена Женина:
То есть, организм сам туда посылает, в ту зону, где идет нехватка ткани?
Игорь Долгушин:
Да, если мы говорим про головной мозг, он посылает новый нейрончик, который дальше дифференцируется или специфицируется под тот нейрон специфический, который необходим – зубчатый, пирамидальный, разного типа. Он встраивается в нейронную цепь, замещая необходимый дефицит. Есть иные понятия. Здесь очень большая тема. Говоря о нейропластичности, целесообразно разделить периоды развития головного мозга в течение жизни человека. Например, в периоде эмбриогенеза, когда происходит только рост, это один процесс. Там колоссальное количество и стволовых клеток, и превращение новых тканей, и образование новых нейронов. Но нам целесообразно говорить про нашу жизнь, которой мы живем, осознанно.
Алексей Безымянный:
Физиологические и механические изменения в составе мозга, или повреждение тканей, которые происходят моментально, неважно, из-за какого события – ишемия либо травма, человек может заметить. Если же мы говорим о хронических заболеваниях, связанных с ишемией головного мозга, то как человеку понять субъективно, либо создать определенные инструменты, и какие есть критерии или маркеры ухудшения памяти, ухудшения работы мозга?
Игорь Долгушин:
Вы уже сказали первый и самый главный маркер, мы его называем лакмусовой бумажкой: ухудшение памяти, и в первую очередь краткосрочной. Когда мы создавали нашу научную команду 5 лет назад, то первой сферой интересов была как раз-таки проблема памяти, внимания и различные мыслительные дезориентации. Мы не говорим про шизофрению, а просто нарушения. Например, как мозговая жвачка, вы не можете сконцентрироваться на определенной задаче и дать логический ответ, который буквально 10 лет назад для вас был очевиден. Память является в первую очередь, наверное, одной из самых и фундаментальных лакмусовых бумажек, означающих начало этих патологий. По типу нарушения памяти краткосрочной, долгосрочной мы можем уже судить о степени прогрессии патологии. Наверное, важнейшее слово, которое нужно запомнить современному человеку, это «деменция». Во всем мире ей придается колоссальное значение, но в Российской Федерации наука не настолько к ней привязана, хотя, по словам ведущих специалистов международной ассоциации, к 2025–30 годам эти болезни выйдут на первое место в мире.
Елена Женина:
По какой причине?
Игорь Долгушин:
Потому что первое условие – окружающая среда, в которой мы находимся сейчас, один из главных этиопатогенетических факторов, которые приводят к этим нарушениям.
Алексей Безымянный:
Эпигенетика.
Игорь Долгушин:
Да. Второе – это, конечно же, стрессовая нагрузка, особенно в урбанистической среде. Синдром мегаполиса отображается даже на новом поколении родившихся детей, у них нарушаются психические функции, адаптивные механизмы, иммунологические расстройства, то бишь, возникают нейродеструктивные патологии.
Алексей Безымянный:
Какие простые факторы приводят к увеличению риска развития деменции?
Игорь Долгушин:
Конечно, это условия окружающей среды. Загрязнение, неправильное питание. Именно загрязнение окружающей среды, воздуха. Во-вторых, это неправильное питание, искусственное питание – то, чем заполнены полки в наших магазинах. Интоксикация. Но сейчас из патологических факторов мы одно из первых мест отдаем стрессам, то есть накопление кортизола, постоянная мобилизация организма. Мобилизация должна сбрасываться, реализовываться. Мобилизация, или выброс кортизола при стрессовом факторе, нужна для того чтобы мы сейчас максимально сделали какое-то действие, требующееся от нас, ситуативное, после чего расслабились и пошли заниматься своими делами.
Алексей Безымянный:
То есть, простыми словами, такие факторы, как стресс, плохая экологическая обстановка, интоксикация, плохой воздух, плохие продукты питания в результате ухудшают память и развивают деменцию.
Игорь Долгушин:
Именно, да. Но, я бы не говорил здесь про память, а отнес бы к ухудшению общего нейронального процесса – процесса взаимодействия между нейронами, построения новых трактов и возможностью адаптации организма.
Алексей Безымянный:
А для чего это людям нужно? Живут себе спокойно, ходят на работу каждый день, выполняют одну и ту же задачу.
