Андрей Реутов:
Наш сегодняшний эфир будет посвящён детскому травматизму, если конкретнее, то черепно-мозговой травме у деток. Чтобы вы примерно понимали актуальность проблемы, могу сказать, что каждый 3-ий ребёнок с черепно-мозговой травмой попадает в одно из крупнейших отделений детской нейрохирургии в Москве, где непосредственно занимаются данной патологией. Сегодня в гостях мой коллега, друг Андрей Викторович Маршинцев, научный сотрудник института детской травматологии и хирургии. Сегодня мы поговорим о возможных механизмах, причинах, вариантах диагностики и лечения черепно-мозговой травмы. Андрей, спасибо, что вы пришли к нам. Надеюсь на интересную беседу и диалог.
Давайте, начнём, как водится, с актуальности. Все мы прекрасно знаем, что пациент взрослого возраста получает травму чаще всего либо в результате дорожно-транспортного происшествия, либо в результате криминальных травм (причем, по печальной статистике в России чаще это происходит в результате алкогольного опьянения), либо спортивные травмы. Что же касается деток, в чем основная причина? Как происходит, что детки попадают к вам, какие наиболее частые причины? Расскажите нам, пожалуйста.
Андрей Маршинцев:
Наш эфир сегодня будет посвящён актуальной проблеме, так называемой, тихой эпидемии детского травматизма. Конкретно речь пойдёт о лёгкой черепно-мозговой травме. Начнём, наверное, со статистики. Не зря её называют тихая эпидемия. Это действительно актуальная проблема вообще в нейрохирургии, в жизни многие сталкивались с этой проблемой. По статистике, с травмой головы в нашу клинику обращаются около 12.000 детишек в год. Примерно 40 – 50 % от этого числа мы госпитализируем (я сейчас говорю только про легкую черепно-мозговую травму). Давайте, разберемся, что такое легкая черепно-мозговая травма?
Андрей Реутов:
Да, очень важный вопрос. Зачастую, к нам приходят мамы деток, либо родственники, говорят: у моего супруга (или у моего ребёнка) лёгкое сотрясение головного мозга. Давайте, определимся, что это за термин, что мы с вами, нейрохирурги, относим к легкой черепно-мозговой травме? Какие критерии?
Андрей Маршинцев:
По диагнозу к лёгкой черепно-мозговой травме относят 2 диагноза, это сотрясение головного мозга и ушиб головного мозга легкой степени. У нас, у нейрохирургов есть шкала комы Глазго, которая нам помогает. Мы применяем её широко, как и во всем мире. По этой шкале от 13 до 15 баллов относят к лёгкой черепно-мозговой травме.
Андрей Реутов:
Давайте, сразу объясним нашим зрителям, что это шкала уровня сознания, уровня бодрствования. Мы по определённым критериям путем элементарных заданий и вопросов определяем степень бодрствования того или иного пациента. Норма это 15 баллов, всё, что ниже, относится к патологии.
Андрей Маршинцев:
По механизму травмы. Возьмём маленьких детей. До года основные причины — это падения с дивана, падения с пеленального столика, со стульчиков. Возможности ребёнка с каждым месяцем расширяются, родители не всегда могут уследить за ними. Более старшие дети получают уже уличные травмы: падения на детских площадках, в школе, в детсаде. По количеству травматизма очень большой объем занимает ДТП, дорожно-транспортные происшествия.
Андрей Реутов:
В основном это пешеходы, правильно я понимаю?
Андрей Маршинцев:
И пешеходы, и пассажиры.
Андрей Реутов:
И пассажиры тоже, несмотря на все наши меры предосторожности в виде специальных сидений для деток. Все равно проблема актуальна.
Андрей Маршинцев:
Сразу скажу: с каждым годом частота и количество детишек увеличивается.
Андрей Реутов:
Пострадавших в ДТП?
Андрей Маршинцев:
По всем механизмам. В последнее время особенно летом к нам увеличивается поток детей, выпавших из окон. Это меньше относится к лёгкой черепно-мозговой травме, они получают более серьезные травмы. К сожалению, статистика печальная и с каждым годом увеличивается. Поэтому вернёмся к лёгкой черепно-мозговой травме, к которой относится сотрясение и ушиб головного мозга легкой степени. Само сотрясение по тяжести не делится.
