Ирина Некрасова:
Добрый день! Это программа «Кому на Руси жить хорошо» и я, ее ведущая, Ирина Некрасова. Представляю гостя в студии. Гасан Борисович Мирзоев – президент Гильдии российских адвокатов, президент Международной ассоциации русскоязычных адвокатов. Добрый день!
Гасан Мирзоев:
Добрый день!
Ирина Некрасова:
Гасан Борисович, мне бы хотелось сегодня с Вами поговорить об институте, вообще о российской адвокатуре. Что это за институт и когда он был создан? Где-то 150 лет назад и чуть-чуть больше?
Гасан Мирзоев:
Вообще, конечно, Вы правильно выразились, адвокатура – это институт гражданского общества. По крайней мере, так записано в законе об адвокатской деятельности (адвокатуре), который мне довелось, будучи депутатом Государственной думы третьего созыва, докладывать в последнем основном чтении на заседании Государственной думы Федерального собрания. Ну, на самом деле, до 2002 года реально не было никакого закона, регламентирующего действие адвокатуры.
Ирина Некрасова:
Хотя адвокаты были…
Гасан Мирзоев:
Хотя адвокаты были и действовали фактически на основе закона 30 ноября 1980 года, принятого еще Верховным Советом Союза ССР. Но это особая история, рассказать об истории принятия закона, об истории адвокатуры. Я хотел сфокусировать свою мысль на том, что без малого почти 160 лет с того дня, когда для всех юристов памятный реформатор, Император всея Руси Александр Великий, как его называли, подписал свои знаменитые Уставы, оттуда пошло и поехало то, что называется современным, по сути дела, российским правосудием. Я бы сказал даже, началом организации той системы организации правосудия, которая без малого просуществовала фактически до начала (сейчас уже не говорят Великой Октябрьской революции, хотя я считаю, что это была Великая революция) Октябрьского переворота. Но самое главное, что до 1922 года, по сути дела, принятые Императором Александром II, подписанные им Уставы 20 ноября 1864 года о судебных установлениях есть, и пошла, и поехала русская (российская) адвокатура.
Но самое-то главное, что мы почему-то свой отсчет ведем не с этого дня, как, собственно, стали называться присяжными поверенными (адвокатами), а мы сейчас отмечаем как бы вот с того мгновения, когда наш уважаемый Президент 31 мая 2002 года свою подпись поставил на законе об адвокатуре, и он вступил в действие (подписал 31 мая, а вступил в действие с 1 июля). И вот некоторые наши коллеги предложили, я тогда в душе возражал против этого, но обозначен днем адвокатуры. Хотя я считаю, что правильно днем адвокатуры даже было бы назвать не 20 ноября, а более правильно 20 декабря, с момента создания Петербургского совета присяжных поверенных.
И вот я хотел бы отметить, что первыми блистательнейшими адвокатами, по сути дела, были цвет нации, интеллигенты, аристократы, дворянского сословия люди, которые до этого должны были работать где-то, служить государству (государевы служащие) в судебных палатах, прокурорами. Например, Анатолия Федоровича Кони называют адвокатом по ошибке, хотя Анатолий Федорович Кони – выдающийся русский юрист, он, на самом деле, был вначале прокурором, а потом стал судьей, и адвокатом никогда не был. А вот Федор Никифорович Плевако, Урусов, Александров, другие имена, которые сохранились, кстати, у нас в Центральном доме адвоката при входе на 2-й этаж Гильдии российских адвокатов в конференц-зале в малом ученом совете висят портреты первых членов Совета присяжных поверенных Московской палаты.
Ирина Некрасова:
А была ли тогда профессия адвоката престижной?
Гасан Мирзоев:
Вы знаете, она была престижной, она была уважаемой, потому что это были люди, которые служат правосудию. Как бы то ни было, сейчас уже так не говорят, в советское время были определенные рамки и выражения, с помощью которых отображалось, что это вот, дескать, при царизме, при самодержавии, типа того, что никаких не было демократических процедур, хотя уже при царе-батюшке, после реформы Александра Великого, начал функционировать суд присяжных.