Игорь Долгушин:
Во-первых, уровень развития пластичности мозга, уровень возможных адаптаций головного мозга напрямую коррелируется с продолжительностью жизни. Существует группа людей, живших 100 и более лет, и статистически достоверно то, что абсолютное большинство из них, под 90 %, доходили до этого возраста в полностью сохранном интеллектуальном, ментальном уровне. Абсолютное большинство из них наполняют свою жизнь различными интеллектуальными и эмоциональными факторами. Мы не говорим про вечное эмоциональное веселье, а про насыщение своей жизни новыми событиями. Как раз в этом и заключается главный аспект развития нейропластичности. То есть, нейропластичность – это способность мозга адаптироваться под воздействием окружающей среды и нового опыта.
Алексей Безымянный:
Не хотелось бы переходить с темы деменции, потому что она является антагонистом нейропластичности. Мы сказали о внешних факторах появления деменции. Но есть и внутренние факторы, те же самые заболевания, против которых мы боремся. Почему мы занимаемся биохакингом? Мы занимаемся биохакингом для того, чтобы контролировать маркеры здоровья и не позволять повышаться сахару, образовываться атеросклеротическим бляшкам, повышаться давлению и так далее. Мы не берем сейчас эти факторы. Мы считаем, что качество жизни на 12 % зависит от медицины, а порядка 30 % качество жизни обеспечивают занятия спортом, то есть, практически, в 3 раза больше влияют, чем медицинские условия, как бы вы к этому ни относились. Но, безусловно, эти 12 % заботы о своем здоровье должны быть в надежных руках, в руках хороших, компетентных, квалифицированных врачей. Также очень важно отметить, вы не сказали об этом, но гиподинамия является одним из основных факторов развития в том числе и атеросклероза, и артериальной гипертензии.
Игорь Долгушин:
Гиподинамия – это отсутствие физической активности, – для наших слушателей.
Елена Женина:
Я бы сказала, вообще двигательной активности, человек, практически, 80 % своего времени проводит в сидячем или лежачем положении.
Алексей Безымянный:
Очень просто определить, что такое гиподинамия. Это просмотр на смартфоне либо на часах количества пройденных шагов. Отличный маркер. Вы прошли 10 000 шагов – значит у вас гиподинамии нет, не прошли – есть. Значит, если вы не прошли, вы жить будете меньше, настроение у вас будет хуже и в ясном сознании вы оставаться будете меньше.
Игорь Долгушин:
Я бы здесь добавил. Гиподинамия - действительно важный фактор развития и дементативных расстройств, и нарушения межнейронных взаимодействий. Но, даже если вы будете прекрасно ежедневно заниматься физической культурой, – мы не говорим про профессиональный спорт, про него мы вообще забываем, – но при этом вы будете неправильно кушать, ваше питание будет основано на тяжелых жирах, или если при этом ваши интеллектуальные нагрузки минимизированы и сведены к нулю, тогда физическая активность не компенсирует все эти факторы, доказано. Вы спрашиваете про основные внутренние процессы, которые свойственны деменции. При аутопсии, вскрытии головного мозга, особенно, у возрастных людей либо у дементативных больных мы находим нарушения метаболических процессов, основанных, в первую очередь, на отсутствии важнейших микроэлементов, важнейших аминокислот. Например, те же самые жирные кислоты, эйкозапентаеновая и докозагексаеновая, из которых на 30 % состоит сухое вещество головного мозга. Это же важнейшие вещества, это как в доме стены, грубо говоря. Мозг состоит на 80 % из воды, а все остальное – это жирные кислоты того или иного типа. Фосфолипиды – то, из чего состоит миелиновое волокно, оболочка, благодаря которой вообще происходит импульсация, то есть проведение импульса между двумя нейронами. Если происходит ее истончение, то импульс не может пройти из пункта А в пункт Б и обеспечить тот процесс, который вы планируете. Хотите что-то запомнить – вы этого не сможете, потому что процесс образования новой ткани не может быть осуществлен полноценно, потому что у вас элементарно не хватает полезных микроэлементов или того, из чего вы состоите.
Алексей Безымянный:
Образно говоря, чтобы вырастить, собрать урожай, нужно удобрить почву?
Игорь Долгушин:
Не только удобрить почву, нужно соблюсти все условия выращивания урожая – и кислотность почвы, и сам агроном должен следить, вовремя полив, и все факторы, и здоровое семя.
