Мария Большакова:
Здравствуйте! С вами сегодня «Взрослый разговор» и я, Мария Большакова. И, может быть, не совсем в урочное для меня время задумалась я о выборах. Не могу сказать, чтобы я, как ворона, держала бы какой-то сыр во рту, который можно было бы выронить, но, тем не менее, ситуация с выборами вызывает у меня только один вопрос: когда уже начнется интересное? Запасаться ли нам, простым домохозяйкам, попкорном? Потому что, с одной стороны, мы все понимаем, чем все это кончится. С другой стороны, а вдруг, все-таки, что-то произойдет? И, вообще, причем тут мы, если оно уже и так все, ну, не украдено, но решено до нас. И поэтому я позвала в гости политолога. Вообще, модель «Разговор политолога и домохозяйки» в прошлом году пользовалась грандиозным успехом, и думаю ее возобновить. Тем более, под выборы – самое оно! Итак, у нас сегодня Маргарита Алексеева, политолог. Здравствуйте, Маргарита Евгеньевна! Скажите мне, пожалуйста, что происходит вообще? Когда начнется двайв, трэш и что-нибудь непредсказуемое (в части выборов)?
Маргарита Алексеева:
Здравствуйте всем! Драйв и трэш уже начался.
Мария Большакова:
Но он жидкий какой-то!
Маргарита Алексеева:
Ну, он сильно локализован. Он же весь в Фейсбуке, в основном, больше нигде ничего не видно. Хотите где? Хотите на площадях?
Мария Большакова:
А, наверно же, нельзя на площадях?
Маргарита Алексеева:
По-всякому можно. Сейчас подписи соберут, ЦИК примет решение, можно будет уже и на площади выводить своих сторонников. Почему бы нет?
Мария Большакова:
Подождите, все могут выводить на площади своих сторонников?
Маргарита Алексеева:
Зарегистрированные кандидаты, конечно же!
Мария Большакова:
А сколько их?
Маргарита Алексеева:
Ну, сегодня еще нисколько, еще же только идет процесс.
Мария Большакова:
Ну, как? Уже кого-то зарегистрировали, что-то, какие-то… Кто эти люди?
Маргарита Алексеева:
Документы-то подали. ЦИК же еще не принял окончательное решение. Сейчас мы все будем наблюдать в прямом эфире.
Мария Большакова:
Потому что вот это ощущение того, что, как бы, мы отдельно, выборы отдельно, она немножко, так сказать, напоминает театр Карабаса Барабаса. То есть оно что-то там где-то на сцене и, может быть, где-то есть нарисованный очаг и, наверное, счастливая жизнь, но мы тут все, вообще, не причем! Вот мы ходим по улицам, получаем зарплату (или не получаем зарплату), платим налоги (или не платим налоги), болеем (не болеем), улицу в неположенном месте переходим. Вот теперь окурки нельзя из окон выбрасывать (что, в общем, может быть, и неплохо). А причем тут вот это все остальное? Просто обычно выборы – это такой драйв, который касается, мне кажется, больше, чем одного Фейсбука, он касается еще и людей, у которых нет Интернета. Это специальная, это нарочитая такая локализация?
Маргарита Алексеева:
Да нет, просто оно там скапливается. На самом деле, настолько же, насколько политика, в принципе, влияет на жизнь рядового гражданина и домохозяйки (в том числе), настолько же она и во время выборов. Просто становится более интересна, потому что, толи будет цирк, толи не будет цирка, толи будет 3 кандидата, толи будет 10 кандидатов? Ну, вот, мы дождались, как бы, определенности некоторой, вот они, кандидаты, нарисовались. Теперь становится понятно, что, собственно, ничего не меняется для рядового гражданина.
Мария Большакова:
Среди них нет никого (ну, кроме основного кандидата, так скажем, беспроигрышного), нет никого с вау-эффектом. Или мне так кажется?
Маргарита Алексеева:
Ну, для кого как. Для кого-то и Ксения Анатольевна – вау. Для кого-то Грудинин – о-го-го, ничего себе, кто появился? Ну, всех остальных сложно рассматривать, потому как микроскопы не настроены.
Мария Большакова:
Да-да-да! Мелкоскопа такого нет! А от ЛДПР вот кто пошел? Понятно, Грудинин вместо Зюганова, это интересно.
Маргарита Алексеева:
Жириновский.
Мария Большакова:
А от ЛДПР – в роли Жириновского в этом году Жириновский?
Маргарита Алексеева:
Ну, да. Но просто вяловато все еще пока идет. Мы еще все в низком старте и пока не добежали до собственно старта.
Мария Большакова:
А вот этот штаб, доверенные лица, кто эти люди?
Маргарита Алексеева:
Процесс идет. Кто эти люди?
Мария Большакова:
Откуда их берут, по какому принципу?
Маргарита Алексеева:
Берем список и смотрим: эти из «Единой России», эти из «Народного фронта»…
Мария Большакова:
Эти тоже из «Единой России»!
Маргарита Алексеева:
…а эти отовсюду – с миру по нитке. Принцип, как обычно – все же закрыто. Есть черный ящик – список поступил, список вышел. Кто там отсеялся и по какому принципу (по дороге), ну, в общем, остается только гадать.
Мария Большакова:
Но, исходя из контингента доверенных лиц прошлых, так скажем, прошлого созыва, ну, не все из них были настолько достойными гражданами, безупречными, без уголовки, так скажем…
Маргарита Алексеева:
На входе, в основном, были без уголовки, конечно же.
