Виктория Читлова:
Здравствуйте, дорогие друзья, с вами снова передача «Пси-Лекторий» на канале Mediametrics в рамках канала Медиадоктор. Я, ее ведущая, Виктория Читлова, врач-психиатр, психотерапевт. Наш эфир сегодня посвящен новым возможностям для пациентов с разными расстройствами в сфере психики. Сегодня у меня в гостях замечательные коллеги: Палин Александр Васильевич – заведующий психолого-социально-психотерапевтической лабораторией психиатрической клинической больницы №4 имени Ганнушкина, врач-психиатр, психотерапевт. Здравствуйте!
Александр Палин:
Добрый вечер, Виктория, добрый вечер, слушатели.
Виктория Читлова:
Здравствуйте! Анюшина Нина Игоревна – медицинский психолог психиатрической клинической больницы №4, лидер волонтерского движения. Здравствуйте, Нина!
Нина Анюшина:
Добрый вечер, Виктория!
Виктория Читлова:
Сегодняшний эфир мы посвящаем тому, как общаться и помогать людям с разными формами психических недугов, в том числе с тяжелыми. И мои гости, мои дорогие коллеги знают об этом не понаслышке. Для начала хотелось бы сказать, что каждый из нас, дорогие слушатели, видел людей, внешне и по поведению отличающихся от обычного социума. И подсознательно все, что мы видим, и то, что нам непонятно, мы воспринимаем с опаской, и вариантами реакции может быть тревога, жалость, а то и желание защититься. Но в основе этого всего лежит неосведомленность нас о том, что же происходит, когда мы видим таких людей. Наша основная задача в сегодняшнем эфире – рассказать вам, чтобы вы были более осведомлены в этом вопросе. Итак, давайте начнем, я спрошу сначала Александра. Расскажите о Вашей деятельности. С какими пациентами Вы работаете, как выглядит Ваша деятельность?
Александр Палин:
Мы занимаемся, прежде всего, реабилитацией пациентов с достаточно разными расстройствами, начиная от самых легких невротических, заканчивая достаточно тяжелыми расстройствами психики. В том числе, это пациенты с шизофренией, с биполярным аффективным расстройством, с психотическими различными расстройствами. И конечно, наша деятельность такая многогранная в этом плане. Наша лаборатория занимается, прежде всего, психосоциальной терапией и реабилитацией пациентов, психологи, психотерапевты, групповые работы, индивидуальная работа.
Виктория Читлова:
Если брать контингент, я так поняла, что больше у Вас пациентов с тяжелыми психическими заболеваниями. Всегда ли можно им помочь в плане полного излечения?
Александр Палин:
Вопрос очень хороший, вызывает такую научную дискуссию. Безусловно, тяжелые расстройства требует особых стратегий. Мы пытаемся, современная психиатрия достаточно сильно, мощно продвинулась за последние годы, и благодаря тому, что нас поддерживает и главный психиатр, Георгий Петрович.
Виктория Читлова:
Георгий Петрович Костюк, профессор.
Александр Палин:
Да, Георгий Петрович Костюк. Фактически, произошедшая реформа позволяет нам по-другому взглянуть вообще на расстройства тяжелого уровня и позволяет таким образом выбрать новые стратегии для работы с этими пациентами.
Виктория Читлова:
А Вы могли бы нам озвучить, что категорически, радикально поменялось и что изменило Вашу деятельность? Какие возможности теперь есть?
Александр Палин:
Во-первых, сдвинулось все в амбулаторную сеть, вся помощь, то есть пациенты спокойно могут находиться в домашних условиях и получать помощь, как в домашних условиях, так и приходить в наше амбулаторное подразделение, дневные стационары, в медико-реабилитационное отделение. В том числе, особое значение приобрела психосоциальная терапия и реабилитация.
Виктория Читлова:
Раньше таких вариантов помощи было меньше или их не было вовсе?
Александр Палин:
Они были, безусловно, но не так систематизированы, может быть, этому не уделялось такое большое внимание, как последние годы. И конечно же, с подходом к расстройству с разных сторон, то есть медикаментозной части, психолого-психотерапевтической части и социальной позволяет пациенту быстрее восстановиться, быстрее двигаться к выздоровлению, прежде всего, и добиваться качественных ремиссий.
Виктория Читлова:
Если я верно поняла, то система стала более открытой.
Александр Палин:
Совершенно правильно. Если раньше психиатрия была закрытой, она была ригидной, на сегодняшний момент мы имеем открытую матрицу оказания психиатрической помощи, и очень радостно об этом говорить, поскольку наши пациенты не могут изолированно находиться, если они находятся в изоляции, то это не позволяет им быстро восстановиться.
Виктория Читлова:
Или вообще не восстанавливаются.
Александр Палин:
Совершенно верно.