Елена Женина:
Вы хотите сказать, что есть биологически активные добавки или витамины, которые позволяют нам восполнять недостаток этих аминокислот?
Игорь Долгушин:
И биологически активные добавки, и витамины, и микроэлементы, и субстанции, и короткие белки. Сейчас есть новый тип молекулярных соединений, называется короткие белки, которые, как ключик к замку, идеально подходят в процесс встраивания, в нейрональный процесс. Если между двумя нейронами есть соединение и между ними есть синаптическая щель, то благодаря коротким белкам происходит образование тракта. Представим 2 нейрона, А и Б. Когда импульс из пункта А ведет в пункт Б, а из одного нейрона в другой, то тракт начинается с электрического взаимодействия, а в самой синаптической щели дальше идет химическое. Короткие белки – это те препараты, которые выведены из собственного нахождения, того, что находится в синаптической щели. Соответственно, когда есть дефицит этих веществ, то процесс не может быть обеспечен полноценно. Если мы говорим уже про биохакинг, тему, которую мы затронули, то, чтобы обеспечить весь нейрональный процесс, нужно действительно применить большие усилия и смотреть на него со всех сторон, от момента зарождения электрического импульса, чтобы для него были созданы все условия, до момента проведения, насколько сильно миелинизировано волокно, как у провода.
Елена Женина:
Что нам нужно для зарождения?
Игорь Долгушин:
Первое – конечно, это питательная среда, это идеальное питание. Лучше всего подходит средиземноморская диета, которая богата и полезными жирами, Омега-3 и Омега-6, фосфолипидами, это овощи, в большей степени зеленые. Это руккола, Фризе, укроп, петрушка, Айсберг – все, что вы видите зеленое, берете в тарелочку, заливаете оливковым маслом Экстра Вирджин.
Елена Женина:
Сейчас даже есть хлорофилл, еще что-то зеленое пьют дополнительно, это тоже влияет на память?
Игорь Долгушин:
Я к этому отношусь не так хорошо, потому что большинство этих веществ целесообразно получать с естественной средой и с пищей, где есть клетчатка, к чему приучен организм. Но для того, чтобы полноценно обеспечить, обычной еды не хватает. Например, для полноценного обеспечения жирными кислотами необходимо съедать до 2 килограмм дикого лосося в день, это же невозможно. Пища – это одно условие. Второе – мы же состоим из воды, наш головной мозг на 80 % состоит из воды. Правильное питание и полноценное питание, особенно какую воду мы пьем – это крайне важный момент. До 2 л жидкости, от литра…
Алексей Безымянный:
Здесь мнения расходятся, и в том числе по исследованиям. Некоторые считают, что количество выпитой жидкости должно быть равно весу, умноженному на 30 мл. Кто-то считает, что 2 литра – это идеальная норма. А есть исследования, которые показывают, что необходимо пить тогда, когда есть жажда, по потребности. Какое ваше мнение?
Игорь Долгушин:
Мы берем усредненное. Я убежден, и по своим пациентам мы видим. Бывает, приходит пациент, собираешь у него анамнез, и на вопрос: «Какое количество воды вы пьёте в день?» человек отвечает, что «Действительно, я вообще забываю про эту воду». Особенно в урбанистическом режиме, когда ты работаешь и забываешь про все, не только про питание, а даже элементарное питье.
Алексей Безымянный:
Какие напитки вредят развитию мозга?
Игорь Долгушин:
Абсолютное большинство напитков стимулирующего характера, энерготоники. Конечно, алкогольные напитки любого характера. Красное вино, есть общепринятое мнение, наши великие советские академики говорили, что да, пожалуйста, можно его пить, но не более полустакана за ужином, и только после начала уже употребления пищи, потому что иначе ты разрушаешь свою кислотную среду желудка, из этого тоже ничего хорошего не получается.
Алексей Безымянный:
Какие еще? Кофе?
Игорь Долгушин:
Кофе в ограниченных количествах допустимо. Ограниченное количество – это маленькая чашечка эспрессо, если она была выпита после употребления пищи. В ином случае, конечно же, происходит неправильное функционирование слизистой оболочки желудка.
Алексей Безымянный:
Как же европейцы живут, французы живут дольше россиян?
Игорь Долгушин:
У них есть другая компенсация. У них есть морепродукты, это их стиль жизни - это раз. Во-вторых, у них жизнь-то поспокойнее, чем в нашей стране.