Андрей Реутов:
Я прошу ещё раз донести до наших зрителей, что сотрясение – это единая форма черепно-мозговой травмы. Не бывает легкого сотрясения в моём понимании.
Андрей Маршинцев:
Да, нет разделения, совершенно верно. Многие спрашивают: «У нас сотрясение тяжёлой или лёгкой степени?» Сразу оговоримся, что само сотрясение головного мозга не делится по тяжести состояния.
Андрей Реутов:
Давайте, поговорим о диагностических критериях. В каких случаях ребёнку ставится диагноз сотрясение головного мозга?
Андрей Маршинцев:
Основные жалобы, с которыми поступают дети (будем говорить о более старших детишках), это головная боль, головокружение, тошнота, рвота, причём, рвота может быть многократной, это амнезия, нарушение памяти и выраженная вялость, сонливость.
Андрей Реутов:
В этой связи когда-то бытовало мнение, даже гипотеза, что детский организм, детский мозг более устойчив к повреждениям. Даже проводились опыты на приматах – проверяли, что при одинаковой силе удара у взрослого человека и у ребёнка степень повреждения мозговых структур ребёнка значительно меньше. Так ли это на самом деле?
Андрей Маршинцев:
Это, наверное, относится к маленьким детишкам. У детей до года, до 2-х, максимум – до 3-х лет мозг более водянистый. Соответственно, основные проявления лёгкой черепно-мозговой травмы у детей до года — это нарушение режима, нарушение сна, резкое снижение аппетита, выраженная вялость, сонливость, могут также быть рвоты, срыгивания. Рвота может быть многократная. Сразу скажу, что у детей и старшего возраста, и младшего возраста может быть кратковременная потеря сознания. Это один из основных критериев лёгкой черепно-мозговой травмы.
Андрей Реутов:
Мы с вами говорили именно про деток младшего возраста. Есть особенность у детей подросткового периода или переходного возраста: зачастую, многие их симптомы могут быть смазаны и нивелированы характерологическим особенностями этого периода. Родители считают нормой поведения ребёнка в данном возрасте раздражительность, негативизм, снижение критики. Зачастую, так маскируется именно черепно-мозговая травма. Так ли это на самом деле?
Андрей Маршинцев:
Нет, у нас есть чёткий критерий, ещё раз повторюсь: это шкала комы Глазго и неврологический осмотр.
Андрей Реутов:
Для постановки диагноза сотрясение головного мозга какие критерии нам нужны? Кратковременная утрата сознания ― мы ставим сотрясение головного мозга автоматически?
Андрей Маршинцев:
Кратковременная, именно меньше 5 минут. При первичном осмотре – наличие жалоб: головная боль, тошнота, рвота, может быть нарушение памяти. Уже когда обследуем (до этого мы дойдём) ― отсутствие какой-либо очаговой симптоматики. Очаговая симптоматика — это парезы, параличи, слабость в руке, в ноге…
Андрей Реутов:
…выпадение каких-то функций с их стороны.
Андрей Маршинцев:
Которые может выявить только или невролог, или нейрохирург.
Андрей Реутов:
Итак, есть жалобы, есть факт травмы. Куда бежать родителям пациентов? К кому – к терапевту, вызывать скорую? Кто занимается первичным звеном диагностики? Попадают сразу к вам в отделение, осматривает невролог – как это происходит?
Андрей Маршинцев:
В любом случае, надо обращаться, вызывать скорую 100 %. Не надеяться, не наблюдать, сразу вызывать скорую. Сразу обращаться, если есть возможность, в специализированное учреждение, если нет – тогда в ближайший травмпункт, где есть детский травматолог или детский аневролог, чтобы обязательно посмотрел врач, сделал исследования на начальном этапе, хотя бы даже краниограмму, рентген черепа. Если есть возможность ― выполнить УЗИ головного мозга маленьким детям, выполнить нейросонографию. Первичный осмотр уже насторожит врача: или это сотрясение, или более серьёзная патология. Мы рекомендуем всем обратившимся с травмой головы госпитализироваться. Практически, мы предлагаем всем.
Андрей Реутов:
То есть, это рекомендация врача? Независимо от состояния.