Виктория Читлова:
Так происходит, и каждый из нас об этом хорошо осведомлен, что буквально все люди у нас в стране перед собой имеют большой пул информации о психических расстройствах. Мы каждый день, пролистывая даже ленты в соцсетях, можем наткнуться на краткие ликбезы по депрессиям, по тревожным невротическим состояниям. Но пока происходит такое, что в области более-менее выраженных состояний наши соотечественники остаются в меньшей степени осведомлены. Но, тем не менее, поскольку дестигматизация происходит все шире и шире, насколько мне известно, вообще зародилось даже такое понятие, как волонтерство на базе Вашей клиники с усилием моих дорогих коллег. Я очень надеюсь, что Вы мне сейчас об этом расскажите. Что же это такая за помощь? Кто может начать?
Александр Палин:
Может быть, я начну. Знаете, благодаря поддержке главного врача, Лариса Андреевна Бурыгина на сегодняшний момент главный врач, фактически создавался такой проект, он на сегодняшний момент в какой-то степени стартаповский, потому что у нас нет каких-то документов, которые регламентируют эту деятельность.
Виктория Читлова:
Это важно отметить. То есть Вы буквально фронтиры, первопроходцы в этом плане.
Александр Палин:
Безусловно, и другие больницы занимались и занимаются волонтерством, психоневрологические интернаты. Но вот как систему волонтерства, начиная от сопровождение волонтеров, поддержки волонтеров, обучения волонтеров и работы непосредственно с отделениями, мы пытаемся сейчас построить. И, может быть, я переадресую слово Нине, потому что Нина вышла из волонтерского движения.
Виктория Читлова:
То есть на собственном опыте прошла все этапы и знаете изнутри, как это выглядит.
Нина Анюшина:
Абсолютно верно.
Виктория Читлова:
Расскажите, пожалуйста.
Нина Анюшина:
У нас проект организовался вместе с Александром Васильевичем около двух лет назад. Это получилось абсолютно спонтанно, по большому счету. На данный момент волонтеры очень помогают в реабилитации пациентов, они участвуют в коррекционной работе, с пожилыми пациентами, они работают с пациентами в отделениях. В общем, что конкретно Вас еще интересует?
Волонтеры очень помогают в реабилитации пациентов, они участвуют в коррекционной работе, с пожилыми пациентами, они работают с пациентами в отделениях.
Виктория Читлова:
Какие новые возможности дает работа волонтеров с пациентами, а дальше мы обсудим с Вами более детально, как выглядит это взаимодействие.
Нина Анюшина:
С точки зрения новых возможностей, это взаимодействие, когда человек госпитализирован, он взаимодействует либо с пациентами, либо с сотрудниками. А тут приходят люди извне, и они приносят новый глоток свежего воздуха, что, несомненно, положительно сказывается на состоянии.
Виктория Читлова:
Их реабилитации, состоянии и становлении ремиссии, если так выражаться. Если я верно понимаю, они становятся связующим звеном между врачами и социумом.
Александр Палин:
Да, я хочу добавить, один из принципов реабилитации в психосоциальной терапии, реабилитации в психиатрии – это депрофессионализация службы.
Виктория Читлова:
Что это такое?
Александр Палин:
Депрофессионализация службы – это не то, что работают одни непрофессионалы в службе, а это включение в это реабилитационное воздействие людей из жизни, которые как проводники в любой сказке. Если любую сказку откроете, везде есть проводники. И вот волонтеры на сегодняшний момент являются такими проводниками. Люди, которые больше для пациентов. Если, например, медицинский персонал работает тоже для пациентов, но он все-таки медицинскими воздействиями занимается, так или иначе, уколы, таблетки, тренинги, группы лечебные, то волонтеры – немножко из жизни люди. Они не знают вот этих наших профессиональных нюансов, и им это в большей степени при работе с пациентами помогает.
Виктория Читлова:
Меньше знаешь – лучше спишь.
Александр Палин:
Отчасти. Но, так или иначе, они становятся в некоторой степени друзьями пациентов.
Виктория Читлова:
Вот это очень важно. То есть если я верно понимаю, волонтер не непосредственно лечебную деятельность, функцию лечебной деятельности носит, а он социальный контекст несет. Дружба, естественное взаимодействие.
Александр Палин:
Да, про социальные вещи такие важные. Для того чтобы связать, именно глоток свежего воздуха, о котором Нина говорила, есть тот социум, который необходим пациенту. Пациент прикасается к этим людям, к этому социуму уже на начальных этапах, после выхода из болезни, и уже начинается его вовлечение в этот реабилитационный процесс.
Виктория Читлова:
Все ли волонтеры понимают, что они тут сейчас не в лечебной деятельности, и что их вклад, может, никак сильно не отразится конкретно на состоянии пациента?
Александр Палин:
С волонтерами проводится огромная работа на сегодняшний момент. Во-первых, это определенные обучающие информационные блоки работы. Во-вторых, волонтеры – это добровольцы прежде всего. То есть это люди, расположенные к тому, чтобы безвозмездно приходить и работать. И не сколько, может быть, дружбы, мы слишком широко сказали, а в том контексте, что они помогают пациентам быстрее восстановиться. И не зная психиатрических нюансов, за счет вот этого жизненного контекста помогают быстрее пациента вовлечь в эту жизнь, которая за стенами больницы, стационара.
