М. Большакова:

Здравствуйте, с вами программа «Взрослый разговор» и я Мария Большакова. И сегодня мы с вами поговорим о социальном предпринимательстве. На самом деле, мы не в первый раз говорим о социальном предпринимательстве. Уж сколько у нас было в гостях замечательных практиков этого волшебного, этого очень модного тренда. Но, на прошлой неделе, сразу после эфира я забежала на международную конференцию по социальным инновациям, который организовал фонд «Наше будущее». И поняла, что в нашей ситуации - это не тренд, а необходимость. Что наше будущее - это социальное предпринимательство. Но, у меня возникло много вопросов. Возникли эти вопросы не только у меня, думаю, что они витают в воздухе. Поэтому сегодня я очень благодарна Юлии Жигулиной - исполнительному директору фонда «Наше будущее». Которая пришла к нам для того, чтобы ответить и на мои детские вопросы. И, на фоне того, что произошло второго числа, на фоне большой международной конференции, реально международной, рассказать нам, как мы то, российские социальные предприниматели, ловко я к ним присоединилась, выглядим уже в мировом контексте. Потому что тема эта развивается последние 8-10 лет, не больше. А государственная модель достаточно ригидна и, в принципе, 10 лет для развития какого вида, какого-то вида бизнеса - это не так много. Вот, Юля, начинаем. Рассказывайте теперь, были ли вы чему-то удивлены на конференции? Были ли какие-то такие откровения, которые, пожалуй, стоит озвучивать и обсуждать? Что со скачками: качественными, количественными? Сколько этих людей, которые называются социальными предпринимателями? Вообще, кто они в нашем контексте? Я так считаю, что все: асфальт укладывают для людей, нефть добывают для людей. То есть каждый может назвать себя социальным предпринимателем.

Ю. Жигулина:

Добрый день, я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы. Их так много, и я понимаю, что…

М. Большакова:

Вы рассказывайте просто

Ю. Жигулина:

Что тема действительно вызывает большой интерес и соответственно, наша область знаний по социальному предпринимательству увеличивается. Понимаю философскую проблему: чем больше я знаю, тем больше я не знаю если ассоциировать наши знания с большим шаром, то есть область незнания, которая окружает тему социального предпринимательства, она тоже увеличивается. Поэтому, я с готовностью отвечу на все ваши вопросы. Попытаюсь пролить свет на те дискуссии и на то, что происходит вокруг этой темы. Ну, во-первых, я хочу начать с самого глобального вопроса, который вы задали - это, какое место Россия в мире по развитию темы социального предпринимательства и почему этот вопрос для нас становится очень важным. Начну с зарождения фонда «Наше будущее». Фонд появился в 2007 году и собственно, наверное, с этого года и начались активные обсуждения развития этой темы, продвижение концепции социального предпринимательства в условиях российской общественности. Все стали задумываться, для чего это надо. А, поскольку 2008 год нам принес достаточно много кризисных явлений, к социальному предпринимательству стали относиться как к некому драйверу развития экономики. В том числе и на местном, региональном уровне. То есть значимость социального предпринимательства в контексте всех явлений, с которыми мы столкнулись в 2008 году, оно усиливается. Тема социального предпринимательства в России - очень молода. Ей всего 10 лет, поэтому очень много вопросов возникает с трендами. В каком направлении нам развиваться, какую модель поддержки социального предпринимательства выбрать. А если сравнить себя с какими-то государствами, которые уже, наверное, более 30 лет развивают и поддерживают эту тему, то проводился опрос, составлялся рейтинг государств по отношению к теме социального предпринимательства. 44 государства принимали участие в этом рейтинге. И Россия, к сожалению, по общим вопросам развития социального предпринимательства заняла 33 место.

М. Большакова:

Из скольких?

Ю. Жигулина:

Из 44. Но я считаю, что для десятилетнего опыта это вполне прекрасный результат. И. что самое интересное, наиболее комфортная сфера для развития социального предпринимательства, и вот в этой категории, Россия вышла на второе место. Я считаю, что есть…

М. Большакова:

Благодаря вам, в том числе?

Ю. Жигулина:

Почему благодаря нам? Не только мы продвигаем тему женского предпринимательства, а если, в принципе, посмотреть на социальное предпринимательство со стороны тех, кто обращается за поддержкой в фонд «Наше будущее», то у социального предпринимательства женское лицо, как ни крути. Потому что женщина - это видимо тот человек, который более остро чувствует те проблемы, с которыми приходится сталкиваться. Все начинается от проблем, с которыми сталкивается женщина, воспитывая своего ребенка. И, наверное, вот эти женщины, которые имеют взгляд далеко за горизонт и которые доступны, может быть, общественности, они смогут просчитать варианты социализации своего ребенка, разработать какие-то программы и, собственно, сделать их доступными, тиражировать и масштабировать. Но, я не исключаю, конечно, и мужчин из этой темы. Потому что, много примеров ярких, кейсов, социальных предпринимателей и в этом аспекте. Но, если оценивать все-таки ситуацию, связанную с развитием темы социального предпринимательства в России, вот, сколько бы мы вам примеров не приводили, лидером проекта будет женщина.

