Анастасия Клименко:

Всем добрый день! Сегодня с вами я, Анастасия Клименко. И в программе AntiSchool у нас сегодня в гостях Нурлан Киясов – директор по развитию НИТУ «МИСИС», а также программный директор конференции EdCrunch. Добрый день, Нурлан!

Нурлан Киясов:

Добрый день, Анастасия!

Анастасия Клименко:

Спасибо большое, что пришли! Расскажите, наверное, сначала, почему оказались в образовании? Это интересно обычно бывает. Это все-таки такое решение, или, может быть, судьба свела?

Нурлан Киясов:

Спасибо за приглашение! На самом деле, я часто тоже думаю, как я оказался в образовании, потому что смотрю на своих одногруппников, сокурсников (я учился в Московском институте стали и сплавов на металлурга), мы общаемся с друзьями, встречаемся раз в год, делимся. Конечно, они удивляются, что я нахожу системе образования. Долго думая, наверное, я пришел к такому ответу на этот вопрос. Дело в том, что еще в школе я был таким лидером различных общественных объединений молодежных, был активистом в школе, занимался различными дебатами, клубами, любил сцену, был КВНщиком в школьной команде, затем уже и в университетской среде. И мне всегда казалось, я всегда думал в масштабах страны сделать что-то полезное для страны, вести страну вперед, поднимать экономику, оказывать содействие в развитии страны. Мне казалось, что это могут сделать только политики, это могут сделать только, наверное, специалисты международных отношений, МИДовские сотрудники и так далее. Я, собственно, готовился поступать по всем этим направлениям (политология, международные отношения и так далее), но в преддверии ЕГЭ и поступления в университет…

Анастасия Клименко:

Тогда еще, наверное, не было ЕГЭ?

Нурлан Киясов:

Да, тогда не было еще, в 11-м классе, мой отец познакомился с одним металлургом в городе и, соответственно, тот рекомендовал поступить в металлургический университет. Я честно скажу, что, на первый взгляд, когда первый раз услышал (отец вышел с предложением рассмотреть инженерную специальность), конечно, я отказывался. Но потом меня убедили, внушили, что будущее, процветание страны – за промышленностью, за инженерами, потому что инженер всегда может стать экономистом, политиком и так далее, а наоборот уже, наверное, тяжело будет. Поэтому я, внушившись этой идеей, что инженерные предметы и дисциплины играют такую определяющую роль в экономике страны, мне приводили в пример то, что среди топ-менеджмента, политиков большое количество инженеров-строителей (это модно было, особенного, в советское время). Ну, и потом, после окончания, значит, университета МИСИС, я проработал немного на металлургических заводах, у печи стоял, плавил металл и понял, что будущее, оказывается, за инновациями, за новыми технологиями, если мы хотим, действительно, что-то интересное сделать. Я это понял через год, после года работы на заводе, стоя у печи плавильной (тогда работал на различных предприятиях), и понял, что будущее все-таки за новыми технологиями, когда вот это вот знание превращается в некое экономическое благо, дивиденды для населения. Выбрал, соответственно, такую специальность в Англии, поступил в университет Кембридж на специальность нанотехнологии. Там получил степень, 2 года отучился. Когда вернулся, начал работать здесь, в России, стараться поднять инновационную экономику России, но понял, что это очень тяжело. Не получалось. Разные были причины, и есть они сегодня, это всегда тяжело дается России (мы к этому вернемся). И понял, что основополагающим, наверное, элементом всего этого является образование (на чем все состоит, фундаментом для всех этих вещей), мышление людей, их позиции. И так я пришел в систему образования, начал заниматься различными инновационными проектами в области образования (онлайн образование, создание платформ). Мы поняли, что есть огромное (не побоюсь этого слова) невежество между нашим профессиональным сообществом и тем, что творится в мире, и выступили с инициативой (еще 5 лет назад) провести такую конференцию с нуля, придумали название и двигаем, работаем.

Анастасия Клименко:

Это Вы сейчас про EdCrunch говорите?

Нурлан Киясов:

Да.

Анастасия Клименко:

Смотрели ли Вы на аналоги другие за рубежом, есть ли у них такие конференции?

