Л. Каримова:
В эфире передача «Медицинское право», я, её ведущая Каримова Лена. Сегодня в нашей студии удивительный гость, лучший специалист в своём деле. Позвольте представить, Бахтияров Камиль Рафаэльевич, доктор медицинских наук, профессор кафедры акушерства и гинекологии, главный специалист клиники «Семейная» по направлению акушерство и гинекология.
Тема нашей сегодняшней передачи «Плод, как субъект права. Плод, как объект права» и медицинские характеристики, которыми этот объект права или субъект права обладает.
Беременная женщина и, в целом, родители, когда ждут ребёнка, считают, что они, на самом деле, ждут уже человека и готовят для него соответствующие и вещи, и имя у него есть, и мебель, и транспорт. Давайте, посмотрим на эмбрион человека с точки зрения права. Камиль Рафаэльевич, нас конечно же, из всех прав человека интересует право на жизнь и на здоровье. Но как выяснилось, право на жизнь и на здоровье возникает у человека только при рождении, а процесс рождения – это не мгновенный акт, а достаточно длительный процесс, протяжённый во времени. Как определить, человек уже родился, или он всё ещё рождается? Когда момент рождения наступает с точки зрения медицины?
К. Бахтияров:
На самом деле, роды делятся на 3 периода: это период раскрытия шейки матки, наиболее длительный период, это период потужной или период изгнания, и период изгнания плаценты. Мы, доктора, считаем, что плод становится самостоятельным, когда произошло отделение организма плода от организма матери, то есть когда произошло его отделение от пуповины. Он сам стал дышать, он стал самостоятельным.
Л. Каримова:
То есть, перерезана пуповина и произошло самостоятельное дыхание. В первый период схваток и период изгнания, он не может…
К. Бахтияров:
Он ещё находится в организме матери, являются её частью.
Л. Каримова:
Закономерно возникает следующий вопрос. Может ли случиться так, что плод родился и даже родился живым, но, к сожалению, нет критериев рождения – не тот вес или не тот срок, или, в конце концов, не та масса. Может ли такое случиться?
К. Бахтияров:
Может, конечно, случиться; существуют доношенные дети, существуют недоношенные дети. Доношенная беременность, это от 38 и выше недель, а недоношенная от 22 до 37 недель полных считается недоношенной беременностью.
Л. Каримова:
Всё-таки, есть же критерий рождения, о котором мы можем говорить, например, срок подходящий. Потому что я знаю, что сейчас уже выхаживают детей и от 500 г.
К. Бахтияров:
Считается, что ребёночек, рождённый до 22 недель, является нежизнеспособным. Именно после 22 недель, от 500 г вытягивают наши педиатры-неонатологии, благодаря колоссальным усилиям, благодаря отделениям реанимации вытягивают таких детишек. Конечно, эти детишки в большинстве случаев потом проблемные, но медицина не стоит на месте. До 2012 года с 22 до 28 недель считалось, что это поздний выкидыш. После 2012г., как во всех странах, стало принято считать, что это преждевременные роды.
Л. Каримова:
Да, потому что существуют медицинские критерии рождения, утверждённые министерством здравоохранения и социального развития от 2017-го года, в котором чётко определены критерии рождения. Это, как Вы сказали правильно, срок 22 недели и более, масса более 500 г, длина тела более 25 см.
Я думаю, что, если существуют критерии рождения, существуют критерии живорождения, мёртворождения. Как определить смерть человека – мы знаем, это смерть головного мозга. Как можно определить, гражданин уже родился живорождённым или мертворождённым? Если он родился мертворождённым, как вариант, то проводятся ли реанимационные мероприятия в таких случаях?
К. Бахтияров:
Очень интересный вопрос. Существует множество шкал для оценки состояния рождённого ребёночка. Наиболее распространённая шкала Апгар, которая учитывает основные параметры – это дыхание, рефлексы, состояние мышечного тонуса, состояние кожных покровов. Пять основных критериев. Каждый критерий подразделяется на три подкритерия – это ноль, единица и двойка. Очень редко рождаются дети на 10 баллов. Оценка осуществляется сразу после рождения и через 5 минут. Ребёночек, рождённый на 8-9 баллов, считается нормальным. Ещё раз повторяю, что 10-балльные дети встречаются очень редко. Может быть, они встречается в практике акушеров-гинекологов, но крайне редко. В основном это 8-9 баллов, считается, что ребёночек нормальный.
