Александр Лобанихин:
Добрый день, дорогие слушатели, в эфире канал Медиадоктор, передача «Здоровое детство». В студии я, Александр Лобанихин, и моя соведущая Мария Рулик. Здравствуйте, Мария.
Мария Рулик:
Здравствуй, Саша.
Александр Лобанихин:
Сегодня мы затронем, наверное, за весь цикл передач эту тему впервые. Мы поговорим о развитии нервной системы у детей, самой главной, пожалуй, системы, которая регулирует и дирижирует, заставляет или позволяет нам двигаться и вообще делает из нас тех, кем мы являемся. Сегодня у нас в гостях заведующая психоневрологическим отделением университетской детской клинической больницы Первого медицинского московского университета имени Сеченова, консультант отделения патологии недоношенных и новорожденных Зотова Нелли Сергеевна. Здравствуйте, Нелли Сергеевна.
Нелли Зотова:
Здравствуйте.
Александр Лобанихин:
И начнем с основ – чем вообще занимается детский невролог в поликлинике, и чем он занимается в стационаре. Я знаю, что Вы знакомы и с той, и с другой стороной работы.
Нелли Зотова:
Детский невролог, как следует из названия, занимается детской нервной системой, а точнее, особенностями ее развития и различными патологиями. Принципиальных отличий в работе поликлиники и стационара немного. В поликлинику чаще всего ходят дети, которые наблюдаются у невролога до годика, когда мы следим за их развитием, а также ходят дети на различные профилактические осмотры, на диспансерные ежегодные осмотры. И, безусловно, поликлиника – это первичное звено, куда приходят дети, когда у них возникают какие-то проблемы. И уже в зависимости от проблем, от необходимости дальнейшего обследования и лечения поликлинический невролог решает, необходима ли ребенку госпитализация в стационар. И уже стационарный невролог дальше разбирается с проблемой, устанавливает окончательный диагноз, назначает лечение, в дальнейшем может ребенка или вернуть в поликлинику на наблюдение, или оставить под наблюдением у себя.
Александр Лобанихин:
Есть невролог взрослый, есть невролог детский, в чем отличие между двумя этими специалистами, много ли у них общего, или все-таки это совсем не пересекающиеся специалисты?
Нелли Зотова:
Безусловно, в чем-то эти специалисты пересекаются. В основном, это касается болезней уже подросткового периода, когда дети постепенно превращаются во взрослых. Там очень много общего: и сосудистые проблемы, проблемы вегетативные, и появляются так называемые болезни взрослых, которые считаются болезнями взрослых до сих пор, это проблемы с позвоночником, остеохондрозы, грыжи, к сожалению, это все молодеет, молодеют также и инсульты, которые появляются и в детском возрасте, с этими проблемами, в основном, переходим во взрослую жизнь.
Что касается именно маленьких детей, здесь необходимо специальное образование, специальное обучение, потому что нервная система ребенка отличается от нервной системы взрослого. Представляете, рождается новорожденный, который еще ничего не умеет, а к первому году жизни он становится практически говорящим и ходящим. То есть за год жизни ребенок преодолевает огромное расстояние в своем развитии. Для него это огромный этап. И чтобы правильно оценить развитие ребенка, для того, чтобы правильно отследить, понимать, что есть норма, а что есть патология, для этого нужно очень долго и учиться, и очень много знать. Плюс ко всему, детский мозг очень пластичен, очень подвержен изменениям. Если что-то случается с ребенком, если мозг повреждается, то возможно, что соседние отделы возьмут на себя функцию поврежденных, и это поможет ребенку развиться с гораздо меньшими повреждениями, чем если то же самое случится со взрослым мозгом.
Детский мозг очень пластичен, очень подвержен изменениям. Если мозг ребенка повреждается, то возможно, что соседние отделы возьмут на себя функцию поврежденных, и это поможет ребенку развиться с гораздо меньшими повреждениями, чем если то же самое случится со взрослым мозгом.
Александр Лобанихин:
Нужно отметить, что раньше специальность, как взрослая, так и детская, называлась невропатолог, и в большей степени благодаря детским специалистам она перешла в сторону неврологии. Потому что все-таки неврология, как Вы правильно сказали, это не только нервные болезни в большей степени, особенно в детском периоде, это наблюдение за нормальным развитием нервной системы. Здесь мы потихоньку начнем перемещаться к становлению, развитию нервной системы у детей до года. И хотелось бы понять, что есть нервная система в норме у ребенка к моменту рождения. То есть с какой нервной системой, функциональной или морфологической, рождается в норме доношенный, зрелый ребенок?
