Владимир Буев:
Добрый день, уважаемые радиослушатели и телезрители. В эфире пятничный эфир «Сервис для бизнеса». Сегодня мы поговорим об инвестициях и инвестиционном потенциале моногородов и аграрного сектора, включая оптово-распределительные центры. У нас в гостях Максим Перевезенцев, директор по развитию и по работе с инвесторами группы компаний НИСИАП. Добрый день, Максим.
Максим Перевезенцев:
Владимир, здравствуйте, спасибо за приглашение.
Владимир Буев:
С чего мы начнём сначала, с моногородов или с аграриев?
Максим Перевезенцев:
И то, и другое интересно, но предлагаю начать с моногородов, тема такая насущная, готов с неё прямо начать.
Владимир Буев:
Что же, так сразу выстроим приоритеты. Моногорода сначала, ну, а девушки потом.
Максим Перевезенцев:
Всё по порядку, давайте с моногородов.
Владимир Буев:
Хорошо. Может быть, тогда опишите первоначально для тех наших радиослушателей и телезрителей, что такое моногорода вообще, с чем их едят, и дальше уже перейдём к их инвестиционному потенциалу.
Максим Перевезенцев:
Да, конечно, что касается моногородов, то можно сказать, что это наследие Советского Союза, в разных местах создавались предприятия, вокруг которых развивалась территория, строились дома, и соответственно появлялись города, которые привязаны к одному какому-то предприятию. Сейчас в России 319 моногородов, которые делятся на 3 категории. По разному социально-экономическому развитию и положению. В наиболее сложном из них находится порядка 100 городов. В России моногорода находятся в 61 регионе и можно сказать то, что порядка 14 млн. человек проживает в моногородах, то есть порядка 10% от населения России. Если мы возьмём, сейчас сразу хочу сказать, есть такой момент, Кемеровская область, например, там в моногородах проживают вообще 60%, поэтому тема моногородов, она актуальна действительно.
Владимир Буев:
Что такое моногорода? Это, я так понимаю, те города и веси, где есть некое одно предприятие, на котором завязана вся остальная экономика города. Правильно или нет?
Максим Перевезенцев:
Абсолютно верно, но здесь есть определённые характеристики. Одной из основных характеристик определения градообразующего предприятия и соответственно моногорода то, что в градообразующем предприятии должно работать не менее 20% населения данного города. И исходя из этого как раз были сформированы списки моногородов.
Владимир Буев:
Может быть, неправильно, вы меня поправите. То есть насколько я помню, в девяностые годы, начало двухтысячных годов моногорода не назывались так, они назывались, так скажем, они были привязаны к градообразующим предприятиям и назывались городами, в которых есть одно градообразующее предприятие. И тогда речь шла о том, что, в общем-то, города все, уже ни о каком инвестиционном потенциале не говорилось и говорилось, что эти города нужно закрывать, людей переселять, они скорее умирающие. Так о каком же инвестиционном потенциале там можно говорить.
Максим Перевезенцев:
Смотрите, моногорода, это действительно такая непростая история. Например, есть моногород, там 800 чем-то человек проживает, он находится на Чукотке. Есть Тольятти, там 700 с чем-то тысяч проживает. Действительно, раньше мы в девяностые года не говорили об инвестиционном потенциале моногородов. Почему, потому что в то время, мне кажется, про инвестиционный потенциал никто вообще ничего не говорил. То есть все ожидали какую-то историю, что придёт зарубежный инвестор, вложит в нас деньги, и мы хорошо заживём. Тот же самый коммунизм в 2.0, это в моём понимании. Но сейчас история изменилась и последние, наверное, лет 10, с 2009г. примерно очень пристальное внимание уделяется моногородам. Есть понимание того, что если ими не заниматься, то вот эта 10-я часть населения Российской Федерации, она попадает в зону турбулентности, это ухудшает качество жизни в стране, в данных городах, нужно было искать какой-то выход. Поэтому зашла речь об инвестиционном потенциале, о привлечении какой-то свежей крови, имеется в виду бизнеса, активных людей, которые что-то хотят. И, соответственно, им необходимо было создать условия, при которых им хорошо работалось бы.
Владимир Буев:
Но вы-то чем там занимаетесь? Насколько я понимаю, моногорода, это большая забота государства, уж как оно им занимается, худо или бедно, это всё-таки его забота. А ваш профит в чем там, и профессиональный интерес, и зачем.
Максим Перевезенцев:
Знаете, когда-то, может быть, лет, надеюсь, через 100 у меня будет стоять вопрос, а что ты сделал за эту жизнь.