Что касается мёртворождения. Мёртворождение, если оценивать по Апгар, это ноль баллов. Если хотя бы 1-2 балла присутствуют, то наши уважаемые педиатры-неонатологи обязаны оказывать реанимационные мероприятия. Реанимационные мероприятия не оказываются в случае, если рождение произошло до 22 недель, потому что считается, что плод не жизнеспособный. Далее, если имеются видимые пороки развития, которые несовместимы с жизнью. Это тоже очень важный критерий. Также, если по шкале Апгар ноль баллов.
Если у рождённого ребёнка есть хотя бы 1-2 балла по шкале Апгар, то неонатологи обязаны оказывать реанимационные мероприятия.
Л. Каримова:
Может ли быть такое, что по Апгар ноль баллов, но присутствует пульсация пуповины. Тогда реанимационные мероприятия будут проводиться?
К. Бахтияров:
Да, пульсация пуповины является критерием, я упустил этот момент.
Л. Каримова:
Да, это тоже является критерием живорождения. Скажите, пожалуйста, с какого периода может плод существовать вне организма матери?
К. Бахтияров:
Считается, что с 22 недель он является жизнеспособным. Поэтому 22 недели, 500 г – отправная точка у нас в настоящий момент.
Л. Каримова:
Если мы говорим о том, что плод - это часть организма матери с точки зрения права, можем ли мы говорить, что при оказании помощи беременной женщине медицинская помощь направлена именно на помощь плоду? Встречается ли такое в практике, что сохранение беременности направлено именно на восстановление жизнеспособности плода?
К. Бахтияров:
Естественно, мы стараемся сохранить. Я бы с медицинской точки зрения не стал рассматривать только именно плод, потому что мы всегда стараемся помочь и женщине, и плоду. Это одна система, неразрывно связанная друг с другом. Поэтому, я думаю, если мы будем оказывать помощь плоду, я не думаю, что женщине будет от этого хуже.
Л. Каримова:
Допустим, что-то не так с плодом. Можем ли мы говорить, что это противопоказания к вынашиванию беременности?
К. Бахтияров:
Что-то не так – произошла, допустим, антенатальная гибель плода.
Л. Каримова:
Нет, антетнатальная гибель плода – тут уже беременность прекратилась. Если, допустим, анэнцефалия или агенезия почек, как вариант?
К. Бахтияров:
Анэнцефалия - это показание к медицинскому прерыванию беременности. Это плод несостоятельный. Собирается консилиум в составе трёх людей: руководителя учреждения, заведующего отделением, лечащего доктора, и принимается решение. Женщина направляется в родильный дом, где ей проводят прерывание такой беременности именно по медицинским показаниям.
Л. Каримова:
Если мы говорим о том, что ребёнок, плод является жизнеспособным с 22 недель, то получается интересный момент, что не момент возникновения права на жизнь, и не жизнеспособность человека, а самый главный – процесс родов, по сути дела. То есть, место нахождения плода во время родов. Либо он находится в чреве матери, либо он находится за её пределами, является самостоятельным организмом. Тогда получается, местом убийства, скажем так, является любое место за исключением чрева матери. Лишь в этом случае, полагают учёные-криминалисты, можно вести речь о посягательстве на жизнь другого человека.
Получается, юридически значение имеет не жизнь человека, как таковая, а территория за пределами утробы матери. Это факультативный признак. По общему правилу это получается негодное покушение. По сути дела, если ответственность наступает только при годном покушении, это, допустим, противоправные действия против человека, то уже наступают последствия и наказание. А если мы говорим о плоде, как о части организма матери, то мы можем говорить, что это негодное покушение, и общественно опасные последствия не наступят, как вариант, и наказание тоже не будет. На самом деле, конечно, это очень интересный вопрос. Многие юристы, также учёные-криминалисты рассуждают о том, что процесс родов начинается именно в момент прорезывания головки. Я так поняла, с точки зрения медицины это не является процессом рождения человека. Только когда перерезана пуповина.