Суд присяжных – это, на самом деле, очень высокая с моей точки зрения, я осознаю это и сознательно говорю, что это такая организация правосудия, при которой участие представителей различных слоев, тогда представители разных сословий отражались в составе этих присяжных. Это были люди не юристы, которые призваны исключительно заниматься юриспруденцией, правосудием и так далее. Это были миряне, мещане, это представители различнейших слоев, даже, извините меня, сын кухарки мог быть присяжным.
Ирина Некрасова:
А можно сказать, что эта вот система присяжных до сих пор работает?
Гасан Мирзоев:
Нет, ее никогда в советское время не было и не могло быть, потому что когда пришла большевистская власть, которая фактически террором как бы отвечала на террор, и, в общем-то, полегли тысячи людей, головы полетели по политическим мотивам. И я считаю это абсолютно безнравственным, когда были умерщвлены не только царь-батюшка и его жена, но и все члены семьи, и даже те, кто им были слугами и так далее.
Ирина Некрасова:
И, кстати, получается, что и без суда, и без следствия…
Гасан Мирзоев:
Какой суд, какое следствие? Кстати говоря, насколько я знаю, Ленин не давал таких установок: убить или еще что-то сделать, лишить их жизни. Мне кажется, это отдельные, я не хочу называть имена тех конкретных людей, которые дали эту установку, а тот, который исполнил это, все советское время, пока он жил, он был чуть ли не героем. На самом деле, за кровь этих царственных особ, мне кажется, грех на шее каждого из нас.
Ирина Некрасова:
Ну, вообще, убийство – это и так грех…
Гасан Мирзоев:
Потому что не убий, возлюби ближнего своего, как самого себя. Это самое главное. Но это особая тема, я просто выражаю свою точку зрения. Прекрасно живут вот в той же Англии, сохранив свою королевскую династию от отца к сыну, от мамы…
Ирина Некрасова:
Преемственность…
Гасан Мирзоев:
Преемственность. И наши цари, члены семьи женились с другими (с испанскими, английскими, немецкими). Мне так представляется, конституционная монархия (власть монарха ограничена конституцией) была бы для России изумительно подходящей, потому что поклонение на Руси было высочайшим: за Бога, за Царя и за Отечество. Конечно, Второй мировую войну мы выиграли с именем Сталина на устах, но это по инерции, потому что на Руси всегда было так принято: за Царя, за Отечество. Но я хочу сказать, что вот не могло быть никакого справедливого суда в тот период.
Ирина Некрасова:
Вы какой период имеете в виду? После революции?
Гасан Мирзоев:
Сразу после революции, включая 37-й и последующие годы, когда исключительно по политическим мотивам «кто не с нами, тот против нас», чуть у кого там лишние лошади или корова, объявляли кулаком, отбирали имущество, людей загоняли в лагеря, в тюрьмы и так далее. Но народ российский выжил, выстоял и даже победил в Великой Отечественной войне. Я хотел сказать, что не было бы всего этого, могучей, чем Россия сегодня реально не было бы. И так Россия наша великая, страна могучая, просто поделили наш народ, раскидали по всей планете, и мне кажется, что будь там хотя бы то, что задумал Александр Великий, реализовано хотя бы по инерции той самодержавной власти, которая имела и сыск, и полицию. Да, каждая власть за свое господство воюет, и каждая власть борется с теми, кто не согласен.
Ирина Некрасова:
Это называется безопасность государства.