Владимир Буев:
Записался ли в комсомольцы.
Максим Перевезенцев:
Записался ли в комсомольцы, да. И, соответственно, как раз нужно в этой жизни сделать что-то важное, что-то полезное. И в данном случае одна из наших задач, целей, которые у нас есть, это привлечение инвестиций в экономику Российской Федерации, увеличение количества рабочих мест в нашей стране и, в первую очередь, мы это стараемся делать в рамках именно моногородов. Мы приняли такое решение, это наша определённая социальная ответственность, мы в этом направлении и работаем плотно.
Владимир Буев:
Но социальная ответственность и доход, это не нужно одно от другого отделять.
Максим Перевезенцев:
Конечно.
Владимир Буев:
Можно рассказать о проектах, которые вы реализуете или содействуете реализации которых в моногородах? Что вы конкретно делаете там руками?
Максим Перевезенцев:
Про проекты я сейчас расскажу, но перед тем, как я расскажу про проекты, я хотел бы рассказать о небольшом случае или о комментариях, которые я услышал от коллеги из кемеровской области. Это было, наверное, года два назад или, может быть, год, на форуме по импортозамещению. Когда мы обсуждали моногорода и инвестиции, была фраза о том, что необходимо максимально инвестировать в моногорода для того, чтобы они развивались. Причём инвестиции должны быть государственные.
Владимир Буев:
Дайте денег. Это знакомо.
Максим Перевезенцев:
Дайте денег, да. На что был одобрительный гул, да, да. И один человек встал, говорит: я представляю Кемеровскую область, у нас порядка 60% человек живёт в моногородах, так я вот что могу сказать. Если вы даже моногорода и такие непростые территории зальете деньгами, то эти деньги, все равно они рассосутся, как вода, они впитаются в землю и ничего не будет. Чтобы решить проблему моногородов, необходимо делать работы по привлечению бизнеса. Потому что когда бизнес приходит на любую территорию, моногород, территорию ближайшего развития и так далее, на Дальний Восток, соответственно, вокруг развивается бизнес, они приводят с собой образованных людей, людей, которые хотят чего-то достигать. И вокруг каждого бизнеса начинают появляться другие бизнесы, сервисные или какие-то производственные с точки зрения развития цепочек. И действительно, с этим можно и нужно согласиться. Потому что развить и влить жизнь в моногорода можно, исключительно обновляя кровь или добавляя новую энергию, мотивированную энергию в данные регионы. А теперь по поводу проектов. Проекты у нас разные.
Владимир Буев:
Это самое интересное, да.
Максим Перевезенцев:
Есть проекты аграрные, сейчас в рамках импортозамещения очень большая работа происходит по строительству тепличных комплексов, по развитию КРС, это крупный рогатый скот, молоко переработка. Также есть проекты по созданию оптово-распределительных центров здесь, в России, о них чуть попозже более подробно расскажу. Есть проекты непосредственно индустриальные. Например, завод по строительству, по производству СИП панелей для дешёвого качественного строительства. У нас в южном федеральном округе есть проект такой. Есть различные проекты, например, по добыче, переработке торфа в сырьё с соответствующим последующим экспортом его на внешние рынки. Потому что рынок России, он довольно мал в этом смысле, а за рубежом очень требуются подобного рода продукция. То есть это различное экспорт ориентированные производства. Кстати говоря, недавно встречался с коллегой, мы всё планируем в Тульской области проект по переработке молока в субстанцию, которая используется в медицинской промышленности, в детском питании. И практически всё, что будет здесь произведено, будет экспортировано. То есть, в первую очередь, импортозамещено, а экспортировано. То есть вот такого рода проекты, много всего, на самом деле, много всего интересного.
Владимир Буев:
А можно, если это в абсолютных каких-то цифрах, сколько проектов, над которыми вы сейчас работаете или уже отработали?
Максим Перевезенцев:
Работаем 22, у нас сейчас 22 проекта в пайплайне, активно мы сейчас ведём 7 проектов, потому что каждый проект, это, понимаете, какая-то своя история. Если бы у людей то всё хорошо, и они могли бы пойти в банк, все получить и спокойной начать отстроится, это одна история. У нас есть такие предприятия, их немного, как правило, это крупные предприятия. К нам приходит малый, средний бизнес. И для того, чтобы запустить такого рода проект, необходимо, во-первых, оказать консультационную помощь, поддержку для того, чтобы разложить ситуацию, посмотреть на рынок, посмотреть на возможности, каким образом можно структурировать сделку, исходя из различных регионов, из того, что необходимо в данном проекте. Соответственно, какие фонды можно было бы подтянуть с точки зрения софинансирования данного проекта, какие банки, нужна ли Корпорация МСП с их гарантиями и так далее. То есть мы вот это как раз всё и помогаем делать.