Андрей Маршинцев:
Основная причина госпитализации — это исключение более серьезной патологии, которая может скрываться под жалобами сотрясения, но, тем не менее, мы ставим целью исключить нейрохирургическую патологию. Для этого мы госпитализируем на 24 часа под наблюдение. При наличии сохраняющейся симптоматики можем продлить госпитализацию до 48 часов. Отличительная черта сотрясения: все симптомы, все жалобы преходящи, они очень быстро регрессируют у детишек. В течение 6 – 12, максимум, 24 часов все симптомы должны регрессировать.
Андрей Реутов:
Если я правильно понимаю, так же, как у взрослых, сотрясение головного мозга — это единственная, полностью обратимая форма повреждения головного мозга.
Андрей Маршинцев:
Совершенно верно. Это отличает лёгкую черепно-мозговую травму от всей остальной травмы, более серьёзной. К нам ведь поступает большое количество детишек с одинаковыми симптомами. У всех головная боль, у многих рвота, у многих вялость, сонливость, и мы методом наблюдения сразу исключаем более серьёзные патологии. Но, после 24 часов до 1-2 % детишек сохраняют эти жалобы. Тогда имеет место насторожённость, что имеется более серьезная патология.
Андрей Реутов:
Соответственно, диагноз становится более серьёзным.
Андрей Маршинцев:
Уже идут более серьезные исследования. Самый простой, самый доступные метод — это компьютерная томография. Если подозрение на что-то более серьёзное, то магнитно-резонансная томография.
Андрей Реутов:
Это, мне кажется, одно из важнейших отличий. Когда ко мне приходит пациент взрослого возраста, который находится в ясном сознании, с диагнозом сотрясение головного мозга, зачастую мы, как специалисты, объясняем, что, в принципе, вы можете находиться и дома, но при появлении определённых симптомов, при нарастании неврологической симптоматики говорим, на что стоит обратить внимание. Если появляется повторная головная боль, тошнота, рвота, ухудшение состояния, рекомендуем обратиться и лечь в стационар.
Андрей Маршинцев:
Примерно те же рекомендации мы даём в приемном отделении. Здесь уже родители решают, хотят ли они остаться под наблюдением. Но мы всем предлагаем. Если они хотят понаблюдать в специализированном учреждении, мы таких детишек госпитализируем. Маленьких детей 100 %.
Андрей Реутов:
Которые не смогут пожаловаться и сказать маме. Скажите пожалуйста, в плане диагностики мы с вами обсудили клинические варианты: жалобы, потеря сознания. Есть ли методы, которые помогут нам объективно подтвердить или исключить диагноз с учетом того, что это обратимая форма? Есть ли какие-то изменения на КТ или МРТ, которые говорили бы нам о сотрясении головного мозга?
Андрей Маршинцев:
Если берём только сотрясение, то при всех методах нейровизуализации, КТ или МРТ, при осмотре нейроофтальмологом глазного дна, также у нас в клинике всех детишек с лёгкой черепно-мозговой травмой осматривает отоневролог. Если не выполнено КТ и МРТ, и если нет показаний для них, то дополнительно всем делаем эхоэнцефалоскопию. При сотрясении отсутствует какая-либо патология.
Андрей Реутов:
Если можно, про отоневролога, чтобы не вводить наших зрителей в заблуждение: какая связь, зачем ЛОР-врач, что мы хотим увидеть?
Андрей Маршинцев:
Скажем так, это ЛОР-врач с неврологическим уклоном. Он смотрит стволовые рефлексы у детишек, нистагм и так далее. Он исключает или подтверждает диагноз. При сотрясении имеется нистагм, меняются стволовые рефлексы. Их может определить только отоневролог своими тестами.
Второй диагноз, который относится к лёгкой черепно-мозговой травме, это ушиб головного мозга лёгкой степени. Этот диагноз по российской классификации мы ставим детишкам с переломом черепа без какой-либо интракраниальной патологии. Если есть перелом черепа, мы по российской классификации выставляем ушиб головного мозга лёгкой степени. Но при этом у детишек более старшего возраста, если нет нарушения сознания, может быть очаговая симптоматика в зависимости от зоны повреждения. Могут быть очаги ушиба и в лобных долях, и височных, и теменных, и т.д. Это тоже будет относиться к лёгкой черепно-мозговой травме, если не было длительной потери сознания, если не было угнетения сознания, угнетения бодрствования, не было снижения уровня сознания ниже 15-ти по шкале комы Глазго, что соответствует умеренному оглушению. Тогда выставляется диагноз ушиб головного мозга лёгкой степени. В таком случае на компьютерной томографии имеются изменения: или переломы, или очаговые повреждения вещества головного мозга.