М. Большакова:

Вы знаете, а у нас об этом было несколько бесед здесь в эфире. Я даже могу сделать вам некий вывод, почему. Потому что, собственно, на эти грабли наступила и я ровно в 2007 году. Когда у тебя появляются дети, для того, чтобы… разные же бывают ситуации. Пособия у нас чрезвычайно малы, для того, чтобы выдержать экономическую нагрузку на семью, нужно продолжать работать. Для того, чтобы продолжать работать, нужно как-то устроить ребенка. Но, женщина с детьми, в моем случае, у женщины с двумя детьми, ценник упал в три раза. То есть, мне предлагали в офисе работу за деньги меньшие, чем я должна была платить няне. Прямо экономику рассказываю, считайте. Поэтому, единственным реальным выходом было инициация какого-то своего дела. Потому что, время в этой ситуации стоит очень дорого. При чем оно стоит счетно дорого. Поэтому, для многих женщин - это единственный выход заниматься своим ребенком. Потому что существование в офисе, грубо, с девяти до шести, плюс дорога. Мы берем Москву, идеальная история: час дороги с восьми до восьми, двенадцатичасовой рабочий день. Няня стоит 300 рублей в час, умножайте. Сколько нужно заработать денег, плюс еще коммунальные услуги, плюс еще питание, одежда, транспортные расходы. То есть, сколько нужно денег для того, чтобы спокойно работать в офисе. Абсолютно все, кто был у нас из тех женщин, которые что-то инициировали, они от этого и шли. Или, допустим, ребенок чем-то заболевал или, ну то есть, от какой-то бытовой проблемы, которая не решаема, если ты простой наемный работник. Абсолютно все наступают на одни и те же грабли, как оказалось. Я думаю, что и ваши респонденты рассказывали одни и те же истории. Поэтому, женское лицо социального предпринимательства - это то, о чем мечтает любое государство. Это самоорганизующиеся модели ответственного бизнеса, через боль, через трудности, через проблемы. Это те, кого стоит поддерживать, потому что они сами все потом сделают, еще и спасибо скажут. У нас идеальная платформа для этого. Вот, поэтому - это женщины, у них выхода нет. У них одна дорога. А женщина, она никогда не ляжет и не помрет, если у нее дети, он не может, у нее ответственность за другого. Она не может спиться, если у нее дети. Может, но в 99% нет, потому что ей надо отвечать за семью. Мужчинам в этом отношении морально легче, потому что у него может оказаться женщина, которая за него отвечает. А женщине все, тупик. Только вверх. Вот так мы развиваем социальное предпринимательство. Это бытовой взгляд на вещи, Юлия, я собственно не навязываю. Фонд «Наше будущее» гораздо более, как сказать, интересные и глобальные выводы, но я их перевожу, будем считать, на наш бытовой женский. Спасибо. Спасибо, что мы сошлись в этой парадигме.

Ю. Жигулина:

Абсолютно верно. Я бы еще хотела добавить, что действительно женщина больше склонна к каким-то инновационным решениям, именно с точки зрения своих бытовых проблем. И возникают замечательные проекты, связанные с тиражированием этого опыта, появляются коворкинговые центры, которые позволяют маме отдать ребенка под присмотр бесплатной няне и позаниматься каким-то делом и не отвлекаться на какие-то бытовые свои вопросы. Поэтому, сейчас создается очень замечательная инфраструктура поддержки таких мам, чтобы их привлечь к реализации своих личных проектов, к развитию тематики и именно связанных с тем, чтобы обеспечить свою семью и стать более успешными в этом виде. Женщина, действительно, берет на себя самую большую нагрузку в развитии своего семейного хозяйства. Поэтому, я с этим абсолютно согласна - это тоже можно сказать как основной тренд вот, все-таки с лицом. Но, тем не менее, есть и другие тренды, не менее значимые, не менее заметны для того, чтобы собственно говорить о теме социального предпринимательства и в другом ракурсе. Если мы вернемся к конференции, которая послужила поводом сегодняшней нашей встречи. Именно «Социальная инновация - определяем будущее», фонд «Наше будущее» он уже 10 лет развивает тему. И наша миссия, и стратегия - это все-таки катализировать те позитивные изменения, которые должны приходить и с качеством жизни в России и со всем остальным, что делает нас лучше, делает жизнь нашу более-менее без проблем. И эти все вопросы конечно мы должны смотреть, наблюдать и выбирать самые оптимальные модели для их развития. На первой конференции по социальным инновациям, которая проходила в 2013 году, мы пришли к пониманию, что нам не хватает именно законодательного оформления темы социального предпринимательства. Если подводить итоги, то по состоянию на сегодняшний день, закон о социальном предпринимательстве рассматривается. Инициатором этого закона в 2016 году явилось Министерство экономического развития. Оно еще в 2011 году сделала попытку дать определение социальным предпринимателям, определив те виды деятельности, которые необходимо финансировать субсидиями, которые имели право социальные предприниматели получать. Вот, если определять тренды с тем, что закон уже собственно запущен. Мы ждем вот-вот он должен выйти в рамках закона 209-ФЗ и очень сильно надеемся на это к концу года у нас такие ожидания. Но есть и другие тренды, опять же. Помимо финансовой поддержки, социальным предпринимателям нужны иные формы поддержки. Как я уже сказала - это и имущественная поддержка с обеспечением офисными зданиями, где мама без проблем сможет решать свои какие-то профессиональные или проектные вопросы. И, соответственно, ребенок будет под присмотром, у нее высвободится 2-3 часа свободного времени, чтобы сконцентрироваться над идеей своего проекта. Собственно, все формы поддержки рассматриваются. И наиболее важной является поддержка, наверное, образовательная. И наше государство, в том числе, сейчас делает упор на формирование инфраструктуры поддержки социальных предпринимателей. Опять же предтечей всему этому явился наш фонд, фонд «Наше будущее». Поскольку мы, прежде чем что-то выпускать в мир, в свет, мы пилотные проекты пытались попробовать, опробировать на себе и дать некое заключение: насколько этот проект интересен. И, соответственно, первая форма поддержки, которая была необходима в 2008, 2010, 2012 году - это финансовая поддержка. Это беспроцентные займы, с которых, собственно, фонд и начал искать социальных предпринимателей, их идентифицировать. Искать, причем в регионах, не только в Москве. Наш акцент был сделан на том, чтобы показать, что социальное предпринимательство и сфера, создается не только в Москве, не только в Центральной России, но еще и далеко-далеко за пределами: на Дальнем Востоке, и на Камчатке, и в Калининграде. Везде есть яркие проекты, которые, собственно обсуждаются и говорят о том, что все-таки есть социальные предприниматели в России, их нужно поддерживать. Поскольку их бизнес особенный, он низкорентабельный, он не такой финансово устойчивый как нефтяной и иной бизнес.

