Юлия Клоуда:
Добрый день, меня зовут Юлия Клоуда и это программа «Начни улыбаться». Сегодня тема нашего эфира — «Все об имплантатах» и как быть тем, кто о них ничего не знает. По статистике, к 50 годам почти у 60% населения отсутствует большинство зубов. Статистика печальная, но сегодня мы постараемся вам рассказать, что делать, как выбирать врача, если у вас выпал один зуб или несколько, и вообще раскроем все секреты про имплантацию зубов. Для этой темы мы пригласили гостя, это Андрей Гребнев — врач-стоматолог, хирург, имплантолог, пародонтолог клиники эстетической стоматологии ValiDent, прошу приветствовать. Андрей, здравствуйте.
Андрей Гребнев:
Добрый день.
Юлия Клоуда:
Как я уже сказала, у нас довольно много людей, у которых даже можно сказать к 30 годам уже отсутствует какой-либо зуб. Вот Вы, как практикующий доктор со стажем более 11 лет, скажите, действительно это так и есть?
Андрей Гребнев:
К сожалению, сейчас намного хуже даже статистика, потому что патологии молодеют, и сейчас можно встретить людей с отсутствием минимум 1-2 зубов уже к 20-25 годам. К 30-40 годам мы уже можем встречаться с системными патологиями не только всего организма, но и полости рта. Отсутствие более 6-8 зубов может приводить не только к восстановлению утраченных зубов, но еще и к восстановлению утраченной кости вокруг зубов. Чтобы полноценно, во-первых, восстановить жевание, основная функция зубов — это жевать и поддержание, естественно, социальной функции.
Юлия Клоуда:
Да, эстетика тоже важна.
Андрей Гребнев:
Эстетика очень важна, конечно.
Юлия Клоуда:
Тогда давайте расскажем, почему обязательно следует восстанавливать утраченные зубы протезами или имплантатами, и что грозит пациенту в случае, если он, как это бывает: если у тебя на фронтальной зоне, то, как правило, ты сразу этим начинаешь озабочиваться, искать врача и делать. Если это жевательные зубы, которые не видны, люди откладывают это на потом. Чем чревато это?
Андрей Гребнев:
Проблема в том, что при откладывании на потом мы можем получить серьезные патологии не только зубов, окружающих тканей, но и что более печально, мы можем получить патологии сустава. Причем, когда мы «забиваем» на восстановление жевательной группы зубов, это в большей степени влияет на сустав и, как следствие, на все мышцы, которыми мы жуем и которые вовлечены в акт жевания. Это не только мышцы шеи и головы, это еще мышцы плечевого пояса. И частенько патология жевательной системы может приводить к патологии всего плечевого пояса, вплоть до сколиозов и, как следствие, постоянных мигреней.
Юлия Клоуда:
То есть один выпавший зуб и вовремя не установленный имплант грозит действительно и мигренью, и сколиозом?
Андрей Гребнев:
Это не один зуб, это 3-4 зуба, но если это жевательные зубы с одной стороны, то у нас полностью выключается жевательная функция с этой стороны, потому что мы же не жуем только нижней челюстью или только верхней челюстью, нам нужны обе челюсти. Если у нас нет 3 зубов с одной стороны, то считайте, что у нас нет 3 зубов с этой же стороны и на другой челюсти.
Юлия Клоуда:
А если только одного зуба, например, лишился человек? Насколько важно сразу же, потому что дискомфорта не присутствует?
Андрей Гребнев:
Дискомфорта как такового не будет, но при этом будет смещение этого зуба, потому что природа не терпит пустоты, и место освободившегося зуба в челюсти будут занимать соседние зубы. То есть они начнут постепенно сдвигаться, а место, которым человек не жует, не использует в акте жевания (там десна и кость) начнет немножко проседать. А зуб сверху, который тоже должен участвовать в акте жевания, будет постепенно выдвигаться вниз. Это процесс, который занимает не очень маленькое количество времени, но в перспективе, если люди забывают про то, что необходимо восстанавливать эти зубы, мы можем потерять жевательную функцию за 5-7-10 лет максимум. И потом, чтобы восстановить ее, нам нужно будет, во-первых, раздвинуть зубы, чтобы было место, куда ставить имплант, задвинуть верхний зуб на место и здесь вырастить кость. То есть, по большому счету, человек получает проблемы с биологией, с анатомией и, как следствие, на кошельке это тоже очень сильно отражается, потому что просто поставить имплант и сделать коронку где-то в 5 раз дешевле, чем восстановить все это при помощи брекетов, вернуть верхний зуб на место и вырастить кость. По сути, не восстанавливая это сразу, в течение первого года, человек попадает на серьезные манипуляции и на деньги.