Нурлан Киясов:

Конечно, конференций много. Я думаю, в каждой стране есть такие конференции. Ну, конечно же, самые большие конференции у нас проходят с Штатах, в Великобритании (в области именно цифровых технологий). Вообще, я должен сказать, в области образования очень много конкуренций, но в последнее время именно бум на такие мероприятия в области EduTech образовательных технологий. И мы стараемся, конечно же, посещать регулярно, сверять часы, обмениваться нашими практиками и, самое главное, приглашать спикеров (тех, кто нам обычно нравится) и тем самым держать на уровне и наше профессиональное сообщество.

Анастасия Клименко:

Расскажите немного про EdCrunch, насколько наши проекты могут конкурировать с международными? Потому что я знаю, что на наши конференции приезжают очень хорошие спикеры из-за рубежа. Вот какие у нас есть хорошие проекты? Насколько мы сейчас можем конкурировать в образовании или быть на уровне? Может, у нас есть какие-то проекты, которые даже более оригинальные или чем-то отличаются?

Нурлан Киясов:

Ну, EdCrunch мы создавали с одной идеей – для того, чтоб создать условия, площадку, чтобы профессиональное сообщество (начиная от раннего развития, раннего детства, заканчивая корпоративным обучением) обменивались своими практиками, чтобы они смогли делиться с международными коллегами. Мы стараемся приглашать самых лучших в мире по различным (у нас там 5ттреков), начиная от детства, школы, высшего образования, и заканчивая корпоративным треком. Говоря о российских, наверное, компаниях, я думаю, есть однозначно компании, Россия всегда славилась своим математическим образованием, инженерным образованием, но, самое главное, различными информационными системами. Я думаю, если основатели, наши молодые предприниматели будут думать масштабно, то, конечно же, они, я думаю, смогут выйти на международные рынки. Но должен сказать, что делать бизнес в образовании – это нелегкая задача часто. Если говорить про школьный уровень, часто это зарегулированный рынок, попасть компаниям, технологиям в школьное образование, в высшее образование часто дается нелегко. Поэтому многие образовательные стартапы, они сконцентрированы в области дополнительного образования. Если вы хотите сделать большую компанию и развиваться – это подготовка к ЕГЭ (какая-то, может быть, платформа или сервис для индивидуализации), это изучение языков, это обучение профессиям будущего, это, может быть, корпоративные какие-то сервисы, информационные системы для корпоративного обучения. Там есть однозначно ниша, там есть рынки, возможность масштабироваться, выходить за пределы России.

Анастасия Клименко:

Что Вы думаете по поводу онлайн проектов в образовании? Вот, если смотреть на зарубежный опыт, то это, понятно, Khan Academy, Coursera. Насколько Россия готова кто к таким проектам? И онлайн – это сейчас передовые технологии?

Нурлан Киясов:

Да. Я думаю, 2011 год где-то можно назвать новым этапом развития дистанционного образования вообще в мире, появились новые технологии, новые возможности. Дистанционное образование, конечно, существует несколько десятилетий, но вот в 2011 году в связи с запуском названной Вами платформы Coursera, конечно же, это направление, технология, она, конечно, стала многообещающей. Я думаю, что онлайн-образование, конечно, играет такую трансформирующую роль, оно может полностью изменить, трансформировать всю систему образования, потому что вы получаете доступ в любое удобное время, в любом месте, позволяется возможность индивидуализировать обучение (каждому, в зависимости от его способностей, интересов), появляется возможность (третье преимущество называю технологии в образовании онлайн), появляется возможность доступа к международному сообществу по интересам. Вы можете подписаться на 1 курс и иметь, видеть, на формах общаться с единомышленниками, с коллегами из разных стран, обмениваться, знакомиться и так далее. И возможности онлайна, конечно, в этом смысле, контексте, они безграничны. Говоря про Khan, я думаю, это прорывной проект. По-моему, буквально там за 10 лет они смогли уже сейчас на 10-и языках. По-моему, они называют цифру в год обучается около 100 миллионов со всего мира пользователей, детей. Я думаю, если смотреть в контексте бедности, особенно, таких стран, как Африка, Индия, в контексте того, что влияние на доступность качественного образования (это их является слоганом), доступность именно в любое время в любом месте. Конечно, они играют такую очень хорошую роль в части демократизации образования. Проект, конечно, очень беспрецедентный (я имею в виду Khan Academy), они сейчас очень много инвестируют в исследования в области адаптивных технологий. То есть школьник, туда попадая, может полностью выстроить свою индивидуальную траекторию для дальнейшего обучения.