М. Большакова:

Понимаете, а как же нам научить при этом… вот вы это понимаете. Глобально крупные структуры это понимают, это понимают очень большие начальники, так скажем. А как же объяснить, например, главе Муниципалитета, что кошелек общий, что бюджет города при поддержке социального предпринимателя, который занимается подростками, может сэкономить, например, на правоохранительном бюджете. Условно. Или на бюджете в сфере ЖКХ, потому что меньше вандализмов в городе, меньше мусорят. К сожалению, муниципальные чиновники в регионах, не все конечно, но многие устроены так, что у них это разные кармашки. И доходы и расходы - это вообще разные истории. Как бы сказать, и единственным показателем является некий целевой показатель, который не всегда предъявляют аудитории. Да? Ими же можно манипулировать. А от нас требуют дохода, например, показать доход говорит глава Муниципалитета. И социальный предприниматель разводит руками. Просто, как сказать, или уходит в тень, или вместо того, чтобы работать вместе, занимается только поддержкой своего бизнеса. Как, насколько по вашим наблюдениям, как эти малые и далекие города подключаются? Есть ли какие-то рычаги влияния? Ну, кроме статьи в прессе, допустим. Какие-то более прикладные.

Ю. Жигулина:

Спасибо за вопрос. Замечательный. Наше наблюдение заключается, наверное, в том, что все любят учиться на примерах. И, чем убедительней конкретного региона, конкретного города. Тем более, он жизнеспособен с точки зрения тиражирования в подобных условиях, на другой территории. Поэтому, прежде чем там учить чиновника, объяснять ему что-то. Ему просто нужно показать такие примеры, чтобы он осознал и понял. И вообще, велика роль человеческого фактора в развитии, в продвижении темы социального предпринимательства. Если эта поддержка есть на уровне администрации города, региона, то тема социального предпринимательства развивается проще, легче. И, возможно, создаются уже местные модели развития социального предпринимательства, которые вовсе могут и не совпадать со своим видением общей, там, федеральной модели поддержки социального предпринимательства. Находятся уникальные региональные ресурсы, для того, чтобы эта модель была специфичной. Поэтому, мне кажется, что примеры, я, чтобы не быть голословной, приведу пример. Чтобы всколыхнуть тему социального предпринимательства в Тюменской области, нужно было в пример привести Ханты-Мансийский автономный округ. Соответственно, регионы по экономической ситуации очень близки, похожи, но идет провисание. Если мы будем рассматривать, например, тренды в развитии Тюменской области, темы социального предпринимательства там не звучит, как таковая. Там идет обособленное развитие темы социально ориентированных некоммерческих организаций. Там очень сильный альянс, который развивает поддержку именно социальных каких-то проектов в регионе, снижает напряженность и так далее. Что касается темы социального предпринимательства в сфере малого среднего бизнеса, то эта тема абсолютно закрыта. Рассказываем про Ханты-Мансийский автономный округ, говорим, что тема социального предпринимательства поддерживается на уровне губернатора. Эта поддержка позволила активизировать те процессы, которые, собственно, происходят в этом регионе. И на профи, по-моему, 2016 года именно поддержка темы социального предпринимательства позволила увеличить и повысить инвестиционный рейтинг этого региона. И, соответственно, новые тренды опять же, понимание того, что все-таки дефицит финансирования для подобных проектов существует, даже в таком самостоятельном округе, как Ханты-Мансийский автономный округ, тем не менее идет конкуренция за эти инвестиции. Поэтому, больше, наверное, необходимо людей просвещать именно в области социальных инвестиций. Говорить не что должен делать крупный бизнес, реализуя свои программы корпоративной социальной ответственности на территориях своего присутствия вовлекать еще средний бизнес, который уже более-менее устойчив и тоже может финансово поддержать проекты, которые по тематике им близки, либо они хотят помочь развитию своих территорий.

М. Большакова:

Подождите, крупный же бизнес, он уже почти весь в корпоративной социальной ответственности много лет. Причем, насколько я понимаю, я могу ошибаться, вот будет хорошо, если вы меня поправите. Но, если частный благотворитель может сделать себе какой-то налоговый вычет. У нас нет никаких преференций для корпоративных благотворителей. Для КСО - это абсолютно уже тот самый уровень развития, когда развитие руководства, менеджмента, владение бизнесом - это уже следующий этап после первоначального накопления капитала, когда ты чувствуешь ответственность за то, что будет дальше. То есть - это уже длинное планирование, долгосрочное планирование, а это такой как бы правильный путь развития, насколько я понимаю. С точки зрения социального предпринимательства и поддержки региональных властей, может быть, показывать эту простую математику. Вы сейчас показали формулу, на которую, я вот отреагировала внутренне. То есть, если мне простыми сложениями-вычитаниями, простыми арифметическими действиями показывают, что если ты вложил в социальное предпринимательство, рейтинг твоего региона увеличился. Я правильно вас поняла? То есть в регион пришли инвестиции? То, чего на этом экономить? Это значит, что у вас есть люди, которые могут работать. У вас чисто, хорошо, аккуратно, не болеют, грубо говоря, или вовремя лечатся, розами пахнет. Подвалы пахнут розами, да? А из клумб растут фиалки, правильно я понимаю?