Мария Большакова:
А чего вышли уголовниками?
Маргарита Алексеева:
Ну, время-то идет. Жизнь, она же не стоит на месте. Поэтому кто может поручиться, что завтра не случится что-нибудь такое экстраординарное? Ну, вот, одного посадили, другому порицание: ай-яй-яй, ведите себя хорошо! Третий просто состарился и слегка съехал за это время. Ну, жизнь не стоит на месте! Доверенные лица – такие же лица, такие же граждане, как все остальные.
Мария Большакова:
А им в чем-то повезло?
Маргарита Алексеева:
Ну, это вопрос умения монетизировать всяческого рода доверие и превращать это в политический или какой-нибудь другой капитал. То, что мы наблюдали по прошлому периоду, доверенные лица с удовольствием козыряли и размахивали этим флагом, уже даже не будучи доверенными лицами (по результатам). Но мало кто из них сумел монетизировать свое, даже не монетизировать, а превратить вот этот вот возможный потенциал в ресурс какой-то, которым можно пользоваться. Я, пожалуй, даже никого и не назову из тех, кто бы на слуху был, чтобы человек смог из доверенных лиц превратиться в постоянно действующее доверенное лицо, например.
Мария Большакова:
Но дело в том, что, за исключением круга, допустим, 10% тех, кто есть в контингенте доверенных лиц, не совсем понимаю, остальных-то Президент, вообще, знает? Мы-то все Президента знаем, а он-то нас, или, ладно, доверенных лиц? Меня не надо, спасибо! Он их знает, этих людей? Глупый детский вопрос, но просто интересно!
Маргарита Алексеева:
Зачем?
Мария Большакова:
Ну, как бы, он, вроде как, доверяет? Или это делегирование?
Маргарита Алексеева:
Конечно! Правда, в этот раз у доверенных лиц, вообще, карт-бланш – они, вплоть до того, что смогут участвовать в дебатах вместо Президента. Это вот как-то невнятно прозвучало. Видимо, есть какие-то представления о том, что дебаты, все-таки, должны состояться, и кто-то на них должен представлять действующего Президента.
Мария Большакова:
Нет, стоп, подождите! Вот, значит, дебаты: одно доверенное лицо Президента Российской Федерации против другого доверенного лица Президента Российской Федерации. Представила…
Маргарита Алексеева:
И бьются готовыми аргументами (у кого что есть, тем и бьются).
Мария Большакова:
А зачем им биться-то? Они же, вроде, из одной?..
Маргарита Алексеева:
Ну, они же будут: доверенное лицо кандидата Грудинина против доверенного лица кандидата Собчак. И с шашками наголо…
Мария Большакова:
То есть это напоминает Древний Рим? Получается, что эти дивные люди, которые являются доверенными лицами, они должны быть ораторами? Периклом, например, Цицероном? Может у них там будут какие-то, знаете, гладиаторские бои? И лайки, дизлайки…
Маргарита Алексеева:
Довольно много там народу, вполне могут быть и ораторы. Почему бы нет?
Мария Большакова:
А что дает вот этот статус, с точки зрения простого жителя? Ну, допустим, у меня проблема бытовая: очень много ям на дорогах. Или, например, в далеком городе Змеиногорске Алтайского края (абсолютная правда, не знаю, к кому обратиться, узнал случайно) вообще нет никакого транспортного сообщения, потому что та компания, которая пришла (коммерческая), для того чтобы организовать транспортное сообщение, сделала просто – она просто нафиг всех уволила из предыдущих, но пока еще не инсталлировала новых. И теперь, например, чтобы отвезти ребенка в детский сад (невозможно это сделать по социальной карте, а люди часто там мало зарабатывают), то надо заплатить 70 рублей за такси. Зато таксисты расцвели! В Змеиногорске расцвет таксизма, отлично! А транспорта нет! И когда я говорю местным жителям: может быть, вам надо к депутату обратиться? Они говорят: ты чего, не дай Бог! В общем, мы тут все друг друга знаем, а вдруг вот нам, значит, неимущим, которым эти 70 рублей, в общем, серьезная дневная норма, вдруг нам жизнь испортят (опеку какую-нибудь пришлют)? Ведь всегда же можно что-нибудь найти. И вот, например, если подключить доверенных лиц, это как-то исправит ситуацию? Кого подключить (вот, скажите мне) из тех инструментов: Единая Россия, ОНФ, доверенные лица, муниципальные депутаты, депутатов Государственной думы – ну, кто еще есть? Вот кого можно подключить, чтобы решить проблему в каком-то маленьком уездном городе? Я вот к этому все веду. Выборы – здорово! Но мы все пишем Президенту. Знаете, kremlin.ru – единственная возможность решить какую-нибудь проблему. А вот тут как быть? Особенно, если Интернета нет? Рассказывайте мне, Маргарита Евгеньевна, что делать? Вот эти доверенные лица, они как? Они могут помочь маленькому городу?
Маргарита Алексеева:
Доверенные лица придут к вам агитировать, будут раздавать листовки и рассказывать, как правильно сделать свой выбор. У них нет других задач. Доверенные лица – это такая локальная задача на предвыборный период. Все, больше никаких задач у этих людей нет. И зачем их нагружать лишним? Можно, конечно, нажалиться Президенту, и я думаю, что в ходе выборов такие наказы будут собирать, вполне себе обрабатывать и, вполне возможно, отпинают даже местные власти. По идее, конечно, это к местным властям вопросы, и к местным депутатам. Максимально – область может вмешаться…
Мария Большакова:
В коммерческую деятельность?