К. Бахтияров:
Нет, с точки зрения медицины это является процессом рождения человека, но человек как самостоятельный организм функционирует уже когда пуповина перерезана, когда у него начинается самостоятельное дыхание. Нельзя так сказать, что процесс прорезывания головки не является процессом рождения человека. Тут именно является рождением. Но, как самостоятельный организм именно после пересечения пуповины.
Л. Каримова:
Как долго может протекать процесс родов?
К. Бахтияров:
Существуют различные сроки, в зависимости от того, женщина первородящая или повторнородящая. Если у женщины роды происходят за 2-3 часа, то это стремительные роды, если 4-6 часов, то это быстрые роды, если свыше, то это нормальный срок. Просто, как я уже сказал, делится на несколько периодов. Самый большой период, это период раскрытия, который и 8, и 10 часов длится. Тут должны врачи акушеры-гинекологи следить за состоянием и женщины, состоянием плода. Если отягощённый анамнез, то плод должен находиться под кардиотокографическим контролем обязательно. Если мы видим, что на кривой есть гипоксия, врач акушер-гинеколог должен вовремя принять решение по срочному оперативному родоразрешению.
Л. Каримова:
Да, но на самом деле, этот вопрос также не оговорен и в приказе по судебной медицине, в медицинских критериях определения тяжести вреда, причинённого человеку. Там говорится про прерывание беременности либо преждевременные роды, которые находятся в причинно-следственной связи с вредом здоровью. А сам процесс родов никак не оговаривается, потому что роды – это не беременность уже, это прекращение развития плода и прекращение беременности.
К. Бахтияров:
Насколько я знаю, в различных странах относятся к этому вопросу по-разному. Не помню, в какой стране, считается, что плод в 12 недель уже как самостоятельный организм. Не помню, это, наверное, больше вопрос к юристам.
Л. Каримова:
Я тоже смотрела практику. В некоторых штатах в Америке, в Австралии, действует охранительное право именно плода, где-то – с момента зачатия, где-то – с определённого периода времени. Но нет такого, что если родился, то имеешь право на охрану жизни и здоровья, если не родился, то не имеешь права на охрану жизни и здоровья.
К. Бахтияров:
В основном, это в развитых странах, я так понимаю, в Австралии, Вы сказали.
Л. Каримова:
Да, потому что мы же понимаем, что если плод имеет право, охраняется его жизнь и здоровье, как отдельного субъекта права, тогда у женщины возникают обязанности по отношению к этому субъекту, во-первых. Во-вторых, государство должно взять на себя обязательства по обеспечению этой женщины по социальной защите, может быть, материальные выплаты.
К. Бахтияров:
То есть это огромная финансовая нагрузка на государство, получается так. Ещё очень интересный момент, мне сейчас в голову пришла мысль. Как оценивать эту ситуацию, если, допустим, гражданка России приезжает рожать в другое государство, и не совпадают нормативы? Как тут с точки зрения юридической?
Л. Каримова:
Скорее всего, будут действовать законы той страны, куда она выехала. Потому что не граждане, которые приезжают в Россию и которые здесь рожают детей, они рожают уже, получается, граждан, появляются на свет граждане, которые родились на территории Российской Федерации по территориальному признаку.
Статья 17-я Гражданского кодекса говорит нам, что правоспособность гражданина возникает в момент его рождения и прекращается со смертью. Тоже интересный момент. Но, когда мы говорим, допустим, о праве наследования, либо о социальных правах, мы говорим лишь о том, что государство охраняет эти права. Что при рождении у ребёнка будет право наследования, если он был зачат при рождении наследодателя. Если мы говорим о плоде, как об объекте права, тут конечно, мы говорим о том, что плод - это часть организма женщины, и он находится под охраной государства именно как часть организма женщины. А если он субъект права – он сам обладает какими-то правами.
