Анна: Здравствуйте, дорогие друзья! В эфире «Mediametrics». Это программа «PROдвижение» с Анной Ворониной. Сегодня у меня в гостях дизайнер Вадим Мерлис. Вадим, здравствуйте.
Вадим: Здравствуйте, очень рад, что я снова у Вас.
Анна: Хотела сегодня с тобой поговорить про нашумевшую тему в Америке, про инаугурацию. Все говорили о том, какой наряд надела Мелания Трамп. Несколько дизайнеров отказали ей в пошиве наряда на инаугурацию, хотя мероприятие вроде большое, серьезное. И вот в связи с этим к тебе вопрос: насколько вообще политика и мода связаны?
Вадим: Там, на самом деле, идет с двух сторон зависимость. Мода не может без политики, она просто умирает. Уже, вот, когда нет политики, нельзя сказать, что что-то модно, потому что она течет: кому-то нравится так ходить, кому-то так, кто-то рок слушает, кто-то хип-хоп слушает. И, как бы, нет никаких разграничений. И точно так же, как оказалось, и на политику влияет мода. Вообще, в принципе, мода, она отображает сегодняшний день, точку вот, где мы сейчас находимся. Поэтому, конечно, политика должна быть в нужном месте, и там же всегда должна быть мода. И они еще как-то друг друга пытаются опередить. Я бы, конечно, не сказал, что сильно влияют на моду жены Президентов, потому что они вынуждены одеваться достаточно скучно. Они должны носить классические вещи, всё выверено: выверена длина, выверен цвет и т.д. Но, есть и те, кто умудряются прямо очень хорошо отличиться, как, например, всем понравился костюм Ральфа Лорена на жене Трампа, как всем нравилось, как одевалась жена Кеннеди, также всем нравилось, как одевалась принцесса Диана – это вообще, на мой взгляд, самое удачное. Лучшее нее никто из каких-то величайших женщин, которые имеют отношение к политике, не одевался, потому что она одевалась по-разному, она это умела делать не скучно и не сухо. Мало того, те годы, они как раз с новым витком пришли на сегодняшний день и снова актуальны. Потому что она не всегда носила обувь на каблуке, это было сильное плечо, в моде был спорт, и сейчас мы это всё тоже видим. И, что очень актуально, сейчас даже лица такие, как у нее, в моде. Она, потому что не нарочито сексуальна, как Мерилин Монро с губами, такими вот томными глазами, а у нее такое вот немножко сорванцовое лицо. Вот эта короткая пацанячья стрижка даже у нее была, прямо коротко, иногда отрастало, иногда было совсем коротко. Это все сейчас тоже очень актуально. Очень, кстати говоря, и на много сезонов засела в сердцах наших дизайнеров и Юлия Тимошенко со своей прической, со своим стилем. Я считаю, что отчасти она стала такой любимой и запоминающейся за счет того, что у нее есть стиль, есть клевая прическа, которую повторяют уже много сезонов дизайнеры и будут еще далее повторять. В общем- то действительно влияние есть, кто-то может себя выделить, но, в основном, это удается трудно. Я не могу сказать, что действительно все девушки сошли с ума, гоняясь за такими же комплектами одежды, как вынуждены одеваться жены Президентов, потому что это строго, это сухо и т.д. Там никто не будет смотреть за тем, как одевается Королева Великобритании, потому что ей уже много лет, и это не комплимент, что ты выглядишь, как Королева Великобритании. В общем-то у нее было несколько нарядов, у жены Трампа. У нее был один очень красивый голубой костюм, состоящий из платья-футляр, и сверху был надет красивый жакет-болеро с округленным низом и длинным рукавом, полностью закрывающим руку, и высоким отложным воротником, тоже округленным, такая шаль, но она так достаточно хорошо стоит и показывает, что это всё-таки строгое мероприятие, инаугурация Президента самой такой мощной страны в мире. Придраться было вообще невозможно, хотя еще даже до того, до инаугурации к ней было такое отношение, как к такой кукле, приложению к амбициям Трампа, такой даже, как казалось бы, даже немножко вульгарной. Но, а так, она себя очень хорошо проявила. У нее еще было красивое платье на балу, белое в пол, которое, кажется от Каролины Херреры было. Там тоже был интересный элемент, такой выпуклый завиток в стиле арт-деко. Красиво смотрелось. Кого бы еще вспомнить из наших. Есть много неудачных примеров. Из удачных, кстати, еще вспоминается жена Горбачева – Раиса, которая ходила одевалась и у Зайцева, вообще в принципе носила и наших, и зарубежных, и там действительно было, на что посмотреть. Многие платья тоже до сих пор повторяются и оттуда.