Маргарита Алексеева:
Нет. В регулирование перевозок, в формирование вот этих лотов на перевозки.
Мария Большакова:
Ну, или вообще в организацию перевозок в момент перехода собственности. То есть целый город остался без общественного транспорта, 10 тысяч население – ну, это много!
Маргарита Алексеева:
Губернатору писать не пробовали? Можно пока к Президенту-то не ходить, он занят…
Мария Большакова:
Но у него ж доверенные лица могут дискутировать с губернаторами.
Маргарита Алексеева:
Я думаю, что губернаторы тоже сильно заинтересованы, потому как на их территории-то тоже выборы будут и, в общем, конечно же, целый город не должен быть лишен общественного транспорта – ну, никак!
Мария Большакова:
Понимаете, какая история: выборы, они, все равно, пройдут (будет в Змеиногорске общественный транспорт, или не будет).
Маргарита Алексеева:
Змеиногорск как проголосует?
Мария Большакова:
Вот, как надо, так и проголосует, понимаете? Потому что есть же еще много всяких рычагов в малых пространствах (малых рычагов в малых пространствах). Им скажут: знаете, ребята, если вы сейчас на выборы не пойдете, вообще, у вас – не то, что, у вас еще и электричество в городе кончится, и канализация перекроется, и вообще все кончится. И мы вас сейчас всех посажаем, потому что у вас у всех коровы больные…
Маргарита Алексеева:
Апокалипсис на отдельно взятой очень маленькой территории.
Мария Большакова:
Легко! На каждой маленькой территории очень легко устроить апокалипсис! Ровно для того, чтобы жители вот этого пространства были управляемы в нужном фарватере.
Маргарита Алексеева:
Любимый мой вопрос (субъект уснул, разжалован в объекты): если жители на территории – это объект, если у них нет никаких собственных желаний и возможностей, то, конечно, их можно отрубить, отрезать, запретить, отнять у них транспорт и все остальное.
Мария Большакова:
А, вот, например, я, как житель малого пространства, могу сказать, что я объект, который можно стукнуть по голове, например (в малом пространстве). Знаете, вот, например, программа «Светлый город» в Подмосковье очень плохо исполняется. Вот в центре города, например, горит зеленый фонарь в одном месте – церковь освящают городские власти. А остальные улицы темные. Спрашивают, а почему зеленый-то? Слушайте, хотели светлый город, хотели украшение – вам поставили яркий зеленый прожектор. Центр видно? Видно. Значит, город светлый? Светлый. Все, какие вопросы? Ну, а на остальное не хватило. А чем зеленый не нравится? Все, зеленый – хороший цвет. Типа, у нас всем – зеленая дорога. Всегда можно найти объяснение. Чиновники очень хорошо находят объяснение тому, что они сделали.
Маргарита Алексеева:
Хорошо, что не красный (совершенно точно)!
Мария Большакова:
Да, хорошо, что не красный. Чем недовольны-то? Вам же не красный? Или у вас какие-то методички (говорят они сразу), вы против администрации – это у вас методички!
Маргарита Алексеева:
Методички – это что?
Мария Большакова:
Ну, из Госдепа присланные! И тут население начинает реально (ну, неподготовленное политически, так сказать, инфантильное, наверное, с точки зрения политологов, политически инфантильное), оно начинает пугаться: я, Госдеп? Ну, да, ты же администрацией недоволен! То есть этот вот перенос ответственности (кто для кого – администрация для жителей, или жители для администрации), он в малых пространствах очень развит.
Маргарита Алексеева:
Вопросы решаются разными же способами: можно в противостоянии, можно в договоре, можно в ожидании. Вот мы сейчас потребляем историю с выборами. Мы сели, взяли попкорн и наблюдаем, как они там, что они там?
Мария Большакова:
Да нельзя, понимаете, сидеть не из-за чего!
Маргарита Алексеева:
Пока не из-за чего.
Мария Большакова:
Вот, меня что и волнует! Обычно выборы – это, ну, такая везуха!
Маргарита Алексеева:
Просто не всем нравятся это кино.
Мария Большакова:
Ну, это какая-то движуха, которая дает какие-то перемены, обещания. А пока ничего нет! Такое ощущение, что есть какие-то, вы знаете, в этом году не политтехнологи. Понятно, что нет Глеба Олеговича Павловского в этом сценарном плане. Нет сценаристов, нет какой-то такой яркой, интересной личности, которая бы рисовала нам такие, прямо, вау!
Маргарита Алексеева:
Это наши уже какие-то отдельные представления о том, как оно должно быть.
Мария Большакова:
Почему «палочки должны быть попендикулярны»? Пришли такие вот люди-таблички, нарисовали таблички, и мы находимся в таком вот табличном мире, где все понятно. Это даже не шахматы, не шашки, не поддавки – это вообще не игра!
Маргарита Алексеева:
Это игра.
Мария Большакова:
Это такая форма игры?
Маргарита Алексеева:
Ну, конечно же. Она, может быть, не всем интересна? Мы ждали, может быть, борьбу, я не знаю, нанайских мальчиков?
Мария Большакова:
Единство и борьбу противоположностей!