Владимир Буев:
Правильно я понимаю, что в этом три составляющих того, что вы делаете? Первое - это своего рода маркетинговое исследование, второе - упаковка проекта, третье - поиск финансовых источников. Или я чего-то упустил или сказал не так.
Максим Перевезенцев:
Вы абсолютно всё правильно сказали, именно таким образом и происходит, только маркетинговое исследование, упаковка проекта и поиск финансирования, это уже, можно сказать, производная от первоначального до предконтрактного процесса. Когда к нам приходит компания и говорит, что они хотели бы сделать что-то. Соответственно, мы садимся и плотно начинаем уже смотреть. То есть, грубо говоря, мы вот эту работу, которая потом перерастает в контракт и в определенную оплачиваемую работу, мы делаем до, получается так. То есть прежде, чем подписаться, мы должны быть уверены, что мы реально можем помочь данному предприятию.
Владимир Буев:
По сути, упаковка происходит бесплатно, правильно я понимаю?
Максим Перевезенцев:
Только никому не говорите. Естественно, мы..
Владимир Буев:
Уважаемые радиослушатели и телезрители, никому не говорите.
Максим Перевезенцев:
Спасибо. Для того, чтобы быть уверенным, что мы реально можем подтянуть финансирование под данный проект, и данный проект, он будет не убыточен, он будет прибылен, соответственно, необходимо провести работу. И в данном случае, конечно, мы её проводим и после этого говорим: да, коллеги, мы можем вам сделать, помочь в том-то, на таких-то условиях, это одна история. Бывают ситуации, когда к нам приходят, после этого проделана работа, мы говорим: ребята мы, к сожалению, вам не можем помочь, потому что у вас то-то, то-то, вам нужно закрыть ряд пунктов и тогда приходите.
Владимир Буев:
Но это, по сути, та работа, о которой вы сказали, это 2/3 всей работы. Может ли быть так, что вы её проделали и поняли, что дальше мы идём, а вам сказали: до свидания, мы уже с другими будем работать.
Максим Перевезенцев:
Такое тоже было, но в данном случае, понимаете, здесь такая история. Можно, конечно, сразу подписать контракт с компанией, как только она к нам заходит, но с точки зрения бизнеса, наверное, это правильно, с точки зрения бизнес этики это было бы неправильно. Потому что, понимаете, мы не придаём какую-то комиссию или какие-то фиксы за упаковку проекта. То есть, фактически, мы людям подаём проект на 250 млн, на миллиард, на 2 млрд. рублей, то есть фактически, мы в них вселяли надежду и понимание того, что это реально возможно сделать. Мы сейчас говорим не просто про подтягивание финансирования, мы говорим о том, что можно разместить моногорода можно подтянуть инфраструктуру за счёт федерального, за счёт местного бюджета. То есть много вещей, которые, много пазлов, очень таких пазлов, которые разбиваются ещё на сотни пазлов, из которых выстраивается вся эта картина, и нам нужно эту картину проработать и показать уже клиенту.
Владимир Буев:
Как вы, кстати, клиентов находите, как они узнают о вас? Или это как цепочка добавленных стоимостей из рук в руки.
Максим Перевезенцев:
Здесь есть несколько моментов. Первое, мы уже давно на рынке, соответственно, о нас знают, к нам приходят и нам доверяют, это очень важно, это первая история. Вторая история это непосредственно работа коллег, моя работа. То есть я, например, в течение 20 последних лет занимаюсь международными проектами. Количество контактов у меня довольно значительное, плюсы в своё время я был директором по продажам linkedIn в России и странах СНГ. Поэтому понятие networking, для меня это.
Владимир Буев:
Как выпить стакан воды.
Максим Перевезенцев:
Да, как выпить стакан воды, кстати говоря.
Владимир Буев:
Вот, напомнил.
Максим Перевезенцев:
Да, спасибо. И таким образом я работаю как с российскими инвесторами, потенциальными инвесторами, в основном это бизнес элита, с которой мы встречаемся на различных форумах, конференциях, на выставках, каких-то круглых столах в министерствах, там разговариваем, выясняем, кому что нужно, и что мы можем им предложить. Далее есть различные, например, международные мероприятия, например, недавно в мае месяце был в Бахрейне, там общаться с коллегами из Тульской области. Сейчас мы с ними плотно работаем. Таким образом.