К. Бахтияров:
То есть, даже недоношенный ребёнок может быть большим наследником, я правильно понимаю?
Л. Каримова:
Даже если он ещё совсем маленький, эмбрион. Здесь, конечно, интересна квалификация: либо это убийство двух лиц, какой-то вред, допустим, убийство беременной женщины, либо это убийство беременной женщины, как убийство с отягчающими обстоятельствами, которая была беременная, и лицо, причинявшее ей определённые действия, знало, что женщина беременна. То есть здесь, конечно…
Кстати, хотела привести в пример, у меня был случай в судебно-медицинской экспертизе. Женщине во время родов медицинская помощь была оказана с дефектами. Дефекты во время родов. На КТГ не увидели, что произошла гипоксия, были зелёные мекониальные воды, и ребёнок родился, по сути дела, с критерями мертворождения, он родился мёртвым. У него было ноль по Апгар, отсутствовало дыхание, сердцебиение, были цианотичные кожные покровы, отсутствовало движение конечностей, и отсутствовала пульсация пуповины, что самое главное. Ему проводились реанимационные мероприятия, ребёнок ожил, в конце концов, он прожил ещё год.
К. Бахтияров:
То есть это был глубокий инвалид, судя по всему, вследствие острой гипоксии.
Л. Каримова:
Конечно, здесь было вегетативное состояние, было тяжёлое повреждение головного мозга, ребёнок умер вследствие пневмонии. Конечно же, экспертная комиссия пришла к выводу, что смерть и пневмония находятся в причинно-следственной связи с дефектами оказания медицинской помощи во время родов. Конечно, может быть, неэтично или негуманно, но, с точки зрения права получается, если бы он родился мёртвым, умер-то он, получается, внутриутробно. Внутриутробно было зафиксировано, что ребёнок не шевелится, что у него нет никаких движений, плюс к тому, что он родился мёртвым.
К. Бахтияров:
Получается, таких детей не нужно реанимировать?
Л. Каримова:
Я вот не знаю. Вы что скажете, Камиль Рафаэльевич? Потому что иначе будет тяжкий вред здоровью, который был причинён организму женщины. Если мы говорим о том, что уже ребёнок родился, гражданин и человек, ему были причинены какие-то действия противоправные, дефекты оказания медицинской помощи, и он умер вследствие этого, тут уже получается, что смерть человека причинена этими дефектами оказания медицинской помощи.
К. Бахтияров:
Я уже говорил, что не реанимируют в случае, если до 22 недель, потому что считается плод нежизнеспособный. Не реанимируют, если видимые пороки развития, и если нет пульсации пуповины, если нет признаков жизни. Здесь какая-то эксклюзивная ситуация.
Л. Каримова:
На самом деле, да.
К нам подошёл наш второй гость, Асад Махачевич Юсуфов.
Асад Махачевич, скажите, пожалуйста, когда плод становится человеком и гражданином с точки зрения права?
А. Юсуфов:
На самом деле, это очень интересный вопрос. Он довольно неразвит с точки зрения российского законодательства. Но, если брать формально, гражданин – тот человек, который принадлежит к постоянному населению данного государства, который пользуется его защитой и наделён совокупностью политических и иных прав и обязанностей. Понятия гражданина как такового в Конституции нет. В статье 2 Конституции говорится, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание и соблюдение защиты прав и свобод человека и гражданина - это обязанность государства. Просто говорится о том, что гражданину присущи какие-то определённые права. К примеру, как в порядке статьи 17-й Конституции Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права. Хочу отметить, что именно нормам международного права, к которым мы подойдём чуть попозже. При этом основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения.
Хочу сказать, что рождение ребёнка, это тот юридический факт, который порождает множество гражданско-правовых последствий. Существует довольно известный принцип римского права, которое преподают во многих институтах, о том, что зачатый ребёнок считается родившимся, если речь идёт о его выгоде. Зачатый при жизни наследодателя ребёнок считается наследником первой очереди и призывается к наследованию с рождения, это древний принцип. По российским законам человек приобретает правоспособность исключительно только в силу рождения. Так, статья 17 Конституции Российской Федерации гласит, что основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения. Но дальнейшее развитие этих постулатов содержится в нормах других источников российского законодательства.