Алексей Безымянный:
У всех по-разному.
Игорь Долгушин:
Как человек, поживший в Европе, заявляю вам, что значительно спокойнее. Например, в прекрасной Испании есть сиесты –самое чудесное понятие, одно из самых чудесных вообще мировых понятий.
Алексей Безымянный:
Сиеста полезна для мозга или нет?
Игорь Долгушин:
Сиеста полезна для мозга только в том случае, если весь остальной рабочий день вы применяете высокие интеллектуальные нагрузки, развиваетесь, эмоционируете, радуетесь при этом без каких-то интоксикационных периодов.
Алексей Безымянный:
Обедать нужно до сиесты или после?
Елена Женина:
Сиеста – это отдых после обеда.
Алексей Безымянный:
То есть, пообедать и потом спать?
Игорь Долгушин:
Да, потому что организм тратит большую энергию, для того чтобы переработать пищу и распределить полезные микроэлементы и вещества, которые он получил, по органам-мишеням, где они как раз требуются.
Алексей Безымянный:
Сколько времени нужно спать в обед?
Игорь Долгушин:
Многие ученые заявляют, что не более 30 минут, иначе вы нарушаете циркадный ритм. Нарушение циркадного ритма ведет к тому, что гипоталамо-гипофизарная система, основа наших эндокринных функций, начинает неправильно обеспечивать потоки гормонов в головной мозг и регулировать все остальные процессы.
Елена Женина:
Итак, мы сейчас узнали о том, что мозг может, практически, сам восстанавливаться, но для того чтобы он сам восстанавливался, нужно соблюдать не очень хитрые правила: правильно питаться, дышать свежим воздухом, принимать витамины, минералы, аминокислоты, иногда спать после обеда.
Игорь Долгушин:
Есть чудесная книга «Пластичность мозга», ее автор Норман Джойс. Она стала одним из самых революционных заявлений. Это книга, в которой были собраны понятия, которые мы, врачи, называем спонтанная ремиссия – состояние, когда вдруг больной неожиданно выздоравливал. Мы можем модифицировать свой мозг и делать из него всё, что пожелаем, специфицировать его под наши нужды. Норман Джойс описал случаи, в которых люди при помощи силы мысли, или собственных убеждений, или каких-то действий настолько сильно специфицировали свой мозг, что излечивались от патологий, или развивали какие-то уникальные навыки. Я считаю, что людям, которые действительно хотят задуматься о возможностях своего мозга, целесообразно начать с предметных элементарных примеров, которые описаны в книге Нормана Джойса «Пластичность мозга». Таких еще книг и примеров существует уже множество.
Алексей Безымянный:
Какие самые популярные авторы?
Игорь Долгушин:
Один из интересных популяризаторов это Джо Диспенза. У него много книг. Они менее научного характера, но, если мы говорим для простого читателя, а не врача, очень будет интересно его почитать. Он пишет довольно-таки доступно и интересно, а это самое главное. Ученым оставьте глубокую науку, а человеку целесообразно понять и осознать действительно свои возможности, свои перспективы.
Елена Женина:
Вы говорили про употребление препаратов на основе коротких белков. Это препараты, которые выписывает врач, или можно пойти в аптеку, купить и периодически их принимать, для того чтобы бороться с тем же самым стрессом, который у нас возникает от перегрузки?
Игорь Долгушин:
Короткие белки – лишь часть терапии, которую я бы рекомендовал каждому человеку в качестве профилактических мер. Короткие белки, конечно, целесообразно принимать под контролем врача. Наверное, один-единственный из возможных побочных эффектов – это открытие психотических реакций организма. Если у вас собственная психика расшатана, то, возможно, легкая стимуляция препаратами подобного типа вызовет у вас раскрытие своих психических несостоятельностей.
Для того чтобы полноценно обеспечивать метаболическую возможность собственного головного мозга, целесообразно, первое, – принимать жирные кислоты Омега-3 с наибольшим содержанием эйкозапентаеновой и докозагексаеновой кислоты, ЭПК, ДГК на этикетке написано. Конечно, все эти препараты должны быть сертифицированы максимально, и GMP, и FDA сертификаты. Это, наверное, главный критерий приема этих веществ.
Алексей Безымянный:
Гамма-аминомасляная кислота?