Владимир Буев:
Но вот интересно, вы сказали, что сейчас в работе, на разных стадиях в работе 22 проекта, если я правильно понял. В таком, уже плотном реализационном, я так понимаю, режиме 7. А есть уже реализованные проекты.
Максим Перевезенцев:
Реализованных проектов нет, потому что данное направление у нас, скажем, я его развиваю не так давно. Поэтому цикл получения финансирования и затем постройка завода какого-то, это порядка года, наверное. Поэтому в данном случае реализованным проектом лично я похвастаться не могу, но в рамках кампании, безусловно, уже есть реализованные проекты, особенно всё, что касается инфраструктуры, в данном случае можно сказать, это ТОР «Камчатка».
Владимир Буев:
Но есть проекты, которые находятся в стадии реализации?
Максим Перевезенцев:
Да.
Владимир Буев:
Я так понимаю, что говорить о них пока нельзя, насколько я понимаю?
Максим Перевезенцев:
Знаете, я о них говорить нельзя, но я вот что могу сказать. Когда я начинал работу, у меня был определённый скепсис в отношении наших госструктур. Потому что до этого я работал и в американском консалтинге, и свой бизнес у меня консалтинговый был. Крайне тяжело было работать, но я могу вот что сказать. Когда я начал работать с фондом развития моногородов, то в результате то, что мы сейчас имеем, это команда первоклассных специалистов, которые действительно реально помогают выстраивать модели и размещать бизнесы в моногородах, вот это лично я от себя могу сказать, поэтому ребятам спасибо.
Владимир Буев:
Сами когда-нибудь работали в госструктурах, был такой опыт?
Максим Перевезенцев:
«В» нет, «на» было много, и на российские, и не на российские.
Владимир Буев:
То есть внутри никогда, в принципе, все их бизнес, не бизнес, административные процессы изнутри не знаете.
Максим Перевезенцев:
Изнутри не знаю, по касательной, видимо, прошло.
Владимир Буев:
Скажите, под эти, в моногорода вообще насколько тяжело или легко привлечь частные инвестиции, государственные понятно, это один сюжет, но вы работаете с частными инвестициями. Насколько их тяжело или легко привлечь. Может быть, есть какие-то интересные кейсы, о которых можете рассказать. Что инвесторы смотрят, прежде всего, на что клюют.
Максим Перевезенцев:
Клюют они, в первую очередь, на модель именно самого бизнеса, потому что если мы говорим про проекты, давайте, например, возьмём Нижегородскую область, ферма КРС. Данная ферма имеет планы расширения и увеличения производства в рамках, например, импортозамещения по сырам, то есть производство молока и сыров.
Владимир Буев:
Это в рамках моногородов программа.
Максим Перевезенцев:
Вообще, берём Нижегородскую, есть такое предприятие и, соответственно, данное предприятие думает, что им делать, можно пойти в Россельхозбанк, можно пойти ещё куда-то. Но там возникают определённые сложности с залоговый частью и собственными средствами. Если собственные средства, это минимум 20% должно быть своих средств, с этим можно как-то можно разобраться. Но с залоговой частью, как правило, всё сложно, либо на собственных средствах, либо на залоговой части, как правило, на залоговой части всё начинает сыпаться. И когда компания раз за разом получает отказы, происходит следующая история, компания начинают думать, что, как сделать, как структурировать данный бизнес для того, чтобы получилось. Что мы в данном случае предлагаем. Например, в Нижегородской области есть ферма, и мы ставим, находим близлежащий моногород, туда ставим завод по переработке молока, там же регистрируется компания, которая является резидентом данного моногорода. Исходя из этого уже появляется возможность получения софинансирования от фонда развития моногородов, это 40% от стоимости проекта. Соответственно, если 1 милрд., это стоимость самого проекта, то 400 млн. потенциально можно получить от фонда развития моногородов.
Владимир Буев:
Остальное сам инвестор вкладывает, сам участник процесса или тоже где-то нащипывает по копейке.
