Н. Фридрихсон:
Добрый день, в эфире MEDIAMETRICS, программа «Внутренний рубеж», с вами Надана Фридрихсон. Говорим мы сегодня о России накануне выборов президента 2018 года. Какие проблемы существуют и в российском обществе, и политическом пуле, что предстоит решить и главное, на чем будет строиться президентская кампания. Ну и попробуем раскрыть главную тайну, что это за таинственная женщина о которой пишут, что она будет оппонентом Владимира Путина. А может быть это просто вброс. Об этом сегодня поговорим. И у нас в студии президент центра социальных и политических исследований «Аспект» Георгий Федоров.
Г. Фёдоров:
Добрый день.
Н. Фридрихсон:
Перед тем, как мы начнем с вами обсуждать канун президентских выборов, давайте почтим память 2004 год, захват школы в Беслане. Ужасная трагедия, помним какая была хроника события, когда журналисты очень подробно освещали эту трагедию. Вот, прошло 13 лет, на ваш взгляд, мы выучили уроки борьбы с терроризмом?
Г. Фёдоров:
Такой очень острый вопрос, потому что, слава богу, такие страшные трагедии не повторялись после этого. Значит, определенные уроки мы выучили. Но, с другой стороны, расслабляться не стоит, потому что терроризм, эти нелюди, которые захватили школу, и им подобные, которые сейчас, мы знаем, вынашивают разные планы. Они, конечно, беспредельщики, они могут делать все. Какие-то уроки мы выучили, конечно, но расслабляться не стоит.
Н. Фридрихсон:
Вот по тому, что, по крайней мере, пишут в прессе, потому что иного источника информации у нас с вами нет, как у простых смертных. Хотя бы из того, что публикуется, на ваш взгляд, за эти 13 лет, что принципиально изменилось в подходах в борьбе с терроризмом в России именно?
Г. Фёдоров:
С моей точки зрения, появилась определенная воля борьбы с терроризмом, так скажем. Потому что, если вспомнить те времена, 90е года, когда война в Чечне, когда были террористические атаки, то, как мне кажется, были какие-то политические силы, которые не были радикальные. Имеется в виду внутренние, а даже возле Кремля, которые каким-то образом заигрывали с ним, пытались какие-то свои с ним решать проблемы политические и так далее. То есть не для кого, не секрет, что там Березовский был связан с определенными группировками радикальными на Кавказе, и решал какие-то свои вопросы. Поэтому, я думаю, что в данном случае решено вопрос воли политического руководства нашей страны. Существует, как мне кажется, политическая воля, что с терроризмом нужно бороться. Я знаю многих сотрудников правоохранительных органов, которые системно этим занимаются. И, мы знаем, что очень много террористических актов раскрываются. И они не благодаря работе ФСБ и других служб, слава богу, их не происходит. Но, еще раз говорю, это такая мощная стимул - террористическая угроза, но я думаю, что, к сожалению, так положа руку на стол, сказать: все больше террористических актов не будет. Конечно это нет. Это нужно, наверное, опыт Израиля в этом отношении учитывать, когда они …
Н. Фридрихсон:
Довольно спорно.
Г. Фёдоров:
Опыт в том смысле, что у них каждый человек понимает, что он может быть под угрозой.
Н. Фридрихсон:
И его семья.
Г. Фёдоров:
И он, и его семья. Поэтому, я думаю, что нам нужно гражданам России быть бдительными и понимать, что в любой момент, не надо расслабляться. Что в любой момент, против тебя, против твоей семьи, не дай бог, может произвести какой-то террористический акт. Учитывая, кстати, что методы террористов сейчас очень сильно изменились. Например, автомобильный, ножевой терроризм…
Н. Фридрихсон:
Ранее была очень часто практика такого терроризма.
Г. Фёдоров:
В Москве, я думаю, учли ошибки после первых же атак террористических в Европе. Когда первые были во Франции и так далее. Вы обратите внимание, вокруг метро, на многих станциях метро, где есть с какого-нибудь проспекта подъезд, там бетонные блоки стали ставить.
Н. Фридрихсон:
Чтобы никто не мог протаранить.
Г. Фёдоров:
Да, чтобы никто не мог протаранить. Потому что, понятно, что если предположить, не дай бог, какая-то машина, которая может в метро влететь в это здание. Она будет большое число человеческих жертв, ущерб и так далее.
Н. Фридрихсон:
Вы поддерживаете методы, которые в том числе, по крайней мере, пытался использовать Рамзан Кадыров? То есть если, кто-то в семье был замечен за попыткой стать террористом, то наказывали всю его семью, вплоть до сжигания домов. Вы, помните, какой был скандал, когда эта тема поднялась?
Г. Фёдоров:
Во-первых, я выступаю за закон Российской Федерации, чтобы закон Российской Федерации был единым на всей территории Российской Федерации.
Н. Фридрихсон:
Это правильный метод? Может быть, смысл узаконить?
Г. Фёдоров:
Вы, знаете, вот, например, в Израиле часто такие методы используются, но мне кажется, что это не самый эффективный метод борьбы. Есть разные другие методы борьбы. Это, наверное, крайний метод. Может быть там метод устрашения, но если посмотреть тейповую систему в Чечне. Есть там определенные традиции: кровная месть и прочее, то это может, наоборот, определенный маховик взаимной ненависти.
Н. Фридрихсон:
Почему? Если вырезать всю семью, то все.
Г. Фёдоров:
Вы посмотрите, там семья - это не 3, не 5, не 10 человек, условно. Тем более сказать: «вырезать всю семью», я против этих формулировок. Там есть родственники, которые входят в тейпы, в общины, они больше. И даже если на определенный момент кто-то проглотил покарание своей семьи, то, ни для кого не секрет, что рано или поздно это может вылиться в какие-то другие формы. Поэтому, еще раз повторюсь, я за законные методы. У нас у государства существует много очень законных методов, которые позволяют бороться с терроризмом эффективно.
Н. Фридрихсон:Пакет Яровой одобряете в этом смысле?
Г. Фёдоров:
Вы знаете, как-то он излишний, пакет Яровой, потому что, еще раз повторюсь, нашим спецслужбам если необходимо. Я бы не хотел, чтобы этот инструмент использовался в политических целях.
Н. Фридрихсон:
Подождите, вы как-то очень лояльны. С одной стороны, вы говорите, что да, надо бороться. С другой стороны, я вам, что не предлагаю, вы все отвергаете.
Г. Фёдоров:
Вы знаете, есть такое выражение, многие люди выступают за смертную казнь. Вот, если бы я был уверен, что наши правоохранительные органы были бы безупречные и кристально чистые…
Н. Фридрихсон:
А вы в них сомневаетесь?