Анна: А насколько ты думаешь вообще для дизайнера это уместно, ну вот уже избранный Президент, то есть жена Президента… например, Том Форд в открытую отказал, что он не будет шить костюм для первой леди государства на такую важную церемонию. По сути там Трамп потом заявил, что никто его и не просил шить, то есть, пожалуйста, пусть отказывает. Но, в принципе, как явление, вот на твой взгляд, то есть может ли дизайнер отказывать? И в каких случаях? Если это какие-то его политические противоречия, ему не нравился этот кандидат, он за него не отказывал, или искусство все-таки должно быть более, нести мир, добро, наоборот, всех объединять и не должно вмешиваться в политику?
Вадим: Все мы разные, у всех у нас разная точка зрения. В этом и вся прелесть нашего земного существования. Но, я Вам могу сказать, что, например, ну а зачем Мадонна вот это всё кричала там. Потому что есть, можно пропиарить себя, как Ральф Лорен, показать шикарный костюм, которым восхитился весь мир, а, если тебя не сильно как-то, вот если, например, Трамп сказал, что Том Форд, сказал, что «Мы вообще-то и не просили тебя шить», то есть там как-то они, может быть, хотели, но у них не получилось, и поэтому, и теперь скандально было бы сказать, что, «А вот я отказал, имея точку зрения такую же, как Мадонна» и т.д. Потому что и там, и там пиар. Если не получилось уж одеть в красивое платье, я считаю, значит тоже в этом, наверное, талант его.
Анна: Насколько для бренда вообще такой вот пиар несет позитивный след?
Вадим: Это всё история бренда. Я не думаю, что Том Форд после этого закроется. Нет, конечно, его будут уважать за точку зрения, за мнение. Все равно эта волна двоякого мнения по поводу Трампа: нравится он, не нравится, он прорусский или еще какой-то, с какими-то его программными планами на развитие страны не согласны люди. В общем это будет еще долго продолжаться, поэтому каждый пропиарился, как мог, по-моему, на вот этих вот выборах.
Анна: Ты знаешь, если мы посмотрим в историю моды, прочитаем книги, которые писали о Коко Шанель, об Ив Сен Лоране, они говорят о том, что, и говорили при жизни при своей о том, что они хотели бы участвовать в этой политической жизни, менять роль женщины в мире. Но они это делали через свою одежду, то есть, условно снимали с женщины корсет и одевали ее в брючный костюм, давали ей возможность более свободно себя чувствовать в повседневной жизни, и таким образом меняли ее внутренний мир. Но не выходили с лозунгами и с какими-то заявлениями в общественные пространства. Стоит ли дизайнеру вмешиваться? Я поняла, что ты считаешь, что каждый для себя сам путь выбирает, но, если мы смотрим на великих, то они тоньше как-то работали, что ли.
Вадим: Я Вам могу сказать, что, например, у Тома Форда есть мнение: он не хотел делать, мы не знаем точно, до нас не доносили, то, например, Коко Шанель в свое время не отказала Адольфу Гитлеру разрабатывать форму для его армии. Поэтому тут, знаете, как бы, это, в данном случае Том Форд в себе нашел такое качество «я не лягу под политику, у меня есть свое мнение». Конечно, у Президента срок там 4 года, может быть ему повезет, и его изберут второй раз, а классный модный дом может существовать столетиями, поэтому, конечно, у такого модного дома, как Шанель и т.д., может быть мнение, они имеют право его высказывать.
Анна: Высказывать, да?
Вадим: Да.
Анна: А, есть такая корреляция с политикой у моды в России? Или здесь все тише, спокойнее, то есть без таких всплесков?