Юлия Клоуда:
Спасибо, я себе картину очень нехорошую нарисовала.
Андрей Гребнев:
Но это реальная картина, к сожалению.
Юлия Клоуда:
Да, это так и есть, потому что могу сказать по своему опыту, что именно так у меня и произошло: один жевательный зуб в зоне, которая не видна, и сразу же восьмерка (то есть зуб мудрости) двигается к месту, где утрачен зуб, а другой, как Вы правильно сказали, опускается. То есть на самом деле важный момент, что чем быстрее мы обращаемся, тем дешевле нам устранить эту проблему. Чем дольше мы тянем, тем дороже нам встанут все манипуляции. У нас помимо имплантации есть, конечно, и такое решение, как мостовидный протез, это более бюджетное решение данной проблемы. А каковы преимущества имплантации перед традиционной установкой мостов?
Андрей Гребнев:
Самое главное преимущество — это правильная нагрузка и правильная анатомия. Один зуб должен выдерживать нагрузку 1 зуба, а не полутора зубов или 3 зубов. Классические мостовидные протезы, которые могли вешаться гирляндами на 2-3 зуба, несколько еще дополнительно коронок между ними, к сожалению, приводили к очень быстрой утрате кости вокруг зубов, на которых крепились мосты, и десна тоже опускалась. И чаще всего такие зубы в последующем приходится удалять. А когда мы говорим об имплантации, у нас получается один зуб — один имплант.
Классические мостовидные протезы, которые могли вешаться гирляндами на 2-3 зуба, несколько еще дополнительно коронок между ними, приводили к очень быстрой утрате кости вокруг зубов, на которых крепились мосты, и десна тоже опускалась.
Юлия Клоуда:
Один корень искусственный.
Андрей Гребнев:
Грубо говоря, да. Даже если мы какой-то продолжительный дефект восстанавливаем на имплантах, то мы можем поставить на 2 импланта 3 коронки. Распределение нагрузки будет немножко другим, но когда у нас живой зуб, у нас остается связочный аппарат, а на импланте нет связочного аппарата, имплант с костью с окружающей — это просто комплекс титана и кости, который в этот титан врос. То есть, по сути, мы имеем не идеальную, конечно, но конструкцию, которая отлично воспринимает нагрузку и распределяет ее по окружающей кости. Кость нагружается, соответственно, она не уходит, как это происходит при удалении зубов, а нагрузку может выдержать и 3 зубов очень даже запросто.
Юлия Клоуда:
А если мы говорим про имплантацию одного зуба и установку одного моста, это нормально?
Андрей Гребнев:
Один мост все равно будет крепиться на 2 зубах, то есть 3 зуба будут крепиться на 2, и те зубы, на которых он будет крепиться, будут выдерживать нагрузку в полтора раза больше, чем она должна быть. Если мы говорим про жевательную группу зубов, то, как правило, у нас включается последний в ряду, это 7 зуб и 5 зуб. Если говорить в цифрах, то 5 зуб должен выдерживать нагрузку при жевании примерно 40 килограмм, а 7 зуб должен выдерживать нагрузку примерно 50 килограмм. 6 зуб — это основной наш жевательный зуб, он выдерживает нагрузку где-то 60 килограмм. И эти килограммы распределяются на соседние зубы: у нас получается 5 жует с нагрузкой где-то порядка 60 килограмм, а, соответственно, 7 — в районе 80, то есть нагрузка очень большая.
Зуб — это маленький суставчик, потому что он не прямо в кости находится, а в связках, как любой сустав; сустав перенагружается, и происходит воспаление в этой области, начинают мягкие ткани немножко подсаживаться, а кость начинает утрамбовываться в этой области. Это если очень утрированно. И получается, что в области этих зубов мы получаем большую нагрузку, из-за чего у нас разрушается кость, и, соответственно, в отсроченной перспективе есть вероятность потерять эти зубы. А когда мы ставим просто имплант, такого не происходит, соседние зубы целые и здоровые, не обточенные, и нагрузка идет на один конкретный имплант.
Юлия Клоуда:
Да, у каждого своя нагрузка получается. Давайте немножко уйдем в историю и расскажем сколько лет назад появилась имплантация, как она возникла и насколько вообще она надежна.