Андрей Реутов:
Эти пациенты однозначно подлежат стационарному лечению. Тут вариант отпустить домой – это преступление.
Андрей Маршинцев:
Очень часто нас родители просят: давайте, сделаем нам компьютерную томографию, или сделаем МРТ. Маленьким детишкам МРТ делать…
Андрей Реутов:
…реально, но крайне затруднительно.
Андрей Маршинцев:
Во-первых, под наркозом, длительный наркоз. Но, самое главное, у нас есть строгие показания для всех исследований. Для КТ это утрата сознания, многократная некупируемая рвота, которая за время наблюдения не купируется, не проходит, не регрессирует. Также наличие очаговой симптоматики, наличие эпилептических приступов и наличие перелома на краниограмме.
Андрей Реутов:
Краниограмма – это рентген черепа.
Андрей Маршинцев:
Если имеется подозрение на перелом черепа, то 100 % показание для выполнения компьютерной томографии.
Андрей Реутов:
Я попросил осветить перечисленное, чтобы разъяснить. Зачастую, на разных интернет-порталах или в социальных сетях, когда мамочки спрашивают совет: «Мы поступили в больницу, а врач не назначает МРТ», идет куча комментариев: срочно требуйте МРТ, а лучше МРТ с контрастом. Очень важно понимать, что для любого вида исследований есть свои показания и противопоказания. Облучать ребёночка с помощью компьютерного томографа без показаний, на мой взгляд, совсем не рационально. К этому должны быть определённые критерии.
Андрей Маршинцев:
В нашей клинике пациенты с сотрясением головного мозга находятся, максимум, 48 часов. Если подтверждён диагноз сотрясение, методом исследования исключена более серьезная патология, и мы видим, что полностью регрессировали общемозговые симптомы в виде головной боли, рвоты, то мы таких пациентов через 48 часов выписываем.
Андрей Реутов:
Под наблюдение невролога. Мне сейчас вспомнилась советская литература, где в качестве стандартов и рекомендаций был постельный режим 21 день. Насколько это актуально сейчас, в наше время? Раньше человек должен был отлежать 21 день по МЭСам, по стандартам.
Андрей Маршинцев:
В настоящее время, по данным современной литературы такая травма вообще относится к амбулатории. Тем не менее, в реалиях нашей российской медицины мы таких пациентов госпитализируем на срок от 24 до 48 часов. По режиму дня никаких ограничений, никакого постельного режима у нас нет. Ни один врач не скажет, что вам нужно строго лежать, наоборот, мы детишкам всё максимально разрешаем. Мы снимаем ограничения и наблюдаем за ними. Когда пациент прикован к постели, сложно понять его состояние, когда он активно идет в игровую комнату, играет ― видно, и уже родители сами просят нас выписать, потому что он активен, у него регрессировали все жалобы, «мы уже хотим домой».
Андрей Реутов:
Давайте, в плане рекомендаций по лечению, наверное, чуть позже обсудим. Сейчас поговорим более подробно, на что обращать внимание. Во взрослой нейрохирургии при черепно-мозговой травме есть так называемый second impact. Допустим, после спортивной травмы, даже минимальной, вроде как ничего не происходит, спортсмен в защитной амуниции, а через какое-то время внезапно, резко ухудшается состояние вплоть до летального исхода. Насколько это актуально у деток?
Андрей Маршинцев:
На момент выписки основная рекомендация – чтоб не было повторных травм строго в течение нескольких месяцев, желательно чтобы их не было вообще. В рекомендациях мы даем ограничение физической нагрузки, ограничение посещения спортивных секций. Хотя бы на 7 – 10 дней ограничиваем посещение детского сада, чтобы не было повторных. Всё направлено на профилактику повторной травмы.
Андрей Реутов:
Вообще насколько это актуально? У взрослых такой феномен есть, особенно, у спортсменов. Насколько вы в своей практике встречали, и встречали ли вообще такие случаи?
Андрей Маршинцев:
Да, конечно, этот синдром больше относится ко взрослым. У детей повторные травмы всегда протекают тяжелее. Более интенсивная головная боль, более выраженные вялость и сонливость. Более продолжительный период рвоты и так далее. Нарушается режим, у малых детишек надолго нарушается режим, на несколько дней, до 5 – 10 дней, нарушается питание, сон.