Максим Перевезенцев:
Это вторая сложность, в данном случае, если мы говорим про сельхоз код, то здесь можно пойти уже в тот же самый Россельхозбанк, можно пойти либо в Сбербанк. В данном случае они видят, что будет идти софинансирование от фонда развития моногородов соответственно им нужно не 80% инвестировать в новое предприятие, в его развитие, а только 40%. Соответственно, здесь уже они более лояльны. Но здесь ещё есть такой большой плюс, когда мы размещаем проекты в моногородах, привязанных к моногородам, то Корпорация МСП выдаёт гарантию корпорации не на 50%, просто Корпорацию МСП можно разделить на 2 части. Первая, это гарантия, с ними я думаю, что проще, а вот вторая история, это финансирование. Вот по финансированию я расскажу, особенно историю про 6,5%, но до этого я вот что хочу сказать. В апреле месяце мы проводили прямой мост по развитию аграрного сектора одной из кавказских наших республик. И коллеги из Корпорации МСП дали следующую информацию, что за последние годы данной республике было выдано гарантий на 6 млн. руб., а кредитов на 3 млн. руб. То есть, в принципе, это даже не капля в море, это какие-то молекулы, наверное. С чем это связано. Это связано не с тем, что там никто не хочет делать бизнес, работать и зарабатывать, это связано с тем, что у людей нет понимания, каким образом правильно создавать бизнес-планы, фин модели. Потому что то, что они делают, когда эта информация заходит в корпорацию, там будут просто отказы, то есть непрофессионально. Поэтому то, чем мы очень плотно занимаемся, это упаковка проектов. Как как раз мы помогаем компаниям правильно упаковаться, правильно податься, ну, и сопровождаем, конечно же.
Владимир Буев:
Как правило, исходя из вашего опыта, привлекается софинансирование различное из госструктур, из банков. Каким объёмом денег, грубо говоря, и финансов рискует сам предприниматель, сколько он вкладывает в собственный проект?
Максим Перевезенцев:
Возьмём минимальный проект, если мы говорим про моногорода и про поддержку из фонда развития моногородов, стоимость минимального проекта 250 млн. руб. Это означает, что собственных средств должно быть минимум 50 млн. руб.. Но это не чисто, может быть, деньгами на счету, это может уже и оборудование, земля, изыскательные работы, проектно-сметная документация, всё вот это как раз входит в стоимость.
Владимир Буев:
Какие это активы.
Максим Перевезенцев:
Активы, уже проделанные работы, которые реально были направлены на реализацию данного проекта.
Владимир Буев:
Хорошо, тогда, я думаю, что на моногородах можно завершить, поскольку мы уже так или иначе затронули аграрный сектор или ограрку в моногородах. Теперь, я так понимаю, что можно выйти за пределы моногородов и в целом о ней поговорить. Как это всё с точки зрения того, как ваша работа связана с оптово-распределительными центрами.
Максим Перевезенцев:
Тема оптово-распределительных центров, на самом деле, очень интересная, впервые о ней мне сказал коллега из Германии. Говорит, что было бы интересно развивать в России оптово-распределительные центры.
Владимир Буев:
Что это такое, скажите.
Максим Перевезенцев:
Сейчас я даже прямо более подробно расскажу.
Владимир Буев:
Можно своими словами, необязательно в шпаргалку подглядывать.
Максим Перевезенцев:
Хорошо, я с вашего позволения зачитаю. Оптово-распределительный центр - это объект инфраструктуры агропромышленного комплекса, обеспечивающий условия для реализации отдельных видов сельскохозяйственной продукции за счёт организации процессов её приёмки, обработки, первичной переработки, упаковки, надлежащего хранения, ветеринарного и фитосанитарного контроля качества оптовой торговли, в том числе, из использования автоматизированных электронных и информационных расчётных систем. Короче говоря, есть клиент у нас, например, в Нижегородской области, вот прямо берём конкретный проект. Я расскажу, чем этот проект, на чем закончился. Тут тоже один такой момент, это про Корпорацию МСП. Они занимаются сельхозпродукцией уже долгое время. Соответственно, они её хотят производить и реализовывать для того, чтобы произвести и реализовать, есть определённые у нас погодные условия. У нас не Италия, у нас не всё круглогодично, у нас большее время года зима. Соответственно, вырастает картошка, морковь, лук и т.д., и т.п.
Владимир Буев:
Огурчики, помидорчики тоже есть.
Максим Перевезенцев:
Огурчики, помидорчики, это другая история, они чуть по-другому хранятся, там значительно меньше срок хранения. Все это выросло, с этим нужно что-то делать. Что обычно происходит. Есть сезон, в сезон падает цена, потому что очень большое предложение. Дальше уже идёт реализация. Потом мы начинаем с декабря-января уже покупать, например, какую-нибудь картошку из Египта, Израиля и так далее, то есть никуда не годится. Соответственно для того, чтобы не продавать очень дёшево картофель и другие овощи, можно ставить как раз ОРЦ, в том числе, с холодильным оборудованием для того, чтобы продукция хранилась до несезона. И компании уже могут продавать свою продукцию в полтора-два раза выше по цене, нежели это был бы сезон.