Анастасия Клименко:

Да, там очень интересно то, что ты видишь, отслеживаешь знания, которые ты получил и какие нет, то есть там очень интересная система. Если говорить про Курсеру, здесь, конечно, такой камень преткновения: все-таки есть статистика, что не досматривают видео (по статистике). Вот можно ли как-то замотивировать людей? Или вот, может быть, так же человек ходит в университет, но лекции-то не слушает (возможно, мы просто не знаем этих данных)? То есть, может быть, это просто такой маленький процент, кому нужны эти знания?

Нурлан Киясов:

Я бы сказал так. Смотрите, тут 2 момента. Если образование было бы доступно всем и бесплатно, то каждый мог бы ходить в университеты. Наверное, я думаю, соответственно, мы сейчас получаем дипломы, но дипломы получают тоже не все, наверное. Поэтому здесь же имеется в виду массовость. Coursera выпускает курсы в формате массовых открытых онлайн-курсов. Это означает то, что доступ имеют все желающие. Но если в конце вы хотите получить сертификат, то за это надо платить и так далее. Ну, и правильное дело, понятное дело, в ходе просмотра (в середине или в начале даже) некоторые люди просто отсекаются, они не досматривают. Но я поставлю вопрос иначе, то есть надо задавать, мне кажется, вопрос, а отвечает ли интересам слушателей именно данный курс-контент, то есть получил ли он именно то, те ответы на вопросы, что он искал? Это как в книжном магазине: тогда вы берете книгу, если вы прочитали один раздел, в принципе, вам не надо читать другие разделы и, в принципе, можно считать, что эта книга удовлетворяет вашим интересам. То же самое по курсам. В этом и прелесть онлайн-курсов: вы можете посмотреть нужный раздел, нужный пункт, вы можете пообщаться, вы можете посмотреть…

Анастасия Клименко:

…не выходя из дома. Здорово! Я знаю, что у Вас есть тоже проект, похожий на Курсеру. Расскажите о нем.

Нурлан Киясов:

Ну, это на втором ЭдКранче (где-то в 14-м или в 15-м году), это идея восьми университетов (8 ведущих университетов во главе с МГУ, с Высшей школой экономики, с МФТИ, МИСиС, УрФУ, ИТМО, Питерский политех), мы выступили с инициативой создать такую национальную платформу открытого образования (от Курсеры мы, конечно, отличаемся), мы выступили с идеей именно производства и размещения курсов в области формального образования, высшего образования. Мы начали визуализировать и снимать (в каждом университете по своим профильным направлениям) в своих студиях общеобразовательные свои дисциплины, базовые курсы 1-го и 2-го курса. И идея, которая заложена была в этот проект, она, конечно, революционная. Мы получили поддержку и политическую со стороны министерства. Мы до сих пор сейчас работаем над этим для того, чтобы запустить так называемую виртуальную академическую мобильность, когда ВУЗы (мы между собой, 8 университетов, когда другие университеты) могли встраивать эти онлайн-курсы свои, магистерские образовательные программы, бакалаврские образовательные программы. Школьники 10-11-х классов, талантливые дети уже могут обучаться. И в будущем, наверное, через 2-3 года мы придем уже к тому, что не надо будет учиться на 1-ом курсе. Школьники смогут начинать со 2-го курса, если они в свою корзину курсов смогут набрать те 12 курсов с разных университетов, и мы можем зачесть им любой университет в качестве 1-го курса. И проект развивается, на сегодняшний день около 260 курсов. Мы сейчас работаем над тем, чтобы разработать так называемую финансовую модель, доказать российским университетам, насколько это выгодно. Мы работаем над организационной моделью, как это можно в условиях российской нормативной базы встроить свои образовательные программы. Мы работаем над системой оценки качества, чтобы вопросов не было: чьи это курсы, почему я должен эти курсы перезачитывать? Поэтому, я думаю, мало где есть такие кейсы, практики. Даже я знаю, что в Штатах нет, там больше Coursera – это больше все-таки EDX, это все-таки проекты бизнес-компаний, частных компаний.

Анастасия Клименко:

На самом деле, мне кажется, за этим будущее, потому что какая разница: придти на лекцию (зачем-то до нее дойти), когда ты можешь ту же лекцию послушать…

Нурлан Киясов:

Конечно! И для России онлайн-образование, дистанционное образование сверх актуально, когда есть высокая дифференциация по территориям, по университетам, неоднородность большая по качеству. Это играет очень, конечно, в части выравнивания вот этого качества и результатов.