Г. Фёдоров:
Я сомневаюсь, да. Я, к сожалению, вижу, что в правоохранительных органах существуют и коррупция, существует и коммерческий интерес, существует… Даже Путин об этом говорил, вы помните, не так давно, он постоянно об этом говорит. Что правоохранительные органы используют в разборках в бизнесе и так далее.
Н. Фридрихсон:
Давайте, взвесим угрозы. Что важнее? С одной стороны, пакет Яровой обязывает хранить информацию, которые люди оставляют в интернете и по запросу спецслужб можно показывать
Г. Фёдоров:
Пакет Яровой не только информацию, там же еще много нюансов.
Н. Фридрихсон:
Это одна, скажем так, на слуху, вещей в рамках этого пакета. То есть с одной стороны мы понимаем, что, если кто-то в интернете в каком-то сомнительном сообществе. Или где-то пишет, что собирается сделать теракт. Хорошо если эту информацию получит спецслужба. С другой стороны, есть риск, что будут злоупотреблять. Что важнее?
Г. Фёдоров:
У нас существуют технологические возможности отслеживать эти все маячки про террористические акты.
Н. Фридрихсон:
Как?
Г. Фёдоров:
Существуют определенные слова, которые, когда входят в интернет-пространство, их можно отследить.
Н. Фридрихсон:
Подождите. Уже даже спамщики это научились обходить. Букву «и» писать как прописную английскую.
Г. Фёдоров:
Правильно. Спецслужбы, они должны не спать, не облегчать себе задачу и думать, что им все на блюдечке принесут. А террористы они развиваются, они используют новые технологии. Спецслужбы должны развиваться.
Н. Фридрихсон:
Вот они и пытаются.
Г. Фёдоров:
Еще раз повторюсь, с моей точки зрения, закон Яровой, если, так скажем, поговорить о терроризме, именно о терроризме, то он не настолько эффективен, то есть есть другие способы.
Н. Фридрихсон:
А что эффективно, на ваш взгляд? Вот, к вам приходят высокопоставленные люди и говорят: Георгий, посоветуйте. Проблема есть, как решить?
Г. Фёдоров:
Во-первых, очень эффективно с моей точки зрения работа агентуры человеческой в террористических ячейках. Мы говорим о каком-то пакете Яровой, а у нас, я никого не хочу обидеть, условно. Но в той массе, которая пришла на намаз, были террористы или не были?
Н. Фридрихсон:
Вы всех мусульман подозреваете?
Г. Фёдоров:
Нет. Еще раз говорю. Я к тому, что не дай бог, представьте себе: если террорист в момент молитвы делает террористический акт в этой толпе. Что будет дальше?
Н. Фридрихсон:
Будет кошмар.
Г. Фёдоров:
Кошмар. Поэтому что нужно? Нужно, чтобы в этой массе были агенты спецслужб.
Н. Фридрихсон:
Они там есть, скорее всего. Технология такая старая.
Г. Фёдоров:
Если бы они там были, то у нас бы не было кучи подпольных мечетей, которые работают, вербуют. Даже в Москве, не так давно, года 2 назад, в одной из мечетей имам призывал к джихаду.
Н. Фридрихсон:
Вы сами видели это? Иногда пресса может разжигать и раздувать.
Г. Фёдоров:
Видео видел.
Н. Фридрихсон:
Он на арабском, скорее всего, говорил.
Г. Фёдоров:
С переводом, естественно.
Н. Фридрихсон:
Вы уверены в чистоте перевода?
Г. Фёдоров:
Уверен, потому что у меня есть арабисты, которые перевели, там все четко было. Во-вторых, представим себе, Москва - это Москва. В Подмосковье, в любом большом поселке дачном, существуют группы незаконных мигрантов, которые хотят, вы помните, не знаю, сталкивались или не сталкивались, работу. Кто их там контролирует? Есть группа, несколько десятков человек, которые закрыты, живут в лесу, или в отдельных домах, которые никто их не контролирует, которые хотят. Где гарантия, что там нет террористических ячеек? Тем более, вот это банда GTA, которая была, она именно на этом моменте. Кто их контролировал? Прокуроры жили, а вы говорите.
Н. Фридрихсон:
Там сложная история, не будем сейчас.
Г. Фёдоров:
Это к тому, что терроризм, он как дьявол.
Н. Фридрихсон:
В деталях?
Г. Фёдоров:
Раз - в деталях, во-вторых он может под любую личину спрятаться.
Н. Фридрихсон:
Ну, хорошо, отправлять агентов…
Г. Фёдоров:
Не отправлять, но просто есть проблема с агентурой. Когда существуют люди, которые на тебя работают в этой среде, причем активно. Не просто 1 человек на 1000. Тогда ты имеешь информацию не просто с каких-то пакетов Яровых или других, ты изнутри. Потому что интернет - это интернет, но ячейка боевая законспирированная - это другое.
Н. Фридрихсон:
Что еще? Помимо сети агентов, которые собирают информацию?
Г. Фёдоров:
С моей точки зрения, конечно, необходимо ставить очень серьезно вопрос борьбы с коррупцией и безработицей. Потому, что если смотреть Дагестан и другие наши кавказские республики, там зашкаливающий уровень безработицы, особенно у молодежи, просто зашкаливающий.
Н. Фридрихсон:
Подождите, их может подталкивать не только то, что они себя не могут применить. В принципе, светское государство. Вы сами знаете, что многих радикально мыслящих это не устраивает, хоть давайте им работу, хоть не давайте.
Г. Фёдоров:
У нас в России хоть и светское государство, но тем не менее, мы знаем, что очень часто органы госвласти заигрывают с религиозными конфессиями. Я не говорю про одну из них, со всеми.
Н. Фридрихсон:
Вы сказали, что мы справились. Так было в 90е, сейчас вроде все хорошо.
Г. Фёдоров:
Заигрывают с религиозными, я не говорю с террористическими, а с религиозными конфессиями. А с моей точки зрения, религизация общества, она рано или поздно может привести к какому-нибудь экстремизму. У человека религиозного, имеется в виду такого не образованного религиозного, а такого среднего религиозного, без образования, его можно очень легко и очень часто таких людей можно перенаправить их религиозное сознание в экстремистский поиск.
Н. Фридрихсон:
На Северном Кавказе уже выросло такое религиозное поколение молодых ребят.
Г. Фёдоров:
Я не вижу в этом ничего хорошего.
Н. Фридрихсон:
Серьезно?
Г. Фёдоров:
Абсолютно.
Н. Фридрихсон:
Подождите. А что вы предлагаете с этим делать? Они уже выросли.