Нелли Зотова:
О морфологии нервной системы нам говорить сложнее, пока мы не сделаем нейросонографию, не посмотрим, что представляет мозг у ребенка, нормально он развит или нет. Потому что бывает, что мы видим внешне совершенно здорового новорожденного малыша, но при проведении УЗИ головного мозга мы встречаем какие-то врожденные особенности или патологии. Такое тоже бывает.
Если говорить о функционале нервной системы, функционале мозга, у новорожденного ребенка есть свои рефлексы. Он видит, слышит, реагирует, просит кушать, ощущает чувство голода, чувство сытости. У него выражен так называемый комплекс оживления, когда он чувствует, видит, слышит подходящих к нему людей, людей, которые с ним общаются. Он начинает дифференцировать и узнавать свою собственную маму постепенно. Конечно, функциональность расширяется, потому что с каждым днем ребенок приобретает все новые навыки. Он лучше смотрит, начинает прослеживать, постепенно гулить, начинает улыбаться. К месяцу мы видим уже интересующегося малыша. И постепенно за счет расширения функциональности головного мозга приобретаются все новые и новые навыки.
Мария Рулик:
Вы сразу перешли к рождению, а я хотела спросить: мы привыкли, что сейчас до того, как ребенок появляется на свет, очень многие патологии или какие-то изменения видны на УЗИ. И многие вещи ставят, еще пока ребенок находится в утробе у мамы. Скажите, пожалуйста, что-то связанное с неврологией возможно заметить на более ранних сроках, чем появление ребенка на свет, чтобы уже родители могли понимать, что есть какая-то особенность, на что стоит обратить внимание, пойти к тому же самому неврологу раньше, чем в первый месяц.
Нелли Зотова:
Да, безусловно, такие патологии есть, на УЗИ достаточно хорошо основная масса докторов видит строение головного мозга. Мы можем заметить такую грозную болезнь, как гидроцефалия. В настоящее время даже существуют хирургические тактики внутриутробного лечения гидроцефалии.
В настоящее время даже существуют хирургические тактики внутриутробного лечения гидроцефалии.
Мария Рулик:
То есть во время беременности?
Нелли Зотова:
Да. Такое существует. Также внутриутробно мы можем увидеть произошедшее кровоизлияние в головной мозг, такие случаи тоже бывают, отправляем маму, например, на МРТ, были такие ситуации в практике неоднократно. И еще внутриутробно мы делаем МРТ головного мозга ребеночку.
Александр Лобанихин:
А это как?
Нелли Зотова:
Как обследование. Когда мы отправляем человека или ребенка на МРТ, мы говорим специалисту, что нам надо посмотреть определенный отдел. Мы хотим увидеть, например, головной мозг, печень, легкие, все что угодно. Мы даем задание специалисту МРТ, что нам надо посмотреть головной мозг плода. Здесь уже задача специалиста-лучевика – уложить правильно будущую мамочку, чтобы увидеть головной мозг малыша.
Мария Рулик:
Как замечательно. Но гораздо больше меня поразило то, что можно не только посмотреть и установить заранее, но можно и помочь.
Нелли Зотова:
Да, были такие случаи, что и внутриутробно помогали детям.
Александр Лобанихин:
Первый раз после рождения в норме ребенок к неврологу попадает в возрасте одного месяца. Что должно с ним происходить на приеме у невролога? Что есть в этом маленьком возрасте, когда ребенок еще не может сказать, что его беспокоит? Что есть в арсенале врача-невролога, на что маме нужно обратить внимание в рекомендациях, которые доктор на данном этапе может дать?
Нелли Зотова:
В месяц мы оцениваем общую активность ребенка. То есть мы сначала разговариваем с мамой, я спрашиваю маму, все ли ей нравится в ее малыше, или ее что-то настораживает. Потому что у меня одно видение ребенка, у мамы свое, и здесь очень важно понять, как мама видит своего малыша. Потом в зависимости от того, нравится маме что-то или не нравится, я уже понимаю, надо мне на что-то особенно обращать внимание или достаточно целого своего обычного осмотра. Конечно, я спрашиваю, как ребенок спит, как ребенок кушает, какой у него сон, срыгивает ли он, как он себя ведет в период бодрствования, какой длительности у него максимальные периоды бодрствования, какой у него максимальный период сна за ночь, просыпается ли он ночью просить кушать, и сколько он раз ночью кушает, какой он объем съедает, все ли он усваивает, чем кормит мама, грудью или смесью, все очень важно. Выясняем, может ли ребеночек фиксировать взор, может ли ребеночек прослеживать взгляд, может он узнавать маму.
Александр Лобанихин:
То есть в месяц это все уже?