Ю. Жигулина:

На самом деле, я бы расширила ваше понимание этого вопроса. Поскольку, не только приток инвестиций в регион, а еще и измерение качества жизни, который меняется в регионе, когда из подвалов пахнет розами - это ведь тоже качество жизни. Когда люди, извините, не переживают, и не думают, как им обеспечить сдачу мусора, если они ведут раздельный сбор мусора у себя дома. Я говорю, к примеру, я говорю, опять же, на уровне региона решается. Соответственно, возможная форма поддержки в этом смысле возникает. Поэтому, тот крупный бизнес, который начинает переориентировать свои корпоративные программы социальной ответственности с благотворительности на рельсы социального предпринимательства. Они, как раз и во главу угла ставят те KPI, и те показатели, которые связаны с изменением качества жизни на этой территории. Если, например, крупному бизнесу предстоит провести какие-то сокращения своего персонала, это же социальная напряженность в регионе будет увеличиваться. Соответственно. Нудно дать возможность людям выбрать, чем же они будут заниматься. Может быть для них - это новый этап жизни. И, соответственно, есть немного ярких примеров, когда на территориях присутствия, крупный бизнес начинает развивать тему социального предпринимательства, показывая людям, что вот есть такой проект. Вот в этом есть спрос в регионе и у жителей на ту или иную сферу деятельности. Может быть, количество детских садов недостаточно, может быть медицинских учреждений, либо каких-то видов услуг, связанных с реабилитацией тех или иных людей недостаточно. Соответственно, такой запрос возникает, и, соответственно, крупный бизнес уже пытается сориентировать в рамках своей корпоративной социальной ответственности, ориентацию тех проектов, которые, возможно, будут развивать эту территорию дальше. Мне кажется, тут эффект не только в преференциях, которых нет, конечно. Это желание получить тот эффект, когда вовлеченность людей в жизнь региона будет увеличиваться, когда они душой будут переживать за то, что сделали, увидев результаты своей работы.

М. Большакова:

Потому что им не все равно, кто будет общаться с их детьми в будущем.

Ю. Жигулина:

Абсолютно верно. Например, чтобы, например, прекратить отток кадров с Дальнего Востока или людей, которые пытаются уехать в Москву или Санкт-Петербург, соответственно, нужно возрождать традиции. И, наверное, думать о более высоком, все-таки должен быть патриотизм. Это все равно воспитание. Наверное, со школьного возраста…

М. Большакова:

Слушайте, Родину любить - это, как сказать…

Ю. Жигулина:

Разучились Родину любить.

М. Большакова:

Нет, не правда. Я вам скажу, может быть, на самом деле это тема, которую мы тоже обсуждали, и которая, однажды, всплывет в более на таком уровне, на котором она должна всплыть. К разговору о сохранении культурно-исторического наследия и визуального ряда. Понимаете, когда нам рассказывают, что надо Родину любить, но мы видим, как застройщики рушат дома и возводят высотки. Притом, что строительный сектор и девелоперский сектор, по моим наблюдениям - это наименее социально ориентированное бизнес сообщество. То есть, я не знаю ни одного реального интересного проекта поддержки социального предпринимательства или благотворительных проектов, системных. За исключением того, если только очень выгодно застройщику. Который можно было бы показывать, тиражировать, показывать. Где бы не было ощущения быстрой меркантильности. И, как человек может любить Родину, если она на его глазах разрушается? Все конкурсы детских рисунков, когда: Родину нарисуй - это что? Деревья, птички, природа, храм, куполок, маленький домик - это никогда не застроить 22х этажное гетто.

Ю. Жигулина:

Это та память, которая сохраняется у людей. На самом деле, может быть наша задача - сохранить для наших детей, для наших потомков, может быть, для наших внуков, те ценности, которые были ценностями для нас. Почему у нас есть ощущение корней, почему нас тянет на ту или иную территорию. Или: там, где родился, там и пригодился. Почему сейчас эти принципы перестают работать? Потому что в основном, наверное, и основная задача и в воспитательных целях, в рамках какой-то конкретной семьи - это выживание. Поэтому, ребенок, вырастая, ищет самый легкий способ выжить и стать на ноги. Поэтому он ищет другие сферы применения, а не в рамках…

М. Большакова:

Мы же не можем его ругать за то, что он не хочет биться головой о железные заборы. Правда?

Ю. Жигулина:

Абсолютно. Поэтому возникает проблема еще и в образовании. Вовлечение людей в эту историю с самого раннего детства. Может быть, даже со школьной скамьи, когда ребенок уже начинает понимать и еще искренне реагировать на какую-то боль, на какой-то трепет. Это все равно, наверное, делается не только в рамках семьи, но и в рамках каких-то центров, я не знаю, которые озадачены сохранением наследия этой территории. Ведь, на самом деле много интересных примеров можно привести. Это опять же зависит от личности, от человека. Возьмем пример: Архангельская область. Я люблю этот пример приводить, потому что, опять же, все эти отдаленные города от Архангельска или сельские поселения сталкиваются с проблемой, что оттуда народ уезжает. Остается там 10 домов, старушек, которые сидят и тоскуют, что даже внуки прекращают…

М. Большакова:

Благотворительные фонды нервно посылают им хотя бы спицы.