Г. Фёдоров:
Вы, знаете, например, я в Дагестане бывал. Как раз я смотрю, молодежи вообще заняться нечем. То есть они идут куда? В мечеть первым делом.
Н. Фридрихсон:
Они туда молиться идут.
Г. Фёдоров:
Потому что не только молиться. Потому что это как, знаете, как клуб, извините, где можно пообщаться, поговорить, найти единомышленников.
Н. Фридрихсон:
Делать то что? Запретить религию или что?
Г. Фёдоров:
Просто для государства необходима какая-то идеология. Какая-то идея, ради которой оно живет. У нас идея такая, что есть общество потребления, где люди, единственная цель которых нажиться и побогаче пожить без всяких ценностей. У Европы есть свои ценности, у Америки есть свои ценности, у ислама есть свои ценности, у государства, которые религиозные. А у нас нет ценностей. Естественно, на Северном Кавказе, видя эту несправедливость, очень легко манипулировать молодыми людьми, которые имеют свой менталитет, определенный повышенный уровень энергии.
Н. Фридрихсон:
То есть Рамзан Кадыров, скорее навредил, проводя такую политику, например.
Г. Фёдоров:
А это можно будет сказать скорее лет через 10.
Н. Фридрихсон:
А вот сейчас нельзя сказать? Целое поколение выросло.
Г. Фёдоров:
Я считаю, что, во-первых, не только Рамзан Кадыров.
Н. Фридрихсон:
Кто больше на слуху и в Чечне в этом смысле, кстати, стабильности больше.
Г. Фёдоров:
Никто не спорит, просто существуют тактические задачи и стратегические задачи. Тактически: Рамзан Кадыров сделал очень много хорошего. Он упорядочил, меньше террористических актов, по лесам не бегает такое количество народу. Грозный довольно-таки безопасный город сейчас. Но, стратегически, что будет, когда Рамзан Кадыров уйдет? Или что будет, когда какие-то противоречия будут между федеральным центром и Рамзаном Кадыровым, то тут другой вопрос.
Н. Фридрихсон:
А они будут, противоречия?
Г. Фёдоров:
Вполне возможно.
Н. Фридрихсон:
Как вы думаете, внутренний терроризм в России все-таки скорее побежден или есть вариант, что пока что заснул и есть вариант, что проснется.
Г. Фёдоров:
Нет, терроризм не может быть побежден, как зло, не может быть побеждено абсолютно окончательно. Даже в Советском Союзе, помним, в той стране, в которой безопасности очень серьезное внимание. Когда там пистолет где-то пропадал, вся союзная милиция на уши вставала. И то, мы видели, были террористические акты и в Москве, и в метро, и так далее. Хотя это были единичные.
Н. Фридрихсон:
79-й год, теракт.
Г. Фёдоров:
Я про это и говорю. Поэтому говорить, что терроризм побежден - это невозможно пока. Терроризм вообще - это инструмент в политической борьбе в том числе. То есть это можно использовать любые методы, любые идеологии и делать их террористическими. Потому что мы видели, помним: до революции был один терроризм, там он не был религиозным. После революции был другой терроризм, в перестройку был третий терроризм. При чем, самое интересное, терроризм после перестройки, когда Шамиль Басаев захватывал самолеты и так далее. Это был не религиозный терроризм, он был абсолютно другим, а потом он перешел в религиозный фактор. Я к тому, что терроризм - это инструмент, который используют многие силы, как внутри России, так и вне. Конечно, что сейчас внутри России очень мало сил, во всяком случае, так явно, которые пытаются это использовать. Есть внешние силы, которые пытаются использовать террористическую угрозу в своих интересах и это надо знать.
Н. Фридрихсон:
То есть на ваш взгляд, какова вероятность, что проблема терроризма внутреннего в России станет актуальной, взрывоопасной, как было в 90е.
Г. Фёдоров:
Оно может быть в любой момент, потому что терроризм - это такая консервная банка, которую может вскрыть общество.
Н. Фридрихсон:
То есть еще один Беслан? Трагедию в Беслане, теоретически…
Г. Фёдоров:
Не дай бог.
Н. Фридрихсон:
Не дай бог, но мы можем получить?
Г. Фёдоров:
Теоретически мы можем получить много, не только Беслан. Мы можем получить те же саамы образец, террористическую угрозу, как в Европе сейчас делают. Да? Потому что, где гарантия? Едет грузовик, а за ним какой-то гастарбайтером из Средней Азии.
Н. Фридрихсон:
Вы пренебрежительны к ним все-таки.
Г. Фёдоров:
Я не пренебрежителен, я просто говорю о том, что любая неконтролируемая миграция - она есть угроза обществу.
Н. Фридрихсон:
Тут, кстати, была информация, что 1го сентября планировался теракт, но наши спецслужбы, слава богу, его предотвратили. Как вы думаете, это была, скажем так, внешняя провокация? То есть это возможно мигранты нелегальные? Или это был внутренний какой-то терроризм?
Г. Фёдоров:
Так или иначе, любой человек, который здесь живет, используется внутренне. Но, кто его инструктировал, откуда финансы, это, я думаю, внешнее финансирование.
Н. Фридрихсон:
Вот последнее время тоже СМИ стали писать. По-моему, в Сургуте, какой-то не очень здоровый мужчина порезал, плюс грузовик наезжал на толпу. Как вы думаете, это просто какое-то сезонное обострение? Или это какие-то неприятные колокольчики, что терроризм надвигается снова?
Г. Фёдоров:
Это неприятные колокольчики. Потому, что любой террористический акт, одна из таких задач террористического акта - это информационное сопровождение. Соответственно любые действия террористов, например, в Европе, так или иначе, будут повторяться и тиражироваться в других странах, потому что они эффективны. И это видно.
Н. Фридрихсон:
В России, заметьте, сколько уже подрывов в Европе, слава богу, в России такого не происходило.
Г. Фёдоров:
Не происходило, потому что это можно объяснить. Потому что все-таки, если смотреть опыт Российской Федерации и Европейского Союза, колоссальная разница, мы более опытные. Мы сталкивались с терроризмом и в открытой войне, и мы сталкивались с терроризмом в разных формах и давно. И, в принципе, наши спецслужбы террористическую угрозу рассматривают как одну из основных. Соответственно Федеральная Служба Безопасности она старается бороться с терроризмом, это правда.
Н. Фридрихсон:
Тем не менее, появился какой-то странный нездоровый дядька, который ножом…
Г. Фёдоров:
Проблема в том, что индивидуального террориста очень сложно вычислить. Например, живет там здоровый или не совеем здоровый человек, который имеет определенные религиозные предпочтения.