Вадим: У нас «модно» – это означает «нарядно». Больше никак, потому что все государства в мире занимаются этим, они считают это действительно нужным направлением, они вкладываются, они строят фабрики, у них там есть на то инвестиции, у них хорошие учебные заведения и т.д. У нас никаких фабрик нет, ткани мы вообще не производим, если они производятся, то они все ужасного качества: они колючие, цвета немодные, это всё невозможно подобрать ни под сезон, ни подо что. То есть, ну непонятно, куда, чего, что это за залежи царских времен у них лежат, по тем образцам непонятно. То есть зато у нас государство, так как мы военная страна, миллионы-миллиарды долларов идут на военные действия, на бряцание оружием, и все мы этому рукоплещем, такой у нас менталитет: «Ого, мы сейчас там в Сирии побомбили, мы же даже Америке нос утерли». А вот, например, тот же Китай, у которого экономика сильнее, чем у нас, и который как раз занимается производством, они не бомбят Сирию, но у них есть крутые производства. Как бы в каждой стране свои приоритеты: у нас мода и одежда вообще не приоритет, у нас есть приоритет – мы военная страна, космическая страна, и второй у нас приоритет – это мы уже год хвастаемся, что мы зерна собрали столько, сколько не собирали с Советских времен. Вот у нас: чтобы было что поесть, и чтобы мы были хорошо вооружены и показывали всем кузькину мать.
Анна: Может быть это и есть ниша для бизнеса, то есть новые ткани, пошив новых тканей, производство?
Вадим: Да. В этом такая хитрость на самом деле, типа мы всех убрали, делайте. Вот с чего бы это делать нам? Вот Вы представьте: студенты, выпуск, ну обычные студенты, у которых обычные родители ходят на работу за среднюю зарплату, они выпустились, они что, завод откроют? Ну как, завод – это миллионы долларов, они что, его откроют? Что они сделают? Они пойдут, купят кусочек ткани китайского производства, из него сошьют платьишко и продадут там подружке своей. Вот уровень нашего фэшн-бизнеса в стране, потому что нет ничего. Говорят импортозамещение. В чем заключается импортозамещение, как его можно сделать? То есть убрали хорошее качество, ну хорошее и плохое, разное, то есть то, что качественного продукта, приличной части качественного продукта с Запада, который там тоже годами, веками делают, там хорошие сыры и т.д., убрали с прилавков. У нас стало, то есть, рынок же должен конкурировать, то есть наши заводы поставляют на прилавки какую-то морковь немытую, кривую, корявую, и альтернативы нет никакой.
Анна: Нет, подожди, а с тканями? То есть, ну, например, где сейчас покупаются ткани? Так же в Китае? Мы же с ним никак не поссорились, а, наоборот.
Вадим: Да, да. Они закупаются либо в Европе, либо в Азии ткани. Там, где их производят, собственно говоря. У нас импортозамещение ничего для этого не делают. Они говорят: «Пожалуйста, замещайте». Только чем заместить, я не знаю, одним местом только, нечем. Или надо что-то дать. Если вы говорите сельскому хозяйству: «Замещайте, пожалуйста», то же самое, а на что мы поднимем, каким образом они сделают вам больше, когда у них нет: это нужно опять закупать много сельхоз. техники, того-сего, склады, кучу надо вложений для того, чтобы взять теперь и заместить. А заместить то, где взять, не дали же. Поэтому прилавки непонятные.
Анна: Нужен профсоюз дизайнеров, то есть, с отстаиванием, лоббированием своих интересов и строительством крупных заводов.
Вадим: Не знаю, это менталитет такой, тут одни только дизайнеры ничего для этого, мне кажется, не смогут сделать. Такой менталитет в принципе. У нас мода на каждый день – это какое-то излишество. На каждый день мы носим бытовую одежду. А вот на вечер нужно, чтобы было именно нарядно. Так вот, чтобы вся горела и сияла. Вот какое-то такое отношение у нас.
Анна: Вот как ты думаешь, вернется к нам вот это ощущение времени, моды? Потому что, конечно, время, десятилетия эти, коло 70 лет Советского союза, они не прошли мимо, когда все одевались в одинаковую одежду по всей стране.