Гасан Мирзоев:
Безусловно. Помнится, была и жандармерия, был сыск и все прочее. Но мне представляется, что адвокатура во все времена выполняла именно высокую нравственную роль. Что бы там ни говорили, сегодня даже, мне кажется, нет такого уровня уважения, которое было в тот период, на заре судебных реформ. Потому что действительно блистательные умы, люди, которые говорили, такие ораторы, как Плевако, да они все – и князь Урусов, и Александров, и Спасович, первый председатель Совета Московской палаты адвокатов. Я хотел сказать, что мы пережили этот период очень тяжело. Если бы тогда были допущены адвокаты той волны, которые были профессионалами, может быть, не было бы столько горя, слез и несправедливости, которые творились в судах, в которых вместо простых судей, как бы мы ни уважали рабочих и крестьян, но матрос с ружьем в руке, который командовал в суде, или любой мог стать адвокатом, его называли правозаступником, то есть он начал представлять интересы обвиняемого. И поэтому в 1922 году было принято первое положение об адвокатуре, как мы его называем.
Ирина Некрасова:
Так кто все-таки вернул адвокатуру в суд в 1922 году?
Гасан Мирзоев:
Ну конечно, это было при Ленине еще, Ленин был жив в 1922 году. И самое-то главное, что в том смысле, в котором мы понимаем адвокатуру сегодня, она еще не существовала. Их, я говорю, называли правозаступниками. Самое главное заключается в том, что пошла и поехала уже советская адвокатура с 1922 года. Потом закон был принят после Конституции 1936 года, потом в 1980 году и так далее. Так вот, история адвокатуры впервые омрачилась тем, что к 1922 году, по сути дела, большинство адвокатов, у которых даже был намек на политическую деятельность, или уничтожили физически, или отправили в места не столь отдаленные.
Ирина Некрасова:
Это такая грустная часть истории адвокатуры, так же, как страны.
Гасан Мирзоев:
Вот тут я хочу сказать, какой здесь произошел момент, ведь Конституция, сталинская Конституции 1936 года, на самом деле, провозгласила совершенно уникальные лозунги, которые взяты из недр, я бы сказал, Французской революции, из наших демократов самой первой исторической волны XVI, XVII, XVIII веков. И там было право на труд, право на отдых, на пенсию, на бесплатное медицинское обеспечение, право на жилье и так далее. Я должен сказать, что сегодня это право у нас тоже в нашей Конституции действующей, но те социальные блага, которые, хоть и с кровью, были принесены советской властью, нужно понимать, что нельзя было уже после таких потерь опять потерять эту великую страну. Я считаю, что это большое упущение. Я считаю, что мы все мечтали, что сохранятся социальные блага советской системы, зато будет гласность и перестройка. А в итоге получилось, что опять потерял наш народ.
Ирина Некрасова:
Хорошо, вместе с гласностью и перестройкой что произошло с российской адвокатурой?
Гасан Мирзоев:
Произошло вот это самое после холодного лета 1953-го года, пошла хрущевская оттепель, как ее называют, хотя я не считаю, что Хрущев такой человек, который был демократ, он был, по сути дела, исполнитель воли хозяина Иосифа Виссарионовича Сталина, которого мой отец, коммунист до мозга костей, уважал. И когда была дана команда сжигать его книги, он со слезами на глазах, как коммунист, выполнял свою обязанность. Я был маленький, но помню. Сложное время, сложная эпоха была. Так вот, советская адвокатура пережила эту оттепель таким, я бы сказал, всплеском дел, которые были 20-15-10 лет назад, людей, осужденных к смертной казни, к лишению всех прав, состояния и так далее, наши адвокаты занимались их реабилитацией.
Ирина Некрасова:
Но Вы же тоже были молодым адвокатом?
Гасан Мирзоев:
Я первый раз стал адвокатом в 1977 году. Даже мне досталось несколько десятков дел, приходили дети, отцы которых погибли во время войны. Без вести пропавшими, оказывается, называли тех, кто был в лагерях, кто был в плену. Устанавливали мы запросами местонахождение, если он был просто ввиду того, что пропал без вести, выясняли, что был в плену. Если кто возвращен путем побега, все равно привлекали к уголовной ответственности. И мы добивались, писали в Верховный суд Союза ССР, их реабилитации. Я помню не каждое дело, но несколько серьезных дел я помню, когда человеку, будучи иудейской национальности, пришлось прятаться и скрывать, он говорил, что он мусульманин, и он убежал из концентрационного лагеря на территории Польши.