Н. Фридрихсон:
Мне кажется, это не религия, просто голоса в голове.
Г. Фёдоров:
Или политический, или религия, или голоса в голове, не важно. Тут он видит, заходит на какие-то сайты международные, которые дают четкие инструкции, что нас сделали, для того, чтобы совершить террористический акт. Для этого не нужно, как раньше, связи, пароли, явки. Посмотрел, почитал интернет, причем не на территории Российской Федерации. Мы понимаем, что можно на сайт зайти любой страны и ИГИЛ, которая запрещена в России, и слава богу. Можно зайти спокойно и посмотреть определенную продукцию.
Н. Фридрихсон:
То есть контроль за интернетом все-таки нужен?
Г. Фёдоров:
Нет, невозможен контроль за интернетом.
Н. Фридрихсон:
Почему? Вполне возможен, блокировать какие-то сайты. Отслеживать, кто пытается на них зайти, брать на карандаш человека.
Г. Фёдоров:
Это не контроль за интернетом, это оперативная работа, которую необходимо делать спецслужбам. Контроль за интернетом - это чуть-чуть другое. Как раз пакет Яровой, это такая некая попытка контролировать или, во всяком случае, устроить какую-то сеть, систему, которая бы позволяла в любой момент вытащить какую-то информацию. Причем не только террористического характера, вот в чем проблема.
Н. Фридрихсон:
Почему вы так не доверяете власти? С чего вы решили…
Г. Фёдоров:
А почему я должен власти доверять?
Н. Фридрихсон:
Потому что вы сами сказали, что даже на тропе борьбы с терроризмом сделано многое. И разве это не повод доверять?
Г. Фёдоров:
Еще раз говорю, я вижу и другие тенденции нашей политической власти, политического руководства. Опять-таки, я не хочу никого оправдывать, я не сторонник Навального, я оппонент политический. Но, тем не менее, действие правоохранительных органов на митинге там и действие правоохранительных органов возле мечети, когда там происходят какие-то противоправные действия, они разнятся, мягко выражаясь. Это видят же люди. И видят, что проблема существует. Я к тому, что еще раз повторюсь: мне кажется, моя личная точка зрения, что наша политическая система, она должна перестроиться на новый лад, на новые ценности, на новую идеологию.
Н. Фридрихсон:
Это же не за один раз делается?
Г. Фёдоров:
У нас времени достаточно было.
Н. Фридрихсон:
Почему было? Вы так говорите, как будто оно заканчивается. Система в чем-то перестраивается, но, пока для защиты, принимаются такие законы. Может быть, потом они будут отменены? На данном этапе…
Г. Фёдоров:
Вы помните какой-нибудь закон запрещающий, который отменили? Последние 10 лет.
Н. Фридрихсон:
Отменят.
Г. Фёдоров:
Это знаете, еще раз говорю, не в этом проблема, еще раз повторюсь.
Н. Фридрихсон:
Вы уверены, что если бы были президентом такой многонациональной и сложной страны, как Россия. Президентом, который владеет закрытой информацией…
Г. Фёдоров:
Спасибо за комплимент.
Н. Фридрихсон:
Что вы мыслили бы как сейчас? Может быть, получив какую-то новую информацию, закрытую для всех, вы бы стали мыслить в той же парадигме, и сами бы предлагали законы типа пакета Яровой.
Г. Фёдоров:
Во-первых, я считаю, еще раз говорю, пакет Яровой…
Н. Фридрихсон:
Условный пакет Яровой.
Г. Фёдоров:
Если бы у нас бы было законодательство безупречно, правоприменение отличное и тут, скажем, не хватает вишенки, которая облегчит жизнь спецслужб соответственно, или общества.
Н. Фридрихсон:
То есть мыслили бы так же, я правильно поняла?
Г. Фёдоров:
Нет, абсолютно по-другому бы я мыслил. Потому что, еще раз повторюсь, терроризм иногда, очень часто, например, на Северном Кавказе, потому что молодые люди, которые там симпатизируют терроризму, они не видят справедливости. Они не видят социальных лифтов. Они видят, что какой-то клан присосался к бюджету, так скажем, никого не пускает: родственники, кумовщина и так далее.
Н. Фридрихсон:
Вы бы этот клан убрали?
Г. Фёдоров:
Естественно, необходима ротация. Если этот клан не убрать, то его уберут другие. Вы посмотрите, например, так называемый салафизм, много к нему вопросов. Но как он развивается? И что будет, когда он будет доминировать в определенных территориях? А салафизм - очень мощное течение, которое захватывает умы и там это не просто ислам, который такой традиционный. Он весь традиционный, можно назвать его. Но это очень течение, которое имеет свое мировоззрение, в том числе и политическое, и принципиальное. И очень серьезно там такая антикоррупционная повестка. Там очень серьезная повестка про социальную справедливость, про быт и про все. Там это мировоззрение, вы понимаете.
Н. Фридрихсон:
Вы давно изучали этот вопрос? Вы просто так уверено говорите.
Г. Фёдоров:
Это с одним из имамов даже в противоречие вошел.
Н. Фридрихсон:
А почему вы вообще этой темой занялись?
Г. Фёдоров:
Потому что ко мне обратились некоторые люди, которые обратились, чтобы я им помог в определенных форматах. Когда я был еще членом общественной палаты, там в Дагестане, не буду говорить конкретно. Но, там, один из имамов призвал к физическому наказанию неверных определенных, которые, с его точки зрения, как сказать…
Н. Фридрихсон:
Ну как есть говорите.
Г. Фёдоров:
журналисты написали определенную статью об определенной мечети. Соответственно там журналисты в своем расследовании они предположили, что там фактически существуют и пособники терроризму. Там, мечеть очень радикально экстремистски настроена. На одной из проповедей имам призвал, авторитетный человек, призвал к тому, что, если с этими журналистами произойдет что-то, он не будет возражать, потому что это будет кара божья. Я, как член общественной палаты, обратился в правоохранительные органы, для того, чтобы правоохранительные органы. Потом очень много угроз получал от адептов этого имама. Соответственно, я этим очень так плотно занялся и журналисты, благодаря этой гласности, благодаря тому, что я обратился, журналисты. При чем - это не просто журналисты, а журналисты из очень серьезных изданий.
Н. Фридрихсон:
А правоохранительные органы вмешались?
Г. Фёдоров:
Работали, так сказать, профилактически. А потом была проповедь, где имам сказал, что он имел совершенно другое. Он по-другому мыслил. Не надо буквально понимать. Проблема существует.
Н. Фридрихсон:
Проблема существует, это справедливо замечено. Тем не менее, проблема существует, у нас на носу президентские выборы 2018 года. На ваш взгляд, насколько эти выборы станут тяжелым испытанием для действующей власти?