Вадим: Как раз политика это навязывала, насаждала.
Анна: Сейчас возвращается вкус вот этот, чувство стиля? Ты, как дизайнер, замечаешь какие-то тенденции?
Вадим: Ну, может быть возвращается, но мы отстаем от европейских тенденций, от мировых, там, где самые такие раскрученные бренды, где действительно есть производство и где разрабатываются все новинки, на три-пять лет. Если Москва отстает на год-два, то регионы на пять лет отстают. Больше того, некоторые тенденции просто пролетают незамеченными, ну просто вот не замечены и всё. Они так и уходят, не коснувшись. Поэтому сказать, что сильно как-то мы стали модными, отчасти, все равно было стремление даже в советское время. Шили сами там что-то портнихи и т.д., доставали какие-то журналы. Те, кому надо было, они всегда что-то делали. Но, все равно наш менталитет, он говорит о том, что это не первое, что нужно русскому человеку. Мода – это не первое. Вот. И модный дизайнер, хороший модный дизайнер – это тот, кто делает шикарные платья с корсетом и шлейфом, а всё остальное – это так, ну что-то там делает, его уже и не относят. У нас только нарядная одежда считается модой, все остальное у нас не считается модой.
Анна: Интересная точка зрения. Вот ты начал про выпускников, на каком сейчас уровне, этапе развития образование дизайнерское в России, что касается конструирования одежды? Объясню, почему спрашиваю: недавно смотрела интервью очень знаменитого как раз итальянского дизайнера, и он говорил, что у нас тут вообще секреты выкроек, секреты конструирования одежды из поколения в поколение передаются только своим детям, и все дизайнеры они только в третьем поколении самые лучшие, потому что уже идеально могут что-то сконструировать. А в России сейчас как с этим?
Вадим: У нас и система образования очень такая бюрократичная, очень бумажная. У нас очень ценится количество научных работ, а не количество практики. То есть, например, я могу сказать, что в некоторых учебных заведениях у дизайнеров (вот Вы сейчас очень точно затронули конструирование) часов по ОБЖ… ОБЖ – знаем, что такое, да? Если на случай атомной войны, спрятаться под стол.
Анна: Безопасность жизни.
Вадим: И в три раза больше часов ОБЖ, чем конструирования. То есть на конструирование всего там выделяется, я не знаю, 8 пар, а ОБЖ изучается 2-3 года. Вот такая какая-то бюрократично-бумажная система. Обидно, потому что студенты выходят абсолютно зеленые. Во-первых, у нас швей не выпускают. Ни одна мать не отдаст свою дочь на швею. Просто не отдаст и всё. У нас все на юристов, на экономистов, на рекламщиков, еще куда-то, но не на швею. Не умеют. То есть, у нас не престижно быть швеей, хотя, например, где-нибудь во Франции и Италии, в странах, где это развито, там это престижно, круто. Это уметь, всё это такое ремесло, это очень дорого там стоит, хорошо высоко оплачивается. У нас это не престижно считается. Дизайнеры у нас вот тоже выходят достаточно зеленые. Я не могу сказать, что можно взять из учебного заведения готового дизайнера, который может возглавить какой-то бренд. Нет, конечно. Ему надо пройти несколько лет, с низов начать: с рисовщика эскизов и вот так постепенно-постепенно. Желательно с продавца-консультанта.
Анна: Действительно, даже если мы посмотрим на ту же историю бренда Киры Пластининой, они совершенно недавно подвели итоги своей финансовой деятельности, и это оказалось убыточным. Оказался убыточным бренд, хотя деньги вроде и в раскрутку вкладывались очень большие, и звезды мирового масштаба приезжали, и Перис Хилтон, и еще ряд звезд. Как ты думаешь, почему? Потому что немодные наряды, не нашла своего покупателя, не такая была сетка по продажам? В чем?
Вадим: Много моментов. Я помню все эти времена Киры Пластининой, как она начиналась и т.д.
Анна: Но это ярко было.