Нелли Зотова:
Да, в месяц ребенок уже чувствует, когда его на руки берет мама, или если я его возьму, он, безусловно, ее почувствует. Он маму уже знает по запаху, он уже в период бодрствования прослеживает взор, фиксирует. В месяц ребенок начинает улыбаться, чаще всего неосознанно, но есть уже элементы осознанной улыбки.
Ребенок в периоды бодрствования смотрит на то, что происходит вокруг него, особенно умиляет мам, что дети смотрят за источниками света, смотрит на потолок, на окна, на все, что светится. Можно уже показывать яркие игрушки, контрастные. Есть дети, которые уже могут на них реагировать, ну, конечно, редкость, но вполне уже могут. Также мы обязательно оцениваем двигательную активность ребенка, нет ли у нас привычных поворотов головы, каких-то неправильных укладок, нет или кривошеи, что очень важно для дальнейшего развития, в месяц выявить данную патологию, чтобы своевременно решить эту проблему. Также мы оцениваем мышечный тонус ребенка и обязательно уточняем, был ли назначен ребенку витамин Д, потому что впоследствии явления рахита могут мешать ему развиваться, это влияет и на сон, и на мышечный тонус, и может мешать развитию. Также в месяц даем рекомендации маме провести нейросонографию, УЗИ головного мозга.
В месяц ребенок начинает улыбаться, чаще всего неосознанно, но есть уже элементы осознанной улыбки.
Мария Рулик:
Сейчас прямо в роддоме проводится УЗИ тазобедренного сустава и нейросонография. Насколько это важно, проводить ровно в месяц, или можно действительно в роддоме?
Нелли Зотова:
Если есть возможность провести это в роддоме, можно провести в роддоме.
Мария Рулик:
То есть разницы нет?
Нелли Зотова:
Разницы не будет. Если в роддоме у врачей есть настороженность на состояние ребенка, на какие-то особенности, вероятную неврологическую патологию или поражение мозга, в любом случае, доктора назначат это исследование. Если в роддоме оно не было проведено, то мы в месяц все равно маме рекомендуем его пройти для так называемого скрининга, для случайного выявления каких-то проблем. Потому что бывали в практике ситуации, когда при совершенно случайном проведении нейросонографии выявили врожденную опухоль и вовремя успели на это среагировать. Поэтому скрининг.
Мария Рулик:
Данное исследование назначают даже при тех условиях, когда ребенок не вызывает никаких сомнений, соответствует норме, развивается нормально, это является скрининговым?
Нелли Зотова:
Да, это скрининговый метод на сегодняшний день.
Александр Лобанихин:
Сейчас новое веяние у современных родителей – УЗИ-фобия, когда они в первый месяц отказываются от всех ультразвуковых исследований, которые положены, а их достаточно много положено. Пусть они услышат от специалиста: нейросонография, она же УЗИ головного мозга, представляет какую-то опасность на данном этапе для нервной системы?
Нелли Зотова:
Нет, конечно же, УЗИ не представляет собой никакой опасности для здоровья и развития ребенка. Делать его, конечно, не стоит каждый день, чтобы ребенка замучить обследованиями, но если положено...
Мария Рулик:
При необходимости можно делать каждый день, если так решил врач?
Нелли Зотова:
Ну, если врачу это необходимо, безусловно.
Мария Рулик:
Мне кажется, что гораздо больше пользы от того, чтобы узнать что-то заранее, нежели страха за то, что может быть какой-то вред.
Нелли Зотова:
Для этого и проводится то, что называется среди родителей «УЗИ всего ребенка»: в месяц УЗИ головного мозга, УЗИ сердца, брюшной полости, суставов, действительно, УЗИ всего, что можно посмотреть на УЗИ.
«УЗИ всего ребенка»: в месяц УЗИ головного мозга, УЗИ сердца, брюшной полости, суставов, действительно, УЗИ всего, что можно посмотреть на УЗИ.
Александр Лобанихин:
Мы, врачи, работающие с детьми, знаем про то, что многие мамы говорят: что-то доктор у нас там с ребенком вытворяла, что-то проверяла. Для чего мы проверяем рефлексы новорожденного, которые у них в месяц в норме присутствуют?
Нелли Зотова:
Весь объем рефлексов, которые называют физиологическими, говорит нам о состоянии здоровья нервной системы ребенка. Есть рефлексы, которые выявляются в норме, и мы знаем сроки, когда они должны исчезать. Это тоже говорит о том, что у нас имеются проблемы с нервной системы или их нет. Поэтому мы должны проверить обязательно рефлексы и сосательные, и хватательные, рефлексы опоры, шага, потому что эти рефлексы являются будущей основой уже двигательных и других навыков развития малыша.