Г. Фёдоров:
С моей точки зрения, пока выборы прозрачны, вернее предсказуемы. Не прозрачны, а предсказуемы. То есть понятно, кто будет президентом. Понятно, кто будет выдвигаться.
Н. Фридрихсон:
Мне вот пока не понятно.
Г. Фёдоров:
Считаю, что будет выдвигаться Владимир Владимирович Путин на эти президентские компании. Понятно , что будут эти старые кони выдвигаться. Имеется в виду наши парламентские партии: Зюганов, Жириновский, Миронов. Но, какая-то определенная интрига может быть с женщиной, как говорили.
Н. Фридрихсон:
Что за женщина, как вы думаете?
Г. Фёдоров:
Нет, я думаю, что просто, если этот цирк будет опять. Я имею в виду этих наших старых: Явлинский, этих всех, которые не первый год, каждый цикл выступают в качестве кандидата в президенты. Соответственно никакой интриги, может быть явка понижена. Я думаю, что в администрации президента, еще где-то думают каким образом без рисков сделать избирательную компанию интереснее. Естественно появление женщин всегда интересно, правда?
Н. Фридрихсон:
Что за женщина, как вы думаете? Я видела в интернете, там уже и Поклонскую пророчат и Мизулину пророчат и Ксению Собчак.
Г. Фёдоров:
Даже Волынец.
Н. Фридрихсон:
Как вы думаете, что это за женщина? Может быть это вообще вброс и ничего такого даже близко не планируется.
Г. Фёдоров:
Знаете, вполне возможно, что это вброс, но, тем не менее, нет дыма без огня. Если такие ходят слухи, тем более в таких изданиях довольно-таки известных и солидных, которые не занимаются желтой прессой, то наверняка такие мысли в администрации президента существуют.
Н. Фридрихсон:
В чем смысл? Ну, появится некая женщина как политический оппонент, в чем идея?
Г. Фёдоров:
Женщина она всегда же детонатор всех процессов: детонатор революции, она может, знаете, эмоционально призвать к явке. Она может каким-то образом попытаться разбавить эту избирательную компанию, сделать более интересной. Я думаю в этом смысл.
Н. Фридрихсон:
Какой должен быть типаж женщины, как политической фигуры, чтобы она выполнила эту роль? Давайте, попробуем смоделировать.
Г. Фёдоров:
с моей точки зрения, это должна быть женщина не молодая, потому что избиратель путина он такой консервативный. Если, условно, какая-то молодая девушка начнет проводить избирательную компанию, просто никто не заметит этого.
Н. Фридрихсон:
Ее выставляют оппонентом, насколько я понимаю. Она не должна войти в избирательную компанию Владимира Путина.
Г. Фёдоров:
Почему нет? Если женщина… У Владимира Путина важно легитимность своего избрания на следующий срок. Легитимность, она кроется в нескольких нюансах, один из них - это явка. Если Путин побеждает при низкой явке, то это ставит вопрос о том, всех ли россиян представляет Путин, первое - явка. Второе - цифры именно за его победу. Те цифры, которые я слышал: 70-70-70. 70 % явка, 70% за Путина, то я не исключаю, что действительно такие планы существуют. Проблема в том, что при нынешних политических раскладах, при нынешних кандидатах, которые заявились на президентский пост.
Н. Фридрихсон:
А это кто сейчас уже обозначились? Товарищ Явлинский.
Г. Фёдоров:
Я слышал, естественно товарищ Явлинский.
Н. Фридрихсон:
Товарищ Зюганов, товарищ Жириновский
Г. Фёдоров:
Товарищ Зюганов, товарищ Жириновский, товарищ Мировнов и естественно товарищ Новальный тоже заявился о том, что он пойдет. Естественно он не идет.
Н. Фридрихсон:
Вообще не имеет право, ну ладно.
Г. Фёдоров:
У меня есть мысли, почему он это делает, но я могу попозже рассказать.
Н. Фридрихсон:
Давайте.
Г. Фёдоров:
С моей точки зрения, ему нужно идти в ва-банк, у него нет выбора. С моей точки зрения, он будет рассматриваться Навальный в этой избирательной компании как некий дестабилизирующий фактор, который в случае необходимости, если его не пустят, то может вывести на улицы, как сказать, людей.
Н. Фридрихсон:
Кого? Школьников опять?
Г. Фёдоров:
Школьников, да, почему нет? Представьте себе
Н. Фридрихсон:
Которые вообще голосовать пока не имеют право.
Г. Фёдоров:
Неважно, это политическая сила, которая может в принципе диктовать свои условия. Которая мотивирована на определенные действия. Уже она обкатана 2 раза на несанкционированных митингах. В принципе, он не скрывает, что если меня не зарегистрируют, я буду выводить людей на улицу. Он же не скрывает. Он говорит, что мы окажем давление на власть. А, давление каким образом можно? В газете статью написать: пустите меня на выборы? Нет. Единственный формат оказания давления на власть - это через уличный протест. Естественным образом, если учитывать, что в прошлые 11е, 12е годы, в которые были протесты, они были купированы в больших городах, они по большому счету всей России не касались, то при нынешнем раскладе: 80 или 90 штабов, которые в регионах уже проводят избирательные компании, уже приводят определенную мобилизацию среди молодежи. Проводят, выдвигают идеи определенные. Они могут некой точкой сборки для дальнейшей мобилизации людей. В принципе, если предположить такой сценарий, что там какого-то числа Алексей Анатольевич призывает людей выйти на улицу и не уходить оттуда. Мы можем увидеть картинку. Что там куча молодых людей с этих штабов собирается, пытаются прорываться в Москву и так далее.
Н. Фридрихсон:
Некое психологическое давление, пожалуй, здесь присутствовать будет. Завершая вашу первую мысль, вы сказали, что если на выборах будут представлены такие, как товарищ Жириновский, Явлинский, товарищ Зюганов, Миронов, то что?
Г. Фёдоров:
Это интересно будет, просто люди не пойдут на выборы. Особенно, я понимаю, что есть возможность регионов, где явка будет большая: кавказский традиционно.
Н. Фридрихсон:
Автобусами когда будут свозить.
Г. Фёдоров:
Так культура друга. Там если говорит, условно, глава тейпа: все идем на выборы. Там они более дисциплинированы, они придут на выборы.
Н. Фридрихсон:
Это как в анекдоте: скажут, и ты платок наденешь. Помимо Северного Кавказа?
Г. Фёдоров:
Башкирия, традиционно, Татарстан традиционно, Якутия традиционно, Кемерово.
Н. Фридрихсон:
Не плохой обхват, где будет высокая явка.