Так, к примеру, в статье 36-й Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан оставляют за каждой женщиной право самостоятельно решать вопрос о материнстве, но, тем не менее, ограничивают возможность искусственного прерывания беременности. В соответствии со статьёй 1116-й Гражданского кодекса к наследованию могут призываться граждане, зачатые при жизни наследодателя и родившиеся живыми после открытия наследства. Вот это интересный вопрос, так как, скажем, криоконсервированные эмбрионы, полученные при жизни наследодателя, потенциально являются наследниками первой очереди – разумеется, при условии их живорождения. Но, опять же, это у нас законодательно не развито. Федеральный закон об обязательном страховании, социальном страховании в части случаев закрепляет права детей, зачатых при жизни потерпевшего на обеспечение по страхованию.
К. Бахтияров:
А если донорские сперматозоиды?
Л. Каримова:
Там же анонимно, насколько я всё знаю.
А. Юсуфов:
Здесь, да, мы подойдём к вопросу о субъекте/объекте эмбриона, плода. Донорские материалы в Российской Федерации не признаются ни субъектами, ни объектом права. Они не имеют никаких прав. Хотя в законодательстве иностранных государств это имеет место, были судебные прецеденты, что признавали. Уголовная защита тоже защищает права эмбриона, но в том плане, что, если убийство 2 и более лиц, убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, является отягчающим обстоятельством. Здесь подразумевается, что был тем самым причинён вред плоду. Это отягчающее обстоятельство. Но, опять же, уголовное законодательство не может противоречить главному документу страны, а в соответствии с Федеральным законом об охране здоровья граждан устанавливается, что началом жизни, всё-таки, считается появление плода во время родов. Исключительно с этого момента лишение ребёнка жизни будет квалифицироваться, как убийство, и никак не раньше.
Л. Каримова:
Да, мы тут ранее говорили о том, что с точки зрения медицины плод - это живой организм, который может с 22 недель существовать отдельно от организма матери. Ему оказывается помощь, то есть, когда женщина беременна, оказывается помощь, направленная именно на плод. С точки зрения медицины — это некий медицинский субъект. А с точки зрения права является ли плод субъектом, или его можно рассматривать только как объект?
А. Юсуфов:
Этот вопрос уже давно муссируется: кто же он, эмбрион – субъект или объект правоотношения? Здесь можно выделить два основных подхода. Эмбрион – это субъект права, полноправный участник правоотношений, приравненных к человеку; и эмбрион – как объект права, извините за выражение, как вещь, по поводу которой могут возникнуть правоотношения имущественного характера. Либо часть организма матери, приравненная к органам и тканям. Как субъект, он может сам определять свою дальнейшую судьбу, пользуясь правами и обязанностями; как объект – это именно как некая часть, им могут распоряжаться.
Хочу отметить, что первый такой прецедент был в 1988-м году. Суд штата Теннеси, рассмотрев определённое дело, установил, что эмбрион не является объектом права собственности, то есть, был создан сам прецедент в юридической практике. Эмбрионы, как таковые, принадлежащие супругам, не могут входить в состав имущества. Но опять же, законодательство Российской Федерации об этом прямо ничего не говорит, потому что говорит о том, что основные права и свободы человека возникают у него с момента рождения. До этого он и не объект, и не субъект права.
Л. Каримова:
При бракоразводном процессе в штате Теннеси эмбрионы остались с папой или с мамой?
А. Юсуфов:
Конкретной информации нет, но посчитали, что человеческая жизнь начинается с момента зачатия, а ткани эмбриона обладают такими же качествами, как индивидуальность, уникальность, и человеческий эмбрион не может являться объектом права собственности. Они хотели, видимо, как-то распоряжаться в данном случае при разводе, на суд посчитал, что они не имеют на это право. Он уникален.