Андрей Гребнев:
Изначально, если говорить исторически, то зубная имплантация была придумана абсолютно случайно. Это было в 1968 году, доктор Пер-Ингвар Бранемарк открыл свойства остеоинтеграции, то есть приживления.
Юлия Клоуда:
То есть титана с костью.
Андрей Гребнев:
Да, титан обрастает костью. На самом деле, не только титан, все более-менее инертные металлы, которые организм не воспринимает, не отторгает, приживаются более-менее нормально. Он это открыл случайно, когда в кролика вкручивал болты, для того чтобы удерживать соседнюю кость. Кость он не получил, как хотел, но заметил, что при выкручивании имплант сросся с костью, и он начал изучать это явление. Через несколько лет он привлек к своей работе доктора Альбертсона, и вместе они начали разрабатывать концепцию дентальных имплантатов. Она оформилась где-то в районе 1976-1978 года.
Юлия Клоуда:
Тогда и был, по-моему, поставлен ими первый имплантат. Это был таксист.
Андрей Гребнев:
Да, был поставлен первый имплант. Я в этом году был в Швеции, в институте Гетеборга, где как раз первые свои исследования проводили Бранемарк и Альбертсон. База у них, конечно, отличная, мне очень понравилось, там была история очень хорошо рассказана, были очень красивые картинки на эту тему, фотографии.
Юлия Клоуда:
А давайте, чтобы шокировать наших слушателей, расскажем, что у человека — сколько это получается, почти 50 лет назад, если говорить о первом имплантате — ничего не отторглось, все отлично прижилось и человек пользовался до конца жизни.
Андрей Гребнев:
Кстати, да, до самой своей смерти, которая произошла не так давно, буквально несколько лет назад. Сначала, собственно говоря, почил этот таксист, а через пару лет, к сожалению, Бранемарк покинул нас. Но Альбертсон пока жив, даже читает лекции, участвует в разработках и продвигает свою продукцию. Они в середине 80-х - 90-х гг. немножко поссорились, и две компании, которые начали заниматься производством дентальных имплантатов, это был Nobel и Astra Tech, и в Nobel ушел Бранемарк, а в Astra Tech ушел Альбертсон.
Сейчас, в принципе, Альбертсон читает и от тех, и от других, потому что, по большому счету, системы имплантов, хорошие премиальные системы имплантов, все равно какая, главное, чтобы она выполняла свою функцию. А свои функции выполняет и Nobel, и Astra, и Straumann, и, в принципе, многие другие системы имплантов, которых сейчас около полутора тысяч. Единственное, под свой клинический случай, под свою ситуацию нужен свой конкретный план.
Юлия Клоуда:
Правильно. Это доктор выбирает и подсказывает.
Андрей Гребнев:
Конечно. Пациент может немножко попытаться варьировать в зависимости от стоимости, но, по большому счету, это не очень правильно, потому что не все бюджетные импланты подходят под все клинические ситуации.
Юлия Клоуда:
Конечно.
Андрей Гребнев:
Например, если мы говорим о тотальных реконструкциях каких-то, есть концепции установки имплантов «все на 4» или All-on-4 — это концепция, которую в свое время придумал и разработал Бранемарк вместе с Пауло Мало. Это установка консоли на 4 имплантах.
Юлия Клоуда:
Если говорить очень простым языком, получается при полном отсутствии на челюсти зубов все держится на четырех имплантатах, что на самом деле очень сильно экономит вложения в свое здоровье людей.
Андрей Гребнев:
Да. По средствам я бы не сказал, что сильно, потому что для данной концепции используются только импланты компании Nobel, а компания Nobel — не самая бюджетная.
Юлия Клоуда:
Да, премиальный сектор.
Андрей Гребнев:
Да, это премиальный сектор, но при этом намного дешевле поставить четыре импланта без каких-либо манипуляций с костью и десной в области имплантации. А зачастую у нас идет разговор не только о стоимости, но еще и о биологической целесообразности. Потому что не все пациенты могут себе физически позволить вмешательства с костью, то есть пациенты возрастные, после 60 лет, сделать им что-либо с костью достаточно сложно, если у них ее нет практически. То есть если нет 1, 2, 3 зубов, можно вырастить кость, можно сделать десну, можно поставить имплант. Если у пациента после 60 патология, которая затрагивает больше половины сектора, то есть половину челюсти — верхняя или нижняя — это неважно, намного целесообразней с биологической точки зрения удалить оставшиеся зубы, поставить 4 или 6 имплантов и сделать на них консоль, то есть сделать протез, который будет держать всю челюсть целиком. Это будет проще, дешевле и быстрее.