Г. Фёдоров:
Проблема в том, что высокая явка будет. Но проблема в том, что есть у нас такие огромные регионы как Москва, Московская область, Петербург, Новосибирск, Екатеринбург и другие, которые могут эту историю не понять, не принять и не пойти голосовать.
Н. Фридрихсон:
Как вы думаете, на какую…
Г. Фёдоров:
Кстати, на Госдуму, если мы вспомним выборы. Там очень мало же в Москве пришло реально людей. Большинство людей осталось дома.
Н. Фридрихсон:
Некая апатия была, это правда.
Г. Фёдоров:
Она может продолжаться, потому что люди же разумные, я прошу прощение. Если они видят, что это уже…
Н. Фридрихсон:
А в Башкирии что? Неразумные?
Г. Фёдоров:
Я никого не хочу обидеть, я про другое, что в Башкирии традиции другие. Там традиционно они ходят.
Н. Фридрихсон:
Хорошо, как вы думаете, на какой базе, основе будет строиться предвыборная компания, например, Владимира Путина? Кто я имею ввиду, сразу уточню. Больше будет говориться о неких внешних достижениях: про Крым, еще про какие-то успехи? Или про наоборот, идущие с Запада угрозы? Или основа будет построена на чем-то другом?
Г. Фёдоров:
Западную угрозу, Крым и прочее можно использовать и ее и используют, это будет не основное. Самое основное, я думаю, это будет тема социальной справедливости, потому что самая острая тема. Потому что, если Путин не будет говорить о социальной справедливости, то о социальной справедливости будут говорить другие кандидаты.
Н. Фридрихсон:
Что вы имеете в виду под социальной справедливостью? Землю крестьянам, рабочим заводы?
Г. Фёдоров:
Почти так. У нас 20 миллионов, более 20 миллионов за чертой бедности. То есть у нас население, если учитывать еще, сколько людей еще кредитов набрали в регионах. Не потому что там нужен новый дом или новую машину, а просто потому что выживают люди. То мы можем получить, учитывая кризис и так далее, реально под 40 миллионов нищего населения. Соответственно это население очень серьезно и правильно предъявляют претензии нашей политической власти, в том числе и региональной. Например, ни для кого не секрет, что куча историй с золотыми часами, с роскошным образом жизни губернаторов, с нашей элитой, которая жирует. Эта тема может использоваться в избирательной кампании.
Н. Фридрихсон:
То есть карательные меры, губернаторов сажать и так далее?
Г. Фёдоров:
Я думаю, что прямая связь с президентом, прямая линия. Как раз там обкатались примерно технологии будущей избирательной кампании. Когда есть, извините, хороший царь, который получает информацию от народа, опирается на народ, карает, помогает и так далее. В принципе. Я думаю, что в этой системе будет то же самое.
Н. Фридрихсон:
Смотрите, сейчас СМИ активно пишут, что Владимир Путин, не лично, а его команда, разным губернаторам передает, так называемые зеленые папки. Папки, где собраны жалобы жителей того или иного региона, которые поступили в ходе прямой линии. Вот, значит, соответственно первое лицо страны, вместо того, чтобы заниматься другими вопросами, раздает эти папочки губернаторам на местах. Которые, казалось бы, должны знать об этих проблемах раньше и больше, чем первое лицо. Вот вы мне объясните: управление в ручном режиме: оно выгодно власти, чтобы таким образом к нужному времени показывать, что есть как вы говорите, добрый царь батюшка и злые феодалы на местах, или, потому что объективная система так и не выстроилась? У власти нет просто другого выбора, кроме как папочку в руки передать?
Г. Фёдоров:
К сожалению, объективная система не выстроилась.
Н. Фридрихсон:
А почему она не выстроилась?
Г. Фёдоров:
Мне кажется, здесь важно понимать, как мне кажется, такое мироощущение, как у Владимира Путина, который считает, что перемены могут привести к каким-то непредсказуемым последствиям.
Н. Фридрихсон:
Подождите, при чем тут перемены? Мы сейчас говорим про некий менеджмент.
Г. Фёдоров:
Объясню. Менеджмент, но если мы посмотрим на стиль Владимира Путина, то он может пожурить, может кому-нибудь голову один раз оторвать.
Н. Фридрихсон:
А еще призывает думать головой. Перед тем, как ее оторвать, предлагает ею воспользоваться.
Г. Фёдоров:
Но, мне кажется, что в данном политическом моменте, учитывая внешнее давление, учитывая кризис, нужно думать категориями, извините, чистки.
Н. Фридрихсон:
Наблюдаем это.
Г. Фёдоров:
Какая это чистка? Вот, если посмотреть, что такое чистка. Можно посмотреть Турцию с Эрдоганом.
Н. Фридрихсон:
Подождите, вы хотите, чтобы у нас что были методы господина Эрдогана?
Г. Фёдоров:
Методы господина Эрдогана, в его точке зрения, эффективны. Я оппонент Эрдогана и считаю, что надо было поддержать тот переворот для того, чтобы Эрдоган ушел.
Н. Фридрихсон:
Давайте не про Эрдогана, давайте к России матушке.
Г. Фёдоров:
Но тем не менее, свои задачи он выполняет довольно таки четко. Ему нужно выстроить определенную партию, определенную науку и так далее…
Н. Фридрихсон:
Вы хотите, чтобы тоже самое было у нас? Или что, я понять не могу?
Г. Фёдоров:
Да, я хочу, чтобы у нас большое количество нашей политической элиты было отстранено от управления государством.
Н. Фридрихсон:
И расстреляно?
Г. Фёдоров:
Почему расстреляно?
Н. Фридрихсон:
Чтобы наверняка, к стеночке выстроить.
Г. Фёдоров:
Я не кровожадный.
Н. Фридрихсон:
Хорошо, вы отстраняете какого-нибудь губернатора, например, проворовался, зазнался, часы там стоят дороже, чем весь регион.
Г. Фёдоров:
А вы можете мне гарантировать, что у нас только один такой губернатор?
Н. Фридрихсон:
Не важно.
Г. Фёдоров:
Я считаю, что это очень важно.
Н. Фридрихсон:
Хорошо, трех выбирайте.
Г. Фёдоров:
Да, не трех.
Н. Фридрихсон:
Вы кого на замену поставите?
Г. Фёдоров:
Существуют политические силы, например.
Н. Фридрихсон:
У вас?
Г. Фёдоров:
Почему у меня? У каждого человека. Вы не смогли бы стать губернатором одной из областей?
Н. Фридрихсон:
Я нет.
Г. Фёдоров:
А я считаю, что да.
Н. Фридрихсон:
Нет.