Игорь Долгушин:
Одна из них, но в меньшей степени.
Елена Женина:
Альфа-липоевая?
Игорь Долгушин:
Альфа-липоевая кислота – один из последних новейших трендов современной мировой науки, она доказала свою нейропротективную эффективность. В добавление обязательно лецитин и, в частности, фосфатидилхолин, который содержится в лецитине. Но отдельно целесообразно покупать вещество под названием фосфатидилсерин. Это тоже фосфолипид, но он в большей мере обеспечивает потенциал именно миелинового волокна, его стойкости, его структурированность. Ацетил-L-карнитин, именно ацетил, не классический L-карнетин, ацетил – новый радикал, который проникает сквозь гематоэнцефалические барьеры нашего органа-мишени – головного мозга, и важно, чтобы он дошел до него, а не зацепился на гематоэнцефалическом барьере. Обязательно, конечно же, витамины группы B – тиамин, пиридоксин, цианокобаламин – В1, В6, В12 всем известные, с них и начинается основа электромагнитного обеспечения, то есть электрический потенциал, как и за счет калия и магния. Но, я думаю, это каждый врач знает и назначает. Но в рамках нашей клинической практики все начинается с тотальной диагностики человека.
Алексей Безымянный:
Что такое тотальная диагностика?
Игорь Долгушин:
Невозможно дать человеку, не видя его карты и анализов. Я сейчас перечислил общие понятия, их, наверное, у 95 % населения целесообразно пробивать. Тотальная диагностика – это анализы крови с полным биохимическим спектром. Это электроэнцефалограмма с вызванными потенциалами, то есть, не просто общая электроэнцефалограмма.
Алексей Безымянный:
В каком режиме, дневной, ночной?
Игорь Долгушин:
Если нет нарушений сна, то достаточно дневного режима, конечно же. Это МРТ головного мозга, посмотреть, нет ли новообразований.
Алексей Безымянный:
Для чего? Вы думаете, что новообразования головного мозга по статистике часты?
Елена Женина:
Микроаденома гипофиза часто встречается.
Игорь Долгушин:
Микроаденома гипофиза не самое частое. Самое частое – это кисты разного характера. Если честно, боюсь соврать, в 10 % из 100 человек я нахожу на МРТ и легкие когнитивные нарушения, и кисты, которые были сформированы еще в эмбриогенезе. Бывают парадоксальные случаи, когда у людей абсолютно успешнейших, прекрасные и характерологические особенности, просто умиляешься, есть кисты размером с теннисный шар.
Алексей Безымянный:
Что вы будете ему назначать?
Игорь Долгушин:
Мы будем назначать ему весь спектр, но с наименьшей активностью для развития нейрогенеза. Существуют факторы роста…
Елена Женина:
Чтобы не росло ничего?
Игорь Долгушин:
Да. То есть, рост должен быть, но контролируемый. Существуют факторы роста BDNF, NGF, за которые группа ученых получила нобелевскую премию в 1970-х годах. Это факторы роста, благодаря которым происходит новое аксон-дендритное взаимодействие между двумя нейронами или группой нейронов для обеспечения нового тракта.
Алексей Безымянный:
То есть, вы можете контролировать рост нейронов и рост вещества мозга?
Игорь Долгушин:
Мы не можем контролировать рост, мы можем контролировать количество введенных препаратов. Мы знаем, например, что при введении 50 мл определенного препарата дементативному больному, при исследовании спинномозговой жидкости, пунктата, мы видим, какой рост, пролиферация происходит, наша с вами любимая клеточная активность. Соответственно, мы знаем, что при введении 10 мл она имеет место быть, но пятикратно меньше. Для рисковых больных целесообразно применять микродозировки, но при этом минимально активизируя нейротрофические факторы.
Елена Женина:
Все равно запускаете процесс регенерации?
Игорь Долгушин:
Обязательно. Но здесь ряд коллег со мной могут поспорить. А киста – вещь сформированная, возможности ее роста микроскопические. Если мы для тяжелого дементативного больного, который находится на грани полной потери собственного когнитивного обеспечения, то есть, он станет абсолютно нежизнеспособным, выбираем между риском развития новых кист или образований, или полным уходом в деменцию – конечно, целесообразно сделать акцент на деменцию, потому что микроскопические шансы того, что мы вызовем рост или кист, или новых образований. Я недавно был на международной конференции, где по одному препарату делали большой доклад. У этого препарата были сумасшедшие дозировки. Мы с группой наших коллег были в шоке, когда обсуждали эти дозировки. Докладывал один израильский профессор.