Андрей Реутов:
Давайте, вернёмся к механизму черепно-мозговой травмы. Мы обсудили, что происходит, обсудили, что чаще всего это ДТП, падения из окон, спортивные. Что происходит в этот момент с мозгом ребёнка, за счет чего происходят повреждения?
Андрей Маршинцев:
Самое главное ― это причина травмы. Причиной травмы, зачастую, бывает пренебрежение самыми простыми, доступными средствами защиты. Обычный шлем может защитить ребёнка. Для многих родителей норма, что ребёнок катается без шлема. Не знаю, на каком уровне это решается, но я бы запретил вообще ездить на каких-либо велосипедах, гироскутерах без защиты.
Андрей Реутов:
То есть, на самом деле это действительно актуально. Я, к своему великому стыду, тоже не особо за этим слежу, вспоминая свое детство, когда мы носились на велосипедах и самокатах, и нам казалось море по колено. Тем не менее, проблема существует.
Андрей Маршинцев:
Это должно быть как чистка зубов, то же самое выйти погулять с ребёнком. Если он катается на каких-либо велосипедах-самокатах и так далее, №1 – надеть шлем. Без него даже не выходить на улицу. Я некоторых родителей предупреждаю, что, пока не покажете шлем, я вас не выпишу. Так они приобретают шлем.
Андрей Реутов:
Скажите пожалуйста, в плане спорта. Сейчас у нас всевозможные секции, детский бокс, детские боевые искусства. Я понимаю, что спорт — это полезно. Насколько мозг ребёнка устойчив, скажем так, несмотря на всякие перчатки, насколько опасно?
Андрей Маршинцев:
Мы сегодня вспоминали о механизмах именно спортивных травм. Очень мало детишек, поступающих с сотрясением из секций бокса, секций единоборств. На самом деле их очень мало. Не знаю, с чем это связано, может быть, тренер не позволяет. Очень много поступает после попадания мячом в голову.
Андрей Реутов:
Мы сейчас говорим о футболе?
Андрей Маршинцев:
Может быть любой мяч: баскетбольный, волейбольный, футбольный. Это может быть на школьной площадке во время урока физкультуры, может быть на улице, на детской площадке, но таких детишек много. После футбола, после хоккея поступают.
Андрей Реутов:
Получается, что удар мячом может спровоцировать получение лёгкой черепно-мозговой травмы.
Андрей Маршинцев:
Возвращаясь к механизмам травмы. Сезонность, лето. Даже боимся прихода лета, потому что сразу появляются дети, которые выпадают из окон.
Андрей Реутов:
Мне кажется, прежде всего вина родителей, их недосмотр. Какая возрастная группа?
Андрей Маршинцев:
Самое страшное, что поступают маленькие детки, от года. Они интересуются, что происходит на улице, и часто выпадают из окон. К счастью, кто-то планирует москитные сетки, но сам механизм…
Андрей Реутов:
Скажите пожалуйста, если говорить о гендерной, половой принадлежности. По логике вещей кажется, что мальчишки в силу своего характера и задора, наверное, более подвержены черепно-мозговой травме, на мой взгляд. Так ли это на самом деле?
Андрей Маршинцев:
Между мальчиками и девочками до 5 – 6 лет жёсткого различия нет. Когда мальчики становятся более активными, наверное, с 5 – 6 лет уже превалируют мальчики.
Андрей Реутов:
Наверное, ещё и подростковый травматизм, и криминальная травма. Если брать в общем, я бы хотел ещё несколько эфиров посвятить не только лёгкой черепно-мозговой травме, но и более тяжёлым видам повреждений, тяжёлой черепно-мозговой травме, перелому свода основания черепа. Но, если говорить в общем о черепно-мозговой травме, у детишек больше лёгких черепно-мозговых травм?
Андрей Маршинцев:
В 80 % случаев диагностируется лёгкая черепно-мозговая травма. Тем не менее, среди этого огромного количества пострадавших детишек небольшой, но некоторый процент составляет более тяжелая травма. Практически, у всех одинаковые жалобы, плюс-минус: головная боль, рвота. Но 97-98 % симптомов регрессирует, а несколько человек, их немного, действительно немного, и в год проходит немного, у кого эти симптомы не регрессируют. Тогда есть насторожённость, что что-то пропускаем и нужно дообследовать.