Вадим: Да, ярко было, когда было, что влить туда в бренд. Она, когда начиналась, у нас же постоянно то кризис, то прямо вообще плохо, то немножко передохнуть дадут. То есть, мы к этому «плохо» привыкли, и нас вот так немножко оставили, и уже не дергают. А потом опять по-другому стало, и опять плохо, опять плохо. И не может компания никак подстроиться под «очень тяжело». Тут начинаешь какие-то производства, какие-то мощности наращивать и т.д., и тут тебе «бах», и тебе эти производства уже не нужны, тебе выгоднее переразместить заказ. Потом ты начинаешь еще куда-то, в пиар начинаешь, какие-то дорогие линейки, а тебе «бах», и люкс уже меньшей популярностью, начинает спрос на него падать, потому что дорого, кризис и т.д. И вот очень трудно подстроиться. Большим компаниям особенно в нашей стране тяжело, потому что у нас, мы как на шарнирах стоим, экономическая ситуация неровная абсолютно. Я не знаю ни одного модного бренда, который как-то ровно стоит и т.д. Я имею ввиду большого и с оборотами, не те, кто там 2-3 звезды в год одевает, и их все за это любят и уважают, а те, кто одевают страну, масштабно, глобально работает.
Анна: А какой сейчас сегмент в кризис более выгоден? Лакшери или, наоборот, масс-маркет?
Вадим: По-разному. Кто чем лучше занимается. Я, например, знаю, что сильно падает…Я почему не ухожу в этот сегмент лакшери, потому что сильно падают продажи. Люкс сейчас сильно падает в продажах. Реально они стоят как в музее, в день 2-3 покупателя туда заходят. Я уж не знаю, сколько там из них чего кто покупает. В то время, как в Европе очереди на кассах. За сумками Луи Виттон за этими безумными очереди на кассе. Вот отличается. Модный бизнес, многие производители ткани, которые раньше нас представляли, те же китайские ткани, европейские ткани и т.д., они хотят российский рынок покидать, потому что покупательская способность сильно снизилась. Сильно снизились продажи из-за высоких цен, потому что доллар подскочил, из-за этого меньше стали производить. Реально у меня уже много знакомых поставщиков, представители компаний, они начинают искать другие рынки, уезжают в Польшу или еще куда-то, потому что экономика нестабильна.
Анна: Вот что делать дизайнерам? Как привлекать внимание к своему бренду? Пользоваться опытом западных коллег, которые делают какие-то яркие заявления, или, наоборот, конструировать какую-то одежду необычную и завлекать именно качеством, внешним обликом?
Вадим: Тут тоже опять-таки у каждого свой путь, у каждого свои предпочтения. Кому-то нравится одно, кому-то нравится и получается другое. Он же очень многогранный. У кого-то хорошо спортивные линейки выходят, у кого-то хорошо получается работать с мехом и т.д. Тут нельзя сказать человеку, который делает вечерние платья: «А не хочешь ли ты делать кофточки трикотажные на каждый день?». Если он в вечерних король, то ему не надо туда. И, точно так же, тот, кто делает кофты, зачем ему вот этот свой оборот бросать и уходить на 2-3 платья, которые он не так мастерски сделает, как он круто будет работать с глобальными проектами. У нас, конечно, сейчас, как и в принципе во всем мире, действует хорошо пиар, как мы сейчас с Вами в начале говорили. Нужны какие-то такие активные и яркие действия. Даже современное искусство уже стало другим. Сколько-то лет назад PussyRiot появились, да. То есть, вот это вот сейчас считается проявлениями современного искусства. Появился там художник, который то подожжет здание ФСБ и возле него стоит один-одинокий беспомощный, вот они показывают какие-то такие моменты. В Интернете хорошо выстреливают какие-то непонятные Интернет-звезды, которые буквально в роликах говорят: «А ты умеешь так?». И у них там миллионы подписчиков, и все бизнесмены отстегивают им кругленькие суммы за то, что «Опубликуй меня, пожалуйста, на своем этом портале». В общем, реклама становится какой-то такой очень неординарной, сильно яркой, сильно привлекающей, шоковой, стрессовой, такой вот прямо. То есть, какие-то мягкие, аккуратные моменты, они сейчас уже никого не интересуют. Даже манекены в витринах становятся с сильно искаженной вытянутой фигурой, с какой-то сильно большой головой, с большими глазами и большими ресницами, с какой-то неимоверной прической. То есть, пытаются как-то шоково, стрессово обратить взгляд покупателя именно на их магазин. Вот такие моменты.