Анастасия Клименко:

Ну, вот тут интересный вопрос, а как проверять эти знания? То есть это так же будут экзамены с преподавателями, или как-то будет это еще и система онлайн понимать, как ты понял курс?

Нурлан Киясов:

Когда мы курсы из открытого образования отдаем региональным университетам или другим столичным университетам, там есть разные модели, на самом деле. У нас самое, конечно (то, что используется на Курсере), есть сервис (так называемый прокторинг-сервис), когда идет верификация личности, то есть нужна веб-камера, специальное программное обеспечение скорости набора на клавиатуре, и можно удостовериться, что, действительно, перед вами тот человек, который обучался. Есть следующий вариант, когда вы оценивание результатов обучения отдаете самому университету. Там моделей и вариантов очень много.

Анастасия Клименко:

Удивительно, сколько технологий. Мы все боимся, как проверить, какие знания? На самом деле, они еще могут помочь тому же учителю, преподавателю. Не всегда это субъективно и объективно. Вот какие есть технологии в сфере образования, которые могут помочь учителю или преподавателю, которые Вы знаете? Может, могли бы выделить?

Нурлан Киясов:

Ну, их множество. Мы приглашаем вас на EdCrunch. Я бы здесь разделил, потому что, знаете, технологии (цифровые технологии) в школе – это одно, а цифровые технологии, различные сервисы в высшем образовании – это другое. Я даже всегда говорю коллегам: «Это разные рынки, разные люди и другие задачи». В школе (главная задача в школе) является сохранение мотивации у учеников. На мой взгляд, это самая главная задача, потому что школа у нас является обязательной, ибо он туда не рвался, его туда никто (родители не заставляют), его туда «посадили». Его туда посадили на 10-11 лет, он там учится, и очень важно сохранить эту мотивацию. В высшем образовании многое уже по-другому. Там уже самообучающийся, и он осознанно подходит к выбору профессии, курсов, специальности (ну, мы предполагаем, что осознанно) и выстраивает свою индивидуальную траекторию, свой путь обучения. И в этом смысле главным человеком в школе, если мы хотим внедрить инновации, является все-таки учитель. Мы говорим, что невозможно никогда ничего изменить, минуя голову учителя. То есть сейчас наши задачи (конференции EdCrunch, различных наших стартапов, проектов) направлены на повышение цифровых компетенций именно учителей. Мы говорим учителям, что технологии, искусственный интеллект не заменит даже плохого учителя никогда (по крайней мере, в этом веке), но хорошего учителя он сделает выдающимся. Мы хотим показать все возможности технологий. Сегодня есть куча технологий и во время преподавания в классе, и во время самостоятельного обучения ребенка на дому, и технологий оценивания, когда оценивание идет не в конце семестра 1 раз, а снимаются данные в ходе обучения.

Анастасия Клименко:

Мне кажется, чтобы учитель понимал вообще, что происходит с ребенком…

Нурлан Киясов:

И мы хотим показать, мы говорим учителю, что это позволит сэкономить вам время, когда вы готовитесь; мы говорим учитель, что это влияет на результаты обучения, на успеваемость; и мы говорим, что у вас появляется возможность повысить мотивацию, интерес у детей, больше вовлечь детей в учебный процесс. А в высшем образовании, там уже другие сервисы.

Анастасия Клименко:

Расскажите, я знаю, что у Вас есть проект в сфере школьного образования – это видеоролики, насколько я поняла, короткие мультипликационные?

Нурлан Киясов:

Это у нас стартапы мы сейчас пробуем, опробируем различные. Один из таких проектов: мы стремимся визуализировать каждую школьную тему в виде 3-минутных коротких анимационных фильмов. Это так называемая визуальная хрестоматия, дополнительный материал для учителей.

Анастасия Клименко:

А для каких классов?

Нурлан Киясов:

С 1-го по 11-й класс.

Анастасия Клименко:

То есть, в принципе, и 11-му классу интересно посмотреть ролик?