Если у пациента после 60 патология, которая затрагивает больше половины сектора, то есть половину челюсти, намного целесообразней с биологической точки зрения удалить оставшиеся зубы, поставить 4 или 6 имплантов и сделать на них консоль, то есть сделать протез, который будет держать всю челюсть целиком. Это будет проще, дешевле и быстрее.
Юлия Клоуда:
Получается, что в один день человек может приобрести улыбку.
Андрей Гребнев:
Не за один, но за неделю.
Юлия Клоуда:
Но все равно это очень короткий период.
Андрей Гребнев:
Да, конечно. У нас, кстати, в ValiDent есть такая небольшая заточка для работы с тотальным протезированием на смежных дефектах. То есть в день имплантации мы ставим импланты, ставим на импланты специальные структуры, которые называются мультиюниты. Ортопед снимает слепки в этот же день. и мы делаем это в своей лаборатории.
Юлия Клоуда:
То есть довольно быстро.
Андрей Гребнев:
Да, и на следующий день мы уже можем фиксировать временную конструкцию, с которой пациент будет полгода, 8 месяцев ходить перед сдачей постоянной работы. То есть за это время импланты приживаются, и пациент без какого-либо дискомфорта вообще на следующий день уже ходит со своими зубами.
Юлия Клоуда:
Звучит чудесно, мне кажется, потому что качество жизни настолько снижается. Расскажите, например, Андрей, как выглядит имплантат и из чего он сделан. Мы рассказали про свойства, что он приживается, потому что есть такие характеристики у титана с нашей костью. Как выглядит имплантат, из чего он сделан и сколько процентов — мы тогда с Вами не подняли вопрос, — какой процент приживаемости имплантатов?
Андрей Гребнев:
Есть два момента: есть понятие приживаемости имплантата и выживаемости имплантата, потому что приживаемость имплантата достаточна высокая…
Юлия Клоуда:
Почти 100? 99.
Андрей Гребнев:
Почти 100% практически на любой системе, кроме некоторых производителей. Если мы говорим про премиальные системы, то приживаемость у имплантов 99%. Процент достаточно высок, есть, правда, некоторые патологии, при которых риск возрастает, снижается процент приживаемости имплантов и выживаемости их как таковых. Но, как правило, это действительно серьезные патологии.
Юлия Клоуда:
Какие, например, назовите, просто чтобы понимать.
Андрей Гребнев:
Некомпенсированный диабет, то есть уровень сахара, который не компенсируется, и пациент за собой не следит в этом плане, это очень плохо. Некомпенсированные патологии желез внутренней секреции, в частности, щитовидной железы; остеопороз сам по себе не очень хорошо, при остеопорозе мы можем поставить импланты, но если пациент принимает бисфосфонаты (это препараты, которые компенсируют остеопороз), тогда мы не можем ставить импланты, вообще никак. Причем есть два варианта бисфосфонатов: те, которые принимаются через рот (таблетками), и те, которые колются. После тех, которые колются, как правило, вообще об имплантации речь не идет совсем, а если это препараты, которые мы в виде таблеток принимаем, это не самый плохой вариант.
Мы с доктором, который ведет пациента, основной его доктор, консультируемся, отменяем препараты на полгода, через полгода мы делаем имплантацию, после имплантации даем прижиться имплантам, нагружаем их, это где-то еще месяца 4-6, и, соответственно, пациент обратно начинает принимать свои препараты. То есть год пациент не принимает препараты, за это время мы успеваем поставить импланты, дать прижиться, и все нормально.
Юлия Клоуда:
Скажите, Андрей, вопросы диагностики: какие диагностические процедуры врач проводит перед планированием имплантации?
Андрей Гребнев:
Самое главное из того, что у нас есть, это, во-первых, осмотр, фотопротокол — мы всегда пациента фотографируем, и компьютерная диагностика. Причем мы никогда не рассматриваем пациента просто как пациента хирурга или пациента ортопеда, мы всегда консультируемся. Плюс мы зачастую привлекаем ортодонта, потому что патология прикуса тоже не самым лучшим образом влияет на состояние зубов. То есть человек жует не зубами, человек жует ртом, и когда у нас есть проблемы во рту, надо их решать. Если есть какие-то проблемы с прикусом, и проблемы с прикусом более-менее компенсированы, мы можем ставить импланты без проблем. Если у нас серьезные патологии прикуса, мы сначала решаем проблемы с прикусом, а потом уже решаем все остальные проблемы. Потому что при неправильно распределенной нагрузке у нас, во-первых, страдают свои зубы, а во-вторых, время службы импланта снижается.