Анна: Новые тренды действительно интересны и иногда пугающи, прямо скажем. Хотела тебя спросить вот еще о чем. Я знаю, что ты уже начал разработку новой весенней коллекции. Расскажи, что там будет. Вообще, какие тренды на весну, на лето?
Вадим: Весеннюю коллекцию я уже разработал, я ее показывал. Это «Сны наяву». Дело в том, что мы на Неделе моды показываем коллекции на год вперед, на сезон вперед, получается. То есть, осенью я показывал весну вот эту, а весной в марте я буду показывать зиму, потому что должны успеть заказать коллекцию.
Анна: Байеры?
Вадим: Да, байеры должны успеть сделать заказ, а я потом по этому заказу должен успеть ее произвести. Я должен достать эти ткани, заказать эти ткани, отпринтовать, вышивки сделать и т.д., и произвести. Вот на это уходит время. То есть, нужно собрать предзаказ и произвести так во всем мире. Хотя, сейчас стали появляться и такие моменты, что, что показываю, то и продаю.
Анна: Сразу же?
Вадим: Да. Это, как правило, делают маленькие бренды, у которых какой-то узкий круг своей клиентуры и всё. Вот я смотрю там, например, когда я показывал весна-лето, и весь мир показывал весна-лето, некоторые даже очень известные дизайнеры показывали шубы, меха и т.д. Ну вот. Они это продают, они это показывают.
Анна: А на весну основной тренд что всё-таки? К чему готовиться? Расскажи о своей коллекции, что ты показывал?
Вадим: Моя коллекция была очень романтичная. Это были натуральные ткани, тонкие хлопки. Это было красивое винтажное кружево. Всё было в таком бельевом стиле, это были костюмы, напоминающие пижамы, очень мягкие. Это были платья, напоминающие комбинации. это были пыльники, напоминающие пеньюары. Но, тут нельзя переборщить. Нужно не забывать про то, что однозначный образ, когда сумочка под туфельки, он абсолютно лишает девушку загадки. Нужно быть неоднозначной, нужно быть неординарной и интересной, поэтому не забывайте иронию над этим образом. Не надо быть совсем Наташей Ростовой, тургеневской девочкой и т.д. И так, как еще сейчас культ красоты, а красота – это в то же время и спорт, и удобство, поэтому к этому ко всему была спортивная обувь и очень прикольные прически в виде множества рожек. Были прикольные рюкзачки. Стиль получился вроде бы очень романтическим, богемным и т.д., но, за счет того, что это очень жизненные ткани, и за счет того, что обувь, прически и макияж были очень такими девочковыми, коллекция получилась интересной, и нас очень хорошо публикуют и покупают.
Анна: Расскажи, вот, когда ты придумывал эту коллекцию, чем ты вдохновлялся?
Вадим: Коллекция называлась «Сны наяву».
Анна: Спал?
Вадим: Просто у каждого дизайнера есть свой некий мир. Несмотря на то, что мы должны следить за всей политикой, за всем миром, за всеми новшествами и т.д. смотреть телевизор обязательно, смотреть, что делают наши конкуренты, но все равно у нас есть свой мир. Про меня тоже пишут, что в моих коллекциях всегда есть все тренды, но всегда это выглядит по-своему, что мне очень приятно, потому что очень часто, когда видят у кого-то, у какого-нибудь другого дизайнера тренд, говорят, что этот тренд слизан оттуда или оттуда. То есть, мои платья-комбинации, которые уже носят очень активно, они непохожи на платья-комбинации других брендов, особенно мировых, сильно уже прогремевших. То есть, «Сны наяву» - это значит какой-то внутренний полет, внутреннее такое душевное хорошее состояние. Так как у меня романтичный стиль, конечно, я вдохновлялся романтикой. Вообще мы одеваемся для того, чтобы друг другу нравиться, чтобы друг друга любить, это такой смысл жизни. Если инопланетяне есть, и они имеют возможность увидеть, кто такие люди, то они удивлены, наверняка, тем, что эти люди друг в друга влюбляются, у них есть взаимоотношения, они друг без друга скучают. Вот во сне мы летаем, ощущение полета и свободы у меня было в виде вышивки крыла на плече. Это одно крыло, если два человека обнимутся, то у каждого по крылу будет, как раз и будет этот полет. Это были пастельные тоже мягкие тона деликатные, чтобы ничего резкого, потому что это тоже была коллекция весна-лето, и всё такое мягкое потому, что я хотел подарить своим клиентам отдых, какое-то расслабленное состояние, потому что целый год мы работаем в жесткой такой атмосфере: гонка, климат у нас достаточно суровый. Хотелось, чтобы люди немножко отдохнули и почувствовали какую-то радость, полет, даже эйфорию.