Нурлан Киясов:

Ну, там уже многие вещи связаны с ЕГЭ. Какая тенденция? До 5-го класса учитель является авторитетом (богом) для детей, и учителя из-за того, что (в силу их возраста) дети часто любят смотреть такие мультипликационные интерактивные ресурсы и часто очень сильно вовлечены. Для нас большой проблемной задачей именно является сохранение и удержание концентрации внимания детей после 6-го класса. Там мы теряем детей в силу переходного возраста, они взрослеют, конкурируют со школой, с нашими ресурсами (там уже медиа-ресурсы, социальные сети). И часто мы однозначно мы проигрываем и проиграем, потому что невозможно, когда идет такой user-generated контент, они общаются между собой. А вот в 10-11-м классе дети вынуждены возвращаться из-за ЕГЭ, то есть они садятся из-за поступления в университеты. То есть, поэтому все сервисы, они связаны в этом 10-11-м классе с подготовкой или с натаскиванием к ЕГЭ. Мы вот стремимся сделать коллекцию таких интерактивных уроков в сопровождении с интерактивными задачами, с тестами, чтобы учитель мог усилить, сделать увлекательным урок, показать не только урок, но и дать домашнее задание, или организовать модель перевернутого класса, когда он сильных детей можем посадить на занятия более старших курсов, на более сложный контент, а самому к сконцентрироваться на групповой работе, индивидуальной работе с детьми, которые показывают малую успеваемость.

Анастасия Клименко:

Это здорово! А вот расскажите, что Вы думаете про ЕГЭ, так как все-таки Вы его не проходили? В чем Вы видите плюсы и минусы? Ну, я вижу потрясающим то, что по всей России люди могут поступать в университеты, в которые им приходилось бы раньше ехать. То есть, мне кажется, что это возможность для регионов.

Нурлан Киясов:

Ну, я тоже отношусь к этому. К сожалению, конечно, много вопросов и нареканий в адрес ЕГЭ, но, на мой взгляд, это на сегодня и во всем мире (в Штатах есть тест SAT, в каждых странных используются такие тесты), на сегодня это самый объективный инструмент для оценивания результатов обучения на выходе из школы для того, чтобы дать равный доступ каждому школьнику. Поэтому я отношусь положительно. Мы побороли благодаря внедрению этого института коррупцию на всех уровнях при поступлении. Мы дали возможность (о чем Вы говорите) каждому школьнику из периферии поступать в ведущие университеты страны. Другое дело, конечно, этот инструмент нужен, но нам надо работать (профессиональному сообществу) над содержанием этих тестовых материалов. Хорошо, что убрали из показателей губернаторов средний балл ЕГЭ, потому что там часто губернаторы соревновались и элементы фальсификации были. Но не нравится то, что в 11-м классе дети перестают обучаться, и школа начинает натаскивать с утра до вечера. Учителя, вся школа, директор, чтобы показать хорошие результаты, начинают запускать репетиторские курсы, готовить детей. И в этом смысле вопросы подготовки к тестам, натаскивание – это является одной из таких серьезных проблем в нашей системе российского школьного образования, потому что на входе в школу мы показываем очень хорошие результаты в мире, мы одни из самых передовых среди всех стран с точки зрения элементарной грамотности. Есть такие тесты (международные сравнительные исследования PIRLS, TIMSS), где Россия входит в TOP-5 в TOP-3 в области естественнонаучных дисциплин, в области умения читать, грамотности и так далее. Но как только после школы на выходе (на уровне 9-9-х классов) тесты PISA изучают наших детей, мы показываем уже другие результаты, мы не попадаем даже в TOP-30 стран с точки зрения функциональной грамотности, с точки зрения умения применять эти знания на практике. И здесь мы должны задаться вопросом, что происходит в школе за эти 10 лет, почему любознательное, талантливое существо, которое способно (не знаю) выучить сразу10 иностранных языков на входе в школу, а на выходе мы получаем совершенно другого человека? И это является проблемой. Я думаю, пора задуматься и обратить внимание на систему школьного образования – это фундамент, на котором дальше будет все создаваться и строиться.

Анастасия Клименко:

То есть, возможно, тесты не должны проходить школах? Или как? Ну, то есть этому будет уделено, допустим, только полгода в 11-м классе? Просто не очень понятно, как выстроить систему? То есть, с одной стороны, вроде это показатель образования, а, с другой стороны, если мы в это внедряемся, то забываем о самом образовании?