Я, кстати, так и не договорил про выживаемость имплантов: по статистике, данные за 2014 год я последние смотрел, импланты приживаются более-менее неплохо. В топе у нас идет Astra и Straumann, у них отторжение через 25 лет всего 3-4 %.
Юлия Клоуда:
Да, действительно ничтожная, маленькая цифра.
Андрей Гребнев:
Да, на втором месте после них идет Nobel, там около 8%, и ниже идут не премиальные системы, там процент отторжения до 20 доходит. То есть достаточно серьезно.
Юлия Клоуда:
А что Вы имеете в виду – выживаемость и отторжение? Это как — спустя 20 лет или 25, что происходит, расскажите.
Андрей Гребнев:
Из-за тех или иных моментов. Имплант – это же не только сам по себе имплант, это еще и коронка на нем. Когда у нас нет точных претенциозных супраструктур, то есть того, что вкручивается в имплант после установки импланта. Мы вкручиваем имплант, в имплант мы вкручиваем специальные штуковины под названием абатменты и на них сажаем коронки. Самая высокая точность у нас у Nobel, есть такая штука, как Procera. По сути, Procera — это заводское производство, но по индивидуальным слепкам. Доктор делает после установки импланта слепки, они уходят на данный момент в Америку (раньше в Швеции было, сейчас в Америке только производство оставили) и через две недели возвращаются в Россию. Это полностью готовая коронка, в которой включен специальный винт, которым она прикручивается, сама коронка и плюс ко всему этот абатмент, который вставляется в сам имплант. И вся эта штуковина без клея, то есть там точность такая, что достаточно его просто притянуть на тех силах, на которых это обычно происходит, и зуб полностью готовый, служит долго и счастливо.
Если мы не рассматриваем заводские структуры, то Procera — это самый лучший вариант. На Astra Tech есть Atlantis, но его, к сожалению, нет в России, поэтому про него мы не говорим, это та же самая Procera, только на Astra. На всех остальных системах желательно все-таки использовать либо заводские, либо хорошо сделанные индивидуальные абатменты. Есть вариант — сейчас появляются у некоторых фирм-производителей — с циркониевыми абатментами, они достаточно гигиеничны. Потому что у нас несколько целей: создать правильную анатомию десны вокруг импланта и создать правильную нагрузку, чтобы нагрузка была в кость, и она была под тем углом, под которым должен располагаться зуб, чтобы нагрузка правильно и постепенно распределялась на всю кость. Для этого имплант должен быть установлен тоже в определенных позициях, если он установлен хорошо, качественно и правильно, он прослужит долго, у нас не будет так называемого pump effect (pump — насос), это когда вместе со слюной вокруг импланта подсасываются бактерии, а они-то как раз и разрушают кость вокруг зуба.
Юлия Клоуда:
Поэтому происходит отторжение в конце.
Андрей Гребнев:
Из-за этого происходит отторжение.
Юлия Клоуда:
А гигиена? Может же быть тоже?
Андрей Гребнев:
Гигиена должна быть обязательно.
Юлия Клоуда:
Нет, я имею в виду причина…
Андрей Гребнев:
Да, недостаточная гигиена: очень часто пациенты «забивают» на свою гигиену и не ходят на осмотры. По сути, неважно, с имплантами или без, пациент должен являться в клинику на осмотр раз в полгода. Это правило, это золотой стандарт. У нас люди как: мы все сделали, все классно и все нормально, можно гулять, радоваться жизни, а когда заболит — еще прийти. Это, конечно, классно, но когда уже болит — это уже все плохо. По-хорошему, не надо забивать на свое здоровье, и чем лучше и качественнее мы подходим к вопросу профилактики своего здоровья, тем меньше времени и денег мы в последующем тратим на приобретение своего утерянного здоровья.
Юлия Клоуда:
Согласна с Вами, Андрей, даже добавить нечего. Скажите, а подготовка к имплантации: какие процедуры следует пройти? Скорее всего, нужно пролечить кариес?