Анна: Очень интересно. Знаешь, я про поиск вдохновения совсем недавно смотрела фильм Ив Сен Лоран нашумевший, тот самый новый фильм, где как раз… Обычно в фильмах что показывают? Историю успеха, как, например, какой-то человек идет к успеху. А там фильм начинается с того, что Ив Сен Лорану 33 года, он богатый и знаменитый, и эта точка, как удержать успех. То есть, два с половиной часа показывается, как он держит в себе это напряжение для того, чтобы выдавать каждый раз эти коллекции, которые меняют вообще представление всего мира о женщине, о моде. По сути, можно по фильму сказать, что режиссер выдает нам рецепт Ив Сен Лорана, что это два вида выхода на вдохновение: это либо синтетические субстанции, которые он используют, либо гормональные. То есть, любовь и наркотики для вдохновения. Как черпать, где искать это вдохновение? Я понимаю, что творческий процесс очень эмоционально напряженный, когда выдаешь какую-то коллекцию, нужно восполняться.
Вадим: Действительно, кому не хватает любви, они как-то догоняются какой-то фармакологией. Мне хватает любви, я могу влюбиться во все, что угодно: красивый пейзаж, красивые какие-то поступки, красивые взаимоотношения. Я действительно пребываю в этом состоянии эйфории. Конечно, как Вы сказали, нужно что-то новое постоянно делать. Мужской талант, он кстати, считается конечным. Как только кончается мужская сексуальная сила, вещи становятся уже…ну как бы, если мужчина делает женскую одежду, то она уже не настолько привлекает мужчин. Это уже просто какая-то красивая картинка опытного дизайнера, объект искусства, хорошие высокие технологии, высокое качество. Нужно это чувствовать. Конечно, сложно каждый раз выдавать что-то новое и чем-то удивлять. И еще третий есть момент: нужно при этом не потерять себя, выдавая каждый раз что-то новое. Мы сейчас будем делать коллекцию осень-зима на следующий год. Мне хочется как раз подчеркнуть эту спортивность и молодежность. Вот посмотрим. Сейчас она уже прямо на грани того, что она вырисовывается, до конца выводится. Мне бы, конечно, хотелось, чтобы мои клиенты попробовали немножко перестроиться от совсем такого нежного, тающего, романтичного образа в образ городской, динамичной, успешной девушки.
Анна: Не могу не спросить, а дизайнеру-мужчине легче одевать женщину или мужчину? Чтобы одеть женщину, и чтобы она нравилась, нужно ее как-то понимать, как ты добиваешься вот этого ощущения, что женщина будет чувствовать, когда наденет твое платье, или что она должна чувствовать, когда наденет твое платье, что она хочет нравиться, как она хочет выглядеть? Ты думаешь об этом?
Вадим: Конечно. Это первое, о чем я думаю. Потому что, если бы женщина не хотела нравиться, или мужчины бы не хотели нравиться, то мы бы все ходили в униформе. Первое, для чего нам нужна одежда, особенно дизайнерская, это для того, чтобы нравиться, чтобы отличаться, привлекать внимание. Это первое, о чем я думаю. Откуда я знаю, в каком виде девушка нравится мужчине? Потому что я мужчина, я знаю, в каком виде нравится. Я знаю, что не всегда декольте может мужчину сбить с ног. Иногда его ум и воображение работают, наоборот, на закрытых частях, на загадках. Вот это, кстати, держит гораздо дольше и сильнее, потому что, когда все сразу тебе на блюде подали, ты быстро это съел, быстро насытился и выплюнул. Вот так вот.