Ю. Жигулина:

Да, хотя бы их поддерживают, либо начинают решать вопросы с транспортировкой медикаментов, с тем, чтобы этим бабушкам эту жизнь как-то облегчить. На самом деле, есть и другие бабушки, абсолютно активные. Они сильны в своих переживаниях, что внуки перестали к ним ездить. Внукам не интересно там. И бабушки начинают восстанавливать то народное творчество, с которым сталкивается их территория. Они начинают привлекать внимание коллекционированием тех бытовых приборов, которые были характерны для этой территории в тот или иной промежуток времени. Они начинают восстанавливать рецепты. И из Архангельска, автобусами везут этих детей в эти сельские поселения. А все это реализуется в формате просто инициативы конкретного человека, который начал страдать и ее поддержали.

М. Большакова:

можно мы перейдем к той теме, просто у нас осталось не так много в принципе времени, которая возникла, когда я заявила, что. Я только сегодня с утра вывесила анонс у себя в соцсетях, потому что даже в частных разговорах, когда я начинала рассказывать, что я вас жду. У меня такое количество вопросов возникало у окружающих. И они достаточно прикладные. Есть достаточно частотный вопрос, связанный с юридическим лицом, который может получить поддержку. Потому что, сколько бы у нас не говорили про финансовую грамотность. Знаете, халва, она слаще не становится. Я вам скажу даже честно: я считаю себя человеком, достаточно в этом вопросе, безграмотным. Потому что, мне страшно. Я могу заполнить налоговую декларацию. Даже могу, наверное, справиться с налогами на уровне 6%-ого ИП, написать грантовую заявку. Дальше - все. Любой форс-мажор выбивает меня надолго из состояния равновесия. Таких как я 90%, некоторые даже связываться боятся. И вот, когда говоришь о социальном предпринимательстве, о том, что есть субсидии, есть беспроцентные займы, есть множество форм поддержки, не надо ходить с протянутой рукой, начинаются вопросы. Первое: это обязательно открытие какого-то юридического лица? Как инициативные группы могут в этой ситуации участвовать? Могут ли это быть индивидуальные предприниматели, потому что вроде как «Опора России» и другие структуры рассказывают, что малый бизнес мы необыкновенно и чудесно поддерживаем. Не видела ни одного малого бизнеса, поддержанного. Вот так пришла «опора»: малый бизнес, давай мы тебя поддержим. Только если сам пришел, побился о них головой, может быть, о тебе расскажут. Ну, то есть, не знаю реальных кейсов, может быть, что-то пропустила.

Ю. Жигулина:

На самом деле, сейчас, достаточно много форм поддержки и для юридических лиц, которые ведут деятельность, связанную с социальным предпринимательством в различных организационно-правовых формах. И на самом деле, особо мудрые социальные предприниматели, они объединяют организационно-правовые формы в мини холдинги или в мини организации, которые пользуются теми или иными формами поддержки, которые сейчас на сегодняшний день существуют для социально ориентированных некоммерческих организаций, для благотворительных фондов, для индивидуальных предпринимателей. Если мы будем рассматривать эти преференции, то для индивидуальных предпринимателей преференции, в основном, заключаются в получении налоговых льгот в первые три года жизни. И, соответственно, с возможностью выбрать ту или иную систему налогообложения. Поэтому, когда речь идет о выстраивании некой логики или стратегии развития той или иной темы в формате социального предпринимательства. То, наверное, нужно пользоваться всем доступным и возможным, что на сегодняшний день существует. Поскольку ИП - это все равно форма микробизнеса. Среди малого и среднего бизнеса форы преференции для этой темы достаточно много. Сейчас очень много возможностей получить облегченные формы займов. Не только беспроцентные займы в фонде «Наше будущее», но у нас, я не могу сказать, что это очень облегченная форма займа. Это форма займа, которая еще несет на себе некую образовательную составляющую или образовательную компоненту. Потому что она учит социального предпринимателя все-таки каким-то предпринимательским особенностям: именно умение мыслить экономически, составлять бизнес планы, видеть перспективы на три года вперед, насколько будет развиваться тема и насколько будет финансово устойчивой модель и какие риски, возможно, будут сопутствовать развитию этого бизнеса. И учит умению этими рисками управлять их минимизировать. А чтобы управлять и минимизировать, надо иметь достаточно широкий диапазон не только в рамках, извините, финансовой грамотности. Та финансовая грамотность, которой сейчас собираются учить нас - это как, чтобы тебя банк не обманул, как более льготную ставку по потребительскому кредиту получить, что такое обеспеченные займы или кредиты, и какой банк впереди планеты всей. Сейчас очень много партнерских программ, в том числе платформа Яндекс и Сбербанк. Сейчас разрабатывают быстрый кредит, который можно получить, заполнив заявку в интернете на Яндекс платформе, с минимальным количеством документов, даже без обеспечения, без залога.

М. Большакова:

Я думаю, что скоро придется учить личному банкротству. Это тоже важно.

Ю. Жигулина:

Если говорить на тему банкротства, то возможно, и в этом есть определенный элемент управления рисками. Может быть для кого-то выгоднее сейчас очистить свою репутацию, признав, что ты банкрот, с тем, чтобы продолжать дальше свой путь, уже не обремененным никакими вопросами и решениями.

М. Большакова:

А у вас есть какие-то школы предпринимательства? Какие-то горячие линии предпринимательства?