Александр Лобанихин:
Соответственно, их нужно потом оценить в динамике, когда они исчезают?
Нелли Зотова:
Да, при следующем осмотре в три месяца мы уже знаем, какие рефлексы должны быть, какие нет, мы это оцениваем, если что-то нам не нравится, мы можем назначить повторный осмотр не в 6 месяцев, а гораздо раньше, чтобы еще раз посмотреть на ребенка и убедиться, что рефлексы, пусть с небольшой задержкой, но все-таки ушли.
Александр Лобанихин:
Какие изменения с точки зрения невролога претерпевает ребенок после месяца? Следующая грань, которую можно провести, это три месяца в плане внимания, поведения, разговора, речи.
Нелли Зотова:
Наверняка все родители знают, что в 3 месяца ребенок должен держать голову. На это уже ориентированы все, в этом мы уверены. В 3 месяца ребенок знает родителей, активно гулит, он может отвечать, разговаривать с родителями, родители с ним разговаривают, улыбаются, он в ответ улыбается, смеется. Если в руку ему вложить игрушку, он будет ее удерживать. Конечно, сам он еще не тянется, все-таки рановато, хотя бывают иногда ситуации, что ребенок уже пытается в 3 месяца тянуть руку в сторону игрушки, по ней может случайно ударить. В 3 месяца дети могут начинать попытки переворачиваться на бок. В принципе, это основные навыки для 3 месяцев. К 4 месяцам мы ожидаем переворота на бок, к 5 месяцам мы ожидаем переворота на живот.
Мария Рулик:
Я по своим детям помню, что в 4 месяца уже должен был переворачиваться на живот, сейчас как-то сместилось…
Нелли Зотова:
Сейчас немножко другие нормы, даже когда я училась в институте, это было много лет назад, немножко по-другому учили. Когда я пришла работать практически, я поняла, что меня учили не тому, что я вижу на самом деле. Пришлось, конечно, перечитать очень много литературы, и разработана шкала того времени, которая достаточно адекватно оценивает развитие детей до года.
Мария Рулик:
Но она достаточно гибкая?
Нелли Зотова:
Нет, эта шкала не очень гибкая, но она оценивает разное моторное развитие, зрительное, слуховое, социальную адаптацию, игровую деятельность. И для каждого возраста несколько подпунктов. Мы оцениваем ребенка по этим баллам, и эта шкала позволяет достаточно гибко оценить ребенка.
Мария Рулик:
То есть если какой-то ребенок больше развит, ничего страшного?
Нелли Зотова:
Да, мы смотрим в целом по разным сферам, смотрим сумму баллов, какому месяцу соответствует. Бывает, что дети двигательно задерживаются, а психически и в речи они очень хорошо развиваются. Также эта шкала очень удобна для недоношенных детей, потому что по ней мы тоже четко видим, соответствуют они своему возрасту фактическому, а не паспортному.
Мария Рулик:
Вы можете сказать, почему нормы немножко поменялись? Я так понимаю, то, как оценивали нас наши родители и врачи, и то, как оценивают сейчас детей, все немножечко сдвинулось. Я недавно была в гостях у своей крестницы, ей сейчас 4,5 года, и родители подарили ей книжку, которая тело человечка, открываешь окошечки, где написано сколько у тебя зубов, когда они выпадут и все эти прочие вещи. И там как раз одно из окошек «ходить». Ребенок должен научиться ходить к 18 месяцам. Я вслух это читаю, и мы хором вместе с ее мамой, моей подругой: «Во сколько?» И все дальнейшие нормы, которые я там прочитала, на мой взгляд, месяца на 4 больше. Что же на самом деле норма?
Нелли Зотова:
Нормой считается, как и тогда, когда Вы росли, что ребенок должен пойти к году, верхняя граница нормы – год и два месяца, то есть 14 месяцев.
Ребенок должен пойти к году, верхняя граница нормы – год и два месяца, то есть 14 месяцев.
Мария Рулик:
То есть там совсем загнули?
Нелли Зотова:
Там, действительно загнули.
Мария Рулик:
Но вот переворачиваться все-таки к 5 месяцам.
Нелли Зотова:
Переворачиваться на живот к 5 месяцам, но это верхняя граница нормы, после которой все уже относятся у нас к патологии. У меня есть четверо таких детишек, которые в 6 месяцев уже начали ходить, с поддержкой родителей, но уже осознанно они начали ходить.
Мария Рулик:
Насколько это опасно для ребенка?
Нелли Зотова:
Я не могу сказать, что это опасно, очень многие дети какие-то навыки приобретают гораздо раньше, чем им, вроде бы, положено.