Маргарита Алексеева:
А у нас с вами такой балет внезапный. Или мы пришли на классический балет, а у нас танцуют современный танец, про который мало кто чего понимает.
Мария Большакова:
Мне кажется, что это (ну, может быть, я сплю, может быть, я не смотрю телевизор), но это, честно говоря, совсем уже неинтересно (настроение ужасно портит). Но я не вижу и балета в этом сценарии. Когда пойдет движуха, когда начнется музыка?
Маргарита Алексеева:
Ну, если не смотреть телевизор, то балета не будет (совершенно точно), потому что, для того чтобы получить какой-нибудь выигрыш, надо хотя бы купить лотерейный билет. Хотя бы включите телевизор, тогда будет какая-то движуха, потому что вся она сосредоточена либо там, либо в соцсетях, в разной степени локализации. Причем каждый локализуется в соответствии со своими представлениями о процессе. Грудининские возле грудининских, собчаковские возле собчаковских. Пересечения вызывают искры, перепалки, и не дают никакого позитивного выхлопа для, собственно, кандидатов. Кандидаты, вообще, существуют – такие сферические штуки в вакууме.
Мария Большакова:
Да, кони. Что ж Вы так штуками-то их назвали? Это кони! Они точно сферические! Да, у них свой вакуум! И напоминает это игру Doom (если помните, стрелялка такая). То есть она такая, она абстрактная: ты снял наушники, выключил экран, и вот твой быт, вот твоя комната, вот твоя плита, я не знаю, твоя кошка. Но игра кончилась! Да, она вот осталась там, в виртуальном пространстве. Она не переходит в реальность (кроме запрета выброса бычков из окна)!
Маргарита Алексеева:
Не представляю себе, как должна играть переходить в реальность, и зачем бы она это делала? Это вообще небезопасно для участников процесса! Потому что все представления о Джуманджи, как о прекрасном месте, которое из игры вдруг превращается в реальность, в общем, сильно напрягают участников этого процесса. Мне кажется, что представление о политике, как о спектакле, вполне себе реализуется. Вот у нас есть кандидаты, вот у нас есть между ними какие-то отношения, вот они совершают какие-то действия разной степени освещенности. Есть о чем поговорить, есть что поперекатывать между собой, есть о чем поругаться, есть с чем согласиться. Все! Если для вас не видно, если не смотреть телевизор, то не видно, какие происходят там подвижки. Но в результате получается смешная история: а нет, собственно говоря, это самое, места для участия в этом процессе. Это как спектакль, на который ты купил билет и пришел. Здесь тебе билет вручили, ты сидишь и смотришь. Если ты не участвуешь в этом процессе, и ты только наблюдаешь, то и радости у тебя ровно столько, сколько ты можешь выудить из наблюдения. Если есть представление о том, каким образом кандидаты позиционируют твое будущее (зрителя будущее), то ты понимаешь, что вот это было бы прикольно, а это нет, никуда не годится. А если нет, то, собственно, просто наблюдаешь: съездил на Бали, не съездил на Бали, имеет счета за рубежом, не имеет счета за рубежом, олигарх, или белый олигарх…
Мария Большакова:
Да мне плевать! Слушайте, я бы хотела, чтобы мне, например, снизили ставку по ЖКХ.
Маргарита Алексеева:
А кто из кандидатов об этом поговорил?
Мария Большакова:
А вообще никто еще про ЖКХ не говорил. Я бы хотела, чтобы обращения граждан были бы доминантой в работе муниципалитетов. Я бы хотела, чтобы культурное наследие и туристическая тропа были не только на бумаге, а в реальности. Правильно? И так далее. Я бы хотела не уничтожения рабочих мест (ну, в принципе). И, например, мы все прекрасно понимаем, что (при внешней декларации развития малого и среднего бизнеса) сейчас идет очередная атака на ИП (на индивидуальных предпринимателей), якобы, с целью их (как это сказать?), с целью их какой-то стабилизации, а, на самом деле, у нас скоро опять целая куча индивидуальных предпринимателей выйдут с рынка вообще. Я бы хотела, чтобы налоговое законодательство было устроено так, чтобы людям было выгодно и интересно работать в белую. Сейчас единственный способ работать спокойно – это выйти из правого поля вообще. Как только ты попадаешь в правовое поле (если ты индивидуальный или малый предприниматель, то есть ты не можешь нанять себе дорогого юриста или бухгалтера), ты моментально оказываешься под кучей ядовитых стрел со стороны закона. Вот если хотя бы кто-то мне сможет умозрительно (просто пообещать) разобрать эти ситуации (не более), я, честно говоря, отнесусь к нему нежно. А разговоры о зарубежных счетах…
Маргарита Алексеева:
Но это к Титову вопросы.
Мария Большакова:
Титов занимается крупными (крупным бизнесом). А Титов пошел в кандидаты?
Маргарита Алексеева:
Да, планирует, заявился.
Мария Большакова:
Заявился. Ну, вот, если он спасет индивидуальных предпринимателей, понимаешь, найдет способ увеличить их число…
Маргарита Алексеева:
Кто будет задавать эти вопросы? Кто должен задавать?