Ю. Жигулина:

У нас, на самом деле, есть горячая линия, связанная с ответами на вопросы, которые возникают при оформлении заявки для получения займа в фонде «Наше будущее». И, соответственно, у нас есть вебинары дистанционные, которые позволяют решить проблему, если уже ты начал развивать свою историю, свой проект в той или иной отросли. У нас систематические вебинары» как создать свой частный детский сад, как пройти этот путь от получения лицензии до решения вопросов с пожарной, охраной или СаНПиНами, как быть, как урегулировать эту историю. Есть также, например, в части медицинских частных клиник. И кстати, наши социальные предприниматели, которых поддержал фонд «Наше будущее», они, собственно, эти вебинары проводят, рассказывают, как лично, в рамках своего кейса они сталкивались с теми или иными проблемами. Это уже прикладной характер этих проблем.

М. Большакова:

Это очень важно, на самом деле.

Ю. Жигулина:

И как они их решали. Поэтому, я думаю, что эти образовательные, я говорила в начале нашей встречи, что кейсовый подход он применим во всех отношениях. С тем, чтобы регион принимать, воспринимать тему социального предпринимательства, нужно показать другой пример, в каком регионе это уже есть. Если, например, тема проекта социального предпринимательства весьма интересна и уже проработана с точки зрения вопроса: какие грабли могут сопутствовать той или иной деятельности и те возможности, которые у этого проекта есть, то, соответственно, об этом проекте и рассказывать. Еще, кстати, хотела тут по пути заметить, что социальный предприниматель от обычных предпринимателей отличается тем, что они готовы делиться своим опытом. Если мы говорим про предпринимателя, который патентует.

М. Большакова:

То есть - это всегда тиражируемая история?

Ю. Жигулина:

Абсолютно. Однозначно. Либо тиражируется инновационный подход, либо тиражируется модель финансовой устойчивости при решении тех или иных проблем с выбранным каким-то набором услуг и так далее.

М. Большакова:

А проблемы у нас одни и те же независимо от географического положения.

Ю. Жигулина:

Есть все равно разные нюанс в тех или иных проблемах. Поэтому каждый регион, видимо, откладывает еще какой-то свой отпечаток. Поэтому, когда идет презентация кейса, рассказывают необходимые и достаточные условия, которые способствовали возникновению этого проекта. Дальше идет речь с какими трудностями при становлении этого вида деятельности пришлось столкнуться, кА эти вопросы решались. Это ведь все равно опыт и на самом деле об этом опыте ни в одной книжке не прочитаешь. Там не будет никаких рецептов общих для выживания. Есть конкретный пример и люди должны иметь всю палитру возможности, с тем, чтобы пытаться управлять теми рисками, с которыми они сталкиваются. То ли это уровень, я не могу сказать, это не только экономическое образование. Это не только великое знание каких-то финансовых вещей или бухгалтерских проводок, либо юридических. Тут есть еще такой элемент, как партнерство: с кем партнерится и с кем коммуницировать. И кто тебе в решении той или иной острой проблемы может быть надежным партнером и надежным помощником.

М. Большакова:

А наставничество, менторства причем индивидуальное ведение. Я не имею в виду полный зал и лекторская опция, потому что у всех же свои маленькие нюансы. В принципе модель - она понятна. Предпринимательство - оно, извините, и в Африке предпринимательство. Тем не менее, бизнес модель - она, наверное, вообще, примерно одинакова. В чем-то глобально. И все сталкиваются с маленькими нюансами, в которых в которых возникают вопросы. Как ты сороконожка, когда она задумалась и забыла с какой ноги ходить. Для того, чтобы сказать сороконожке с какой ноги ей сейчас ходить, нужна, наверное, такая умная сороконожка, которая уже всеми ногами походила. Вот, этот момент тиражирования, момент такой помощи, не знаю, допустим 5 предпринимателей и 1 ментор. Ведение проектов…

Ю. Жигулина:

Я на самом деле могу сказать, что форматы наставничества и менторства сейчас рассматриваются в разных формах развития проекта. Есть акселераторы, там есть коучи, есть трекеры. И, соответственно, у них есть определенные, скажем, возможности для того, чтобы из проекта сделать более устойчивую финансовую модель и даже гарантировать увеличение объема выручки в разы. Да? Это как бы одна программа. Есть программа, связанная с тем, чтобы сделать жизнестойкость проекта выше. Это уже прямое участие, там подбор менторов и наставников, я бы говорила о наставниках в данном случае. Он гораздо глубже и более, наверное, более философски. Потому что вот во втором контексте, наставник должен выбираться как партнер, как друг, которому можно доверять. Соответственно, требования к этому наставнику, как к состоявшемуся в этой профессии. Соответственно, тут уже обоюдное притяжение должно возникнуть между проетом. А это случается опять же при определенных организационных моделях, которые, собственно, такую форму наставничиства продвигают. И есть акселераторы, где тебя просто обучают, анализируют твою бизнес модель, говорят, где какие ошибки, что нужно изменить, а потом у тебя есть опыт проверить и попробовать на практике. Если ты действительно чувствуешь, что эти советы тебе помогают, ты чувствуешь себя увереннее. Твоя выручка растет, спрос на твою продукцию увеличивается. У тебя появляется больше возможностей для сбыта продукции. Вот, как раз эта история с наставничеством. Мне кажется в социальном предпринимательстве в основном хенд-мейд, там ручная настройка. Там не может быть каких-то общих рецептов. Там может быть общая теория, что это такое на уровне понимания философии. В связи с этим, конечно, активно эту историю продвигает своей книгоиздательской деятельностью. Мы, собственно, очень-очень стремимся обогатить социальных предпринимателей России теми лучшими книгами и наработками, которые в мире существуют, они становятся доступными, поскольку мы эти книги переводим и продаем. И, соответственно мы еще аккумулируем кейсы наших социальных предпринимателей. Вот совсем недавно вышла книга «Дельфина капитализма». Это вот тот опыт, который социальные предприниматели привносят. И, благодаря этому опыту, каждый другой социальный предприниматель, тот, кто думает еще только на эту тему, может увидеть себя. Я думаю, что это самый лучший учебник, самый лучший наставник в желании определиться и двигаться к цели, изменить нашу жизнь и увеличить качество жизни.