Виктория Читлова:
А должны ли волонтеры обладать медицинскими знаниями? Вообще, хотелось бы расширять постепенную тему и в целом говорить о том, если есть необходимость взаимодействовать с пациентом с тяжким недугом, нужно ли ему обладать специализированными медицинскими знаниями и в какой степени? Вы уже частично на этот вопрос ответили.
Александр Палин:
Волонтеры в основном специальными знаниями не обладают, если так глобально говорить про волонтерство, но особенности коммуникации с пациентами, особенности психиатрии как таковой, особенности взаимодействия с персоналом психиатрических подразделений, особенности вообще самой работы и работы с пациентами, которые испытывают тяжелый недуг, очень важна. Поэтому большая информационная часть преподносится для волонтеров, и развиваются навыки безоценочного принятия, навыки эффективной коммуникации с пациентами.
Виктория Читлова:
А давайте простыми словами.
Александр Палин:
Хорошо, извините. То есть, фактически, принять человека таким, какой он есть. Приходят волонтеры, и убирание вот этой стигмы, убирание каких-то ярлыков, это, прежде всего, видеть человека перед собой – вот это самый главный в этой работе навык. Нина, может быть, добавите что-то.
Нина Анюшина:
Да, тем не менее, у нас все равно проходят небольшое обучение волонтеры всех программ, основные нозологии...
Виктория Читлова:
Нозологии – это диагнозы, диагностические категории.
Нина Анюшина:
Чтобы они понимали, с кем они будут общаться. Чтобы не случилось, не дай Бог, чего-то такого, что они где-то копнут, человеку станет больно, чтобы ничего такого экстремального не было. И поэтому когда мы проводим обучение волонтеров, мы всегда спрашиваем, допустим, арт-терапия: какую тему рисунка вы будете давать, зачем вы будете давать, что вы хотите из этого получить, знаете ли, что вы будете делать, если кто-то заплачет или кто-то как-то отреагирует, то есть мы с ними это все проговариваем. Они у нас понимают, что и зачем они делают, и с кем они это делают.
Виктория Читлова:
И что же делать, если кто-то заплачет?
Нина Анюшина:
В зависимости от ситуации, что с пациентом, что произошло, в зависимости от группы.
Виктория Читлова:
Но основной принцип...
Александр Палин:
Основной принцип – это, конечно, обращение к врачу, то есть мы информируем врача о том, что такая ситуация произошла, и медицинский персонал к этому подключается, описывает состояние пациента, позволяет более глубоко взглянуть на то, что происходит с пациентами. То есть всеобъемлюще, потому что при работе с волонтерами тоже оживляются какие-то переживания, чувства, не всегда доносится это до врача. Где-то происходит уклонение от какой-то информации, где-то побыстрее на выписку хотят пациенты. Поэтому для того чтобы более полно взглянуть и максимально помочь пациенту, мы передаем это врачу, в хорошем смысле этого слова, это позволяет быстрее помочь.
Виктория Читлова:
То есть взаимодействие с врачом приносит дополнительную информацию, и таким образом, косвенным, получается, привносится вклад, в том числе в его лечение. У меня такой вопрос, наверное, к Нине. У Вас делятся пациенты по диагнозам на группы, или все в одном кругу, в одной компании? Как это происходит?
Нина Анюшина:
На данный момент у нас как система выстроена. У нас волонтеры работают в 7 отделениях, и, соответственно, если это острое мужское отделение, там лежат люди с разными диагнозами. Если по решению полипрофессиональной бригады этот пациент направлен, то получается очень разношерстная публика, и волонтерам, в принципе, даже так интереснее иногда.
Виктория Читлова:
Это что за такая бригада?
Нина Анюшина:
У нас есть полипрофессиональный подход. Когда пациент поступает, просто собираются все вместе, назначают ему те или иные лечебные процедуры, тренинги, обсуждают его выписку.
Виктория Читлова:
То есть программу лечения и реабилитации.
Нина Анюшина:
Да.
Александр Палин:
Можно я добавлю. Полипрофессиональная бригада – это бригада специалистов, где участвует заведующий отделением, лечащий врач-психиатр, психолог медицинский, психотерапевт, специалист по соц. работе, социальный работник, медсестра, старшая медсестра отделения. То есть, фактически, бригадный подход позволяет с разных сторон применить различную деятельность по отношению к пациенту.
Виктория Читлова:
К конкретному пациенту, такой индивидуализированный подход.
Александр Палин:
Индивидуализированный подход, совершенно верно. Раз в неделю или два раза в неделю собирается эта бригада, осматриваются пациенты, с каждым пациентом обсуждается план медикаментозного воздействия, реабилитационного воздействия, социальные вопросы и т.д., по решению этой бригады выносится вопрос: готов работать этот пациент с волонтером или не готов. Разные приходят пациенты к волонтерам, это действительно создает особую динамику внутри группы, и волонтеры, нужно отдать им должное, позволяют эту позитивную динамику сохранить. Опять же, мы убираем стигматизирующие моменты, пациенты объединяются, уже внутри отделения не создается конфликтных ситуаций. То есть мы профилактируем еще такие вещи.