Нурлан Киясов:

Там комплексно надо подходить, позиций там очень много. И, конечно, главный вопрос – это и кадры в образовании, это учителя. Слава Богу, сейчас начинают приходить в систему школьного образования и в регионах, и особенно в Москве, вот в Московский городской педагогический университет (я смотрел), то есть хороший набор. А вот то, что мы с вами обсуждаем все эти проблемы, на мой взгляд, это результат тех моментов, которые происходили у нас в 90-е года. Эксперты называют это двойной негативный отбор (слышали, наверное), когда в педВУЗы идут троечники, а потом из тех, кто закончил, в школу идут еще и двоечники-троечники (не знаю) этих же педВУЗов. Это связано, прежде всего, с квалификацией, наверное, учителей. В 90-е, в начале двухтысячных страна потеряла профессионалов в этой образовательной индустрии. Там очень много моментов, и не вина работников образования, учителей в том, что так произошло, это во всей стране так было. Поэтому сейчас надо это наращивать, больше инвестировать в подготовку кадров. Я считаю, что в стране самый главный человек – это все-таки ректор педагогических университетов. Надо наши педВУЗы поддерживать, надо что-то сделать с институтами повышения квалификации учителей (они устарели), надо менять полностью систему управления и финансовую модель. Ну, и самое главное, конечно, везде менять содержание учебных материалов. Это комплексное, там очень много моментов, комплексные системные меры должны быть приняты. Ну, я думаю, шансы есть, сейчас мы работаем, я думаю, и многие эксперты, запускаются новые федеральные проекты и приоритетные проекты в контексте цифрового развития. В школы уже приходят молодые учителя 90-х годов рождения – это, думаю, будет обновление.

Анастасия Клименко:

Расскажите о своей деятельности в МИСиС (Вы там директор по развитию), расскажите, чем занимаетесь?

Нурлан Киясов:

Я курирую, дирекция по развитию занимается наполнением и развитием эндаумент-фонда. Это буквально в конце 2010-х годов был принят закон, что каждый университет должен создавать фонд развития для наполнения, для развития своего университета, вовлекая выпускников, бизнес. Мы курируем, мы занимаемся взаимоотношением работы с выпускниками у нашего университета. Мы курируемым и также занимаемся онлайн-образованием, конференцией EdCrunch и различными активностями. И вот сейчас запускаем (планируем запустить осенью) исследовательские центры в области образовательных технологий (как все эти вещи новые, эксперименты различные проводить, влияет на результаты обучения, на развитие в человека в целом). И вот в качестве одной из, наверное, системных мер и, я думаю, одним из ключевых направлений является то, что мы должны больше обращать внимание на исследование, инвестировать на исследование, на инновационные педагогики. Потому что сейчас, с внедрением новых технологий, с получением бигдейта (данных обучения на основе бигдейта) мы должны проводить различные эксперименты и исследования, выявлять новые какие-то инсайты, закономерности. Тоже очень важное направление.

Анастасия Клименко:

Расскажите, где проходит конференция EdCrunch, кто там будет, что изменится в этом году?

Нурлан Киясов:

Конференция пройдет 1-2 октября на базе Центра международной торговли. До конференции мы планируем провести так называемый 31:08 ***day – 2 дня (в конце 2 дня, в выходные) будут образовательные программы по 5-и направлениям, где мы попытаемся не только (если у ЕдКранча цель такая визионерская, если говорить, больше мотивационная), то в предстоящие накануне 2 дня мы через свои мастер-классы постараемся показать всем участникам (ну, тем, кто запишется) возможности современных цифровых технологий. Но и в тоже время постараемся их научить, чтобы они в конце по результатам этих 2-х дней получили практически какие-то азы, возможности от конференции, в классе чтобы это внедрить и использовать (в классе, в университетах). Мы пригласили большое количество международных экспертов. На сегодня есть подтверждение порядка 30-ти выдающихся зарубежных спикеров (начинает от развития раннего детства, заканчивая областью корпоративного обучения). Ну, планируем, что, в общей сложности, будет около 300 спикеров, 5 тысяч участников, большое количество онлайн. Будет выставка образовательных стартапов (технологий), мы запускаем хакатон накануне между командами-разработчиками и нашими партнерами для того, чтобы показать какой-то прототип решения в области индивидуализации обучения или платформ и сервисов. Есть у нас конкурс открытых онлайн-курсов EdCrunch Award. Но должен сказать, что мы меняем концепцию конференции. EdCrunch мы рассматриваем как некую экосистему (не люблю это слово), которая будет длиться, продолжаться на протяжении всего года. На базе нашего университета МИСиС мы хотим запустить формат EdCrunch Night, где ежемесячно для всего нашего сообщества, с участием также иностранных наших гостей и спикеров мы будем поддерживать сообщество и тем самым формировать дальше критическую массу людей, которые открыты к инновациям в области образования и нацелены трансформировать. И EdCrunch – это и курсы повышения квалификации, это и это площадка ежемесячная, это и исследовательский центр, то есть рассматриваем, как большую такую историю от нашего университета.