М. Большакова:

Аминь. Я очень рада, на самом деле, по поводу книг. Я очень, как сказать, с большим удовольствием присоединяюсь к вашим вебинарам. Потому что благодаря вебинарам, качественным вебинарам, прошу отметить у фонда «Наше будущее» очень качественный продукт. Вы очень сильно экономите время для тех, кто далеко. Потому что время на доставку собственно тушки, при этом вам надо оставить с кем-то ребеночка. Мы же понимаем, что это женская история. Тем более, если это трансляция в далекие регионы, а оно очень затруднено. А уж у социального предпринимателя каждая минута на счету, каждая минута - рубль. А теперь скажите такую мне вещь, если это сложный вопрос, то можно и не отвечать. А если получил у вас займ, а потом не смог расплатиться. Такое может быть вообще?

Ю. Жигулина:

Вы знаете. Конечно может. Никто не застрахован. Наши социальные предприниматели тоже пионеры в своем направлении, в своем движении к цели. Поэтому ситуации могут быть разные: не предусмотрели, не учли.

М. Большакова:

Все бывает?

Ю. Жигулина:

Все бывает. Поэтому фонд «Наше будущее» помогает социальным предпринимателям выйти из этих затруднительных ситуаций. Соответственно, совместно с нами пытаемся разработать модели какие-то. Вот, даже опробовали модель наставничества. Поэтому, когда я говорила об этом, я, собственно, опиралась на тот опыт, который у фонда «Наше будущее» сложился в этом направлении. Наставники из топ-менеджмента фонда они, собственно, продолжают курировать свои проекты.

М. Большакова:

То есть они просто помогают?

Ю. Жигулина:

Они помогают именно с точки зрения того, что они, может быть, лучше чувствуют какие-то стратегические цели и задачи. Либо, возможно у топ-менеджмента фонда гораздо больше диапазон или практики. Поскольку мы видим не один проект, а сразу много. Поэтому мы можем дать какие-то рекомендации. Возможно, поддержать проект в направлении того, чтобы сделать финансовую модель более устойчивой. Мы, на самом деле, очень гибки в этих вопросах. И, конечно, нет жестокости там в истребовании возврата займа. Мы пытаемся, соответственно, нащупать другие варианты в решении проблемы. И, собственно, сформировать у социального предпринимателя ответственность, что денежные средства - они возвратные. Если он нам не вернет, то другие социальные предприниматели не получат. Соответственно, они будут страдать от того, что у них нет возможности развивать свои проекты. Это тоже, своего рода, партнерство. Это забота о том, что ты возвращаешь займ, а кто-то еще получает.

М. Большакова:

А сколько у вас сейчас социальных предпринимателей?

Ю. Жигулина:

Мы можем сказать, сколько у нас социальных предпринимателей поддержанных, в виде займов. Их больше 180 проектов. Соответственно, это пул, который сформировался за счет того, что нам подают заявки достаточно гораздо больше, это порядка 10000 заемщиков, которые хотят получить беспроцентную финансовую поддержку.

М. Большакова:

То есть сколько? Получается 15% от количества.

Ю. Жигулина:

Получается, да, отбор достаточно сильный. Потому что в первую очередь фонд обращает внимание на решение острой социальной проблемы и какие системные изменения этот проект привнесет в свой регион, в свой маленький город, свой поселок. Вот, и какую острую проблему этот проект решает. Поэтому, прежде всего социальные какие-то вещи дают повод фонду двигаться дальше в разработке бизнес плана этому проекту. И, соответственно, с последующим решением о предоставлении беспроцентного займа.

М. Большакова:

При этом у вас есть еще и благотворительная помощь?

Ю. Жигулина:

Благотворительные проекты есть. Но эти проекты все решаются по личной инициативе учредителя фонда Вагита Юсуфовича Алекперова и эти проекты в основном связаны с инфраструктурными проектами на территории присутствия Лукойла самого. Это, например, строительство детских садов. Я, на самом деле, когда говорю о благотворительных проектах фонда «Наше будущее», мне больше хочется говорить о государственном частном партнерстве в решении тех или иных вопросов. Потому что фонд, со своей зоны ответственности подходит к проекту строительства детских садов. ЛУКОЙЛ со своей. И плюс еще приобщается территория, со своим административным ресурсом, предоставляя землю для строительства, присоединяя ко всем необходимым коммуникациям. ЛУКОЙЛ возводит конструктив, фонд «Наше будущее» занимается дизайном и оснащением всем необходимым этого конкретного детского сада. Поэтому, благотворительные проекты у нас идут вот в этой части. И опять же, все что связано с личной инициативой Вагита Юсуфовича.

М. Большакова:

На самом деле личная инициатива Вагита Юсуфовича по поддержке социального предпринимательства - это уже грандиозная инициатива. Те более, что в динамике, мы следим за вами последние 10 лет.

Ю. Жигулина:

Это хорошо.