Г. Фёдоров:
Да, вы честнее.
Н. Фридрихсон:
У меня глаза самые честные, вопрос не в этом. Приходит новый человек на пост губернатора, а у него система. Ему говорят: мы не можем сделать дороги, потому что у нас денег не хватает. - Как не хватает, я же вам выделил деньги?! - А вот куда-то делись.
Г. Фёдоров:
Это разговор о том, что, например, коррупция. У нас есть вертикаль власти. Она в определенный период времени у нас в России, сделал свое дело и как бы сказать феодальная раздробленность, которая была так сказать, через всю страну. Сейчас у нас еще и коррупционная вертикаль существует. Грубо говоря, ту деньги, которые выделяются на бюджетах, существуют системы откатов. Существуют системы всяких, так скажем, вокруг коррупции бизнес.
Н. Фридрихсон:
А вы тоже в этом участвуете? Вы же все-таки политический деятель?
Г. Фёдоров:
Я не участвую.
Н. Фридрихсон:
Вам не предлагали или вы, простите, отвергали?
Г. Фёдоров:
Знаете анекдот? Можно на секундочку, а вам анекдот?
Выборы в Госдуму, идет кандидат в депутаты начинает орать: - Какой кошмар! Вокруг посмотрите коррупция, чиновники жируют, ездят на таких дорогих машинах, у них денег валом!
Один тянет пенсионер: - Вы хотите с этим бороться?
-Нет, я хочу в этом поучаствовать.
Н. Фридрихсон:
Здесь есть некая такая ментальность, согласитесь.
ГФ: В чем ментальность? У нас в Советском Союзе…
НАДАНА ФРИДРИХСОН: Я тоже хочу в этом поучаствовать.
ГФ: У нас в Советском Союзе коррупции, по сравнению с нынешними категориями, фактически не было.
Н. Фридрихсон:
Вы не сравнивайте. Там была совершенно другая модель, другая история абсолютно.
ГФ: Вот, я выступаю за то, чтобы делать новую модель.
Н. Фридрихсон:
Какую, советскую?!
ГФ: Некоторые моменты советского контроля над чиновниками были эффективны. То есть например, любой чиновник в Горисполкоме, если он себя неправильно вел по отношению к какому-то трудящемуся. У него были возможности написать в вышестоящую партийную организацию, которая, так скажем, взяла, ему оторвали бы голову. А у нас сейчас, например, в городе N, где условно существует сцепление и власти, и криминала, и правоохранительных органов.
Н. Фридрихсон:
Это где такое существует?
ГФ: Почти в любом регионе, посмотрите любой город. В том же самом Краснодаре, кущевка была. Там же все было: правоохранительные органы были , банды были, и все они были объединены.
Н. Фридрихсон:
Были, сейчас-то их нет? Убрали?
ГФ: Но, есть другие. В том числе и в Краснодарском округе.
Н. Фридрихсон:
Хорошо, ваш личный расстрельный список? Назовите мне сейчас 5 каких-то политиков, чиновников, которых лично вы приговорили бы к отставке.
ГФ: Во-первых, я считаю, что правительство Российской Федерации в полном составе не выполняет. Может быть за исключением нескольких человек. Не выполняет свои функции или плохо выполняет. Экономический блок вообще.
Н. Фридрихсон:
Давайте по именам. Врага надо знать в лицо. Кто в правительстве все-таки выполняет что-то?
ГФ: Я считаю, что у нас эффективно работает Министерство иностранных дел.
Н. Фридрихсон:
Господина Лаврова не будем снимать?
ГФ: Он свое дело делает на международной арене и довольно-таки эффективно, вопросов нет. И скандалов, кстати, вокруг Лаврова, я не видел.
НАДАНА ФРИДРИХСОН: Справедливо.
ГФ: Второе, я считаю, что у нас Шойгу выполняет, мы видим определенные, хотя тоже вопросов много и к деятельности, имеется в виду в регионах, к военным ко многим, и к коррупции, мы слышали.
Н. Фридрихсон:
А кого к отставке приговариваем?
ГФ: Я считаю, что счетная палата определенные функции выполняет. А если считать экономический блок, его вообще надо весь снести. Председателя правительства Медведева, я считаю, что он не справляется со своими обязанностями. Путин у нас добрый, понимаете?
Н. Фридрихсон:
Это ирония сейчас или искренность?
ГФ: Нет, это правда. Он считает, он дает каждому человеку шанс исправиться. А сейчас другая история. Я понимаю, когда тучные годы, когда нефтедоллары лились. На данном этапе, когда все плохо и ситуация ухудшается, нужно принимать такие кадровые решения.
Н. Фридрихсон:
У нас время заканчивается, у меня к вам два вопроса.
ГФ: Я считаю, ФСБ неплохо работает.
Н. Фридрихсон:
Слава богу, если бы уже ФСБ плохо работало по вашей версии, совсем уж было бы грустно жить. Совсем печально. Два вопроса остается. Очень много сейчас говорят о том, что власть упустила молодежь и ссылаются, в том числе, на митинги Алексея Навального. Как вы считаете, в рамках предвыборной компании 18 года, какие будут проекты? Чтобы отбить у Навального школьный электорат? Отбить молодежь?
ГФ: Я считаю, что мы уже видим элементы исправления этой избирательной компании. Мы уже видим после этих митингов раза три или четыре обращался к молодежи.
Н. Фридрихсон:
Он всегда общался с молодежью.
ГФ: Так прямо, чтобы активно…
Н. Фридрихсон:
Перестаньте, на Селигер он ездил.
ГФ: Это было давно.
Н. Фридрихсон:
Так и выборы были не вчера.
ГФ: Мне кажется, особенно после этих митингов, помню прямо ответный визит Владимира Путина и общение с молодежью - это как раз попытка исправить ситуацию.
Н. Фридрихсон:
А вот на ваш взгляд, такой проект как Юрий Дудь. Как посчитали умные люди, он вроде как оппозиционный парень, а он чаще всего произносит имя Владимира Путина в ходе своих интервью. Возникло такое ощущение, теория заговора, что как раз таки Юрий Дудь тот самый засланный казачок в молодежь. Который говорит на понятном им языке, который матерится, на Ютубе выкладывает даже с такими людьми как Дмитрий Чичваркин.
ГФ: Даже с Ходорковским
Н. Фридрихсон:
И с Ходорковским, с Чичваркиным.
ГФ: И даже с Навальным.
Н. Фридрихсон:
С людьми, которые не в очень хороших связях с нынешней властью. Но,. Тем не менее, имя Владимира Путина из уст Юрия Дудя звучит очень часто. Например, в его формулировке вопроса: оказавшись перед Путиным, что ему скажете?