Мария Большакова:
А с кем они вообще разговаривают? Мама, с кем ты сейчас разговаривала? Это следующий пункт вот этих сценариев. Если мы посмотрим встречи Президента с народом (ну, вот, подряд, например, 10 встреч), мы обнаружим, что в народе присутствуют одни и те же (очень много). Я не поленилась, посмотрела. То есть некий абстрактный виртуальный народ, специально такая вот группа обученного народа, которая ездит с мероприятия на мероприятие, сидит там, рассаженная в зале. Нет, тоже люди есть какие-то, попадают, тщательно проверенные. Но один к одному, примерно, пропорция. На 600 человек, допустим, 300…
Маргарита Алексеева:
Это вопрос к народу, или к Президенту?
Мария Большакова:
Это вообще, в принципе, вопрос к сценаристу.
Маргарита Алексеева:
К сценаристу?
Мария Большакова:
Конечно. Кто сценарист, мы же не знаем? Должны быть кукловоды!
Маргарита Алексеева:
Зачем?
Мария Большакова:
А потому что, например, вот вы, как народ, можете обратиться к Президенту?
Маргарита Алексеева:
У меня, как у народа, нет никаких вопросов к Президенту.
Мария Большакова:
А к кандидатам?
Маргарита Алексеева:
К кандидатам есть, безусловно.
Мария Большакова:
Вот как бы так сделать, чтобы кандидаты ответили на Ваши вопросы? Я просто к тому, что, когда у нас, вот, понимаете, у нас вот есть сцена, есть зал. Между ними, может быть, оркестровая яма есть, судя по всему, причем очень глубокая.
Маргарита Алексеева:
Однозначно есть.
Мария Большакова:
Вот. И дирижер в этой оркестровой яме.
Маргарита Алексеева:
Периодически.
Мария Большакова:
Вот. А вот так, чтобы со сцены в зал, или из зала на сцену – нет.
Маргарита Алексеева:
Все выстраивают специально такую историю.
Мария Большакова:
Да кто все-то?
Маргарита Алексеева:
Все участники забега. Ксения Анатольевна добежала до Омска и радостно, значит, сходив в местную больницу или поликлинику, с изумлением обнаружила, что так жить нельзя. Грудинин однозначно рассказывает, как жить нужно и можно, но как это будет претворяться в жизнь (его 20 шагов)? Галямов, кстати, хорошую историю рассказал, что надо было назвать «10 плюс 10» и, вообще, расписал красивый ход, как это могло бы быть. Из чего мы делаем заключение, что не всех позвали для того, чтобы поработать с кандидатами. Это по поводу режиссуры.
Мария Большакова:
Я и говорю, режиссура плохая! У нас офигенные политтехнологи в стране, хорошие режиссеры и сценаристы, их много, они интересные, они творческие…
Маргарита Алексеева:
В этот раз совсем востребованы.
Мария Большакова:
Да, почему эта аудитория не востребована? Экономят что ли бюджет? Или пилят? Понятно, вопрос не сюда!
Маргарита Алексеева:
Точно не сюда.
Мария Большакова:
А то, знаете, вот это, как фигуристы прыгают тройной тулуп, такое ощущение, что кто-то вот так посмотрел-посмотрел там 4, не знаю, фигурных катания подряд, а потом говорит: фигня, я тоже так могу, это очень просто. Выходит и очень плохо прыгает. Ну, он себя со страны не видит, а все же вежливые, аплодируют – ну, хороший человек прыгает, чего же ему отказать-то? А то, что он плохо прыгает, ну, что король голый, в общем, никто не скажет до последнего, потому что все зрители находятся в прямой зависимости от прыгающего тройной тулуп.
Маргарита Алексеева:
Бюллетени побросаем ящички, вот и будет оценочка по тройному тулупу.
Мария Большакова:
Но нам же никто не скажет правдивые результаты про вброски бюллетеней. У нас же каждый губернатор должен дать результат. И неужели, вот я с трудом верю, что они прямо вот по-чесноку посчитают и, вот, как есть, так и напишут.
Маргарита Алексеева:
Ну, если посмотреть предварительные рейтинги доверия, одобрения и так далее, они не снижаются много времени. Поэтому, я думаю, что феномен 82-х процентов продолжает работать, и вполне себе сработает и на выборах тоже.
Мария Большакова:
Потому что больше нет никого. Остальные ничего не решают.
Маргарита Алексеева:
Не выросли, не выросли. На мой взгляд, гораздо интереснее не то, что происходит, потому что, ну, происходит и происходит, это вот такой спектакль, в котором от нас ничего не зависит. А любопытно, как оно будет дальше?
Мария Большакова:
После выборов?
Маргарита Алексеева:
Конечно. Потому что уже сейчас картинка сильно меняется. Меняются отношения между, ну, например, партией и Думой.
Мария Большакова:
Вы имеете в виду эту 146-процентную партию?
Маргарита Алексеева:
Да. Сильно меняется кадровый состав губернаторского корпуса и будет еще меняться, а значит, что у нас еще после выборов грядет смена правительства. Вполне возможно, что часть останется, но, кто знает, сколько останется из того, что есть сейчас, и на каких позициях? Все замерли в предвкушении. Вопрос в том, каким образом можно подстелить себе соломку? Мне так кажется, что народу не попкорном надо запасаться…
Мария Большакова:
…а соломкой.
Маргарита Алексеева:
…а соломкой, конечно. Потому что сейчас все рассказывают о том, что подождите-подождите-подождите. Вот до марта точно ничего не делаем, а после марта будем решать. А там (мы прекрасно знаем, как это выглядит во временном периоде), ну, до мая вообще все умерло.