Андрей Реутов:
Андрей Викторович давайте, поговорим о рекомендациях и о лечении. Вы объяснили родителям: покой, охранительный режим, условно, не постельный. Насколько нужно беречь себя? Забирать планшет, не смотреть телевизор, книжки не читать. Так ли это на самом деле?
Андрей Маршинцев:
Никаких ограничений нет. Опять же, все родители рассказывают, что в советское время был строгий постельный режим, в течение нескольких месяцев нельзя было смотреть телевизор. У нас таких ограничений нет, противопоказаний для просмотра планшета, телефона, телевизора и строго постельного режима у нас нет.
Андрей Реутов:
Это российская практика, или общемировая?
Андрей Маршинцев:
Это западная. Про российскую давайте. Мы никак не ограничиваем детишек в плане просмотра гаджетов. По поводу рекомендаций ― это охранительный режим, наша рекомендация от 2 – 3 недель до 1,5 месяцев.
Андрей Реутов:
Я спрашиваю, потому что вы в своей практике, как и я во взрослой практике, зачастую сталкиваемся с вопросом, что родственники пациента, да и мамы, понятно, очень сильно переживают за здоровье своих деток: «Доктор, а как же капельницы? А как же уколы?» Берем ситуацию: подтверждённый диагноз сотрясение головного мозга. На КТ у нас всё чисто, нет никаких контузионных очагов, нет элементов субарахноидального кровоизлияния, симптоматика вся регрессировала. Что вы, как нейрохирург, назначаете?
Андрей Маршинцев:
Если уже диагностировано сотрясение головного мозга, мы исключили более серьёзную патологию, проводится симптоматическое лечение. То есть по симптомам. Если имеется болевой синдром ― мы обезболиваем, если имеется тошнота, рвота – проводятся противорвотные мероприятия, вводятся противорвотные препараты. Если имеется вялость, сонливость и нарушение аппетита, тогда можем подсоединить инфузионную терапию, если ребёнок мало ест, мало пьет – тогда можно говорить о капельницах. Но, довольно-таки редко.
Андрей Реутов:
Вопрос ребром, больше в сторону неврологов: насколько оправдано назначение мочегонных препаратов в больших дозировках пациентам с сотрясением головного мозга? Есть ещё школа, которая пропагандирует назначение глицерола с целью уменьшения отёка головного мозга, чтобы водичку выводить. Назначаете ли вы?
Андрей Маршинцев:
На период нахождения у нас в клинике мы назначаем мочегонный препарат диакарб. Он без альтернативы, единственный. Остальные препараты у нас на уровне витаминов. Это глицин, витамины нейромультивит. Назначение препаратов для сенсибилизации ― супрастин, димедрол ― все по симптоматике. Если есть вегетативные проявления в виде гипергидроза, гиперемии лица и так далее, то может быть назначен антигистаминный препарат. У маленьких детей иногда возникает диспепсия (в простонародье), может быть расстройство стула.
Андрей Реутов:
Понятно: лечим по симптомам. После выписки из стационара кто наблюдает деток? Выписаны все рекомендации, мамы в расстроенных чувствах, не понимают, куда им дальше идти. Наблюдает детский невролог, травматолог? Кто следит за этими детками?
Андрей Маршинцев:
Мамы обычно выписываются не в расстроенных чувствах. Абсолютная рекомендация – домашний режим до 5 – 7 дней. Этот срок можно сократить в зависимости от самочувствия ребёнка. Обязательно наблюдает невролог по месту жительства. Если невролога нет в поликлинике, то вы берете открепление в своей поликлинике и идёте в ту поликлинику, где принимает невролог. Невролог обычно принимает, я поликлиническую практику мало знаю, но обычно пациентов, выписанных с сотрясением головного мозга, они принимают в день обращения. Они обязаны принять в день обращения. В нашей клинике имеется клинико- диагностическое отделение, где принимает наш невролог, но обычно с лёгкой черепно-мозговой травмой мы замыкаем на поликлинику по месту жительства, а более серьезные травмы замыкаем на себе.
Андрей Реутов:
Если пациент выписан с рекомендациями, если его наблюдает невролог, есть ли необходимость в дальнейшем в повторном обращении к нейрохирургу с целью выполнения контрольного исследования? Может, родителям нам на всякий случай ещё раз сделать через какое-то время КТ?