Мария Рулик:
Навыки, конечно, замечательно, но готово ли тело к тому, чтобы приобретать такие навыки?
Нелли Зотова:
Я скажу такую вещь, что у тела нет выбора. Когда у ребенка созрел мозг для чего-то, мы не сможем остановить его тело. Если ребенок в 3 месяца хочет присаживаться, а мама будет его обратно укладывать, мы получим истерику у ребенка, а потом и у мамы.
Если ребенок в 3 месяца хочет присаживаться, а мама будет его обратно укладывать, мы получим истерику у ребенка, а потом и у мамы.
Мария Рулик:
Но маму тоже можно понять, она переживает, что потом это будет нагрузка на позвоночник, будет сколиозик, потому что у нас все мамы очень начитанные, они читают в интернете ужасы, что если будешь сажать раньше 6 месяцев, спина будет кривая, таз опустится, девочка никогда не родит, у мальчика не будет детей, Вы же знаете, что пишут.
Нелли Зотова:
Да, я тоже иногда читаю интернет и прихожу от этого в ужас. Поэтому у нас есть осмотр в 3 месяца, когда мамы приходят и рассказывают все, что их волнует. И мы маме рассказываем, что если ребенок начал сам что-то делать, это нормально.
Мария Рулик:
Отлично, вот это хорошо.
Нелли Зотова:
Маме надо просто ему помочь. Потому что мы мамам всегда рассказываем, что с возраста 3-4 недель ей надо самой заниматься с ребенком, делать пассивную гимнастику, катать на фитболе, плавать с ним, начиная с ванны, потом переходить в бассейн, и все эти занятия, вся эта гимнастика помогает ребенку развиваться, укреплять мышцы, в том числе правильно двигаться.
Мария Рулик:
Я бы еще хотела уточнить по поводу нейросонографии. Мы сказали, что она проходит в месяц. В 3 месяца она не нужна?
Нелли Зотова:
По показаниям, или если не было в месяц, можно сделать в 3.
Александр Лобанихин:
Я предлагаю сейчас перейти к следующему достаточно важному функциональному и социальному этапу в жизни ребенка до года – это навык самостоятельного сидения и на каком-то этапе еще не самостоятельного. Как мы сегодня уже выяснили, нам важны в вопросе неврологии верхние границы нормы, потому что реальность, как рассказывает Нелли Сергеевна, не всегда четко по книжке. Так вот, когда может начинать сидеть, и когда он уже точно должен сидеть?
Нелли Зотова:
Вы знаете, все, что касается двигательного развития ребенка после 5 месяцев, это очень интересная штука. Мы знаем, что в 3 месяца держит голову, в 4-5 он уже точно переворачивается, а потом у нас могут быть варианты. Есть дети, которые в 6 месяцев сидят с поддержкой, в 7 самостоятельно, потом ползают, потом встают и идут, как в книжке написано. Есть дети, которые не очень хотят сидеть, но в 6 месяцев они уже встают на четвереньки, раскачиваются, пытаются ползти, в 7 активно ползают, но при этом не сидят и только после 7 начинают садиться. Это тоже норма. Есть дети, которые вообще не ползают, сразу встают на ноги, начинаю ходить, потом уже садятся, потом могут поползти, и это тоже норма.
После 5 месяцев все-таки практика показывает, что стоит оценивать развитие ребенка по комплексу навыков, по тому, что он умеет. Если ко мне приходит шестимесячный ребенок, я вижу, что он может только переворачиваться, но при этом не хочет садиться, он не хочет и не может сидеть, он не делает вообще никаких попыток ползать, не дает опору, безусловно, это говорит о том, что у ребенка есть какие-то проблемы, надо с ним заниматься. Также в 7-8 месяцев я могу видеть совершенно разных детей. Допустим, в 8 месяцев ребенок активно стоит, ребенок уже ходит с поддержкой, при этом он сидит сам, но садиться еще не может, потому что садиться самому и сидеть мы тоже немножко разводим во времени и функционале. Это тоже есть вариант нормы. Поэтому здесь можно четко ориентироваться только на то, когда ребенок начинает ходить самостоятельно.
Мария Рулик:
Но к моменту, когда он начинает ходить самостоятельно, он, наверное, уже должен освоить все предыдущие навыки?
Нелли Зотова:
Необязательно. Если ребенок сидит и ходит, но при этом он никогда не ползал, это тоже вариант нормы.
Если ребенок сидит и ходит, но при этом он никогда не ползал, это вариант нормы.
Мария Рулик:
Про ползал это понятно, но садиться самостоятельно он тоже должен?