Андрей Гребнев:
Да, обязательно. Гигиена, кариес, у возрастных пациентов — это, грубо говоря, после 40-50 — нужно сдать некоторые анализы, если, конечно, они сами этим не занимаются регулярно. В последнее время количество людей, которые следят за своим здоровьем, все-таки немножко увеличивается, что меня лично несказанно радует. Раньше мы почти всех пациентов отправляли на доп. анализы, то есть на кровь, на биохимию, и если там что-то было не так — на дополнительные анализы. Сейчас таких людей становится все меньше и меньше, потому что люди начали следить за своим здоровьем.
В первую очередь, это женщины, потому что они следят собой визуально, а там, где косметология, там недалеко и до общих анализов, потому что косметологи сейчас тоже прошли грамотные, они знают, что если у человека есть проблемы с кожей, то надо смотреть тургор тканей, то есть, грубо говоря, напряжение. А для этого нужно смотреть кровь, и они отправляют на анализы крови. Плюс многие сейчас увлекаются такой штукой, как плазмолифтинг, изначально это пришло к нам из ожоговых центров и из травматологии, но последние 20 с небольшим лет мы активно применяем это в стоматологии. И косметологи «позаимствовали» у нас эту идею несколько лет назад, где-то около 10, наверное, и тоже активно используют. И, соответственно, благодаря тому, что люди начали делать в косметологии плазмолифтинг, они тоже сдают кровь. Соответственно, все это наблюдается, мониторится, и люди знают что, как со своим здоровьем, что не может не радовать.
Юлия Клоуда:
У Вас большой опыт не просто в имплантации, но и в операциях с мягкими тканями. Вот как раз вопрос: зачастую люди затягивают, а потом, когда они обращаются к Вам, Вы им говорите, что невозможно обойтись без костной пластики. А что такое костная пластика и почему без нее иногда никак нельзя обойтись?
Андрей Гребнев:
Дело в том, что когда мы ставим импланты, мы ставим их не просто для того, чтобы поставить имплант. На импланте нам необходимо получить зуб, зуб должен стоять в правильной ортопедической позиции, то есть у него есть определенные рамки и критерии, и он должен стать напротив. Грубо говоря, если это нижняя челюсть, напротив верхнего зуба, а если на верхней, то напротив нижнего в определенной точке, и не всегда есть возможность поставить в эту точку. И для того чтобы зуб (будущий зуб, имплант) стоял правильно, нам нужно вырастить кость.
Процесс не то, чтобы простой, назовем его отработанным. То есть у нас есть определенные тактики и определенные протоколы, по которым мы выращиваем кость. Проблема в том, что иногда не хватает работы только с костью, необходимо поработать и с самой десной, потому что десна вокруг импланта должна быть плотной, качественной и должна иметь прикрепление к будущей кости. Соответственно, почти в 100% случаев при имплантации, даже при одиночной, лично я, да и не только я, мы работаем еще и с десной, чтобы создать это плотное кольцо.
В прошлом году в Центральном научно-исследовательском институте стоматологии и челюстно-лицевой хирургии, который находится на Тимура Фрунзе, провели исследование, не очень длительное, порядка 6-7 лет, но они показали, что если доктор при имплантации, даже при одиночной, не работал с десной вокруг импланта, то через 5 лет начинаются проблемы. Если работает – проблем нет. Они проводят сейчас дальнейшие исследования, чтобы выявить, как это через 10-15 лет, но их пока нет, не так много лет прошло.
К сожалению, массово о работе с десной и заговорили не так давно, когда появились наши зарубежные гуру — это Иньяки Гамборена, это Зуккелли, это было где-то около 10 или чуть больше лет назад, и в Россию это пришло не так давно. То есть изначально работа с мягкими тканями предполагала только работу с зубами, мы эти работы делаем 10-15 лет, чуть больше, в начале 2000-х. За рубежом это больше 30 лет, у них конкретные четкие протоколы. Работа с мягкими тканями в области имплантов в мире зародилась не так давно, около 25 лет назад. В Россию это пришло в начале 2000-х, то есть лет 15 прошло только, и в этом плане мы немножко отстаем.
Юлия Клоуда:
А как происходит костная пластика и сколько человеку нужно на восстановление именно для того, чтобы она прижилась, если я правильно говорю, и Вы могли установить имплантат?
Андрей Гребнев:
Очень сильно зависит от объемов. Если мы говорим про одиночный имплант, то зачастую мы можем поставить имплант и вокруг импланта при помощи искусственной кости на специальных титановых сетках либо мембранах, которые сделаны из коллагена, вырастить кость за 4-6 месяцев. Зачастую этого достаточно, благо дело, сейчас очень много компаний, которые специализируются на производстве так называемых СмартБилдеров или одиночных сеток. Ставится имплант, кладется кость, прикручивается при помощи специальных болтиков титановая сетка прямо к импланту, и все, и через 4-6 месяцев просто вытаскивается эта сеточка через маленький разрез, делается десна, ставятся коронки.