Андрей Маршинцев:
Здесь уже желание родителей, но никаких показаний для контрольного осмотра нейрохирургом при диагностированном сотрясении нет. Детишки наблюдаются у невролога по месту жительства, контрольный осмотр у невролога. Если невролог не видит никакой неврологической симптоматики, он отпускает ребёнка.
Андрей Реутов:
Мы с вами обсудили вариант перестраховки, как было раньше, 21 день лежали. Мы решили, что этого делать не нужно. К сожалению, бывают обратные ситуации, когда у ребёнка есть сотрясение головного мозга, но в силу определённых обстоятельств, либо не совсем ответственных родителей, или строгих пап, которые говорят: «Да ерунда это всё, сынок, мелочи! Хватит лежать, бегом на футбол!» Может ли аукнуться не пролеченное вовремя сотрясение головного мозга в более взрослом возрасте? Тем более, если повторные травмы.
Андрей Маршинцев:
В большинстве случаев именно при сотрясении никаких последствий. Если сотрясение ребёнок перенес в домашних условиях – тогда могут появиться симптомы астении: слабость, повышенная утомляемость, метеозависимость и так далее. Эти симптомы могут сохраняться долгое время. Они есть те причины, почему нужно обращаться.
Андрей Реутов:
Казалось бы, термин «лёгкая черепно-мозговая травма». Но, на мой взгляд понятие «легкая» растяжимое, и относиться к нему нужно очень и очень серьезно. Если вовремя не обратиться к врачу, если вовремя не исключить что-то серьёзное, то, к сожалению, в последующем ребёнок может очень долго страдать от того, что в свое время не попал к нужному специалисту, не был обследован и не получил нужные рекомендации.
Андрей Маршинцев:
Да, хорошо, если это окажется именно сотрясение. Но, к сожалению, под данными жалобами могут скрываться не диагностированные переломы черепа. Соответственно, с переломом черепа может появиться эпидуральная гематома. Это можно диагностировать только в специализированном учреждении, где имеется КТ, МРТ, эхоэнцефалоскопия хотя бы для начала. Поэтому всех детишек нужно вести на осмотр к нейрохирургу.
Андрей Реутов:
Вы сейчас сказали про эпидуральную гематому. Давайте, сразу скажем, что это скопление крови под или над твёрдой мозговой оболочкой.
Андрей Маршинцев:
Между твёрдой мозговой оболочкой и косточкой.
Андрей Реутов:
Но, почему нужно обратиться? Есть термин «светлый промежуток», когда ребёночек упал, казалось бы, минимальная травма, сразу пришёл в себя, но через какое-то время возможно резкое, прогрессирующее ухудшение состояния.
Андрей Маршинцев:
К сожалению, начинается всё, может быть, с кратковременной потери сознания, потом кажется, что все симптомы регрессировали.
Андрей Реутов:
Поэтому называется «светлый промежуток»: всё прошло, можно не переживать.
Андрей Маршинцев:
Всё прошло, ребёнок активный, он может после школы, после травмы дойти до дома, родителям может показаться, что он устал, хочет спать. Этот период самый опасный, «светлый промежуток» может длиться от 1 часа до 6 часов, до 3-х часов. После этого, вы правильно сказали, стремительно нарастает угнетение бодрствования. То есть ребёнок уже с выраженным нарушением сознания, то есть сопор, это уже вплоть до комы.
Андрей Реутов:
Мы с вами переходим к другой теме, уже не лёгкой черепно-мозговой травме. Я ещё раз повторю, что тема травматизма, к сожалению, в условиях нашего мегаполиса становится все более и более актуальной. Меняются средства передвижения, меняются игрушки, которыми играют наши дети. Уверен, что мы ещё раз вернемся к этой теме в следующих эфирах и обсудим более тяжелые, зачастую, необратимые, фатальные формы повреждений, черепно-мозговой травмы.
Наш эфир подходит к концу. Андрей Викторович, если у вас есть рекомендации или напутственное слово для родителей, будем рады услышать мнение врача-нейрохирурга.
Андрей Маршинцев:
Следить за маленькими детишками, не оставлять их одних, не оставлять одних на детских площадках. Надевать шлем при выходе из дома и беречь себя. Насторожённость, насторожённость, насторожённость. Воспитывать в детях травматическую насторожённость.
Андрей Реутов:
Будем надеяться, что нас услышали родители. Вам, Андрей, спасибо огромное, что пришли сегодня к нам!