Алексей Безымянный:
Из какой группы препаратов?
Игорь Долгушин:
Церебропротекторы. Большая группа препаратов, которые активизируют и нейрональный рост, и защищают от перекисного окисления липидов. Очень специфический препарат, но крайне-крайне эффективный. Профессор говорил, что было 420 человек в рамках курса, они применяли монотерапию этим препаратом, сумасшедшие дозировки. Не было обнаружено никакого роста факторов, а еще было уменьшение разных онкогенных факторов, маркеры не находят в крови.
Алексей Безымянный:
Какие существуют методики, какие существуют медикаментозные и немедикаментозные инструменты лечения различных когнитивных расстройств и деменции на ранних этапах?
Игорь Долгушин:
Во-первых, комплексная терапия, я бы сказал, тотально. Заниматься лечением деменции монотерапией бессмысленно. Я прошу прощения, кину камень в огород нашим стандартам обеспечения медицинской помощи в Российской Федерации. У нас есть выбор из двух препаратов, ингибиторы церебральной холинэстеразы и иной тип препаратов. Они, мягко говоря, неэффективны в том комплексном метаболическом обеспечении, которое необходимо дать пациенту. Первое, что необходимо, это тотальная выработка режима жизни пациента – то, с чего мы сегодня с вами начинали. Это минимальные спортивные нагрузки, питание, интеллектуальное насыщение разного характера.
Алексей Безымянный:
То есть, модификация образа жизни.
Елена Женина:
Действительно полезно отгадывать кроссворды?
Игорь Долгушин:
Кроссворды в меньшей степени действительно полезны, но напряжение своих извилин – это всегда хорошо. Но есть ряд когнитивных тренингов и методик, которые мы применяем в клинической практике. Они очень простые, например, изучение новых слов. Новый язык – это колоссальный, вы не представляете, какой это колоссальный потенциал для развития новых соединений. Вообще, среди нейробиологов, занимающихся нейропластичностью, считается, что новый язык, наверное, одна из самых эффективных методик для развития. Происходит это потому, что после 20 лет мозг переходит в новую стадию своего развития. Если от нуля до 10 лет была синаптическая война или атомный взрыв, когда колоссальное количество новых синапсов начинают специфицироваться в новые тракты, если уже к 0 годам образовалось 80 миллиардов нейронов, дальше задача их – начать образовывать между собой соединения. К 3 – 6 годам у каждого нейрона образуется 15 000 соединений, до 15 000, дальше они всё больше будут специфицироваться. От 10 до 20 лет происходят именно процессы миелинизации, для того чтобы обеспечить нормальное проведение импульсной активности из пункта А в пункт Б. После 20 лет выработка основных нейротрофических факторов значительно уменьшается. У нас так филогенетически запрограммировано, пока мы не покорили эту вершину, не можем прервать эти филогенетические моменты, сформированные эволюционно.
Я вам перечислял, BDNF, NGF факторы, факторы роста нейрональной ткани. Учить язык становится сложно именно поэтому. Во-первых, – это, наверное, главный фактор, – когда ты хочешь запомнить новую информацию, должна образоваться N-грамма, след памяти, который имеет биохимическую структуру. В первую очередь он основан на том, что между нейронами должно образоваться новое соединение, которое зафиксирует тот след информации, который вам пытается нести новое слово. С возрастом нейропластичность становится все меньше, меньше и меньше. Но ее легко повернуть вспять. Как раз таки, в книге Нормана Джойса приведены примеры, показаны уникальные случаи, когда чем больше ты занимаешься развитием новых навыков, опыта получения новых уникальных знаний, языков, тренингов, методик, тем проще и тем лучше срабатывает метаболическое обеспечение.
Елена Женина:
Эмоциональные состояния, которые мы вызываем у себя, помогают работе мозга?