Владимир Буев:
Это реализуемый проект Нижегородской области, о котором вы говорите сейчас.
Максим Перевезенцев:
Он сейчас обсуждается. Но смотрите, у нас этот проект сейчас по ОРЦ мы сейчас непосредственно не получили ещё никакого финансирования. Но у нас эти проекты сейчас структурируются по Владимирской области, по Башкортостану, то есть это уже два проекта, и один ещё обсуждается, продолжает обсуждаться по Нижегородской области. Просто проблема там, что нет залога, как раз калеки пришли к нам по ОРЦ, по Нижегородской области говорят: Максим, хотим развивать, нам необходимо ОРЦ, это будет ещё логистический центр, который мы будем использовать, можно кому-то ещё отдать в аренду его будут частично, кооперативы и так далее, чтобы помогать, в том числе, и местным производителям овощей. И потом сделка была, примерно сам проект на 250 млн. руб., когда мы пришли в корпорацию МСП, коллеги посмотрели и сказали: нет, ребята, вы переписывайте всё, вы должны исходить не из ваших хотелок, вы должны исходить из ваших залогов. То есть, в принципе, сразу бизнес-план был убит. Но с другой стороны, это, наверное.
Владимир Буев:
Но там же нет залогов, что переписывать, если нет залогов, вроде как и переписывать нечего.
Максим Перевезенцев:
Залогов там, просто на 250 млн., даже с учётом 70% гарантии от Корпорации МСП просто не хватило, поэтому суммы будут уменьшены, предполагается, что в этом году будет строительство, будет небольшой проект, это, скорее всего, можно будет в МСП банке финансирование получить или в РСКБ. Дальше уже, в следующий год уже то, что будет построено, можно будет заложить как раз в качестве залога и уже выходить на что-то более серьёзное то, что как раз коллеги хотели. То есть здесь получается не одноходовка, нужно максимально помочь клиенту найти какое-то решение, приемлемое решение для того, чтобы бизнес развивался. Мы этим как раз и занимаемся.
Владимир Буев:
Но это один проект, о котором вы рассказали. Можно ещё рассказать о ряде, о которых можно рассказать, уже за пределами моногородов. Можно даже не называть конкретных заказчиков, конкретные компании.
Максим Перевезенцев:
Да, конечно.
Владимир Буев:
То есть кейсы интересны сами.
Максим Перевезенцев:
Из кейсов, в Бахрейне, когда участвовал в мероприятии, познакомился с коллегами из Саудовской Аравии, Бахрейна, Омана.
Владимир Буев:
Арабский знаете?
Максим Перевезенцев:
Нет, арабски не знаю, я боюсь, у него очень сложно... Я знаю немецкий, английский и русский, как-то в рамках этих языков. Кстати говоря, на Ближнем Востоке практически все бизнесмены прекрасно говорят на английском языке, потому что они все получают образование как раз в лучших бизнес школах мира. Поэтому знаешь английский, считай, знаешь арабский.
Владимир Буев:
Я немножко прервал плавную линию, можно вернуться к знакомству с предпринимателями из Бахрейна.
Максим Перевезенцев:
Да, конечно. Там есть одна интересная история, точнее две. Первая, они хотят наши технологии, наше оборудование с точки зрения локализации, импортозамещения и диверсификации собственной экономики, это одна история. Вторая история, то, что ближний Восток, это такая пустыня. Я когда прилетел в Бахрейн, я думал, что там сад, город такой, а это реально остров, и там довольно мало зелени. И как раз мы начали обсуждать, исходя из этого, возможность сотрудничества именно в области аграрки. Есть интерес у ближневосточных коллег в инвестициях в производство здесь, в России для того, чтобы полностью выбирать всё, что будет произведено и увозить на ближний Восток. Причём, Бахрейн, там количество людей не очень большое, это не является основным центром потребления. Бахрейн является точкой распределения продукции по странам залива. Мы как раз эту историю обсуждали. То есть ближневосточные бизнесмены вкладываются, либо выкупают, либо строят производство здесь по продуктам питания, и дальше они уже полностью всё забирают себе обратно, на свою территорию. То есть чисто экспортно ориентированное производство.
Владимир Буев:
Российские есть еще кейсы какие-то?
Максим Перевезенцев:
Это у нас Ближний Восток, в России...
Владимир Буев:
О тех, о чем можно говорить, может быть, вы скажете, что больше уже ни о чем нельзя говорить.