Виктория Читлова:
То есть волонтер помогает гармонизировать все этапы лечения и оптимизировать, грубо говоря, все это.
Александр Палин:
В том числе, да.
Виктория Читлова:
В психиатрии есть такое представление – это было бичом недавних лет, – когда пациент, находящийся в стационаре, пролечивался, не получая достаточной социальной адаптации, как эффект вот этих крутящихся дверей.
Александр Палин:
Вращающихся дверей.
Виктория Читлова:
Вращающихся дверей. То есть пациент пытается выйти в социум, он там не адаптирован, он еще, по сути, психологически в себя не пришел после перенесенного душевного состояния и вынужден вернуться обратно, где также не получал той социальной поддержки, которая должна была его адаптировать. Замкнутый круг. Ваша деятельность помогает этот порочный круг разорвать?
Александр Палин:
Конечно.
Виктория Читлова:
Встречались ли Вы с такими цифрами внутри своей работы, есть представление, кому больше, из каких диагностических групп нужны волонтеры? Это пожилые люди, или вот эти острые пациенты, или, может быть, у Вас накапливаются больше пациенты с особенностями интеллектуального развития, с детскими генетическими заболеваниями?
Александр Палин:
Вопрос очень хороший, на самом деле. При работе волонтеров, при работе с различными нозологиями мы обратили внимание на то, что, например, геронтологическое отделение нуждается в помощи.
Виктория Читлова:
Где лечат пожилых пациентов.
Александр Палин:
Да. Пациенты с психотическими расстройствами нуждаются. То есть, фактически, на сегодняшний момент у нас достаточно большой охват реабилитационным воздействием. Любой пациент нуждается во внимании, вот это самое главное. И это не разделение по нозологиям и по тем, кто нуждается, волонтеры готовы работать с любым пациентом, кто готов с ним взаимодействовать.
Виктория Читлова:
Существуют ли до сих пор лечебно-трудовые мастерские, где пациенты собираются, что-то делают? Относится ли это в т.ч. числе к волонтерской деятельности?
Александр Палин:
Мы не работаем с лечебно-трудовыми мастерскими, поскольку это отдельное направление. На сегодняшний момент несколько трудовых мастерских осталось по Москве. Конечно, это требует дополнительных улучшений внутри. Волонтеры у нас там не работают. Основная задача на сегодняшний момент волонтеров – это включить пациентов в реабилитационный процесс, то есть мотивировать на уровне дневного стационара, чтобы мы не потеряли пациентов. И все силы туда вкладывать за счет творческих таких моментов, прежде всего, с волонтерами.
Виктория Читлова:
Хорошо, давайте обсудим, что же конкретно делают волонтеры. Как выглядят эти встречи, как Вы способствуете адаптации, уйдем от общих слов, перейдем к конкретным вещам.
Нина Анюшина:
Я хотела бы дополнить про мастерские. У нас, на самом деле, в данный момент действительно нет, но есть дневной стационар, где есть арт-студия. Туда приходят волонтеры, они занимаются с пациентами, там волонтеры за свой счет покупают всякие тарелочки, краски и вместе с пациентами рисуют, делают красивые яйца на Пасху.
Виктория Читлова:
То есть элемент арт-терапии есть.
Нина Анюшина:
Это не преследует именно цель, как полноценная арт-терапия, это, скорее, как досуг, но, тем не менее, элемент трудового включения. Они не просто лежат в палатах, они приходят, что-то делают, у нас они остаются, потом на выставке это все продается. Это одно из направлений деятельности волонтеров.
Виктория Читлова:
Так, что еще?
Нина Анюшина:
Вообще у нас две основные деятельности. Это когнитивные тренинги, когниция – это внутренние функции: память, внимание, мышление в первую очередь. Волонтеры приходят в геронтологию и занимаются с бабушками и дедушками. Бабушкам и дедушкам очень нравится, волонтерам очень нравится.
Виктория Читлова:
Это игры какие-то, задания?
Нина Анюшина:
Да, развивающие задания на все сферы, которые возможны. Но в основном память и внимание, конечно же. И основные виды ориентировки повторяются, все то, что у нас страдает при таких заболеваниях. Плюс, они проводят арт-терапию для улучшения эмоционального состояния бабушек. То есть они что-то порисуют, обсудят, вспомнят прошлое, где они жили, что они любили. И волонтеры мне рассказывали, что бабушки интересные, у всех какой-то интересный жизненный путь, они проработали многие годы в интересных профессиях. И волонтерам очень интересно это взаимодействие, идет очень теплая отдача от бабушек и дедушек.
Если брать другое направление, это арт-терапия. Она проводится в отделениях уже разных нозологий, куда, как Александр Васильевич сказал, приходят волонтеры и работают с теми пациентами, которые готовы с ними взаимодействовать.
Александр Палин:
Еще я бы добавил, что волонтеры активно участвуют в социокультурных мероприятиях. Сейчас планируется творческий фестиваль лиц с ограниченными возможностями, и волонтеры активно принимают там участие.