Игорь Долгушин:
Да, и здесь, наверное, главный аспект – это сброс кортизоловой нагрузки. Кортизол – стрессовый фактор, он нужен нам для одного – для того, чтобы мобилизоваться. Мы 10 000 лет назад убегали от льва, у нас срабатывала кортизоловая защита, норадреналин, адреналин обеспечивал нам полную мобилизацию организма. Ты свои энергоресурсы максимально раскрываешь в данный момент, убегаешь в пещеру от него. Ты должен сбросить эту нагрузку. Чем дольше ты находишься в стрессовой нагрузке, тем больше у тебя израсходуется резервов собственного организма в конкретный момент, и начинается перекисное окисление липидов, то есть истощение и процесс горения твоих клеток.
Алексей Безымянный:
Игорь, какие есть другие инструменты развития мозга? Насколько эффективны когнитивные тренинги, и в какой момент и кому нужно их использовать и применять?
Игорь Долгушин:
С нуля лет, и – я, может быть, некорректно выражаюсь – когда человек начинает говорить, с ним уже целесообразно начинать заниматься этими тренингами. Чем раньше вы начнете заниматься спецификацией мышления ребенка, учить навыкам – тем лучше. Та же самая работа памяти – это же определенный навык. Вы умеете водить машину, и вы сейчас ведете машину, не задумываясь, после 10-летнего опыта, что вы нажимаете педали, всё происходит на автомате. Вы, разговаривая по телефону, делаете свои дела, мыслите в каком-то отстраненном ключе. То же самое с работой памяти, внимания, мышления: вы можете сделать их специфичными и выделить для них определенные тракты. Когнитивный тренинг целесообразно от первого, наверное, года жизни до окончания. Чем старше становишься, тем актуальнее внедрять его в свою жизнь, в жизнь своей собственной семьи.
Алексей Безымянный:
Тетрис является когнитивным…
Игорь Долгушин:
Нет, тетрис не является.
Елена Женина:
А кубик Рубика?
Игорь Долгушин:
Кубик Рубика действительно является, если вы не знаете алгоритм сборки. Без алгоритма он будет являться, а зная алгоритм, его очень просто собирать. Любое интеллектуальное напряжение – хорошо. Когда мозг ваш начинает скрипеть от какой-нибудь задачи – это то, что и нужно. Существует один из моих любимых тренингов, это прослушивание двух текстов одновременно. Вы включаете на двух источниках, открываете 2 вкладки на компьютере, 2 аудиокниги, ставите их на 3 минуты, и они идут одновременно. Вы, вслушиваясь в них, пытаетесь понять, что происходит в одном, о чем идет речь в другом. О чем информация в одном тексте, о чем в другом.
Алексей Безымянный:
Если студент сидит на лекции и слушает лектора, а у него в ухе играет музыка или интервью на Ютьюбе?
Игорь Долгушин:
Интервью на Ютьюбе более актуально, потому что тогда информация идет потоком. Музыка – все-таки, больше служит фоном. Музыка – прекрасно, фоновая музыка при определенных навыках и подкреплениях действительно помогает работе мышления; она позволяет мозгу окунуться в мыслительную бездну, не только специфицировать на задаче свой мозг и все, «Я решаю задачи». Нет, она позволяет взглянуть с разных сторон и абстрагироваться от конкретной задачи.
Алексей Безымянный:
У нас осталась одна минута и серия блиц-вопросов.
Физическая активность двумя руками, разная активность левой и правой, несимметричная, развивает мозг?
Игорь Долгушин:
Да. Рисуйте разными руками одновременно разные фигуры. После того, как добьётесь прекрасного результата, пишите разные слова одновременно двумя руками, развивается corpus callosum, мозолистое тело. Чем больше плотность мозолистого тела и больше там трактов, тем проще доходит информация из левого и правого полушария.
Елена Женина:
Изучение языков?
Игорь Долгушин:
Да, безусловно, до конца жизни самое эффективное – изучение языков.
Алексей Безымянный:
Отлично! Мне кажется, сегодня была очень интересная программа. Спасибо, Игорь!
Игорь Долгушин:
Спасибо вам, ребята!
Алексей Безымянный:
Итак, правила здоровья очень просты, правила сохранения и развития мозга еще проще. Если у вас остались вопросы, пересмотрите еще раз нашу программу. Я уверен, что Игоря мы еще раз пригласим и разберем подробнее, как же развивать наш мозг.
Елена Женина:
Делайте 2 дела одновременно, а лучше 3, и будьте здоровы и счастливы!
Игорь Долгушин:
И будьте всегда на позитиве.