В российском законодательстве для констатации факта рождения используется критерий живорождённости. Начиная уже с инструкции Наркомздрава 1937 года основным критерием живорожденности считалось начало самостоятельного дыхания, то есть задышал – значит жив. В инструкции Минздрава от 1986 года также содержалось данное положение; кроме того, включалось, что рождение плода до 28 недель беременности, ростом не менее 35 см и массой не менее килограмма, вне зависимости от того, являл ли он признаки жизни или не проявлял, считалось выкидышем, абортом. В 1992 году Россия перешла на рекомендованные Всемирной организацией здравоохранения критерии живорождения, что подразумевает под собой признаки сердцебиения, пульсации пуповины и движение произвольных мышц ребёнка признаками жизни наряду с дыханием.
Сейчас уже действуют инструкции определения критериев живорождения. Под рождением человека понимают полное, обратите внимание, изгнание или извлечение из организма матери плода, который появился на свет после 28 недель беременности, весит более 1000 г, дышит и проявляет другие признаки жизни. Но с другой стороны, если подумать, у нас Конституция прямо говорит о том, что он приобретает все необходимые права и свободы с момента рождения. Тут возникает некое противоречие: а что будет, если рождённый человек не будет соответствовать этой инструкции? Тогда могут посчитать, что он не является ни субъектом, ни объектом права, он не полностью дееспособен в данном случае. Поэтому я думаю, что это открытая тема, и она должна обсуждаться и дальше развиваться. Потому что, к сожалению, недоношенные дети могут лишиться, скажем, необходимой медицинской помощи, потому что инструкции прямо не определяют его, как живорожденного. Это может привести к нарушению прав того же самого ребёнка.
К. Бахтияров:
У меня такой вопрос к Вам, мне интересно самому. Сейчас очень много клиник по ЭКО. Произошло оплодотворение, есть эмбрионы, которые находятся в состоянии криоконсервации. Пара расходится, разошлись; кому принадлежит эмбрион?
А. Юсуфов:
Эмбрион должен принадлежать обоим людям, которые его зачали. Но дело в том, что у нас нет точной характеристики, что в этом случае является эмбрионом. Либо объектом права собственности, владения обеих людей, которые его создали, либо же он обладает самостоятельными признаками, и закон должен его охранять в плане его дальнейшей судьбы.
К. Бахтияров:
С судьбой интересно, потому что и один, и второй может потребовать.
А. Юсуфов:
Да, а с другой стороны, опять же, право данного эмбриона на жизнь. Давать ли ему дальнейшую жизнь, развитие, чтобы он стал полноценным ребёнком, или же нет? Закон у нас содержит огромный пробел в этом плане.
К. Бахтияров:
Самое интересное, что криоконсервация может быть очень длительное время; она может быть время даже более длительное, чем жизнь родителей. Что с этим эмбрионом будет, встаёт вопрос.
А. Юсуфов:
Опять же, это не продумано. По идее, здесь можно подключить нормы, включающие право наследования, например. Если вдруг родителей не стало, правом распоряжаться и как распоряжаться, могут законные наследники, или же по завещанию. Но этого нет, хотя возникло уже несколько лет назад. Это огромное белое пятно, нет никакой конкретики.
Вся проблема в том, что у нас законодательство не содержит конкретного юридического определения начала жизни. В Конституции говорится, что с момента рождения; плод родился, задышал, соответствуешь этой инструкции – всё, ты человек, тебя Конституция охраняет. А что делать с эмбрионом, который также может продолжить жизнь? Если, допустим, он был зачат и уже имеет сформировавшиеся определённые признаки. Опять же, если законодательство его не будет охранять, защищать, правильно направлять, он может привести к довольно неприятным последствиям. Будут проходить годы, а никаких конкретных направлений в этой деятельности нет. Я думаю, что это проблема уже звучит не первый раз, но, к сожалению, ничего не происходит.
Л. Каримова:
У меня такой вопрос возник. В ряде государств плод с определённого момента, периода развития приобретает право на жизнь и на здоровье. Возникают ли у матери, у беременной женщины обязательства по отношению к этому плоду?