Если мы говорим о каких-то больших достаточно манипуляциях, то тут зависит от объема, но не менее 6 месяцев будет выращиваться кость. Если кость нужно растить не только в ширину, но еще и в высоту, зачастую такие моменты нужны, когда у нас долго нет зубов. Кость сначала начинает у нас проседать в ширину, а потом еще и в высоту проседать, и нам нужно выращивать и туда, и сюда. Соответственно, мы делаем это при помощи каких-то каркасных техник, большого объема искусственной кости, которую нужно смешивать со своей собственной костью. То есть это нужно увеличивать, во-первых, операционную зону, во-вторых, «шкрябать» человеку кость снаружи. Благо, сейчас очень много инструментов, которые облегчают нам это дело, и если раньше у нас были только специальные костные скребки, то сейчас появились специальные сверла для этого, которые позволяют делать это достаточно быстро и надежно.
Юлия Клоуда:
4-6 месяцев, если в среднем говорить?
Андрей Гребнев:
4-6 в одиночных дефектах, если это только в толщину, и от 8 до года при больших дефектах, которые нужны и в ширину, и в высоту делать. Как-то так.
Юлия Клоуда:
Понятно. Давайте тогда расскажем про ход имплантации зубов: сколько времени уходит на приживление имплантата и вообще, что назначается врачом. Потому что я – человек, который уже прошел все эти этапы, могу сказать нашим слушателям, что вообще не стоит бояться, у меня это все произошло за 30 минут, одномоментно удалили и сразу вставили имплантат. Это было не больно, это было не страшно, и через буквально час я уже была в кафе, общалась и могла есть, и все было отлично. Расскажите нам, все-таки, как происходит имплантация зубов. Давайте рассмотрим, когда отсутствует зуб какой-то промежуток времени или, например, есть и у него показания к удалению.
Андрей Гребнев:
Если мы говорим про одиночные дефекты, то поставить просто имплант, просто в кость занимает 15-20 минут. Если мы работаем с десной в этой области, а зачастую мы работаем с десной в этой области, это где-то минут 25-30. Процедура достаточно простая, достаточно отработанная. Если мы работаем одномоментно с удалением, то то же самое время плюс время на удаление зуба. Если какие-то простые моменты, то это 10 минут, к сожалению, очень часто приходится сталкиваться со сложными удалениями, когда пациентам резорцинили зубы в старых поликлиниках, то есть зубики, грубо говоря, как стекляшки. На удаление такого зуба может уйти 30-40 минут, то есть времени уходит больше на удаление зуба, чем на саму операцию.
Юлия Клоуда:
То есть они рассыпаются?
Андрей Гребнев:
Они рассыпаются, скалываются, прирастают к кости, как будто прилипают. Я вначале нашего диалога говорил, что зуб — он как маленький суставчик, на резорциненных зубах, на измененных, это не суставчик, связки нет, ее как будто суперклеем залили. То есть убрали связку и залили суперклей, и из-за этого у нас появляются проблемы определенного уровня. Плюс, после удаления таких зубов у нас кровоснабжение в этой области ухудшается, и если обычно, в стандартных ситуациях, при обычных удалениях мы ждем порядка 2-3 месяцев перед постановкой коронки, то во время имплантации после резорциненных зубов это минимум 4 месяца, чтобы сосуды могли прорасти в место импланта и далее ростки кости в имплант, грубо говоря. Поэтому есть свои аспекты, это все смотрится индивидуально.
Юлия Клоуда:
А какие лекарства назначает доктор после операции? Какие могут быть побочные эффекты, что нормально, но об этом предупреждают?
Андрей Гребнев:
Если у нас простая операция, то есть одиночный имплант, мы, как правило, обходимся без медикаментов, только обезболивающие на 2-3 дня и то, если они необходимы. Зачастую имплантация в свою кость занимает времени меньше, чем удаление, и происходит намного более безболезненно для организма, если все нормально, зачем грузить организм препаратами.
Если есть какие-то особенности, то, соответственно, необходимо что-то решать, и при работе с костью мы всегда назначаем антибиотики. Если у нас нет каких-то воспалительных процессов вокруг зуба, который мы удаляем и ставим имплант, мы только в день операции, перед операцией, за полтора-два часа назначаем ударную дозу антибиотиков, и все. Либо делаем перед операцией непосредственно внутримышечно антибиотики.