Максим Перевезенцев:
Как я и говорил то, что производство удобрений из торфа, это экспортно ориентированное производство в чистом виде будет. По переработке молока тоже я говорил, тоже экспортно ориентированное. Кстати говоря, здесь можно вспомнить историю относительно проектного финансирования. Насколько я знал, когда начинал заниматься данным проектом, данным направлением в компании, то, что проектного финансирования в России как такового нет. То есть закончился, наверное, в 14-м году.
Владимир Буев:
Это все говорят сейчас, что его нет.
Максим Перевезенцев:
Но недавно я встречался с коллегами из российского экспортного центра, я рассказал о ряде проектов, в чистом виде экспорт ориентированных. И мы как раз сейчас с ними проговариваем возможность как раз проектного финансирования под данный проект. Да, там 20% своих есть, нужно подтянуть 80%, а дальше уже мы будем, сейчас мы готовим бизнес план, фин модель и соответственно уже где-то в середине сентября мы в РЭЦ выходим со всей этой информацией и уже будем подаваться.
Владимир Буев:
А у вас есть уверенность, что в РЭЦ есть и деньги? Скорее, может быть, там ничего нет.
Максим Перевезенцев:
РЭЦ, в самом РЭЦ, наверное, нет, но в данном случае мы говорим о деньгах Минпромторга и выпуске на финансирование. Там деньги есть. Я надеюсь.
Владимир Буев:
Можете рассказать о проблемах, которые возникают в работе с самими частными инвесторами. С государством примерно, наверное, понятно, хотя это тоже было бы интересно, но вот именно с точки зрения работы с частными, с бизнесом, с частными инвесторами.
Максим Перевезенцев:
Давайте я самые какие-то необычные истории приведу. Может быть и обычные, может я просто к ним ещё не успел привыкнуть. В качестве примера есть ряд компаний, которые к нам приходят, говорят: коллеги, у нас есть свои 20%, помогите нам, пожалуйста, построить завод и привлечь оставшиеся 80%. Мы спрашиваем, что у вас за компания, каким образом юридическая модель сама построена. Они говорят: у нас очень хорошие технологии, у нас сейчас нам поставят оборудование из Германии, из Китая, но мы очень боимся, что у нас могут просто отжать данное предприятие. Я говорю: ребята, у нас вроде не 90-е уже. Мне отвечают: 90-е, не 90-е, но боимся, поэтому что делать, регестрироваться где-нибудь на Кипре, в рамках британской юрисдикции, британского права. И затем уже данная компания создаёт компанию здесь, в России и, соответственно, уже строится. То есть таким образом компании, да, они переплачивают, но они избегают истории с отжатием бизнеса, боятся. Это один из примеров, когда к нам приходят и боятся.
Владимир Буев:
А кто отжимает бизнес сейчас? Рейдеры? Кто угодно?
Максим Перевезенцев:
Нет, я не могу это сказать, я лично этих людей не видел, не знаю, слышал.
Владимир Буев:
Может быть, поэтому так много зарубежных, в том числе, кипрских инвестиций в Россию, потому что это в основном наши собственные инвестиции.
Максим Перевезенцев:
Чехия, да, Кипр, абсолютно точно, да.
Владимир Буев:
Это просто хеджирование рисков, можно сказать, страхование рисков своего рода.
Максим Перевезенцев:
Это правда, действительно, есть определенные опасения, определённые страхи. Но мы с ними работаем, в любом случае, те, кто к нам приходят, они как раз свои определенные риски и несут.
Владимир Буев:
Это вот одна проблема, что ещё.
Максим Перевезенцев:
Одна история. Вторая история, это получение земли в моногороде. Есть такие истории, когда местное руководство узнает, я не буду сейчас говорить про название моногорода.
Владимир Буев:
Вам с ними работать, конечно.
Максим Перевезенцев:
Да, конечно, поэтому я так, аккуратно. Узнают, что будет здесь моногород, будет территория опережающего развития. Территория опережающего развития, это такое прекрасное место, которое позволяет улучшить экономику проекта, года на 2 раньше выйти на точку безубыточности.
Владимир Буев:
Благодаря налоговым льготам.
Максим Перевезенцев:
Абсолютно точно. И когда узнают, что это замечательно, здесь через какое-то время будет и моногород и ТОР, это мы сейчас уже говорим про прошлое, местные и бизнесмены, и чиновники, и просто обычные люди, у которых есть эта информация, они начинают срочно скупать землю. И, фактически, когда мы приводим какого-то инвестора, земли свободной нет. А куда поставить предприятие. Соответственно, там говорят: договорись с этим, договорись с этим. Поэтому мне говорят: Максим, а что нам вообще с этим делать, как вы сюда собираетесь кого-то привести, каких инвесторов, земли нет свободной.