Ирина Некрасова:
То есть справедливость возвращалась?
Гасан Мирзоев:
И ему все равно дали 10 лет лишения свободы.
Ирина Некрасова:
То есть справедливость возвращалась в жизнь благодаря адвокатам?
Гасан Мирзоев:
Конечно! Я Вам больше скажу. Потом уже, с начала 70-х годов, при Брежневе правосудие работало, как часы. Заказных дел тогда практически не было. Был порядок в милиции, в судах. Я одно время тоже работал (на заре своей, так сказать, молодости) оперативным дежурным отдела охраны Наримановского РОМ города Баку, оперативным уполномоченным по детской безнадзорности, и увидел организацию работы органов правопорядка. Мы были горды, что мы граждане великой страны, я гражданин Советского Союза, был порядок, дисциплина, и никто не мог представить, что когда-нибудь Советский Союз рухнет. И все это время адвокатура делала ту работу, тот высочайший, труднейший, я бы сказал, не всегда справедливо оцениваемый труд, который вкладывает адвокат. Я имею в виду адвокатов, которые действительно пришли в адвокатуру по призванию, а не для того, что ушел со спецслужбы, пришел в адвокатуру подрабатывать и все прочее.
Вначале должно быть чувство именно служения – помогать людям, защищать людей. Только так, только с таким забралом, с таким сердечным ритмом, настроем на помощь, на сопереживание в беде человека. И, на самом деле, были разные случаи и в советское время, а сейчас у нас тоже непростое время. У нас сейчас даже сам Президент говорит, что у нас очень низкое число приговоров.
Ирина Некрасова:
Оправдательных очень мало приговоров.
Гасан Мирзоев:
Именно оправдательных. Почему-то наши судьи при возможности применить домашний арест или меру пресечения, не связанную с лишением свободы, принимают решения ограничить свободу или лишить свободы. И это действительно серьезная проблема. С одной стороны, есть такое мнение, что на всех уровнях идет борьба с коррупцией, и боятся делать какие-то послабления. С другой стороны, я считаю, что, конечно, терроризм, общеопасным способом совершаемые преступления. Это все есть. Но при этом нужно различать тех, которые занимаются или пытаются совершить террористический акт общеопасным способом в Домодедово и других местах. А другое дело, когда человек случайно взял у соседа ружье, пострелять воробья хотел попробовать, а его – раз и…
Ирина Некрасова:
…терроризм.
Гасан Мирзоев:
Нет, терроризм не сказали. Хранение боеприпасов, оружия и так далее. Что бы я хотел отметить, сегодняшняя адвокатура более стройная, более цивилизованная, более организованная не только потому, что я принимал участие, будучи депутатом…
Ирина Некрасова:
Вот как раз я хотела спросить, как родилась Гильдия российских адвокатов?
Гасан Мирзоев:
Именно Гильдия российских адвокатов, рожденная 24 сентября 1994 года, по сути дела, все эти годы до принятия закона, то есть до 2002 года, была той мобилизующей общественной силой, профессиональной организацией в то же время, потому что это было сообщество адвокатов и адвокатских объединений, которое мобилизовало адвокатов и власть совместно прийти к принятию закона. И появились понятия статус адвоката, полномочия адвоката.
Было очень много сопротивлений. Мы даже добились на первых порах монополии адвокатуры в судебной деятельности в судах. Сегодня уже у нас есть федеральный орган самоуправления адвокатских палат субъектов Федерации (орган всей адвокатуры). Федеральная палата избирается из числа президентов палаты и из числа адвокатов.
Конечно, сегодня есть недостатки, и некоторые наши адвокаты так же, как нынешняя оппозиция, обрушиваются, что у нас все плохо, нет демократии, нет выборности. Я бы так не сказал. Есть, конечно, проблемы, которые надо немедленно решать. Это, во-первых, обеспечение реальной эффективности участия адвокатов в судебном процессе. Это, конечно же, законодательное обеспечение состязательности, чтобы адвокат мог противопоставлять обвинению законными средствами и способами организацию защиты своего доверителя.