Мария Большакова:
Все отдыхают.
Маргарита Алексеева:
Нет, никто не отдыхает, все работают, просто эта работа на…
Мария Большакова:
…на 146 процентов.
Маргарита Алексеева:
Да, на совсем другие результаты (на результат). Там работа точно совершенно на результат, просто результат другой (в другом месте лежит). В мае месяце, ну, как-то оно утрясается и дальше идет (спускается все эта волна) вниз по исполнительской вертикали. Потом оно докатывается до муниципалитетов, и там тоже что-то встряхивается, вздрагивается, значит, делается или не делается, и замирает. И, таким образом, до сентября у нас будет непрерывная череда кадровых изменений, которые можно ждать. И сейчас интересно именно это, а не то, каким образом оно будет до марта месяца. До марта месяца как-нибудь вырулим! Рельсы проложим и…
Мария Большакова:
Ну, дело в том, что каждый раз, когда выборы, обычно, если хочется каких-то изменений, обещаний, действий – давай-давай, быстрей до выборов, потому что после выборов начинается некоторая стагнационная часть. А в этот раз она как-то сразу началась (еще до). То есть никакого такого (даже популистского) подгона нет.
Маргарита Алексеева:
Они в ожидании потому что. Что у нас, чего мы ждем от выборов, мы чего ждем? Считается, что у нас стабильность. Последние лет семь нас трясет в непрерывном режиме, как в промышленном грохоте, с непрерывным измельчением всяких попавших туда ресурсов и распылением их по разным направлениям. Никакой стабильности нет, но и запроса нет! Мне кажется, что вполне себе граждане освоились при показанных, например, зарплатах (зарплатах, не пособиях, а зарплатах) до 10 тысяч рублей в сезон (в сельском хозяйстве). Изумительно выглядят всевозможные, вполне себе приличные, хотя и подержанные, машинки (практически у всех). То есть у нас есть несоответствие того, как оно выглядит при официальном подсчете, и того, как оно живет. Это то, чего все время говорят про гаражную экономику.
Мария Большакова:
Ну, вот я об этом и говорю, что выход в правовое поле (в белый бизнес) становится опасным, потому что правовое регулирование очень зыбко. Ну, как в ЖКХ, знаете, 18 нормативов приняли, а 57 не отменили. Вот и живи, как хочешь!
Маргарита Алексеева:
А тут интересная штука. Я тут недавно совершенно прочитала про то, каким образом в Соединенных Штатах устанавливаются, например, ограничения по скорости. У них действует, в большинстве штатов действует правило 85-ти процентов: ставят счетчики, меряют скорость, и по тем 85-ти процентам, которые едут в соответствии с попутными и всякими прочими условиями, они и определяют, как должна быть ограничена здесь скорость. Потому что считается, что 85% вполне себе вменяемых людей не нарушают, в основном, не рискуют своей жизнью.
Мария Большакова:
Ну, это такое доверие фантастическое к гражданам! У нас такого нет.
Маргарита Алексеева:
А наша система выглядит совсем иначе. То есть там нормой закрепляется действующая практика, не противоречащая интересам большинства (в конкретном вот этом дорожном регулировании). Честно говоря, когда я пытаюсь понять, как у нас устанавливаются знаки и ограничения с поворотами (с падением скорости с 90 до 40 на повороте), в связи с чем бы это могло быть? Очень сложно! У нас идет совсем другое: наши нормы не являются нормами договорными, это не нормы, которые признаны большинством граждан.
Мария Большакова:
Они репрессивны. У нас вообще вся мотивация репрессивна.
Маргарита Алексеева:
Дело даже не в репрессиях. Дело в том, что оно установлено административно: мы придумали правила, по которым регулируем вот эту штуку так, и делаем это везде и всегда. Вот эта изумительная история с автобусом, который внезапно трагически съехал в подземный переход. Каков ответ исполнительной власти? Никогда не наблюдали? Везде поставили бетонные блоки напротив входов.
Мария Большакова:
Я вам могу сказать, потому что, на самом деле, для меня это однозначный сигнал. «МосТрансАвто», по-моему, называется контора, которой выдали этот ЛиАЗ? Эти ЛиАЗы, по-моему, они после сочинской олимпиады приехали в Подмосковье (губернаторах их раздавал). Это сигнал к тому, что они все неисправные! Компания, конечно же, наняла юристов и пытается сделать водителя стрелочником, потому что тогда надо отзывать весь этот транспорт. Но если поставили бетонные блоки, значит весь этот транспорт не в порядке!
Маргарита Алексеева:
Я думаю, что вообще никак одно с другим не связано, потому что поставить бетонные блоки – это самый простой способ показать гражданам свою деятельность.
Мария Большакова:
А не проверить тормоза у всего автопарка?
Маргарита Алексеева:
А вот это уже очень сложно. Если мы сейчас предпишем всем проверять тормоза, кто-то проверит, кто-то не проверит, кто-то захочет приписать…
Мария Большакова:
Это одна компания-перевозчик. Они же монополисты на рынке Подмосковья.
Маргарита Алексеева:
У них каждый автопарк или автобусный парк – отдельная история (компания одна, а парков-то много). Поэтому проще поставить бетонные блоки, чем потом отчитываться перед гражданами, что мы проверили все досконально и так далее.
Мария Большакова:
Вы их оправдываете! Заметили, Вы сейчас их оправдываете?!