Виктория Читлова:
А что за фестиваль такой?
Александр Палин:
Фестиваль «Нить Ариадны».
Виктория Читлова:
«Нить Ариадны», очень известный фестиваль.
Александр Палин:
Известный фестиваль, «Нить Ариадны». Волонтеры фактически сопровождают пациентов, помогают в творческих различных направлениях. Понимаете, на сегодняшний момент вся реабилитация выстраивается не то, что мы и пациенты, мы вместе делаем общее дело. Вот здесь волонтеры очень хорошее связующее звено, когда во время театральных постановок вы смотрите театр с пациентами, а там и специалисты, и волонтеры, и пациенты. И вот такая инклюзия позволяет достаточно мощно реабилитировать пациентов и вырабатывать различные навыки, которые были разрушены в силу болезни.
Инклюзия позволяет достаточно мощно реабилитировать пациентов и вырабатывать различные навыки, которые были разрушены в силу болезни.
Виктория Читлова:
То есть в спектаклях играют все, даже персонал.
Александр Палин:
Для того чтобы был инклюзивный вариант взаимодействия.
Виктория Читлова:
Сейчас очень модны инклюзивные театры.
Александр Палин:
Они модные не потому, что модные, а потому, что на опыте очень много было исследовано и показало, что это дает наибольшую возможность для пациентов самых разных нозологий, в том числе и с нашими. Кроме того, волонтеры участвуют в концертной деятельности. Еще я бы отметил такой интересный аспект, что у нас волонтеры, очень хорошо знающие языки, развили такое направление, как английский язык, французский язык в том числе.
Виктория Читлова:
То есть тренинги.
Александр Палин:
Тренинги, да. Задача была не изучение языка, на самом деле.
Виктория Читлова:
Развитие когнитивных функций.
Александр Палин:
Развитие когнитивных функций, развитие коммуникативных навыков. То есть все дефициты, которые есть у пациента, за счет этого восполняются. Знаете, что самое интересное, пациентам на английском языке легче говорить о своем заболевании. Они больше раскрываются.
Виктория Читлова:
Да, действительно, как в некой маске, когда ты немножко инкогнито, и можно попробовать это все рассказать.
Александр Палин:
И такой опыт именно в волонтерском направлении. Очень интересно пациентам, достаточно быстро они восстанавливаются при волонтерском участии, то есть быстрее идет выздоровление пациентов, улучшение, они быстрее выписываются, они готовы к следующим этапам. И когда пациенты говорят и ждут волонтеров, даже пациенты с тяжелой деменцией, с тяжелым когнитивным нарушением, сниженным, когда они вспоминают имена волонтеров, я считаю, что это прямое попадание в реабилитационный процесс.
Виктория Читлова:
То есть вокруг эмоционального вот этого воздействия улучшается и когнитивная функция, это же основа, что эмоция укрепляет память, живое взаимодействие. Итак, следующий вопрос у меня к моим дорогим коллегам о том, как же вы набираете волонтеров, кто они вообще, какой-то они подготовкой должны обладать, особыми душевными, личностными качествами?
Нина Анюшина:
На данный момент большая часть наших волонтеров – это студенты-психологи.
Виктория Читлова:
Вот так, то есть это не совсем люди, как говорится, с улицы.
Нина Анюшина:
Да, конечно, это люди, которые интересуются психологией, психиатрией, либо это студенты мед. институтов, в основном это психологи. Но изначально было бы хорошо, если бы мог прийти в волонтерство любой человек, который просто неравнодушен, которому хочется помогать людям. Но на данный момент целесообразнее отбирать людей, которые имеют некую базу знаний, чтобы для них не было открытием то, что должно быть...
Виктория Читлова:
То есть получается, они еще и мотивированы потом продолжить эту деятельность, больше знаний в этой области получить.
Нина Анюшина:
Да, они развиваются за счет общения с пациентами, то есть практический опыт, плюс мы обучаем их, развитие идет абсолютно всестороннее.
Александр Палин:
Так как это стартап, и мы достаточно внимательно относимся к любым проектам такой направленности, тем более, мы работаем все-таки с пациентами, которые требуют особых навыков, особых знаний, так или иначе, то необходимо отбирать людей для волонтерства в этой профессии, прежде всего, с личностными особенностями.
Виктория Читлова:
Какими же, не терпится узнать.
Александр Палин:
Волонтер должен обладать, прежде всего, желанием работать с пациентами, не бояться работать с пациентами, быть достаточно открытым к этой работе, не критикующе относиться к тому, что происходит.
Виктория Читлова:
Принимающим.
Александр Палин:
Принимающим, да, вот в этом моменте. Мы взяли психологов, поскольку у нас есть возможности сотрудничества с достаточно известными ВУЗами: Московский психолого-педагогический университет, кафедра клинической психологии Аллы Борисовны Холмогоровой, Российский государственный социальный университет, Сенкевич Людмила Викторовна, руководитель кафедры клинической психологии. Там достаточно большое количество специалистов, которые пока еще не являются специалистами, которые обучаются.