И, конечно же, адвокату не просто работать, у него нет социалки, у него нет заработной платы от государства. Некоторые говорят: «Зачем нам от государства что-то просить, мы же служим не государству». Слушайте, я, например, считаю, что участвуя в организации правосудия, защищая Иванова, Петрова, Сидорова, мы же защищаем не преступление, а лицо, совершившее преступление.
Кстати говоря, что такое презумпция невиновности? До тех пор, пока лицо не будет признано виновным по приговору суда, оно не может быть названо преступником. Никто не может быть признан виновным, не иначе, как по приговору суда. Вот это презумпция невиновности. И поэтому адвокат должен пользоваться законными средствами и способами защиты, и бороться законными средствами и способами. Если вдруг ему кто-то предлагает незаконный путь, не процессуальный, он обязан уведомить своего доверителя, что он не может воспользоваться такими предложениями. Только установленным процессуальным и материальным законом в рамках конкретного процесса.
Ирина Некрасова:
А что с самим законом об адвокатуре? Очень долгое время все это муссируется в СМИ, но какой-то конкретики пока еще нет.
Гасан Мирзоев:
Я начал говорить о том, что у нас появились люди, которые просто обливают своих коллег всякими обвинениями. Я считаю, что это внутрикорпоративное дело, мы должны внутри корпорации сами решать. Что касается закона, только после внутреннего обсуждения на уровне своего адвокатского образования, на уровне субъекта Федерации, выйти на уровень самоуправления федерального.
Конечно, Гильдия российских адвокатов – это организованная часть адвокатского сообщества, в которое входят сегодня несколько десятков тысяч адвокатов, работающих в адвокатских образованиях, коллегиях адвокатов, адвокатских бюро, и ассоциированные члены еще у нас в кабинетах есть. Но чем недовольны? Я, например, считаю, что выборность должна быть обеспечена традиционно, так, как это было до революции, как было даже в советское время. То есть каждое выборное лицо адвокатуры любого уровня должно избираться адвокатами этого уровня. То есть если он в коллегии адвокатов, он должен избираться председателем, членами коллегии.
Ирина Некрасова:
Но у Вас же бывают свои адвокатские съезды?
Гасан Мирзоев:
Если в субъекте Федерации президента палаты избирают, то не 15 человек должны его избирать, а все адвокаты тайным голосованием. Сегодня слово выборы (внести поправку в закон – ротация) что означает? Президент палаты любого субъекта Федерации говорит: вот я предлагаю из 15 человек Сидорова, Петрова, Иванова, одну треть, допустим, таких-то, таких-то на данной конференции заменить такими-то, такими-то. Это они обсуждают на Совете, а потом выносят на хурал делегатов конференции или съезда. Понимаете? Вот это абсолютно, с моей точки зрения, не демократично, это умаляет, в том числе, независимость адвокатского сообщества. Поэтому, по сути дела, чего греха таить, в отдельных субъектах Федерации такова власть у президента палаты, что они могут лишить статуса любого адвоката.
Вот те адвокаты, которые сейчас обмениваются блогах (я их не могу осудить, потому что каждый имеет право на собственное мнение), никто не знает, как мне пришлось, даже меня обзывают, что я отменил крепостное право адвокатуры, добившись, чтобы сохранить формы адвокатских образований с правом адвоката самому решать, выбирать форму адвокатского образования: быть в кабинете, быть в бюро, где 2-3 человека, или быть в коллегии, где, извините меня, может быть и 200, и 300, и 500-600 человек, как в нашей коллегии адвокатов «Московский юридический центр».
Ирина Некрасова:
Гасан Борисович, у нас времени не так много остается до конца эфира. Я бы хотела спросить об ассоциации международной, почему она была, какой смысл ее создания?