Нелли Зотова:
Садиться самостоятельно он тоже будет, но просто есть ряд здоровых детей, которые у нас сначала ползут, встают, а потом уже сидят.
Мария Рулик:
У меня дочка тоже научилась садиться из положения стоя, так ей казалось проще. То есть она сначала встала, потом поняла, что с этого положения можно сесть.
Нелли Зотова:
Это тоже вариант нормы.
Мария Рулик:
Следующий осмотр у нас в 6 месяцев, если нет других пожеланий.
Нелли Зотова:
Да, если нет других пожеланий, плановый осмотр в 6 месяцев.
Мария Рулик:
К 6 месяцам, получается, что каких-то особых вех нет.
Нелли Зотова:
В том то и дело, что сложно, но чаще большинство детей переворачиваться на живот, с живота.
Мария Рулик:
То есть это он обязательно должен делать?
Нелли Зотова:
Это он должен уметь обязательно, для нормы это обязательно. Что касается переворота с живота на спину, это гораздо сложнее, и мы можем это ожидать месяцев в 6, ближе к 7, потому что это достаточно сложный двигательный акт, и в 6 месяцев здоровый ребенок все-таки делает попытки сесть из положения лежа, а если еще из горизонтального положения, а если еще дать возможность за что-то схватиться рукой, в автокресле за что-то, в стульчике, они будут подтягиваться и садиться. То есть он сам не сидит, он сам не садится, но при этом он будет садиться с помощью.
Мария Рулик:
Но, может быть, есть еще другие, не только опорно-двигательные функции, которые можно оценить, чтобы понять, норма ли у ребенка?
Нелли Зотова:
Конечно. Почему мы говорим больше о двигательной функции, потому что родителей на первом году больше волнует именно движение, потому что о психическом и речевом развитии мы будем говорить позже.
Мария Рулик:
Что обсуждают родители шестимесячных: а мой уже ходит, а твой еще не переворачивается. Это же любимая тема, обязательно мама, тетя, бабушка скажет, что ты в этом возрасте уже книжки читала, а твой ребенок еще на животик не переворачивается.
Нелли Зотова:
Да, поэтому в 6 месяцев, помимо движения, мы обращаем внимание на психическое, предречевое развитие. Дети могут к 6 месяцам перестать гулить, это не всегда должно пугать родителей. Это связано с тем, что у них начинают лезть зубы или уже лезут, у них очень много слюней, все, что они видят, берут руками, у них все во рту, а когда рот занят, гулить все-таки достаточно сложно. В этом возрасте хотелось бы, чтобы появлялся лепет.
Дети могут к 6 месяцам перестать гулить, это не всегда должно пугать родителей. Это связано с тем, что у них начинают лезть зубы, очень много слюней, все, что они видят, берут руками, у них все во рту, а когда рот занят, гулить все-таки достаточно сложно.
Мария Рулик:
Это повторы?
Нелли Зотова:
Да, обычно в 6 месяцев мы это уже видим и слышим. В 6 месяцев дети берут игрушки одной рукой, второй, перекладывают их, рассматривают, трогают.
Мария Рулик:
То есть интерес?
Нелли Зотова:
Появляется познавательный интерес. В этом возрасте они также могут активно познавать свой голос, визжат и этим наслаждаются. Если мы вводим прикорм, то очень часто видим, что ребенок, как говорит мама, плюется. К этому возрасту они находят свои ноги, понимают, что у них еще есть какие-то конечности, кроме рук.
Мария Рулик:
Которые тоже можно есть.
Нелли Зотова:
Да, они не только трогают, они их тянут в рот.
Мария Рулик:
Носочки они очень любят снимать.
Нелли Зотова:
Носочки снимать, в этом возрасте лучше, конечно, без носочков, ничем не закрывать им ручки, все равно все будет во рту.
Мария Рулик:
А еще любят все бросать.
Нелли Зотова:
Ну, бросать – это все-таки не в 6, а чуть попозже.
Александр Лобанихин:
Вот Вы говорите чуть попозже этот интерес к бросанию. Смотреть, куда летит, это тоже какой-то этап развития?
Нелли Зотова:
Безусловно, это тоже этап развития. Чаще всего мы это видим в районе 8 месяцев.
Мария Рулик:
Для этого надо принять вертикальное положение или хотя бы сидячее, чтобы было, куда кидать.
Нелли Зотова:
Да, чтобы им было удобно смотреть. Помимо того, что интерес бросать и смотреть, как упало, при этом мама поднимает, а он опять бросает, ему же интересно. Еще есть у ребенка вредная привычка, как мамы говорят, они кусаются, и это тоже нормально. Дети начинают примерно месяцев с 10 кусаться.