История наша волонтерская заключается в том, что это был взаимный процесс. То есть у нас много лет назад были достаточно большие ресурсы для того, чтобы оказывать помощь пациентам. И однажды поступил звонок от одного из студентов, сейчас уже не помню – РГСУ или МГППУ, который сказал: «Не нуждаетесь ли вы в моих услугах, я хотел бы…» Я тогда немножко, если честно сказать, поднапрягся, поскольку это было совершенно новым и необычным звонком. Я подумал, может быть, надо человека сначала посмотреть, какие там возможности и так далее. И сейчас Лена, такое я хочу озвучить имя, уже с Аллой Борисовной Холмогоровой взаимодействует, то есть на научной почве. И тогда все это начало развиваться, с одного такого звонка. Потом присоединилась Нина Анюшина вместе со своей командой, пришли психологи, которые также пришли и сказали: «Мы хотим помочь пациентам». Вот это, мне кажется, самый главный критерий для участия в волонтерстве, когда люди имеют мотивацию к помощи.
Виктория Читлова:
А какая еще мотивация бывает, с чем приходят люди, желающие волонтерствовать?
Нина Анюшина:
Работать хотят. Так и говорят: «Мы хотим у вас работать».
Виктория Читлова:
Но это, наверное, тонкий, более-менее этический вопрос. Если можно, поделитесь, если нет, то тогда не надо.
Александр Палин:
Вы знаете, мотивации совершенно разные. Я просто еще хочу озвучить, что волонтерами становятся и пациенты и их родственники. Вот этот пул важно не упускать, потому что эти люди тоже помогают очень мощно в наших реабилитационных моментах и помогают при взаимодействии с другими пациентами. История такая, что пациенты, первоначально высказывая желание волонтерствовать, в дальнейшем идут по сети и организуют даже тренинги под нашим наблюдением. Вот в этом основная идея.
Виктория Читлова:
Прекрасно.
Александр Палин:
Не так все, на самом деле, безоблачно, как это кажется.
Виктория Читлова:
Вот это интересно, потому что нужна живая фактура, расскажите, пожалуйста.
Александр Палин:
Люди работают, это рабочий процесс, и как в любом рабочем процессе мы сталкиваемся с различными сложностями, это нормально, мы их преодолеваем.
Виктория Читлова:
С такими горящими глазами, как у моих коллег, вы бы видели, я уверена, вы видите. Продолжайте, пожалуйста.
Александр Палин:
Например, волонтеры приходят с запросом на то, чтобы действительно трудоустроиться, это самое основное. Или слишком завышенная мотивация, сначала горят, потом сталкиваются со сложностями, которые возникают, и начинают перегорать.
Виктория Читлова:
Какие сложности, давайте озвучим.
Александр Палин:
Сложности, например, что тяжелое расстройство, ожидание того, что пациенты все достаточно быстро проникнутся и так далее, то есть не соответствует первоначальным ожиданиям. Необходимо много навыков вкладывать в постройку коммуникации, в отношения с пациентом, что не все так просто, как кажется.
Виктория Читлова:
Творить добро, но еще нужно терпение, чтобы понимать, что у тебя получается.
Александр Палин:
Действительно, это терпение огромное, требует такой навык.
Нина Анюшина:
Для некоторых сложности бывают, когда они понимают, что надо вовремя приехать. Мы очень серьезно относимся к тому, что если назначили тренинг в 3, человек должно быть в 3. Если он не приходит в 3, мы говорим: «Пришли пациенты, пришли все, почему мы должны вас ждать?» И они перегорают.
Александр Палин:
Такие тайм-менеджментские вещи, скажем так.
Нина Анюшина:
То есть не ожидают, что все по-серьезному у нас.
Виктория Читлова:
А еще какие сложности? Может быть, какие-то случаи, в которых Вы отказывались от помощи волонтеров?
Александр Палин:
Да, у нас были случаи. Например, люди имеют первое образование юридическое, и приезжая в качестве волонтеров или в качестве психолога, немножко теряется профессиональная идентичность, и начинаются какие-то юридические моменты. То есть такие аспекты, когда ролевые позиции начинают размываться. Конечно, мы здесь стоим на страже именно этих моментов, и с волонтерами мы четко оговариваем эти аспекты, что ваша задача здесь такая.
Виктория Читлова:
Чтобы он вписался в лечебную среду, лечебно-реабилитационную.
Александр Палин:
Во всех ситуациях с пациентами важно докладывать, говорить об этом, прежде всего, лечащему врачу, говорить нам, чтобы мы максимально смогли сориентироваться. Потому что пациенты достаточно сложные бывают, не всегда они рассказывают это специалистам, если мы об этом не узнаем, то мы не сможем максимально помочь.
Виктория Читлова:
Как взаимодействуют волонтеры по длительности в течение дня? Это несколько часов или буквально час?