33:50

Анастасия Клименко:

Мне кажется, это должно быть именно 3 дня таких…

Нурлан Киясов:

Да, именно поэтому мы пришли к этой идее, потому что, вместо того, чтобы проводить 4 дня или 3-4 дня осенью один раз EdCrunch, мы решили это поддерживать сообщество и растянуть в течение всего года.

Анастасия Клименко:

Да, это здорово! А расскажите, что Вы думаете все-таки о технологиях? Это все замечательно, и мы в мире тоже это замечаем. Допустим, мы все видели автомобиль, который управлялся без водителя. Потом, что у нас есть? То, что вы можете оплачивать без кассира продукты. Ну, и, в общем, много технологий, 34:39 *** и еще много каких (мы говорим сейчас об искусственном интеллекте, о роботизации). И вот встает такой вопрос: какое обучение будет, и нужно ли всем будет обучаться в таком мире (ну, если мы говорим о будущем)?

Нурлан Киясов:

Ну, конечно, образование всегда считалась такой закрытой консервативной индустрией и всегда сопротивлялось различным изменениям. Но вследствие названных Вами технологией оно однозначно будет трансформироваться. Источником этих изменений будут не какие-то инноваторы внутри самой системы образования, а смежные с ней отрасли. То есть это IT (информационные технологии и системы), это и финансовые технологии, это и технологии в области нейротехнологии, медицины. Они полностью могут трансформировать систему образования. Говоря, чему и как учиться, наверное, самые важные компетенции на сегодняшний день (и это задача в том числе наших образовательных организаций) – это умение учиться и переучиваться, забывать, умение концентрироваться, потому что самой главной задачей школ и университетов, на мой взгляд, является именно прививка нашим детям, чтобы всегда у них была страсть постоянно работать над собой, саморазвиваться, и была высокая мотивация в течение всей жизни заниматься именно самообучением. А технологий, если говорить про онлайн-образование, то сейчас одна из самых главных тенденций, я вам честно признаюсь, если мы работали над интеграцией онлайн-образования в традиционную форму (модель смешанного обучения), то есть следующий уровень, к которому я лично пришел, наверное, в этом году – это вот использование больших данных, использование искусственного интеллекта, цифровых двойников, когда ваш персональный помощник вас сопровождает. И это на основе накопленных датасетов. Дело в том, что вот это вот обучение онлайн или в какой-то виртуальной среде, он производит такой побочный продукт. Называется этот побочный продукт данные в образовании в большом объеме. Вообще сама индустрия образования по сравнению с другими секторами, он очень большой с точки зрения массивов данных (интенсив данных в образовании), поэтому сейчас основные тенденции в образовании направлены на накопление этих данных, определение, какие данные надо изучать, их обработка и в дальнейшем построение каких-то сервисов, рекомендательных алгоритмов данных. И на основе этих данных можно будет принимать и административные решения, чтобы экономить финансирование, расходы, распространять лучшие практики. А на основе данных, которые мы получаем в учебном процессе (не знаю, когда человек, например, закрыл курс онлайн, когда и сколько сообщений или кликов он у нас ставил), на основе накопления таких данных мы можем выявлять интересные педагогические эффективные практики и тут же распространять, использовать. Это речь не о каких-то данных одного пользователя, а прежде всего миллионов-миллионов людей. В этой связи EdCrunch осенью запускает портал по обмену учебными данными. Это будет национальный портал совместно с ведущими российскими университетами, куда будут выгружаться обезличенные данные нашей образовательной системы. Мы надеемся, что…

Анастасия Клименко:

Да, мне кажется, что за этим будущее.

Нурлан Киясов:

Да.

Анастасия Клименко:

Вот, так как все-таки профессии будут меняться (нельзя это отрицать, хотя бы тоже, возможно, и водителей не будет, тяжело представить, что именно не будет, но точно они будут меняться), вот все-таки, а как Вам кажется, какие профессии будут актуальны? Может быть, вот как Вы это видите? Может быть, своих детей знаете, куда бы Вы отдали? Как Вы видите будущее? К чему готовиться?