Мария Рулик:
Вот что мне всегда было интересно – что это за этап развития, нельзя его как-то обойти?
Нелли Зотова:
Нет, это точно никто не проскочит, потому что они все пробуют на зуб. Они мир познают через рот.
Мария Рулик:
Окружающих тоже.
Нелли Зотова:
Ребенок должен попробовать на зуб окружающих: маму, папу, сестру, игрушку, кошку, собаку, песок, снег, неважно, они все должны потянуть в рот. Так же, как мы забыли сказать об отношениях с зеркалом.
Ребенок должен попробовать на зуб окружающих: маму, папу, сестру, игрушку, кошку, собаку, песок, снег, неважно, они все должны потянуть в рот.
Мария Рулик:
Облизывать.
Нелли Зотова:
Даже не облизывать. Маленького ребенка, месяц-два, когда мы видим, что он начинает познавать окружающий мир, интересоваться, мы его подносим к зеркалу. Не на развивающем коврике крошечное, в которое мы свой нос видим, а нормальное, настенное зеркало. Ребенок в 3 месяца уже интересуется, а что же там происходит. Следующая наша осмотровая веха – 6 месяцев, когда ребенок на себя смотрит, он может себе улыбнуться, может даже руку потянуть и себя потрогать, это я.
Мария Рулик:
А он понимает, что это я, или он думает, что это кто-то?
Нелли Зотова:
У него начинается период осознавания, поэтому в год, когда начинают уже стоять и даже ходить, мальчики и девочки перед зеркалом красуются, целуют зеркало.
Александр Лобанихин:
Есть ли гендерная разница, или это все-таки больше мифы?
Нелли Зотова:
Вы знаете, я слышу от многих родителей о том, что мальчики должны говорить позже, я слышу даже это от коллег. На практике я пыталась присмотреться, понять, но не заметила достоверной разницы.
Александр Лобанихин:
У меня та же самая история. Я тоже не могу сказать.
Нелли Зотова:
Я не могу сказать, что девочки более болтливы, чем мальчики.
Мария Рулик:
Бывают, наверное, разные случаи. У меня девочка и мальчик, они разные, но я не могу сказать, что прямо четко они отличаются, что мальчик позже, а девочка раньше. То есть они пришли примерно в один возраст, они физически развивались одинаково, но говорить мальчик у меня начал позже.
Нелли Зотова:
Насколько позже?
Мария Рулик:
Намного позже. У меня дочка в 2 года болтала так, что хотелось как раз сказать: можешь помолчать, пожалуйста. Потому что она говорила предложениями, текстами, минут на 15 монологами, и когда тебе что-то параллельно надо делать, это очень сложно, потому что ей же нужно, чтобы ты обязательно ответила, это же не так, как со взрослым человеком – тебе говорят, а ты дела свои делаешь. А сын у меня начал хорошо говорить, наверное, в 3, у него речь пошла хорошо в 3. Он говорил словами, маленьким, коротенькими предложениями до 3, а в 3 у него просто, как фонтан. Но мне, например, невролог сказал, что дело не в мальчике и девочке, а дело в том, что дочка в Вас, а сын, видимо, в папу, потому что папа у нас тоже спокойный человек.
Александр Лобанихин:
Это я всегда называю характерологические особенности.
Мария Рулик:
Она прямо сказала: ну не в тебя ребенок, видимо, в кого-то другого, наверное, в папу. Свекровь подтверждает, что папа был тоже спокойный, выдержанный.
Нелли Зотова:
Безусловно, характер тоже влияет, темперамент. Если дети, которых мы называем ленивыми, не хотят развиваться, они все ждут до последнего дня, в последний день они начинают вдруг делать то, что они должны были делать еще месяц назад.
Мария Рулик:
Как в том анекдоте, говорят: «Ччто же ты раньше молчал?» «А раньше все устраивало».
Нелли Зотова:
Здесь мы спрашиваем, как вел себя папа в детстве, как вела себя мама в детстве, нам все это тоже очень важно. Если есть братья, сестры, мы это тоже выясняем, потому что генетика – вещь очень интересная, и с нами она стоит очень рядом, и очень близко мы с ней взаимодействуем.
Мария Рулик:
То есть этот вопрос «мальчик-девочка» не так влияет, а то, какие были родители, братья, сестры, это больше характеризует?
Нелли Зотова:
Конечно, это важнее, чем мальчик-девочка, это даже важнее в плане развития, и мы всегда учитываем темперамент. Когда даже 6-8 месяцев ребенку, мама говорит, что он у меня гиперактивный, он у меня излишне спокойный, мы всегда смотрим на родителей. Если родители меланхолики, мы от них не увидим холерика при всем нашем желании.