М. Большакова:

Да, конечно, потому что все, что позитивно влияет на будущее наших детей. Совершенно серьезно можете считать меня сумасшедшей, но мне абсолютно не все равно, с кем мои будут ходить по одним улицам, когда меня уже не будет. С кем мои внуки будут ходить по одним улицам. И для меня достойное взросление, достойная старость, к которой мы тоже все когда-то придем. Я хотела бы, чтобы мои ровесники тоже, чтобы мы могли проводить время тоже достойно и с интересом. И чтобы у наших детей было это время на нас. Поэтому опция, под названием социальное предпринимательство, вообще, когда люди могут выходить из штопора трудностей в какое-то позитивное решение. Есть кто-то, кто готов их поддержать. Вот это долгосрочное планирование развития страны, с точки зрения частной инициативы - это очень хороший знак. Просто, рассматривая постоянно все инициативы, которые исходят из крупного бизнеса, я, пожалуй что, мой внутренний рейтинг все время на вашей стороне. То есть, на первом месте - вот это. Потому что вы раздаете очень правильные удочки. Но, с точки зрения того, что я на конференции услышала. Юля, не обижайтесь, но, когда иностранцы учат нас завязывать шнурки одной рукой, а у нас многие уже вообще без рук все умеют - это для меня было как бы радостным откровением. То есть, то, что я не услышала там от ваших гостей иностранных ничего такого, от чего я бы куда-нибудь прозрела. То есть, это было хорошо, на мой взгляд. Это значит, что мы тут уже дошли до той стадии, когда действительно остается хейд-мейд и поддержка. А так мы уже все, мы наступили на все основные грабли.

Ю. Жигулина:

На самом деле, ценность этой конференции заключается в том, что там была представлена, в основном академическое сообщество, там были представители 7 государств. И они были собственно академиками, профессорами, разработчиками. И, соответственно, эти тренды, которые они попытались озвучить в своих моделях - это нам в копилку, чтобы мы могли осознать, привнести и, собственно, для себя что-то выловить.

М. Большакова:

Фундоменталка уже.

Ю. Жигулина:

Поскольку эта конференция была, прежде всего, для экспертов, для экспертного сообщества, возможно, будет очень много дискуссий. Поэтому каждый извлек из того выступления ровно то, что ему необходимо в рамках его экспертной или профессиональной деятельности, с тем, чтобы двигаться дальше и не останавливаться. Были представлены инновации в сфере образования. Были представлены инновационные подходы в теме развития импакт-инвестирования. Это то, о чем мы сейчас говорим, и, возможно, для России - это тренд. Я думаю, что даже очень интересно оценить преимущества в становлении модели поддержки социальных предпринимателей, которые нам предоставили лидеры из Китая. Я имею в виду, лидеры по социальному предпринимательству. Из Китая и Южной Кореи. Они представили свои модели. Это абсолютно, скажем, разные полюса форматов, в той поддержки, которая есть, например, в Китае. И та поддержка, которая есть в Южной Корее. Соответственно, тут уже тем для творчества достаточно много, для России в том числе. Если в Южной Корее мы говорим о модели государственной поддержки социального предпринимательства, и только за счет этого Южная Корея вышла, поборолась с уровнем бедности, вышла уже из этого состояния и качество жизни там гораздо выше, чем было несколько лет тому назад. Это благодаря государственному регулированию этой истории. Что касается Китая, там на самом деле тема социального предпринимательства ложится в плоскость их религиозных направлений: даосизма и прочих. Которые, собственно, присутствуют на этой территории. Все вопросы, связанные с тем, насколько проект нужен или не нужен китайскому сообществу - это голосование инвестициями. Поэтому - это абсолютно крайние позиции в каком нам направлении развиваться. Я думаю это задача аналитиков и экспертов. Как мне кажется, тренд, который мы должны взять для себя на вооружение - это, все-таки развитие темы и просвещения нашего среднего и крупного бизнеса, который еще не в рядах создания рынка социальных инвестиций. Это тренд и опять же, есть примеры, кто берет на вооружение эту историю. А нам нужно больше собирать опыт и красивых историй в этом направлении.

М. Большакова:

Ну, что же, большое спасибо, что вы сегодня пришли. Я честно скажу, я получила огромное удовольствие, вообще люблю собеседников, от которых заряжаешься мыслями. Мне теперь есть о чем подумать. Поэтому, думаю, что в ближайший месяц обязательно к нам придет кто-нибудь из интересных социальных предпринимателей. И, кстати, история по поводу китайской модели. Меня заинтересовало и, Юлия, вы просто меня заинтриговали по поводу религиозности, религиозных направлений. На самом деле, мне кажется, что у нас это тоже развито. Потому что наши конфессии, очень активно занимаются социальным предпринимательством. Просто вне нашего, как сказать, ну мы все это наблюдаем.

Ю. Жигулина:

На самом деле даже история России говорит о том, что еще в 1882 году тема социального предпринимательства нашим предкам была знакома. Были дома трудолюбия. Где люди обездоленные…

М. Большакова:

Пойду перечитаю труды Василия Великого, он еще тогда все описал.

Ю. Жигулина:

Главное не отрываться от корней, все это уже было. Нам единственно, нужно предать современность этим трендам, этим тенденциям. И, соответственно, уже подключиться к решению новых задач и требований общества.

М. Большакова:

Ну, а собственно говоря, с точки зрения прикладной, главное, чтобы было у кого спросить и не бояться делать что-то, потому что уже есть достаточно тех, кто готов стать рядом, поддержать, дать руку, погладить по голое или просто дать пинка.

Ю. Жигулина:

Это точно.

М. Большакова:

Спасибо вам большое за сегодняшний разговор. До следующего понедельника.

Ю. Жигулина:

Спасибо. Всего хорошего.