А. Юсуфов:
В российском законе у нас говорится про прерывание беременности, что можно определённый период, причём.
Л. Каримова:
Да, там, по-моему, до 12 недель.
А. Юсуфов:
У нас оно интересно построено, потому что по статье 36-й Федерального закона об охране здоровья граждан говорится, что каждая женщина имеет право самостоятельно решать вопрос о материнстве. Искусственное прерывание беременности по желанию женщины при сроке беременности до 12 недель, по социальным показателям при сроке беременности до 22 недель, а при наличии медицинских показаний и согласия женщины независимо от срока беременности. Получается, что до 12 недель она может прервать её в любом случае, а по социальным показаниям до 22, оставшееся время – уже только при наличии медпоказаний и согласия женщины. Пороки, заболевания, невозможность родить или, может быть, что приведёт к болезням.
Л. Каримова:
Да, а если, например, у плода пороки развития, которые совместимы с жизнью, то получается, что мать может доносить беременность и родить нежизнеспособного ребёнка.
А. Юсуфов:
Вообще, получается, да, может, но опять же, она наделена правом прервать беременность. При этом говорится о том, что незаконное прерывание, искусственное прерывание беременности у нас влечёт за собой уголовную ответственность. Но, как мы знаем, повсеместно растёт количество абортов по России, прерывание беременности происходит, и практически ничего за это не бывает, ни ответственности, никаких мер. Поэтому надо, я думаю, всё как-то развивать. Потому что получается, что у плода, у эмбриона, у него уже бьётся сердце, у неё у него происходят какие-то процессы, но прерывают его дальнейшее живорождение. В законодательствах зарубежных стран об этом уже прямо говорится, и говорится именно о правах.
Мы очень серьёзно опаздываем. Все международные правовые документы устанавливают правовую защиту жизни эмбриона. К примеру, декларация прав ребёнка, которая была принята ещё в 1959-м году Генеральной Ассамблеей ООН, обозначает нуждаемость ребёнка в правовой защите как до, так и после рождения в виду его умственной и физической незрелости. В Американской конвенции о правах человека сказано: каждый человек имеет право на уважение к его жизни. Это право защищается законом и, как правило, с момента зачатия. Никто не может произвольно быть лишён жизни. Обратите внимание: с момента зачатия! Зачали – всё, американский закон его защищает. Также статья 18 Конвенции Совета Европы по защите прав человека и достоинства человеческого существа говорит о том, что в тех случаях, когда закон разрешает проведение исследования на эмбрионах, он должен обеспечить надлежащую защиту эмбрионов. Создание эмбрионов человека в исследовательских целях запрещается. Далее, Всемирная медицинская ассоциация в 1987-м году приняла заявление об искусственном оплодотворении, трансплантации органов, в которых призвала всех врачей действовать с соблюдением этических норм, проявляя должное уважение к эмбриону с его зарождения.
Права эмбриона на жизнь, на рождение в некоторой мере охраняются действующим законодательством Германии, Франции, Италии, Португалии. Но, по законам России человек приобретает свою правоспособность исключительно только в силу рождения. В Конституции Швейцарии, в статье 119-й прямо предусмотрено, что эмбрионы - это зачаточные и генетические средства человека. Законодательство этого ряда стран прямо охраняет право эмбриона и право на то, чтобы он развился и появился на свет.
Ряд развитых государств законодательно защищает эмбрион уже с момента зачатия.
Л. Каримова:
Мне интересно, Камил Рафаэльевич, скажите, пожалуйста, момент зачатия, это момент слияния гамет яйцеклетки и сперматозоида?
К. Бахтияров:
Да. Это момент слияния.
Л. Каримова:
Не момент имплантации? Получается, к криоконсервации тоже можно применить те же самые положения.
А. Юсуфов:
Небезызвестный депутат Миронов в своё время внёс законопроект в Государственную думу, чтобы определились, что именно момент зарождения ребёнка, эмбриона, считался с того момента, когда первый раз у него забилось сердце. То есть, забилось сердце – всё, он живой, он имеет все такие же права, как и любой другой гражданин Российской Федерации. Он предложил внести изменения в Конституцию, но в первом чтении законопроект не прошёл.