Если у нас какая-то костная пластика либо работа с верхней челюстью — там у нас есть такое образование, как гайморовы пазухи, все мы слышали про гайморит, когда необходимо немножко поработать с пазухой, у нас кроме антибиотиков назначаются противовоспалительные: местные и системные. Все смотрится индивидуально: при простых манипуляциях — простой набор медикаментов, при сложных манипуляциях — сложный набор медикаментов. Плюс все это варьируется в зависимости от состояния здоровья самого пациента.
Юлия Клоуда:
А если что-то пошло не так, например, жар, недомогание, это может же говорить о том, что что-то не так было сделано, не всегда, но может. Что в этом случае делать человеку? Сразу обращаться к врачу?
Андрей Гребнев:
В первую очередь, конечно, нужно идти к своему врачу, который провел манипуляцию, чтобы он на месте уже посмотрел. Потому что даже при варианте, когда все прошло идеально, всегда есть вероятность, что будет отек, потому что это же травма, любое вмешательство в организм — это травма, а травма всегда сопровождается воспалением в той или иной степени. И при каких-то больших манипуляциях и вмешательствах может быть температура до 38° включительно, может быть большой отек, может быть гематома. Все это нормально, редко, но нормально, это бывает. Поэтому, прежде чем бить тревогу, надо дойти до своего доктора, чтобы он посмотрел, потрогал, просветил чем нужно и после этого уже корректировал лечение, ранее назначенное, либо не делал ничего, в зависимости от того, что увидел.
Юлия Клоуда:
Просто такой был случай у моей знакомой: когда прошла операция, она обратилась, доктор сказал, что все хорошо, не волнуйтесь. Проходит время, ее все равно беспокоит, и спустя год обнаруживается, что была некая одна ошибка совершена. Может быть, Вы тоже предостережете наших слушателей, например, доктор сказал, что все нормально или выписал таблетки, а все равно продолжаются какие-то неприятные ощущения. Согласитесь, что неприятных ощущений при хорошей имплантации, при грамотном проведении этой операции не должно же ощущаться спустя месяц, два или три. Может, как-то неприятно тебе или неудобно сидеть коронка, но никак не болезненные, мне кажется, ощущения. Или я неправа? Подскажите.
Андрей Гребнев:
Все правильно. Дело в том, что сам имплант в кости не чувствуется организмом, и он должен восприниматься так же, как свои собственные зубы. Мы же не чувствуем наши зубы во время жевания. Дискомфорт у нас длительное время может продолжаться после каких-то серьезных работ с костью, когда материал приживается, это не очень приятно, когда это какие-то большие объемы. И иногда это чревато неприятными ощущениями, дискомфортом в области операции, к сожалению, это нормально и такое может продолжаться месяц. Но больше месяца — это достаточно редкое явление.
Юлия Клоуда:
И надо уже бить тревогу.
Андрей Гребнев:
Да, если такое происходит через 2, через 3 месяца, это уже ненормально. К сожалению, иногда есть патологии в самом организме: у нас внутри кости имеется некоторое количество жидкости тканевой, грубо говоря. И доктор, когда ставит имплант, кость немножко сдавливает. Это чувство, по идее, должно проходить, но иногда в организме что-то перещелкивает, и такого не происходит. Но это скорее исключение из правил, и если такое происходит, у нас два варианта — либо извлечение импланта, либо полноценное обследование. Сначала, конечно, обследование, потом все остальное.
Юлия Клоуда:
Андрей, спасибо Вам большое, Вы на самом деле так подробно и хорошо рассказали, я надеюсь, что это будет помощью и подсказкой для тех людей, для кого актуальна эта тема имплантации. Я хочу напомнить, с нами был Андрей Гребнев — это врач-имплантолог, хирург, пародонтолог, работающий в клинике эстетической стоматологии ValiDent, и также он является специалистом в имплантологии и лектором. Все верно?
Андрей Гребнев:
Да.
Юлия Клоуда:
А я хочу сказать, что информацию о стоимости имплантации, о клиниках, где вы можете пройти лечение, вы можете посмотреть на портале startsmile.ru. Там есть абсолютно все цены от эконом до премиум, а также вы можете посмотреть информацию о клинике ValiDent. Я желаю всем хороших выходных и помните, что лучше не затягивать поход к стоматологу, иначе будет не больно, а просто дорого. Всего доброго, до свидания.