Анна: То есть это каждый раз именно осмысление, чего хочет женщина, чтобы ей предложить то, что…
Вадим: Ну, это осмысление того… Тут нужно понимать, вот точка современности, то время, где мы находимся. Просто, например, 10 лет назад женщине нужно было выглядеть так, чтобы нравиться мужчинам. Через 10 лет и мужчины становятся другими, и женщины становятся другими. Им уже нужно так. Через 5 лет, через год. Вообще, в принципе, мода быстро меняется, несмотря на то, что сейчас не так много глобальных событий, которые на нее влияют, но постоянно что-то появляется. Кого легче одевать, мужчин или женщин, мне нравится и тех, и тех одевать. Единственное, что для женщин – это просто образ жизни, одежда, они любят это, это для них терапия, это для них отдых. А для мужчины: оделся и оделся на сезон, мне не холодно и не жарко, вроде есть костюм, есть на каждый день, и отлично. Поэтому, конечно 70 % работы – это работа с женщинами. С мужчинами меньше. Еще у нас и мужчин то меньше – 60 % всего, ой, женщин 60, а мужчин 40. Да еще и они одеваются меньше, мужчины не любят ходить по магазинам.
Анна: Женщина сейчас готовы терпеть дискомфорт ради красоты? Ну какое-то стеснение в талии?
Вадим: Наши – да. Постоянно. Сошьешь им комфортное платье, обязательно схватят широкий ремень, затянутся, удавятся. Хотя мужчинам это не надо абсолютно. Можно на другие моменты сработать, можно сработать на запястье, на щиколотку ноги, на какой-то разрез, не обязательно себя там давить. Может какой-то цветовой акцент повлиять. Но, вообще наши женщины очень. Наши женщины будут по эстакаде идти на шпильках и на платформе, согнувшись, на согнутых коленях, как какой-то динозавр, но будут терпеть, зато там, где надо, они выпрямятся и будут красивыми. Моя задача, конечно, освободить женщину от этих мук. Мне хочется, чтобы женщина почувствовала себя свободнее, поверила в то, что она красивая, что ей не надо делать эти накладные волосы, ей не надо накачивать себе рот и издеваться над собой каблуками, где это не нужно, если она не на сцене.
Анна: У нас, к сожалению, время программы так быстро пролетело. Хотела тебя еще попросить рассказать нашим женщинам, что важно иметь, какие аксессуары или цвета в своем гардеробе, так называемый мастхэв?
Вадим: На какой сезон?
Анна: На эту весну.
Вадим: На эту весну. Значит, на эту весну, как я уже сказал, актуален бельевой стиль: платье-комбинация. Я не имею ввиду шелковое платье-комбинацию, которое можно в вечер использовать, а платье-комбинация, которое может быть даже из костюмной ткани. Оно уместно будет этим летом вам везде. Потом легкие такие плащики полуспортивные, они тоже очень актуальны. Вообще пробуйте, обязательно мешайте романтику со спортом, это сейчас актуально. Мастхэв сейчас обувь без каблука. Цветовая гамма, конечно, для разного типажа разная, но в этом сезоне все-таки больше упор на пастельные тона. Очень много молодежной тематики, каких-то надписей, нашивок и т.д.
Анна: Что с прическами, макияжем?
Вадим: Все должно быть естественно. Шедевров на голове никаких не должно быть, и макияж тоже должен быть достаточно естественным. Либо вы можете иронизировать, сделать какие-то рожки, какие-то дульки, то, что делается быстро и прикольно.
Анна: Всё, теперь мы накачены информацией, готовы к новому сезону, к весне. Будем ждать. Вадим, спасибо большое, что пришел, всё рассказал. Дорогие друзья, с вами мы прощаемся и желаем хорошего дня. Одежда ведущей –Вадим Мерлис. До свидания!