Л. Каримова:
Меня, как судебно-медицинского эксперта, и вообще, думаю, врачей всех специальностей, которые так или иначе имеют дело с беременными женщинами, интересует такой вопрос. Если произошла внутриутробная гибель плода, то здесь мы рассматриваем тяжкий вред, причинённый здоровью матери, а не смерть человека. А если ребёнок родился, и родился живым, но, скажем так, инвалидом, или умер после рождения через какое-то время, через месяц, через два. Но инвалидизация произошла в результате противоправных действий во время беременности, либо во время родов, когда он также не отделён от организма матери.
Я для себя понимаю прекрасно, я думаю, Камил Рафаэльевич меня поддержит в этом, что, если имеются дефекты оказания медицинской помощи, и в результате этих дефектов произошла инвалидизации ребёнка, то мы, конечно, скажем, что здесь причинно-следственная связь между инвалидизацией ребёнка и этими противоправными действиями. Здесь будет вред здоровью, либо причинение смерти. Будут ли эти действия как-то квалифицироваться? Потому что они же были причинены во время беременности, когда ещё плод был частью организма матери, а сейчас он уже самостоятельный организм. Как это можно разграничить?
А. Юсуфов:
Здесь хочу сказать, что уже имеется подобная судебная практика. Эта практика, например, действует в отношении того, что беременная женщина на последних сроках шла на беременность и, скажем, действием медицинских работников был причинён вред, который мог привести к возникновению заболеваний у ребёнка. Например, долгие роды, например, недостаточно было кислорода, не поступало в ткани. Гипоксия очень часто бывает.
Наше законодательство содержит положения о том, что ответственность за причинённый вред возлагается на лицо, причинившие вред, если он не докажет отсутствие своей вины. Это может касаться медицинских работников. При этом лицо признаётся невиновным в причинении вреда, если при той степени заботливости и осмотрительности, которая требовалась в той обстановке, в которой находилось, оно осуществило свою деятельность, приняло все меры для предотвращения причинения вреда. К примеру, женщина рожает, кричит, вырубается, уже иногда ничего не понимает, а те, кто принимают роды, говорят: мы не виноваты, она сама виновата, поэтому мы на неё кричали, поэтому мы её неудобно положили, потому что она всё это делала сама.
Но есть статья 1087-я Гражданского кодекса, где говорится, что в случае увечья или иного повреждения здоровья несовершеннолетнего, не достигшего 14 лет или малолетнего, лицо, которое ответственно за причинённый вред, обязано возместить все расходы, вызванные повреждением здоровья. Но, опять же, мы говорим о человеке, который уже по Конституции родился, стал гражданином, живорождённый, на него уже распространяется. Вот где правовой пробел. Да, начались роды, ребёнок живой, у него бьётся сердце, он, собственно говоря, идёт по пути к выходу на белый свет. Происходит какое-либо увечье или повреждение его здоровья. Получается, если он ещё в утробе матери, то эта статья на него не распространяется, ему, как несовершеннолетнему не полагается никаких компенсаций. Здесь правовой пробел значительный, надо это учитывать, я думаю, и вносить изменения в действующий закон.
Л. Каримова:
Получается, что я, например, как судебно-медицинский эксперт могу квалифицировать тяжкий вред.
А. Юсуфов:
Тут надо доказывать, устанавливать тех лиц, которые причинили этот вред, доказывать, что он был причинён именно ими и каким-то способом, либо действием, либо своим бездействием. Потом можно говорить о причинении вреда, как морального, так и физического матери. Конечно, пытаться, всё-таки, доказать, что в соответствии с инструкциями ребёнок уже в тот момент жил: у него билось сердце, у него был определённый вес, рефлекторные реакции. Он мог, теоретически, родиться и жить, но своими действиями либо он не смог дальше продолжить своё существование, либо это привело к болезням, которые у него могут на всю жизнь остаться.
Л. Каримова:
Уважаемые друзья, спасибо, что были с нами! Спасибо, дорогие гости.