Мария Рулик:
Насколько я понимаю, это, скорее, физиологическая потребность у ребенка до года – развиваться, это его физиологическая потребность что-то трогать, все везде успеть, все потрогать, все облизнуть. Я не видела детей, которые бы просто могли лежать.
Нелли Зотова:
Я бы не сказала, что это физиологическая потребность, это генетическая предопределенность, они не могут по-другому. Маленький здоровый ребенок должен быть, как говорится, шилопопым. Ему должно быть все интересно, он должен везде лезть, разгрузить стиралку, вытащить все из шкафов, разбросать посуду, прогреметь, поиграть во все барабаны – это нормальный, здоровый ребенок.
Маленький здоровый ребенок должен быть, как говорится, шилопопым. Ему должно быть все интересно, он должен везде лезть, разгрузить стиралку, вытащить все из шкафов, разбросать посуду, прогреметь, поиграть во все барабаны – это нормальный, здоровый ребенок.
Мария Рулик:
Кота за хвост.
Нелли Зотова:
Кота за хвост – это нормально, хвост в рот, поесть из кошачьей миски, перебрать его туалет – это нормально. Ребенок должен познавать мир, и он это делает.
Александр Лобанихин:
Этому не нужно препятствовать планшетами, телевизором.
Нелли Зотова:
Вы знаете, с 10 месяцев они понимают мультики. Можно какие-то минутные сюжеты показывать, но лучше не стоит. Конечно, музыка, читайте книжки, ставьте им аудиосказки, свой язык можно пожалеть, пожалуйста, все аудиосистемы в Вашем распоряжении. Телевизоры категорически нет.
Мария Рулик:
Пульт пожевать-то можно?
Нелли Зотова:
Пожевать можно, я даже у родителей спрашиваю: а к году Ваш ребенок освоил телефон и пульт от телевизора? Это тоже этап развития современного ребенка. Они должны уметь переключать каналы, к годику они примерно это делают. Взять телефон и ответить папе «але» – это тоже нормально в этом возрасте. Но сидеть с планшетом и рассматривать те же фотографии, мультики, разные безобразия в телефоне, в компьютере и телевизоре, конечно, это недопустимо.
Александр Лобанихин:
Понятно, что в нашем детстве по сотовым никто не говорил, я угощал бабушку молоком через телефон. Я думал, что это прямая связь с тем концом.
Мария Рулик:
Я, например, своим детям включала громкую связь, когда они очень нервничали или переживали, какой-то конфликт произошел, ребенок заводился, я включала громкую связь с папой. И почему-то именно на папин голос они успокаивались. То есть у них, видимо, начиная с момента закладки в животе, папин голос вызвал чувство доверия, они успокаивались. То есть если ребенок у меня заводился, папа мог со мной разговаривать, ему не надо было обращаться к ребенку: «Ты мой маленький», просто слышали папин голос и туда смотрели, и все, истерика проходила. То есть технологии, конечно, тоже хорошо, и наши дети обязательно научатся в 7 лет программировать, потому что в школе уже с первого класса у них начинается программирование. Но, наверное, это не значит, что надо 10-месячному ребенку дать телефон с мультиками для того, чтобы мама могла приготовить обед.
Александр Лобанихин:
Тут нужно четко разграничивать, где есть развитие, а где есть...
Мария Рулик:
…халява.
Александр Лобанихин:
Займись вот этим и ничего не делай.
Мария Рулик:
С учетом того, что 10-месячные дети очень любят кастрюльки, можно приобщить ребенка.
Нелли Зотова:
Беруши, пожалуйста, я не вижу в этом большой проблемы.
Мария Рулик:
Я помню, мы засыпали в баночки разные крупы, они же по-разному шуршат. Но, правда, иногда это приводило к коллапсу, потому что она училась открывать эти баночки, потом мы дружно все это убирали. Но ребенок был занят. Тоже вариант.
Александр Лобанихин:
Меня очень радует, что в сегодняшней нашей беседе все прошло в достаточно позитивном русле. Мы сегодня разобрали, в принципе, ту веселую норму, которую мы все имеем в развитии ребенка. Мы не успеваем перешагнуть за год, коснуться других вопросов, но будем надеяться, что это тема для наших следующих отдаленных эфиров. Спасибо Вам большое за Ваше время, за Ваши ответы, и на этом мы заканчиваем. Всего доброго Вам и нашим слушателям.
Мария Рулик:
С наступающим всех.
Нелли Зотова:
С наступающим.