Владимир Буев:
То есть, я так понимаю, из администрации местной сливается инсайт, либо это сама администрация в лице её отдельных представителей скупает эту землю подешёвке, чтобы потом её тут же продать или чтобы за счёт неё обогатиться самому. Но это же отпугивает инвесторов. То есть это получается диссонанс внутри мотивации, одна мотивация формальная, привести инвестора, другая мотивация, личная, самому на этом заработать, правильно я понимаю?
Максим Перевезенцев:
Абсолютно точно, к сожалению, такой пучок абсолютно противоречащих друг другу историй возникает. С одной стороны, инвесторы нужны, с другой стороны, нужно ещё и самому на этом заработать. Как это технически происходит я не знаю, пусть это соответствующие службы разбираются. Но действительно, проблема есть.
Владимир Буев:
И как проблема решается или никак?
Максим Перевезенцев:
Я могу сказать то, что по той территории, где мы сейчас работаем и такая проблема была, она решена как раз благодаря коллегам из фонда развития моногородов, за что им низкий поклон от инвестора, с которым мы сейчас работаем. Причём это будет не единственный у него проект, поэтому коллегам спасибо.
Владимир Буев:
То есть тоже своего рода некий административный ресурс.
Максим Перевезенцев:
Да. В данном случае они абсолютно отрабатывают свою роль и соответственно, они максимально заинтересованы в том, чтобы как можно большее количество инвесторов всё-таки дошло до реализации проекта.
Владимир Буев:
На самом деле, я тоже слышал наиболее благоприятные отзывы из всех объектов инфраструктуры, которые занимаются такого рода поддержкой бизнеса, именно о ФРМ, одна из лучших. Ещё какие-то проблемы, которые в работе с частным инвестором, есть и такие. То есть у нас поскольку уже 3 минуты осталось, за 3 минуты можно успеть рассказать и сказать то, что вы хотели бы сказать, но вопросы, которых я не задал.
Максим Перевезенцев:
На самом деле, мы сейчас прорабатываем большую модель по привлечению, с одной стороны, зарубежных компаний, которые являются владельцами оборудования и технологий, в основном это западные страны, в первую очередь, это Европа. С одной стороны, также проводим переговоры с госструктурами, которые занимаются кредитованием своих производителей, страхованием экспортных сделок для того, чтобы их подтащить на российский рынок. И как раз вот это оборудование можно использовать в рамках своих 20% средств. С другой стороны, мы работаем с местной бизнес элитой, которая хочет развивать свой бизнес в России, в своём регионе, в рамках России либо уходить на внешние рынки. Соответственно, мы работаем с ними, мы работаем с фондами, которые могут профинансировать данные проекты. Мы работаем с банками, Корпорацией МСП, мы помогаем с размещением в моногородах, в особых экономических зонах, на Дальнем Востоке и т.д., в ТОРах, соответственно. С другой стороны, у нас ещё большой пул инвесторов, в первую очередь, зарубежных, это зарубежные фонды. Это европейские, американские и Ближний Восток. С американскими всё плохо, с европейскими уже получше, лучше всего Ближний Восток, ещё есть коллеги из азиатско-тихоокеанского региона.
Владимир Буев:
Из Китая?
Максим Перевезенцев:
Нет, Вьетнам. С Китаем всё не так просто. Несмотря на дружбу и всё такое, они крайне сложны, крайне медлительны, с ними, честно скажу, очень тяжело работать. Это мой опыт. Может быть, у кого-то другой. Мы сшиваем всю вот эту картину и в рамках данной комплексной работы у нас как раз сейчас прорабатывается проект по строительству и привлечению оборудования, технологий, софинансирования из европейских стран, это 30 ОРЦ. Стоимость одного ОРЦ от 750 млн. до 2 млрд. руб. Соответственно, это большая программа. Такая же история у нас по тепличным комплексам. У нас сейчас планируется программа на 20 комплексов России, от 4 гектар. Безусловно, я готов обсудить с местной бизнес элитой, с региональной бизнес элитой проекты, которые их интересуют, где мы можем быть им полезны, будем только рады.
Владимир Буев:
Спасибо большое, Максим. На самом деле, я думаю, что после нашего эфира, возможно, в полку ваших клиентов прибудет, по крайней мере, тех, кто захочет с вами разговаривать, иметь дело. Спасибо ещё раз большое. Всего доброго, уважаемые радиослушатели и телезрители.
Максим Перевезенцев:
Спасибо, до свидания.