ГФ: Я бы такую конспиралогическую версию не стал бы…
Н. Фридрихсон:
почему конспиралогическая? Это хорошее вложение денег.
ГФ: Дудь - очень талантливый парень. Я не так давно стал изучать всякие, я хочу тоже свой блог сделать, интернет блог, Ютьюб и так далее. Я стал изучать людей, которые там присутствуют. Дудь обалденный.
Н. Фридрихсон:
Дудь обалденный. Мы сейчас не ему комплименты сыпим. Интервью с гнойным показало обратное.
ГФ: Вполне возможно, я не исключаю.
Н. Фридрихсон:
Объясните, вы не разделяете версию, что это мог быть проект администрации президента, чтобы отбить молодежь?
ГФ: я считаю, что это не проект. Я считаю, что администрация президента может использовать уже действующие успешные проекты в своих интересах, определенным образом. Но, опять-таки, ни для кого не секрет, что Владимир Путин - это популярный персонаж во всех отношениях. Соответственно, упоминание, разговор о нем в каких-то передачах повышает смотрибельность этих передач. Поэтому, я думаю, он обсасывает эту тему ради того, что людям интересно же. Если предположить, что он отходит от Владимира Путина, ни разу его не упоминает, тогда эфир может быть не актуальным. Тем более, если он.
Н. Фридрихсон:
Не тянет?
ГФ: Я не исключаю, что любой блогер. Любой медийный персонаж, он, в том числе, и зарабатывает деньги.
Н. Фридрихсон:
Блогеров уже позвал господин Мединский, власть стала захватывать блогеров.
ГФ: Захватывать, пытаться их юзать, пользовать.
Н. Фридрихсон:
По факту, интерес явный есть.
ГФ: Интерес есть, потому что власть проиграла битву в интернете.
Н. Фридрихсон:
То есть все-таки пытаются вернуть упущенное?
ГФ: Какие-то попытки есть, но это не значит, что Дудь входит в администрацию президента, берет инструкции: упомяни Путин три раза и так далее.
Н. Фридрихсон:
Я не про это, я про то, кто деньги дает тот музыку может и заказывать. Хорошо, ладно, вы не разделяете эту версию. Последний вопрос, буквально минутка. Вот эта радикализация молодежи на базе монархизма. Я про последний скандал в Петербурге, когда в холодной столице стали кидать зажигательные смеси в офис учителя из-за фильма «Матильда».
ГФ: Учителя режиссера.
43:58
НАДАНА ФРИДРИХСОН: Да, режиссера учителя из-за фильма «Матильда». Как вы считаете, насколько это опасная история? Будем ли мы наблюдать радикализацию молодежи на идеи монархизма?
ГФ: Если, например, церковь, которая так или иначе проповедует идею, скажет что … открестится от этих событий, то может успокоится.
Н. Фридрихсон:
Она явно не поддерживает.
ГФ: В таких случаях нужно открещиваться.
Н. Фридрихсон:
Кто провоцирует у молодежи эту радикализацию именно на теме монархизма? Просто интересно стало, кому это понадобилось?
ГФ: Я думаю, что есть какие-то около церковные круги, которые заинтересованы в продвижении этой идеи. Те, кто будет с этого получать сливки. Часть политической элиты, которая хочет закрепить свое господствующее нынешнее положение.
Н. Фридрихсон:
Это помешает выборам или поможет?
ГФ: Если, извините, кого-нибудь сожгут?
Н. Фридрихсон:
Давайте, то что сейчас мы имеем.
ГФ: Это не о выборах, это вообще другая история.
Н. Фридрихсон:
Подождите. История этого монархизма: сначала плакатики появились: «Государь, прости нас». Потом появилась госпожа Поклонская, которая пыталась эту тему педалировать. А теперь коктейли Молотова в Питере.
ГФ: Я помню Ельцинские времена, когда эту тему, то приглушат, то ее… помните даже останки царской семьи, псевдо царской семьи, кто-то говорит, что это не царская семья. Попытка легализации монархизма как идеи в России. Они были и неоднократно. Просто сейчас видимо определенное обострение, потому что все понимают, или кто-то понимает, что нынешняя политическая система уже изжила себя и будет следующий этап новой политической системы. Для этого, кто-то пытается идею монархии вбить в какие-то головы. Для того чтобы она имела место жить, возможно, в следующем политическом этапе.
Н. Фридрихсон:
Власть поддержит? Мы не берем радикальное развитие.
ГФ: Поддержит что?
Н. Фридрихсон:
Насаждение идей монархизма.
ГФ: Власть неоднородна. Кто-то поддержит, бесспорно.
Н. Фридрихсон:
Самая высокая власть, верхушка власти.
ГФ: Я думаю, что это не в ее интересах.
Н. Фридрихсон:
То есть все-таки идет игра против нынешнего президента?
ГФ: В окружении президента разные люди есть. Я думаю, есть люди, которые хотят, чтобы Владимир Владимирович стал царем, чтобы они при нем были всю жизнь. И дети были бы всю жизнь там, кормились в кормушке. Я думаю, что какие-то такие силы существуют.
Н. Фридрихсон:
Последний вопрос, коротко прошу ответить. На ваш взгляд, какие-то акции протеста накануне выборов или во время выборов, или после выборов 18го года, стоит ждать?
ГФ: Стоит ждать.
Н. Фридрихсон:
Обещаете?
ГФ: Обещаю, акции протеста будут! Я обещаю.
Н. Фридрихсон:
Серьезно? Как «болотное» или хуже?
ГФ: Я думаю, что градус акции протеста будет повышаться. Уже болотная повестка закрыта и те акции несанкционированные большие, уже как раз показатель того, что подросло целое, большое количество людей, которые способны гражданско не подчиняться власти.
Н. Фридрихсон:
Вы, видимо, тоже примете в этом во всем участие?
ГФ: Слушайте, в чем?
Н. Фридрихсон:
В акциях протеста.
ГФ: Смотря в чем. Если это социальная акция протеста, за социальные права граждан, я буду в них принимать участие. Если это какие-то акции протеста сомнительные, я не буду в них принимать участие.
Н. Фридрихсон:
Хорошо, спасибо большое. У нас в студии был президент центра социальных и политических исследований «Аспект», Георгий Федоров. Мы говорили о том, что происходит в России накануне президентских выборов. Георгий Федоров размышляет о том, чтобы принять участие в акциях протеста.
ГФ: Но не в президентских выборах.
Н. Фридрихсон:
В президентских выборах, я чувствую, вы не будете участвовать? Но, желаем вам удачи в следующем выборном цикле. Оставайтесь на MEDIAMETRICS, удачи.