Маргарита Алексеева:
Я их понимаю, я их понимаю.
Мария Большакова:
А я понимаю на уровне сознания (для меня, как для гражданина), значит, у них все автобусы неисправны!
Маргарита Алексеева:
Бетонные блоки по городу так же, как всевозможные заборчики, бесят просто нереально.
Мария Большакова:
Ну, потому что, в случае если в переход набьется народ, то это народная давка и все! В переходах теракты теперь проводить будет милое дело, потому что там узко.
Маргарита Алексеева:
Это не так, конечно, критично в этом отношении, хотя оно не работает на безопасность. На Осеннем бульваре возле меня – одностороннее движение, я извиняюсь, зачем она поставлена с двух сторон? Никто не знает! А если она выедет еще куда-нибудь – просто на пешеходный переход неуглубленный, с этим что делать будем дальше? Там сразу, по-моему, после этого инцидента какой-то автобус толи задел, толи въехал в столб. Давайте уберем все столбы, или обнесем их резиновыми шинами, давайте как-нибудь обезопасим…
Мария Большакова:
Колючей проволокой, чтобы никто не хотел к ним прислоняться, и ток пустим. Ну, чтобы люди не прислонялись, а автобусы…
Маргарита Алексеева:
Собственно говоря, вот это такое потребление административных возможностей. Не управляется автотранспорт, он вместо этого административно регламентируется: вот сюда пошли, сюда пошли, это сделали. Если случилось вот это, быстро поставили. Поставить бетонные блоки – быстро и дешево!
Мария Большакова:
Я представляю себе совещание: вот эти вот люди в шикарных пиджаках; женщины, которые не улыбаются, а если улыбаются, то это очень опасно; достаточно холеные, тщательно скрывающие бренды под более простой одеждой, ну, потому что чиновнику негоже в Гуччи-то (только на трусах если написано). И они совещаются, и они хмурят лбы, и это срочное решение. Вдруг кто-то говорит: а давайте бетонные блоки поставим. «О!», – говорят все. Может быть, даже самый большой начальник это придумал, потому что более глупой, в общем, придумки придумать сложно (ну, в принципе).
Маргарита Алексеева:
Не могу сказать, даже гадать по этому поводу не буду. Представлять даже не хочу, как они все это делали, потому что результат налицо и, в общем, можно полюбоваться.
Мария Большакова:
Противотанковые ежи еще можно было поставить.
Маргарита Алексеева:
Это выглядит не очень презентабельно. А так – коробочки – вполне себе.
Мария Большакова:
Зато светлей в переходе. Ну, свет проникает, потому что город очень темный стал (ну, это я про Москву, потому что Московская область прямо сверкает зелеными фонарями).
Маргарита Алексеева:
Вот, возвращаясь к изначальному, к тому, каким образом все это нормируется и как это все делается…
Мария Большакова:
А как отчитываются-то круто! Отчет какие прекрасные! 146 процентов из всех щелей просто лезут! Вот любой отчет любого муниципалитета открой, если ты там никогда не был, ну, 146 процентов! В абсолютно уничтоженном почти уже Звенигороде администрация выпустила альбом о красотах! Ну, это не первый альбом, но эта администрация впервые, и автор кто – зам. главы администрации, которая, собственно говоря, красота эти санкционировано уничтожает! И любую народную инициативу! Зашибись! То есть они заканчивают свой срок, книжка остается, сейчас книжка отсылается – мы сохранили! А по факту (по приезду) оказывается, что все не так, и это невозможно найти, и что-то уже сожжено – градостроительство никто же не отменял! Кругом какие-то жуткие многоэтажки! Снимаем, наверное, охранный статус? По горе, которая так и не вошла под эгиду Юнеско, ездят исключительно грузовые фуры, перегруженные песком, потому что ближайший песочный карьер, и выгодно там гонять фуры. И гора оседает – со старинным Кремлем и с работами Андрея Рублева. А отчеты! Но в отчетах-то этого не написано, что, ребята, мы губим. Мы возрождаем!
Маргарита Алексеева:
Честно говоря, не знаю. Не знаю, каким образом бороться с этим вот системно, потому что до тех пор, пока нет политических институтов представительства, что с этим делать? Либо договариваться, либо противостоять. С противостоянием, понятно, сил надо много и риски большие. С договариваться – еще больше проблем. Никто никого не любит, никто никому не верит и, поэтому, с кем мы будем договариваться? «Мы что, с этими будем договариваться, которые вот хотят там все уничтожить?», – говорит одна страна. Вторая сторона говорит: «А мы будем с этими договариваться, которые все уничтожают? Не будем мы с ними договариваться!»
Мария Большакова:
Методичка у них, методичка! И у тех методичка, и у других методичка!
Маргарита Алексеева:
Да, и у тех, и у других методичка! Понятно, что высотная застройка в области – это катастрофа! Но ровно так же понятно, что сделать с этим что-то можно, но очень аккуратно. Для этого нужно консолидироваться. Для этого, собственно говоря, существуют политические институты, которые вот сейчас, в ходе выборов, должны были бы активизироваться и проявить себя во всей красе – что «Единая Россия», что «Народный фронт», что всякие другие...
Мария Большакова:
Но это же симулякры! Но как симулякры могут себя проявить? Только такой же моделью отчетности!
Маргарита Алексеева:
Поэтому попкорн, соломка… Раз все кругом в симулякрах, то народ тоже симулякр?