Гасан Мирзоев:
Я о Гильдии просто ничего реально такого не сказал, в чем ее роль, что, кстати, отмечено в федеральном историческом документе (справочнике), который выпускает Администрация Президента. Она явилась организующей силой, с помощью которой и принят закон, и создано первое единственное профессиональное, если хотите, ориентированное на подготовку профессиональных специалистов, учебное заведение – Российская академия адвокатуры и нотариата. Есть платные места, бесплатные, бюджетные, бакалавриат, магистратура, аспирантура и так далее. И она же явилась учредителем структуры, которую мы назвали Международная ассоциация русскоязычных адвокатов. Это не наше абсолютно пожелание. Конечно, здесь в первую очередь был заинтересован МИД (это Министерство иностранных дел), это департамент, который представляет соотечественников, проживающих за рубежом, и Министерство юстиции, и Гильдия российских адвокатов. Потому что последние годы нет такой страны, куда бы россиянин не поехал, если вдруг малейший намек на нарушение правопорядка – называют разными ярлыками. В Испании когда-то мафия русская…
Ирина Некрасова:
В Америке часто задерживают наших граждан.
Гасан Мирзоев:
В Америке не просто задерживают.
Ирина Некрасова:
В тюрьму сажают.
Гасан Мирзоев:
Они издеваются над нашими. Тот же Ярошенко сколько уже под стражей был? 5 лет, только разрешили жене приехать с ним встретиться. Что у них, для одного обвиняемого или подсудимого один порядок, для русского один порядок, для мексиканца другой? Понимаете, вот эта хваленая демократия абсолютно там не работает, не существует. Мы просто включились в этот процесс поиска путей защиты наших граждан за рубежом, которые там временно пребывают по командировочным, личным делам, по туристическим, или постоянно проживают, являясь гражданами Российской Федерации, или вообще русскоязычными, которые нуждаются в стране пребывания в юридической помощи.
Ну, и, конечно, когда в послании Президента, если память не изменяет, 2014 года прозвучало, что защитим россиян в любой точке планеты. Что бы там сегодня не говорили про нашего Президента, я считаю, что он на своем месте, он служит Отечеству, есть недостатки, это нас мало касается, я далек от правительства, от их действий, которые не всегда меня вдохновляют, но понимаю нашего Президента, его заботу о своих гражданах, как гаранта Конституции. И мы, конечно, стали думать вместе с руководством Министерства иностранных дел и Фондом защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом. Я член этого Совета при Министерстве иностранных дел уже больше 10-и лет. Собрались в Доме журналистов представители Гильдии российских адвокатов в разных странах – Фредерик Бюло из Франции, Алексей Тарасов из Штатов, Григорий Курзинер из Израиля, нас много в Финляндии, Испании. На сегодня больше 73 стран мира, адвокаты которых вступили в члены Международной ассоциации.
То есть что мы сделали? Руками иностранных адвокатов в стране пребывания мы организовываем защиту россиян, наших граждан, которые попали в беду. Например, Никулина в Чехии по запросу США постановили экстрадировать в США, хотя в то же время был запрос из Российской Федерации, экстрадировать просили мы его в Россию. Но чешский суд принял очень интересное решение с такой, знаете, своего рода интригой, что, дескать, имеем возможность и право, основания полагать, и основания имеются на экстрадицию и в Соединенные Штаты Америки, и в Российскую Федерацию, однако в соответствии с Конституцией Чешской Республики окончательное решение принимает министр юстиции. Ну, министр юстиции вскоре (через месяц-полтора после суда) подписал бумагу, что экстрадируют в США. Это хакер гениальный совершенно, его обвиняют в похищении со счетов американцев…
Ирина Некрасова:
Хорошо, с хакерами понятная история…
Гасан Мирзоев:
Мы попросили израильского адвоката приехать из Израиля в Прагу, и он принимал участие в его защите. Алексей Тарасов, родился в Америке, адвокат штата Техас, защищает Ярошенко и ведет все его дела. Вот по телевизору передают «адвокат Ярошенко», почему-то фамилию не называют. Когда мы пригласили его (мы создались в марте, зарегистрировались в 2015 году, в декабре, Международная ассоциация, мы ее ласково называем МАРА – Международная ассоциация русскоязычных адвокатов) на исполком Гильдии российских адвокатов и вручили ему (хоть и не освободил, не добился, но защищает от души Ярошенко) знак «Почетный адвокат России», я лично ему вручал по поручению нашего Комитета по адвокатским наградам.