Нурлан Киясов:

Ну, я всегда стараюсь осторожно, люблю предсказывать, стараюсь осторожно отвечать на этот вопрос. Но, как я сказал, я думаю, прежде всего, 3 компетенции я вижу на сегодняшнее самыми актуальными для детей – это умение (так же, как и умение читать и писать), умение программировать, потому что все последующие наши специальности (не знаю, профессии, будь то медицина, или, не знаю, металлургия, или образование), они во многом будут связаны с информационными системами, поэтому это очень важно и необходимо. Второй момент – это то, что я вам говорил, это умение учиться, переучиваться. И очень важно, тут ключевую роль играет и семья, между прочим. Мы не должны натягивать все на школу или на университет. Даже это доказано исследованиями – то, какую колоссальную роль играют первые 3 года жизни и даже в утробе матери (именно этот период) и роль семьи. Поэтому я бы назвал второй навык – умение переучиваться. И третий момент, конечно же, это для того, чтобы языком науки, коммуникации, инновации (так сложилось) стал английский язык.

Анастасия Клименко:

То есть не китайский все-таки?

Нурлан Киясов:

Ну, пока английский. И, наверное, сейчас молодежь говорит…

Анастасия Клименко:

А как же технологии? Google скоро будет переводить так же с искусственным интеллектом…

Нурлан Киясов:

Ну, чтобы эти технологии создавать (я к тому, что мы же хотим свое новое что-то создавать, быть в повестке международных исследований, общаться с коллегами), я думаю, одно из таких слабых, уязвимых наших мест то, что мы (сейчас, конечно, молодежь говорит на английском языке, но вот я общался с иностранцами на чемпионате мира, конечно, уровень владения английским языком у нас в стране значительно низок), очень важно вот из-за такого зашоренного состояния нашим профессиональным сообществам (особенно в образовании, потом финансисты, представители инвестиционного сектора, я думаю, они давно в теме международной повестки), а вот нашему профессиональному сообществу образования тоже надо активнее интегрироваться…

Анастасия Клименко:

Да, чтобы делиться опытом…

Нурлан Киясов:

Да.

Анастасия Клименко:

Конечно, наверное, у нас осталось 2 минуты, поэтому задам последний вопрос. Вот все-таки, может быть, назидание, как Вы видите, какое-то пожелание нашей образовательной системе. Вот что у нас будет в будущем для российского образования, как Вы это видите?

Нурлан Киясов:

Большой, на мой взгляд, кадровый дефицит. Я хотел бы пожелать, если есть представители из разных индустрий (не знаю, финансисты, айтишники)…

Анастасия Клименко:

Приходить в образование?

Нурлан Киясов:

Да, я думаю, что от этого только будет лучше всей системе образования, потому что мы должны обогащать эту индустрию различными компетенциями. И безумно увлекательная вещь образование, там вы напрямую связаны с развитием людей, воспитанием детей, подготовкой кадров. Да, отложенные результаты, наверное, от металлургической печи, где ты видишь вечером свой результат выплавленного металла. Здесь вы результат, наверное, увидите попозже. Да, наверное, сложно делать бизнес, но я прошу молодых родителей или тех, кто думает себя найти, ищет место для самореализации, что образование – это очень увлекательный сектор. Сейчас государство, наше правительство обращают большое внимание, есть большое количество возможностей. Я желаю, чтобы они избавились от этих 43:38 паттерналистических ожиданий, когда есть школы, есть университеты, и государство обязано или должно им все это предоставить. Ничего не обязано. Мы должны сами делать, мы должны быть в такой проактивной позиции и помогать выстраивать новое молодое поколение, потому что есть удивительный парадокс (эксперты это называют) – с одной стороны, мы лидеры по охвату образования, по достижениям в области математического и инженерного образования, но при этом у нас низкий ВВП. Как так складывается? Мы вроде бы умные, но ВВП низкий. Почему? Это говорит о том, что вклад образования или человеческого капитала на экономическое развитие, он низок. И здесь нужны профессионалы, поэтому ждем всех на конференции нашей.

Анастасия Клименко:

На самом деле, спасибо большое за такой подробный ответ. Мне даже нечего добавить. Не могу не согласиться. Спасибо большое всем, кто нас слушал! До новых встреч!

Нурлан Киясов:

Спасибо! Спасибо вам больше!

http://radio.mediametrics.ru/%D0%90ntischool/58186/