Мария Большакова:
А что такое народ (в нашей ситуации)? Ну, почему, народ: вот Вы народ, я народ. Мы симулякры? Можете меня потрогать рукой – 36 и 6…
Маргарита Алексеева:
Как политическая единица Вы не симулякр?
Мария Большакова:
Да, абсолютно не симулякр! Я не претендую, я просто могу повозмущаться. А что я еще могу сделать? Понимаешь, если я активизируюсь, например – я поставлю под угрозу своих детей. И мы знаем такие истории, что как только одиночки (да и даже группы) активизируются, моментально возникает угроза для близких. То есть в политической борьбе может участвовать только человек, у которого нет обязательств и привязанностей. В том же Звенигороде несколько дней назад у самой огромной застройки (целой квартальной) просто выборочно сгорело 4 автомобиля ночью. Четыре! А жители активно судятся с управляющей компанией по поводу увеличения (ну, там, такое ощущение, что каждый день кто-то 6 раз в день джакузи в общедомовых нуждах принимает за счет каждой квартиры), 11 тысяч квартплата на однокомнатную квартиру пришла от компании-банкрота. А законодательство выглядит так: ты сначала оплати, а потом судись (может тебе и вернут). Но нормальный человек говорит: почему я буду платить лишние деньги? Давайте сразу посудимся и обсудим. Но 4 сгоревших машины! Думайте, что хотите! Поэтому, какие переговоры?! Переговоры ведутся, так сказать, конечно, с теми, кто вообще на переговоры способен. А это уже драка, а в драке правил нет. Начал драться – убивай! Все знают: старинная детская стенка на стенку. Вот, к сожалению, разговора или диалога нет вообще у симулякров, он сымитирован с высшими эшелонами власти, или переходит в разряд драки.
Маргарита Алексеева:
Ну, даже не с высшими эшелонами власти…
Мария Большакова:
Так никто и не пытается воевать, потому что опасно для жизни. Не слышат!
Маргарита Алексеева:
Кто должен слышать?
Мария Большакова:
Муниципалитеты, депутаты, которые так активно и радостно любят, чтобы их избирали, доверенные лица – ну, кто-то должен слышать?!
Маргарита Алексеева:
Ну, кто-то должен настаивать на том, чтобы его услышали.
Мария Большакова:
Так нельзя же выходить на улицы с воплями: «Услышьте нас!» Можно, но не всем. Понимаете, есть обыватели, а есть обыватели в особенностях. К сожалению, у нас, между прочим, время заканчивается. Так чего, выборы-то играем, не играем?
Маргарита Алексеева:
Выбор уже играют, хотим мы этого, или нет. Запасаемся попкорном!
Мария Большакова:
Запасаемся, все-таки? Будет, чего посмотреть?
Маргарита Алексеева:
Я думаю, что в ближайшее время развернутся всякие события.
Мария Большакова:
Идем, не идем? А то, может, и без нас уже все бюллетени заполнены?
Маргарита Алексеева:
На выборы идем обязательно! Из имеющегося надо выбрать! У нас нет других вариантов! У нас есть те, которые нам предъявили, вот и выбираем из того, что есть!
Мария Большакова:
Ну, пойдемте. Я надеюсь, что это не последний «Разговор домохозяйки с политологом». Мне, все-таки, интересно же не только на выборы сходить (я и так туда схожу). Правда, бутерброды там последние лет десять не продают, значит, на балалайке и гармошке не играют и, вообще, никакой вот такой первомайской активности не проявляют, но это никак не скажется на моем проявлении гражданской активности. Конечно, я пойду на выборы! Но, прежде чем туда пойти, хотелось бы понять, собственно говоря, вообще, ради чего? Кандидат, в принципе, один! Все остальные – ну, пусть даже на перспективу бы чего-нибудь пообещали, чего-нибудь поделали бы…
Маргарита Алексеева:
Посмотрите внимательно, что будет по области и по районам на выборы: какие голосовалки выставят нам для привлечения внимания? Будут и голосовалки по градостроительной политике, и по отдельным охранным памятникам…
Мария Большакова:
…и по ЖКХ!
Маргарита Алексеева:
Да. Я думаю, ну, надо посмотреть, что запланировано?
Мария Большакова:
Вот, кто планирует? Покажите мне тех людей, которые сейчас планируют эти повестки?
Маргарита Алексеева:
Пока все это только…
Мария Большакова:
Неужели я сейчас придумала им всем повестку? Вот сижу и думаю: Боже мой, давайте спросим у домохозяйки, она расскажет, какие проблемы у нее есть, для того чтобы это всех зацепило. Ну, надо же, чтобы всех зацепило! Мне, правда, все равно, что происходит на Украине – вот честно (на сегодняшний день)! Если я иду по темному городу, спотыкаюсь о дорожные ямы, понимаете? В эту минуту мне все равно, где у кого счета! Вот кто мне фонари повесит, кто мне дорогу проложит, кто мне рабочие места организует – за того и пойду! Первая ступень пирамиды Маслоу (простите), вы нас сами туда выгнали! На этом я прощаюсь с нашей гостьей. Маргарита Евгеньевна, спасибо, что пришли! И, может быть, у нас с Вами изменится мнение через пару месяцев. Мы еще под выборы-то?..
Маргарита Алексеева:
Время есть.
Мария Большакова:
Время есть – обсудим! Спасибо!
Маргарита Алексеева:
Спасибо!