И последнее. В любой стране мира через консульское учреждение русский адвокат, россиянин не может там ни в каком суде участвовать и даже консультировать. Мы можем только, если наш доверитель запросит (заключили, скажем, договор в Москве) оказывать юридическую помощь гражданину, которого задержали где-нибудь в Испании. Вот недавно во Вьетнаме с наркотиками (чемодан с двойным дном) задержали и осудили уже женщину, нашу москвичку. Что мы делаем? Конечно, мы находим адвоката, если у нас есть обращение родственника, который в той стране, контролируем расходы, чтобы неимоверными не были. Раньше платил МИД, сейчас мы находим способы, спонсоров и так далее, то есть принимаем активное участие в этой работе. И вот, если наш посол или консул, который говорит: «А какие у вас пожелания?» Один говорит: «Слушайте, а нельзя прислать юриста из России, который знает нотариальное право?» Ну, грозит человеку 5 лет лишения свободы, и, тем более, на справедливость не проходится надеяться, он хочет свою недвижимость расписать. Другой говорит: «Не буду нарушать адвокатскую тайну», но один из них говорит (начинающий олигарх): «Слушайте, вы знаете, я люблю свою жену, при таком положении мне лучше с ней развестись, в ее же интересах это будет». Понимаете? То есть разные…
Ирина Некрасова:
Да, разные ситуации возникают.
Гасан Мирзоев:
Жизненные, которые можно с помощью привлечения русского юриста, который поедет в страну, пообщается на русском языке с нашим доверителем, который попал в беду. По крайней мере, он приедет и объяснит ему хотя бы общие вещи. Пусть даже и наш член ассоциации, пусть даже и русскоязычный, но он все равно не гражданин России, и, может быть, наш клиент вообще не доверяет испанскому адвокату, хоть и русскоязычному.
Ирина Некрасова:
И законы везде разные, и в них нужно разбираться…
Гасан Мирзоев:
Уникальная совершенно история, есть такая Ольга Шаяку, она член ассоциации адвокатов в Ирландии, мать четверых детей, в год бывает 2-3 мероприятия, она приезжает.
Ирина Некрасова:
Молодец!
Гасан Мирзоев:
Вы представляете? И в Ирландии – маленькая страна, несколько русскоязычных адвокатов…
Ирина Некрасова:
Гасан Борисович, у нас очень мало времени остается до конца эфира. Есть действительно яркие, выдающиеся адвокаты. У них была когда-нибудь награда, как сейчас Золотая медаль Плевако?
Гасан Мирзоев:
В 1994 году создали Гильдию российских адвокатов после Всероссийского съезда адвокатов, на котором мы, 43 делегата, ушли и создали, вспомнив петровское слово, Гильдию российских адвокатов. Дай Бог памяти, больше года мы писали в администрацию, в комиссию по наградам, в отдел по наградам. Потом нам подсказали, что нужно в геральдику при Президенте. Вилинбахову написали в Петербург, послали образцы наград, утвердили нашу, и у адвокатов появилась впервые в истории первая награда – Золотая медаль Плевако. Потом появилась серебряная, потом появился адвокатский Оскар (диплом с вручением бронзового бюста Плевако). И Вы представляете, адвокаты принимали эту награду со слезами на глазах. Ни в советское время, ни в последующее никто адвокатов не награждал. Я получил звание «Заслуженный юрист России» не за адвокатскую работу, а за другую работу, которую я выполнял…
Ирина Некрасова:
За подвиг перед Родиной, понятно…
Гасан Мирзоев:
Не за подвиг, нет. Я был на гражданской должности за границей в 1991-1993 году, и в 1994-ом году был Указ, меня отметили.
Ирина Некрасова:
Но Вы же все равно там были по заданию Отечества?