Нина Анюшина:
Час в неделю. Мы разбили наш волонтерский отряд, который так и называется «Волонтерский отряд Ганнушкина», на маленькие подгруппы. У каждой подгруппы есть свой куратор. И если какой-то волонтер не приходит, этот куратор ищет нового волонтера на замену, если это надо. Плюс, они между собой договариваются, какую тему рисунка они дадут, что они будут делать, и что они принесут бабушкам и тому подобное. И каждая группа работает раз в неделю по часу. То есть это у человека получается как хобби, раз в неделю час он уделяет благотворительности, скажем так, это в той или иной степени благотворительность.
Виктория Читлова:
То есть такие встречи не ежедневно, раз в неделю, пока пациент в стационаре, волонтеры не ходят на дом, верно я понимаю?
Александр Палин:
Нет, такого сейчас нет, это интересно для обсуждения, вообще для построения, потому что у нас есть стационар на дому, такая форма оказания помощи.
Виктория Читлова:
Вот это интересно.
Александр Палин:
Отделение интенсивного оказания психиатрической помощи, в нашей сети, например, психолог имеется, психотерапевт имеется, которые выезжают. Пока мы не доросли до волонтеров.
Виктория Читлова:
Но это в прогнозе?
Александр Палин:
Я думаю, что это нужно для обсуждения, и для обсуждения именно с администрацией, для того чтобы такую возможность рассмотреть. На сегодняшний момент мы простраиваем систему самого оказания волонтерской помощи.
Виктория Читлова:
Поделитесь, с какими проблемами сталкиваетесь, как в нашей стране нечто подобное устроено и устроено ли.
Александр Палин:
Многие годы психиатрия была очень закрыта.
Виктория Читлова:
Да, это мы уже обсудили.
Александр Палин:
Закрытой и изолированной. И так как на сегодняшний момент произошла мощная реорганизация, то требуются новые стратегии в наших психосоциальных воздействиях, психосоциальных реабилитациях. И расширение вот этих возможностей, поиск этих возможностей мы проводим каждый день, начиная как в нашей лечебной работе, психосоциальной терапии, так и в волонтерстве. Опыт зарубежных стран, в том числе, и опыт в нашей стране, например, в психоневрологических интернатах, по крайней мере за Москву могу ответить, там достаточно хорошо система простроена в этом плане. Мы очень активно сотрудничаем с волонтерским движением именно психоневрологических интернатов, мы дружим.
Виктория Читлова:
Это мы говорим о Москве. В других регионах Российской Федерации как выглядит степень развития волонтерского движения?
Александр Палин:
Не знаю.
Нина Анюшина:
У нас есть один волонтер, которая обучалась в Москве, потом уехала в какой-то регион, отдаленный от центра нашей страны. Она у меня интересовалась, как можно простроить коммуникацию с главным врачом так, чтобы он разрешил на территории их города подобную деятельность. Потому что ей очень понравилось, как это все в Москве организованно, к сожалению, я не знаю, надо будет написать ей, как у нее все сложилось.
Виктория Читлова:
Прекрасно. То есть направление развивающееся, есть ощущение, что у Вас перспективы для деятельности раскрываются все дальше и дальше. Вы уже два года работаете. Какие результаты Вашей деятельности Вы могли бы отметить?
Александр Палин:
Нет никаких исследований, безусловно, так как мы люди науки, исследования важны все-таки, доказательная база. Но здесь, конечно, пока нет никакой доказательной базы, но есть опыт.
Виктория Читлова:
Какие-то награды, отзывы.
Александр Палин:
Есть опыт. Колоссальный опыт. Вот, например, Нина Анюшина – человек скромный, но получила в прошлом году награду, Нина, озвучьте сами.
Нина Анюшина:
Народный фронт за Единую Россию, вклад в развитие профессионального волонтерства, так, по-моему, называлось.
Александр Палин:
В медицине.
Нина Анюшина:
В медицине, по-моему, так называлось.
Александр Палин:
То есть Нина подавала заявку как частное лицо от волонтерства, и что важно отметить, это большая редкость. Там разные волонтеры были, от разных медицинских структур, городских больниц и т.д. Первый номинант, который пошел, это именно психиатрический блок, это очень важно отметить, что все-таки мы начинаем подниматься.
Виктория Читлова:
Прекрасно.
Александр Палин:
В плане психиатрии, что и отношение...
Виктория Читлова:
Социума и медицинской общественности.
Александр Палин:
Социума и медицинской общественности, там были очень хорошие фотографии представлены в нашей работе. То есть это очень было для нас…
Виктория Читлова:
Ценно.
Александр Палин:
Ценно и важно.
Виктория Читлова:
И стимулировало Вас, я так понимаю.
Нина Анюшина:
Мы сейчас подали заявку на конкурс.
Виктория Читлова:
Я Вам желаю всяческих успехов. Я надеюсь, еще успею пожелать удачи.
Александр Палин:
На самом деле, самая главная награда – это наши пациенты, которые делятся и дают обратную связь. Знаете, когда пациенты ждут волонтеров в назначенное время...
Виктория Читлова:
Слова истинного врача, это награда для всех врачей, которые на своем месте по призванию находятся.