Гасан Мирзоев:
Я был тогда заместителем генерального директора Российского торгового и культурного центра в Нью-Йорке. Но я хочу сказать, что у нас сегодня получилось так, что эта традиция была каждый год. С некоторых пор мы договорились с Федеральной палатой, что один год, скажем, в 2014-м году, мы награждали Золотой медалью Плевако, в 2015-м мы придумали национальную премию в области адвокатуры, и так вот чередуемся. Кстати, Академия адвокатуры и коллегия адвокатов (Мосюрцентр) награждены Фемидой (являются лауреатами Фемиды, это тоже общественная награда) и, конечно, национальной премией в области адвокатуры. Я член комитета по этим адвокатским наградам, мы сопредседатели с Алексеем Павловичем Галогановым по адвокатским наградам имени Плевако. Демократичным голосованием по рейтингу каждого рассматриваем, никого случайного не может быть. Это выдающиеся и блистательные имена современной адвокатуры.
Ирина Некрасова:
Вы даже их называете «Первые среди равных».
Гасан Мирзоев:
Да. Туда попали Ария Семен Львович, Гофштейн, Резник, Падва. Ну, я чуть пораньше Резника ожидал, хотя там разные адвокаты, которые в разное время. Например, Краснокутская Альбина Ивановна, она жива, ей уже за 80 лет. Вообще, там есть уникальные имена адвокатов, которые еще работали, они застали людей, которые еще с царских присяжных, поверенных работали (можете себе представить) до 60-х годов. 90 лет было одному. Ну, представьте себе, они работали в 1915-1916 году, и они дожили, и вот мы этих людей тоже награждали. Что касается наград, было очень знаменательным…
Ирина Некрасова:
У нас остается 2 минуты…
Гасан Мирзоев:
…когда адвокаты предложили «Почетный адвокат России» (есть прокурор, есть все кто угодно), и вот в то же время, с 1996 года, если у адвоката стаж 15 лет, если у него нет дисциплинарок, если у него есть заслуги, защищает успешно и так далее, мы рассматриваем и принимаем решение присвоить ему почетное звание (почетный знак, нагрудный знак) «Почетный адвокат России».
Ирина Некрасова:
Гасан Борисович, ежегодно академия выпускает достаточное количество будущих адвокатов…
Гасан Мирзоев:
Не много, мало…
Ирина Некрасова:
Ну, немного. На самом деле, их гораздо меньше, чем нужно в стране…
Гасан Мирзоев:
У меня на этот счет свое мнение.
Ирина Некрасова:
Хорошо. А что бы Вы хотели пожелать начинающим адвокатам, которые только вышли в профессию?
Гасан Мирзоев:
Начинающим адвокатам хотел бы пожелать, чтобы они были честны перед собой, чтобы у них в душе была именно суть божественных заповедей (неважно, это христианин, иудей, мусульманин или буддист), но чтобы 10 заповедей у них были в сердце. И понимание, чтобы когда они пришли в следственный изолятор, или к ним пришли на беседу, люди надеются на помощь адвоката, и они должны отвечать этим чаяниям. Несмотря на трудности, несмотря, что у нас нет реальных механизмов влияния на организацию правосудия, несмотря, что все суды пока еще не независимы, судьи тоже не независимы. Есть проблемы, но я надеюсь, что, может быть, эти молодые адвокаты доживут до того времени, где суд будет независимый и правый вскоре на Руси, как всегда мечтали. И на Руси будет жить хорошо людям, которые действительно не только любят Всевышнего и свою страну, но они служат от души и сердца с полной отдачей. Вот адвокат должен с полной отдачей добросовестно выполнять свою миссию, защищать законными средствами и способами права человека.
Ирина Некрасова:
Я Вас хочу от всей души поблагодарить за то, что Вы нашли время и приехали на эфир, и попрощаться с нашими слушателями. Я надеюсь, что мы с Вами еще раз увидимся в эфире. Спасибо Вам огромное! Это была программа «Кому на Руси жить хорошо». До следующих встреч!