Нина Анюшина:
Действительно, я хотела бы тоже дополнить, что результаты – это то, что у нас пациенты ждут волонтеров, и что волонтеры два года подряд – не все, но у нас есть люди, которые второй год уже бесплатно ходят, стабильно, значит все в порядке, значит все нравится.
Виктория Читлова:
Есть ли возможность для заинтересовавшихся людей с Вами связаться, будете ли Вы рассматривать кандидатуры? И еще несколько вопросов до конца нашего эфира.
Александр Палин:
Я думаю, что вопрос очень сложный в этом плане, так как у нас в основном пул из психологов, с которыми мы сотрудничаем, конечно, мы ограничиваем в этом плане доступ для волонтерства. Не потому, что мы такие плохие, а потому, что мы развиваемся пока.
Виктория Читлова:
Может быть, у Вас есть школа для родственников или вообще для желающих, где Вы проводите ликбез, как с особенными пациентами себя вести?
Александр Палин:
Мы работаем для родственников пациентов, которые переносят тяжелые психотические расстройства, я думаю, что это направление будет развиваться, и можно подумать о том, как это выстроить. На сегодняшний момент просто хочу озвучить, что мы ограничиваем в этом плане, поскольку мы на стартапе находимся.
Виктория Читлова:
Еще раз успехов вам. И у меня такой практический вопрос для наших зрителей, я обещала. Давайте представим себе ситуацию: мы стоим на улице, беседуем о чем-то, вдруг подходит не очень обычно выглядящий человек и пытается с нами заговорить. Допустим, мы не имеем никакой медицинской или психиатрической подготовки, мы обычные люди. Что бы мы посоветовали нашим согражданам в таких случаях, как себя вести, как реагировать?
Нина Анюшина:
Вы знаете, у меня не столько совет, сколько я поделюсь опытом. У меня была такая ситуация, я тогда только училась на клинического психолога и с обучения ехала на другую работу. Еду в метро, заходит в вагон женщина, социально неблагополучная, которая начинает с кем-то невидимым громко разговаривать, от нее плохо пахнет, все на нее оборачиваются, кто-то выходит из вагона. Она громко говорит о том, что выйдет через две станции, садиться ко мне и начинает со мной общаться. Я в наушниках сижу. Я понимаю, что это то, с чем я буду работать в дальнейшем, что я сейчас не буду убегать, я просто вынимаю наушник и начинаю ее слушать. Она начинает говорить, что ее сына изрезал Путин на органы, острая такая симптоматика.
Виктория Читлова:
Очевидно, что есть какая-то бредовая симптоматика.
Нина Анюшина:
Я спокойно слушаю, она мне это говорит и начинает успокаиваться. То есть она не встречает протеста, от нее никто не бежит, я не выдаю каких-то агрессивных реакций, она мне вот это все рассказывает, начинает успокаиваться, и выходит на своей станции. И тут был смешной момент, раньше я замечала, что на нее все странно смотрят, потом поднимаю глаза и замечаю, что на меня все странно смотрят, что я никуда не убежала, что я выслушала эту женщину и дальше продолжила себе ехать. Так что, на самом деле, главное – не бояться и не отталкивать.
Виктория Читлова:
Вы с пониманием и с принятием отнеслись. Более того, как исследователь, проявили любопытство, тем самым Вы вокруг себя атмосферу разрядили, и эта женщина ушла спокойно, и люди вокруг понимали через Вас, что нет никакой трансляции, никакой опасности. Александр, что-нибудь добавите?
Александр Палин:
Буквально минуту. Для человека важно быть услышанным, человеку важно быть выраженным как-то в этой жизни, поэтому это выражение и возможность человеку быть услышанным дает новые возможности. Соответственно, простраивает более эффективную коммуникацию. Конечно, здесь принятие этого пациента, безоценочное восприятие его и возможность помочь все-таки, если он обращается с какой-то просьбой, даже при потребности, в которых нуждается этот человек. И возможность удовлетворить эти потребности, потому что мы сами можем попасть, по большому счету, в такую же ситуацию.
Виктория Читлова:
Можно ли считать, что это пожелание для наших зрителей или что-то еще добавите, Александр?
Александр Палин:
Я бы пожелал, безусловно, здоровья психического, желания всегда искать какие-то новые возможности в любом направлении деятельности, как профессиональном, так и жизненном. Ну и, конечно, гармонии, насколько это возможно.
Виктория Читлова:
Прекрасно. Когда гармония внутри врача, то у него можно вылечиться, наверное, от всего, что только можно представить. Дорогие наши друзья, если вы осведомлены, то вы спокойнее относитесь к тому, что казалось раньше неизведанным и страшным. Будьте информированы. Я благодарю моих гостей, желаю им дальнейших успехов, с такими же горящими глазами, энтузиазмом продолжать ваше замечательное дело. Александр, спасибо.
Александр Палин:
Спасибо Вам большое.
Виктория Читлова:
Нина, спасибо.
Нина Анюшина:
Вам тоже спасибо.
Виктория Читлова:
Всего доброго, дорогие друзья, до свидания!